Недавно в комментариях к одному блогу мне довелось прочесть, что Юрий Деточкин попросту …завидовал тем людям, у которых угонял автомашины. Они, мол, вызывали злость своей зажиточностью и умением «достать блага» — даже в условиях неудобной для этого распределительной системы. Интересная и — современная мысль! Нынче Дима Семицветов как раз нормальный «герой дня» и по нынешним законодательным меркам не совершает никакого преступления. Он пытается красиво жить в обществе, где само понятие дольче-вита считается чем-то из разряда «буржуазной мерзости».
Но вернёмся к Деточкину. Он именно что не завидует. Ему вообще чужды корыстные мотивы — а зависть всегда рождается из чувства корысти. Хотела сказать, что он — князь Мышкин советского пошиба. Но нет. Это вообще другое. Из той самой «песни про паровоз», которую пела его мощная мама. (Интересно, что матерей Лукашина и Деточкина часто путают и слова одной приписывают — другой «мировой маме». Путаница объяснима — обеих играет одна актриса — Любовь Добржанская, дворянка из семьи подпоручика 166-го пехотного Ровенского полка царской армии).
Её — мамин — рассказ о младых летах всё и объясняет. Девочка-в-Революции. Предположительно даже «из бывших», как и сама Добржанская. Она ею и осталась — резкая, восторженная, немного эксцентричная. И — доминирующая. Она — царит. Сын — подчиняется. Непреложно. Мама рассказывает, что за ней ухаживал следователь, но она вышла замуж за красноармейца и на свадьбе гулял весь полк. И — пели: «Наш паровоз вперёд лети, в Коммуне остановка». В руках у ней — винтовка. Всегда.
Это, судя по всему, было генеральной линией семейства, и послереволюционные годы стали неким эталоном. Когда собственность ничего не значила и перераспределялась росчерком пера уездного комиссара. Отнять у буржуя/помещика — отдать голодающим детям. Имение — под детский дом. Барский батист — на подгузники. Деточкин не мстит и не наказывает — он …экспроприирует. Его перемкнуло в тот момент, когда он в своё время получил сотрясение мозга, работая водителем — об этом тоже повествует мама, беседуя со следователем. Это и есть точка невозврата.
С одной стороны, Деточкина лишили возможности заниматься любимым делом — водить авто. С другой — всплыла из глубин подсознания далёкая тема, связанная с мамой, отцом, «паровозом». С культом дивной мамы-революционерки. Нормален Юра или нет — вопрос открытый. Возможно, когда его сильно вдарило, он понял для себя, что земные блага — всё тлен и пьеса «Гамлет» выбрана как нельзя кстати. Не только лишь потому, что Иннокентий Смоктуновский уже играл принца Датского, прикинувшегося безумцем ради поисков Истины.
Циничный юмор — с черепами на могилах, так хорошо известный советскому зрителю именно об этом — о тщете всего материального. Даже Юлий Цезарь — труха. В комедии Эльдара Рязанова этой сцены нет, однако, она подразумевается. «Берегись автомобиля» — это буквально «беги от суеты и мишуры», а доехать можно и на троллейбусе, который водит невеста Деточкина — Люба. Любовь. Советского человека приучали к тому же — материальное, конечно же, необходимо, но, будучи «собирателем земного», ты не войдёшь в царствие Коммунизма.
Эх, не возьмут тебя на паровоз, которому предписано ехать до остановки «Коммуна». Фильм снят в 1960-х, когда одной из любимых разоблачительных тем было «мещанство», то есть страсть к накоплению вещей и удобств. Эти шмотки-манатки представлялись основными врагами хомо-советикуса (наряду с американской военщиной и голливудской продукцией). Но то было далече, а мещане — тут. Больше того — в 1960-х культивировали «романтику Революции» и 1920-х годов — как бы на контрасте с эпохой сталинизма. Комиссары в пыльных шлемах — как антипод льстивым чиновникам во френчах.
Искали там, на полях Гражданской, — утерянный смысл. Отсюда и мама-паровоз. Привет из легендарного времени. Деточкина явили положительным героем, чтобы транслировать: берегитесь вещизма. От вещизма до «карьеры» Семицветова — один шаг. Замечу, что и тесть, которого играет Анатолий Папанов, тут показан, как малоприятный куркуль. Они с Димой — одного сорта ягоды, просто одна из этих ягод — семицветная — сгнила окончательно. Я не пытаюсь сказать, что вещи, машины, деньги — плохо. Я лишь реконструирую модель 1960-х, когда молодёжи клятвенно обещалось: в 2000 году вы будете жить при Коммунизме.
