У Алевтины всегда были непростые отношения со старшей сестрой Галиной. Разница в возрасте у них была не слишком большая, всего пять лет. Но Галина считала себя вправе диктовать младшей сестре свои условия по любому поводу. Пока они были детьми, Алевтина еще терпела эту диктатуру, но в подростковом возрасте начались конфликты. Причем не только между сестрами.
– Не хочу жить в одной комнате с Алькой! – однажды заявила родителям, Никите Сергеевичу и Марии Ивановне, Галина. – Ко мне даже друзья прийти не могут. Видите ли, я мешаю делать ей уроки.
– Но у нас и так двухкомнатная квартира, другую не дадут, спасибо, эта есть, не ютимся все в одном помещении, – объясняли родители дочери.
– Просто вы недостаточно меня любите! – заявила им Галина. – Давно могли бы Альку к себе переселить.
***
Именно так родителям и пришлось поступить, когда старшая дочь назло всем в восемнадцать лет выскочила замуж и забеременела. Жить молодожены решили у супруги, ведь ее новоиспеченный муж был из глухой деревни и в город приехал учиться. Брак долго не просуществовал, но желанную комнату Галя себе отвоевала. Правда, теперь ее приходилось делить с ребенком.
– Мне нужно высыпаться! – теперь возмущалась она. – Учеба же продолжается, поставьте кроватку с Петькой к себе в комнату.
– Галя, папа уснуть не может под детские крики, – оправдывалась Мария Ивановна. – И это было твое решение стать матерью.
– Ага, вам и внук не нужен! – кричала Галина, хлопая дверью в комнату так, что осыпалась штукатурка.
Глядя на пример сестры, Алевтина замуж не спешила. Она выбрала профессию инженера, а место работы такое, чтобы был шанс получить служебную квартиру. Съехав от родителей, она вздохнула с облегчением. Потом было замужество, брак оказался бездетным.
Сына Алевтина родила уже в возрасте тридцати лет от короткого романа с женатым мужчиной. Тот ребенку помогал, от общения не отказывался, но был традиционным «воскресным папой», тем самым прочерком в графе «отцовство».
Впрочем, сына Алевтины Виктора это не тяготило, родители его любили и баловали. Отец, не последний человек в городе, оплатил ему учебу в хорошем университете в Москве, когда для поступления не хватило баллов. Да и квартиру им с матерью давно купил получше, в хорошем районе и доме, просторную, трехкомнатную.
Благополучие сестры всегда раздражало Галину, она регулярно приходила к Алевтине в гости и начинала обход квартиры.
– Что, занавески новые? И не жалко денег тебе на такие портьеры, как в театре?! – возмущалась старшая сестра. – Кстати, а старые где? Если не нужны, давай себе заберу?
– Да на зиму просто велюровые повесила, – смеялась Алевтина. – Летние мне самой еще пригодятся. Да они и стоят не так дорого, Галка. Я ткани купила и подшила сама.
– Ну, конечно, стану я на машинке строчить, – вздыхала Галина. – А что за ковер в прихожей, новый?
– Галка, да перестань мои богатства считать, все на свои куплено, – посмеивалась Алевтина. – Лучше расскажи, как у тебя дела?
– Ну похуже, чем у вас, буржуев, – ворчала Галина. – В личной жизни полный штиль, дома бедлам. Петька мой притащил невесту, беременную уже, представляешь? У нас дома снова уплотнение.
– Ну это же радость! Мой Витя вот только обещает с девушкой познакомить, – улыбнулась Алевтина.
– Да что ты все радуешься, как блаженная?! – заорала на сестру Галина. – Сидим друг у друга на головах в этой двушке, как проклятые. А ты одна в трехкомнатной жируешь. Ну и предложила бы родителям тут пожить или племяннику.
– Галь, родители люди пожилые, чего их с обжитого места дергать?! – возмутилась Алевтина. – Да они и получали эту квартиру. А у тебя какая-то заюшкина избушка получается. Выгнать из дома их хочешь. Петька твой здоровенный лоб, пусть зарабатывает на съемную.
– Ага, с чего бы? Он сказал, у нас есть квартира, тут и будем жить. А ты, мать, хоть на кухне спи, – страдала Галина. – Вот ты хорошо устроилась, ни мужика, чтобы мозг выносил, ни проблем. Карьеру сделала, уже главный инженер, сын учится платно.
– Так кто тебе мешал так же? – усмехнулась Алевтина. – Стартовали-то мы в равных условиях, просто бежим, видимо, по разным дорожкам.
– Точно! И даже тут несправедливость, вот родителей не станет, половина квартиры твоя будет, – завела любимую тему Галина.
