Удачные экранизации никогда не случаются просто так (вернее – почти никогда) лишь потому, что режиссёру захотелось снять фильм по книге. Киноверсия «выстреливает» в том случае, когда изображаемые страсти и пороки считываются, как современные. Исключения – редки (допустим, «Женитьба Бальзаминова» (1964) никаким образом не отвечала реалиям 1960-х, но, повторюсь, это – исключение).
А правило – это «Анна на шее» (1954), созданная по знаменитому рассказу Антона Чехова. При том, что писатель не выставляет нравственных оценок хорошенькой Анютке – все чеховские насмешки-и-осуждения столь тонки, что могут сойти за простую констатацию фактов. Экранизация попала в точку.
Типаж блондинки — тоже. В 1950-х годах сделались актуальными такие вот браки – она студенточка, он – профессор; она – кассирша 18 лет, он – степенный директор магазина 50+, она – дочь старого товарища, …она – спортсменка с античной фигурой, модница, прелестница, манекенщица, пианистка. Словом, фея.
Обычно говорят так: после войны мужчин было не так много, чтобы девицы имели колоссальный выбор. Не в том суть. 1950-е годы – время, когда возник закономерный культ устроенности и отлаженного быта. Всем хотелось выбраться из полуподвальной коммуналки – на десятый этаж высотного здания и чтобы гардероб ломился от крепдешиновых платьев и прочего панбархата на шифоне.
Молодые, статные парни в те годы могли предоставить лишь романтическую поездку на строительство ЛЭПов или – такую же коммуналку, где пришлось бы жить за ширмочкой. Тогда и многие «мажоры» не имели апартаментов – даже в шикарной отдельной квартире. Не говоря уже о простых мальчиках.
Помните, как роскошная Танюшка из «Разных судеб» (1956) коварно бросила супруга — мужчину с лицом Жана Маре (актёра Юлиана Панича, потом уехавшего из СССР, называли «русским Жаном Маре»), так вот кинула – ради пожилого композитора – у того известность и капиталы.
Тогда и карикатур было много, при том, что девушка рисовалась этакой хищницей, а маститый старец – добычей хитрющей девицы. То есть и красотки 1950-х, и чеховская Анна стремились оградить себя от тягот – разве что у Анечки не было тех социальных возможностей, какие наличествовали у девушек послевоенной эпохи…
Нюанс! Для Анны и её современниц такой брак считался нормой — тогда редко выходили замуж по любви да ещё за ровесников. Удачно, если ему 35 и он не ужасен, а бывало, что, как в рассказе — 52 года и не так, чтобы хорош фасадом. Анютки 1950-х выбирали дядюшек по личному желанию.
Но смысл был един – из бедности к процветанию через брак с престарелым женихом. И, подобно Анне, наши комсомолки не думали хранить верность своим «мэтрам» — наевшись вдоволь шоколада, привыкнув к шёлковым простыням, виду на Кремль и уютной даче, Анечки находили себе ловких кавалеров.
Интересно, что в фильме с Аллой Ларионовой нет явного осуждения такой девушки – оно проявляется только в финальных кадрах, где её отец Пётр Леонтьевич, изгнанный приставами из дома, кричит: «Анечка!», но счастливая дочь, «пришедшая к успеху», несётся в санях с ловеласом Артыновым.
В рассказе пьянство и бедность Петра Леонтьевича (к слову, дворянина) поданы более откровенно — Чехов же констатирует, а не печалится, тогда как в фильме отец выглядит не столь виновником своей пагубы, сколь жертвой общественного несовершенства. Потому и Анюту мы осуждаем – бросила родных в беде.
И всё равно этот фильм — он, как …пирожное – из-за рюшей и кружев подвенечного и бального платья, украшений и цветов, …из-за пышности самой Аллы Ларионовой. Из-за Михаила Жарова в образе Артынова (Жаров краше, чем описание этого эксцентричного богача в рассказе). Из-за Александра Вертинского – грассирующего князя. Фильм-праздник, несмотря на жестокость всей этой истории.
