— Напомни своей жене про индейку, а то она опять все испортит! — заявила мать.
— Мам, ну когда это Алиска что-то портила? – простонал Игорь.
Этот разговор с матерью случался в преддверии каждого семейного праздника, и сын нервничал в ожидания неминуемого противостояния.
— Всегда! — безапелляционным тоном продолжала Людмила Георгиевна. — Стоит ей что-нибудь поручить, и будь уверен, твоя жена все сделает не так!
— Мам, Алиса и так старается, а ты на нее нападаешь, — попытался заступиться за супругу Игорь.
— Если бы она старалась, нам бы не пришлось на юбилей тети Валерии давиться переваренными кальмарами, — припечатала мать без тени жалости.
И откуда ей было знать, сколько невинных тушек было скормлено коту Баламуту, прежде чем степень отваривания была признана годной.
— А можно индейку будет готовить кто-то другой? — попытался пойти на хитрость сын. — Например, Наташа. Твоя дочь прекрасно готовит и уж точно ничего не испортит.
— Наталья готовит десерты и торт, не стоит нагружать ее еще и птицей, — отрезала мать.
— Мам, но если ты так беспокоишься за эту индейку, то отдай ее кому-то поопытнее, Виталькиной жене или тете Ангелине. Валентина Георгиевна тоже превосходно управляется с птицами, — припомнил сын сестру матери, всю жизнь заведовавшую лабораторией в орнитологическом институте.
— И что? — мать бросила на Игоря суровый взгляд за стеклами модных очков. — Твоя Алиса собирается задержаться в нашей семье? Или к следующему Рождеству ты приведешь кого-то другого?
— Алиса моя жена, кого я могу привести? — оторопело уставился на женщину сын.
— Ну вот ты и ответил на свой вопрос. Раз она остается, то должна влиться в семью и разделить ее традиции!
— Она ведь и не против разделить, но ты ей совсем свободы не даешь, — пробовал отстоять супругу Игорь.
— Что, по-твоему, есть свобода, сын? — осведомилась Людмила Георгиевна. — Базилик в рыбном заливном — это преступление, а не свобода.
— Это эксперимент, — возразил мужчина.
— Это испытание на людях, между прочим! — парировала мать. — Если у Алисы есть охота ставить эксперименты, путь тренируется на Балбесе.
— Он Баламут, и он всеяден, он базилик прямо из горшка лопает, а с рыбой и подавно, — вздохнул Игорь.
— Не знаю, где вы этого кота взяли, он совершенно вам не подходит, — привычно заметила мать.
— Ох, мама, когда-нибудь вам придется праздновать без меня, потому что я уже устал от ваших взаимных препирательств.
— Не преувеличивай, нет никаких препирательств. Да и из-за чего спорить? Я даю ясные и четкие указания, твоей Алисе надо просто в точности их выполнить, такое даже вашему Базилику под силу.
Игорь только вздохнул, предвкушая, что его ждет дома.
***
— Я что, какой-нибудь шеф-повар?! – разорялась жена. — Я эту индейку живьем-то никогда не видела, а она хочет, чтобы я ее приготовила, предварительно подвергнув тяжким испытаниям!
— Алис, ну какие испытания? Ты ее на рынке купишь уже … Спокойную и готовую ко всему, — увещевал муж.
— Ха! Ты видел перечень всего, что я должна с ней сделать? — уперла руки в бока женщина.
— Она не станет возражать, уверяю тебя, — Игорь молитвенно сложил руки под подбородком. — Давай, просто купим птичку и проведем над ней вот эти все ритуалы, что требует маман?
— Игорь, я не смогу это приготовить, ты понимаешь? Людей годами специально обучают, а я вовсе ничего такого не умею!
— Ну не надо так уж принижать свои способности, — попробовал польститься к жене мужчина. — Ты готовишь вкуснейшие отбивные и просто божественный Цезарь!
— Ну так почему не поручить мне отбивные и Цезарь? Зачем эти сложности каждый раз, я не понимаю?
— Ты знаешь маму, она строго блюдет традиции. На большие семейные праздники именно она утверждает меню и распределяет, кто будет готовить блюда. От этого никуда не деться, пойми.
Он посмотрел на жену с сочувствием.
— И потом, я ведь помогаю тебе как могу.