– Да откажусь я в твою пользу, только не ной! – усмехнулась Алевтина, с первого взгляда различающая уловки сестры.
Но Галине хотелось не просто заполучить родительскую «двушку». Она мечтала о жизни своей сестры, не понимая, что за этим благополучием стоит долгая работа.
***
В очередной раз приехав в гости к родителям, Алевтина новым взглядом посмотрела на обстановку, в которой те живут. Женщина загорелась идеей ремонта в их комнате, чтобы помочь старикам сделать жизнь комфортнее. Перевезла их на время к себе, наняла рабочих.
Но Галина и тут нашла к чему придраться:
– Кухонный гарнитур у нас старый, вся сантехника времен царя Гороха! Что твои новые обои, если унитаз протекает и трубы ржавые?!
– Хорошо, отремонтирую еще кухню и ванную, – вздохнула Алевтина. – Не глобальное, конечно, на что денег хватит. А вы не хотите поучаствовать?
– Да что ты? Скажи спасибо, что мы вообще согласны на твой ремонт. Шум, гам, грохот, а у нас беременная дома, между прочим! – возмущалась Галина. – И вообще, что ты опять своими деньгами везде тычешь? Да, нет у нас миллионов. И ничего, живем.
– Галь, так и у меня нет, – улыбнулась Алевтина. – Просто небольшие накопления. Все равно лежат, а так хоть маме с папой полегче будет.
Ремонт закончился, в комнате родителей стояла новая кровать с ортопедическим матрасом, появились современные окна и шкафы, большой телевизор для папиного футбола и маминых сериалов. Удалось Алевтине и довольно бюджетно обновить сантехнику, ванну отреставрировали, а унитаз и раковину полностью поменяли.
Выбирая в родительскую квартиру новые занавески, скатерти, полотенца, она улыбалась, предвкушая, как будут рады Мария Ивановна и Никита Сергеевич.
После ремонта прошел месяц, Алевтина погостила у сына в Москве, а по возвращении решила навестить родителей. К ее удивлению, тех в квартире не оказалось. Зато в спальне Никиты Сергеевича и Марии Ивановны были в изобилии разбросаны вещи Петра и его беременной подруги.
– Петька, где старшее поколение, почему вы тут расположились?! – возмутилась Алевтина. – Что это за новости?
– На дачу съехали насовсем, – буркнул племянник, явно недовольный визитом тетки. – Вам-то что за дело?
– Ну начнем с того, что это мои родители, и ремонт здесь делался для них, а не для тебя, лентяя.
– А что вам-то? Правильно мать говорит, жируете, а мы тут нищенствуем, – огрызнулся Петр. – Жалко свой ремонт – забирайте, нечего нас им попрекать!
Взбешенная Алевтина вылетела из родительской квартиры и поехала на дачу, по дороге звонила сестре, та не брала трубку. Она прекрасно понимала, что двое стариков там живут в продуваемом дощатом домике с водой в общем колодце и печкой, которую нужно топить. А на дворе, между прочим, был октябрь.
На даче Алевтина нашла почти обессилевших родителей. Сил наколоть дрова у них не было, запас продуктов почти иссяк. Выглядели Никита Сергеевич и Мария Ивановна откровенно плохо. Алевтина схватила их в охапку, посадила в машину и повезла в больницу к знакомым врачам.
У отца нашли воспаление легких, его госпитализировали. Мария Ивановна поехала с дочерью к ней домой. Там, устроив мать поудобнее, накормив и напоив горячим чаем, Алевтина и приступила к расспросам.
– Мама, как так вышло, что вы оказались на даче, а не дома?! – возмутилась она. – Опять Галка воду мутит?
– Ну ты же знаешь, доченька, как она это умеет, – заплакала Мария Ивановна. – Все говорила, что молодым нужнее. Орала на нас, что только мешаемся. Отца толкнула, он упал. Ну мы и согласились на дачу съехать, все лучше, чем так жить.
– Мама, а почему мне не позвонили?! – снова возмутилась Алевтина. – Сразу бы приехала, на место ее поставила.
– Да мы же знали, что ты в Москве у Витеньки, чего отрывать, и так год сына не видела, – смущенно ответила Мария Ивановна. – А Галка давно так себя ведет. Мы уж бояться стали, как бы не отравила нас между делом. И Петька не лучше, пенсию сразу сам с наших карточек снимает. Мы ее и не видим.
Кое-как успокоив мать, Алевтина снова поехала в родительскую квартиру. На этот раз Галина была дома, и настроена она была воинственно.
– Что, воспитывать меня приехала, да?! – заорала она с порога. – Я их не выселяла, сами съехали.