– Но все шишки сыплются на меня, — возразила Алиса. — Слушай, а давай просто уедем, а? Бросим все и махнем куда-нибудь в Великий Устюг, Деда Мороза посмотрим, деревню его. Или где он там обитает.
Женщина смотрела с надеждой.
— Нет, Алис, мы взрослые люди и не можем просто сбежать от трудностей к Дедушке Морозу.
— Ну почему?! Почему я каждый раз должна слушать, как твоя мать разносит в пух и прах все мои старания?
— Да ничего она не разносит, ты преувеличиваешь. Так, короткие замечания, на них даже внимания никто не обращает.
— Если вы доверяете своему стоматологу, советую попробовать это печенье, его для нас Алиса приготовила — это короткое замечание, на которое никто не обратит внимания? — с обидой спросила супруга. — Или вспомним, что она сказала о моем жарком из морепродуктов?
— Нет, не надо! — Игорь выставил вперед ладони, защищаясь от воспоминаний. — Ну да, у нас бывали неудачи, ты должна это признать.
— Я никогда и не претендовала на звание шефа-повара, всегда говорила, что не смогу! Но нет! Людмиле Георгиевне доставляет удовольствие сначала наблюдать, как я мучаюсь с каким-нибудь фуа-гра, а потом делать «короткие замечания, на которые никто не обращает внимания».
— Ну ладно, не расстраивайся, я тебе помогу, и мы прекрасно справимся с этой несчастной индейкой.
— Вот именно, несчастной. И после того как мы будем ее три дня мариновать и валять в специях, прежде чем просидеть еще сутки перед духовкой, твоя мать заявит, что весь жизненный путь этой птицы можно проследить по вот этой вот неравномерно пропекшейся корочке или еще как-то так.
— Да и пусть! Все равно же все съедят эту индейку.
— Я не уверена, что она будет съедобной, как ты не понимаешь, Игорь? Каждый раз семейный праздник — это какое-то летное испытание! Я ночей не сплю, боясь что-то упустить в процессе и испортить блюдо!
Алиса была вне себя, на глазах выступили злые слезы.
— Почему я не могу приготовить жаркое или просто курицу в духовке? Я могла бы нажарить котлет и сделать воздушное картофельное пюре, я ведь это все умею. Зачем меня мучить неведомой птицей, для приготовления которой нужны специальные ритуалы?
— Ну такова традиция… — начал было Игорь.
Но жена его прервала:
— Тогда надо было с самого начала меня предупреждать о своих семейных традициях! — вскричала она в возмущении. — Ты должен был сразу, еще перед тем как назвать свое имя, посвятить меня в особенности ваших семейных застолий!
— И как ты себе представляешь? О, девушка, вы так прекрасны! Не хотите ли стать моей женой? Я уверен, что у вас прекрасные поварские навыки, и вам без труда удастся украсить семейный стол теплым салатом с цыпленком терияки! Я, кстати, Игорь.
Муж шутливо расшаркался и согнулся в поклоне, замысловато оттопырив кисть. Баламут тут же подскочил к хозяину и с надеждой обнюхал изогнутую в изящном жесте руку. Не найдя ничего съедобного в обычно щедрой хозяйской пятерне, кот, махнув хвостом, удалился обратно в кресло.
— Я смотрю, тебе весело, — с подозрением спросила Алиса. — И, правда, чего бы тебе не веселиться, это ведь не тебя будут позорить!
— Алис, ну кто будет тебя разносить, скажи, пожалуйста? Женщины семьи прекрасно знают матушкин нрав, а мужчины будут жевать и молиться на своих жен, которые каждый раз спасают семью от разорения, неумолимо случившегося бы, заказывай мы банкеты в ресторане.
— Да, вот это вы только и можете, что жевать и считать деньги! — обозлилась женщина.
— А кстати, — пришла ей в голову неожиданная мысль, — почему только женщины должны страдать? Что это за обычаи такие однобокие, а? Раз уж женщины должны ломаться на кухнях каждый раз, когда устраивается семейное торжество, то почему мужчины в этом не принимают участия?
— Ну потому что у них есть жены, — бесхитростно ответил муж.
— А вот, например, у Вадима нет жены, и никто ничего с него не требует, — припомнила Алиса неженатого брата мужа.