– Куда? На дачу, в домик со щелями семидесятых годов постройки? Галка, им под восемьдесят, у тебя мозги вообще есть?
– Все есть, но я тоже имею право пожить по-человечески, а не ждать, пока старики в мир иной отойдут! – заорала Галина, брызгая слюной. – Съехали, и ладно. У Петьки впервые своя комната есть, и я не у него под боком.
– Не стыдно тебе?! – воскликнула Алевтина. – У отца воспаление легких. Ты вообще за это время на даче хоть была?
– А зачем? Я им там консервов привезла сразу, круп, муки, – не сдавалась Галина. – Да они только рады были съехать из города. Воздух чистый, дыши не хочу!
– Думаешь, тебе это с рук сойдет? – возмутилась Алевтина. – Нет, Галка, я такое не прощу. Ладно ты весь мир ненавидишь, винишь его в своих неудачах. Но родителей уморить я не позволю.
Алевтина покинула квартиру, но и не думала сдаваться. Она через знакомых начала искать надежного юриста. А когда забрала отца из больницы и перевезла вещи родителей к себе в квартиру, провела с ними серьезный разговор:
– Я так понимаю, с Галиной вас оставлять опасно. Да и вы сами вряд ли захотите с ней жить. Поэтому предлагаю такой вариант. Вы остаетесь у меня, будете в тепле, сытости и под присмотром. Места хватит.
– Хорошо, доченька, – хором сказали Никита Сергеевич и Мария Ивановна.
– Но и оставлять Галке квартиру, чтобы она чувствовала себя победительницей, я считаю излишним, – пояснила Алевтина. – Поэтому предлагаю следующий вариант. Поделим наследство сейчас. Вас я пропишу у себя. Папа как единственный владелец квартиры, полученной им в наследство от дедушки, ее продает. Деньги делим пополам. Я получаю вложенное в ремонт обратно. А сестрица пусть крутится как хочет.
– Да мы на все согласны, – прошептал со слезами на глазах Никита Сергеевич, – лишь бы не к Галине обратно переезжать.
Так и поступили, родители проконсультировались с юристом, он им все разъяснил, потом квартиру выставили на продажу. Галине об этом сообщила сестра по телефону, не хотелось выслушивать ее вопли лично.
– Да как ты смеешь?! – кричала Галина на сестру. – Я любую сделку оспорю, признаю отца недееспособным, в дом престарелых их отправлю!
– Галь, можешь делать что угодно. Обижать стариков я тебе больше не позволю. И жить в сделанном для них ремонте тоже.
– Так вот ты из-за чего весь сыр-бор развела?! – завелась еще сильнее Галина. – Заело, что мы в твоем ремонте живем? Жадность взыграла, да, сестрица?
– Нет, просто вообще не хочу иметь с тобой больше ничего общего. Это решение родителей, я его поддерживаю. Ты и твой паразит-сыночек, нигде не работающий, больше не будете отбирать пенсии стариков и пользоваться тем, что они заработали! – ответила сестре Алевтина.
– Да уж, конечно, нашла кому верить, они все врут! – продолжала орать в трубку Галина. – Никто ничего не отнимал. Петенька просто пару раз занял денег да сдачу не отдал, когда в магазин ходил.
– Вернул долг-то? Или это был невозвратный заем? – усмехнулась Алевтина. – Долго я закрывала глаза на твои фокусы, но больше не стану. Ищи, Галя, куда съезжать будете. Иначе мы такого покупателя найдем, он вас сам и выселит. И выпишет, и вещи вывезет, все сразу.
Оценив открывающиеся перспективы, Галина мигом стала сговорчивее. Она тоже проконсультировалась с юристом и поняла, что оспорить решение родителей не сможет. Теперь с приходящими на осмотр покупателями старшая сестра Алевтины была слаще елея. Продажа состоялась по максимально высокой цене, покупатель спешил и был готов платить, сестры разделили деньги.
Конечно, Галина с сыном хотели долю побольше, но спорить с Алевтиной и разозлившимся отцом было бесполезно. На полученную треть стоимости проданного жилья они могли купить себе небольшую, но отдельную квартиру в соседнем поселке или комнату в коммуналке в городе. Выбор Галины никого уже не волновал.
А Алевтина осталась с родителями в своем жилье. Полученные деньги она отложила, потихоньку тратит их, занимаясь здоровьем родителей. Совсем скоро Мария Ивановна и Никита Сергеевич поедут в санаторий на море. Впервые за всю их долгую жизнь.
Со старшей дочерью и ее сыном общение они больше не поддерживают, как и Алевтина. А Галина все также проклинает родню, она уверена, что могла бы жить лучше, только обстоятельства мешают.