— Вадим молод, холост и совершенно не поддается перевоспитанию. Но это временно. Как только у него на горизонте забрезжит кто-нибудь в юбке, маман сразу приставит соискательницу к семейному столу, — заверил Игорь.
— Я подозреваю, что именно по этой причине никто и не брезжит, — пробурчала Алиса. — У Вадима, очевидно, хватает сострадания, чтобы предупредить пассию о тяжких последствиях вступления в ваше семейство.
— Все может быть, — философски признал Игорь.
— В общем, вот что я скажу тебе, муж. Либо я готовлю на стол то, что умею, либо не буду готовить ничего, — женщина решительно сплела руки на груди.
— И как мы надеемся выкрутиться? — муж смотрел с интересом.
— Никак. Лично я крутиться не буду, я просто… Уеду, вот и все!
— И куда?
— К маме! Да хоть на Северный полюс, мне все равно! — решительно заявила жена. — Но я больше не позволю превращать предпраздничные дни в полосу препятствий, а потом глумиться над моими стараниями в присутствии двух десятков родственников!
***
— Так и сказала?
Левая бровь Людмилы Георгиевны слегка дрогнула уголком, очки блеснули — мать была крайне удивлена.
— Да, представь, так и сказала. Либо бутерброды с колбасой, либо меня к столу не ждите, — заверил сын.
— Игорь, это совершенно неприемлемо, ты же понимаешь?
— Ничего не могу поделать, извини, — он прижал руки к груди, изображая искреннее раскаяние. — Я применил все методы, дозволенные Уголовным кодексом и Святым Писанием.
— Я смотрю, ты веселишься, сын? — не поверила женщина. — Тебя совсем не заботит, что рождественский стол останется без главного блюда?
В голосе матери появился металл.
Игорь после недавнего разговора с женой терял терпение, ему и самому уже давно надоело стоять между матерью и женой. Несмотря на беззлобный нрав и бесконечное чувство юмора, предпраздничные баталии утомили и его.
— Мам, — начал он серьезно, — мы с Алисой чтим семейные обычаи в той их части, где вся семья должна собраться за праздничным столом, дабы отметить как-то юбилей или другой крупный праздник. Мы рады внести свою лепту, так сказать, в приготовление блюд и закупку прочего-разного, что нужно для банкета.
— Прекрасное начало, — холодно прокомментировала Людмила Георгиевна. — Но что-то мне подсказывает, что на этом все прекрасное и заканчивается.
— А это как посмотреть, — заметил, сын. — Алиса не отказывается готовить праздничные блюда, она только хочет, чтобы ты поручала ей работу по силам. Скажем, ты могла бы предложить ей список блюд, из которых она выберет то, что возьмется приготовить. Или еще лучше, Алиса могла бы дать такой список тебе, а ты бы утвердила то, что считаешь приемлемым из ее арсенала.
— Арсенала, — насмешливо скривила губы мать. — Салат из помидоров и котлеты Пожарские — это ты называешь арсеналом? С такими навыками твою Алису в старые времена просто не взяли бы в приличную семью.
— Ты, видимо, не поняла, мам, — серьезным тоном продолжил Игорь. — Я говорю вполне серьезно. Или ты принимаешь наши условия, или мы больше не будем присутствовать на семейных праздниках.
— То есть, ты готов пожертвовать сложившимся многолетним укладом нашей семьи ради капризов своей жены? — уточнила мать.
— То есть, ты готова пожертвовать счастьем собственного сына ради каких-то изуверских условностей, которые ты называешь традициями? — парировал сын.
Взглянув на Игоря, Людмила Георгиевна задумалась. Мальчик говорил серьезно и был готов защищать жену и семью, это она понять могла.
— Ну ладно, я передам Алисе список, из которого она должна будет выбрать основное блюда стола.
— Или она приготовит индейку, как ты и хотела, но найдет другой, более приемлемый для себя способ, — предположил сын, целуя мать в щеку и выскакивая за дверь, пока та не передумала.
Рождество прошло весело, гости были довольны угощением, как, впрочем, и всегда.
Несмотря на приверженность традициям, Людмила Георгиевна ценила счастье своих детей и смогла вовремя расставить приоритеты. В конце концов, если не будет семьи, то кому нужны традиции?
