— Светка, а чего она такая? — подруга склонилась над кроваткой новорожденной дочери подруги.
— Какая? — Света уже поняла, что та имела в виду, но не спешила отвечать.
— Ну, такая, смуглая, — Нина покраснела. — И глаза у неё черные. А у вас с Пашкой ведь не такие.
— А, ну, это ерунда! К году поменяются, — отмахнулась мать малышки. — У Наташки — какие синие были, а теперь?! Зелень одна, в крапинку. У этой тоже поменяются.
Но зря надеялась Светка. Не поменялись у дочери глаза ни к году, ни к трём годам, ни к пяти. И чем старше Ленка становилась, тем больше было видно, что она другой породы. Черноглазая, смуглая, с копной черных вьющихся волос, она разительно отличалась от старшей сестры. Та была копией отца. Такая же зеленоглазая и русая.
Ленка была шустрая, как электровеник. Ей и прозвище дали — Маугли. Дралась Ленка как лев. Не зря же родилась в год льва. Она могла выписать обидчику в глаз, долго не разговаривая, тогда, когда Наташка всегда старалась решить конфликт мирным путём.
Для всех было загадкой, как в одной семье могут родиться такие разные дети. Но никогда ни у кого не возникало сомнений в честности и порядочности матери.
— Светка, может, тебе её в роддоме подменили? — смеялись друзья и подруги.
— У меня тоже, порой, проскакивает такая шальная мысль, — шутила мать. А отец, похоже, вообще не задумывался на этот счёт — он обожал Ленку и таскал её с собой везде — на рыбалку, на охоту, за грибами, на болота за клюквой.
И всё было хорошо и спокойно, пока, однажды, свекровь не предъявила Светке, зайдя к ним в гости:
— Светлана, ничего не хочу сказать, но мне кажется, Лена нам неродная. Очень уж она не похожа ни на кого из нашей родни.
Света так и села. Пять лет была родная, и тут вдруг родственная связь закончилась ни с того, ни с сего.
— И кто же мне её подбросил, по-вашему, Раиса Михайловна? — полюбопытствовала сноха.
— Твои шутки неуместны! Я не понимаю, как Павлик не видит, что Лена совершенно не похожа ни на кого из нашей родни? — нахмурилась свекровь, постукивая ноготком по журнальному столику.
— А вы говорите, что ничего не хотите сказать! Вы только что обвинили меня в измене мужу, — вспыхнула Светка.
— Я остаюсь при своём мнении. И я настаиваю на проведении ДНК экспертизы, — хлопнула ладонью по столу Раиса, так что Света вздрогнула, хотя была не робкого десятка.
— Ну раз вам надо, вы и проводите, — фыркнула она. Заниматься глупостями у неё не было ни времени, ни желания, ни лишних денег.
— Я поговорю с Павликом, и он будет на моей стороне, — уже в дверях заявила свекровь.
— Если он будет на вашей стороне, значит, ждите его с чемоданом у себя. И я сделаю так, что он забудет сюда дорогу, — разозлилась Светка и с силой захлопнула дверь за свекровью.
— Вот же, зараза! Чего не живётся спокойно?! — рвала и метала она. — Совсем слепая, что ли, не видит, что у меня похожие черты?
Светка подошла к зеркалу и стала разглядывать себя. Голубые глаза миндалевидной формы, черные брови, высокие скулы, темно-русые волосы, родинка на левой щеке, — черты смеси кровей видны не так отчетливо, как у дочери, но если внимательней приглядеться…
«Кстати, не мешало бы расспросить родительницу о моём происхождении,» — мелькнуло в голове у Светланы, но эта мысль улетела прежде, чем закрепилась в памяти.
Вернувшись домой из парка с дочерями, Паша застал жену в задумчивости.
— Ты чего такая? — удивился он. Когда уходили, жена была весела и бодра, а теперь сидит, думы думает.
— Да вот, матушка твоя визит нанесла, — дождавшись, когда дочери уснут, поделилась Света с мужем, — считает, что я нагуляла Ленку. Угрожает ДНК экспертизами. Ей, видите ли, её интерфейс смущает. А тебя не смущает?
— Света, выражайся по-русски! — хохотнул Паша. — Чего её смущает?
— Национальность Ленкина её смущает, чего, чего! — жена нервно пнула детский мяч, попавший под руку, точнее — под ногу. — Она намекает, что я…
— Так, не продолжай! Я с ней поговорю, — Паша подсел к ней и приобнял. — Ты же знаешь, я её люблю, как родную.
— Что-о-о? — глаза у Светки округлились, брови полезли на лоб и даже уши зашевелились от возмущения.
— Черт, я не это хотел сказать, — муж понял, что попал. — Я имел в виду, что люблю её с любой внешностью.
Но было поздно. Светка дёрнула плечом, сбросив руку мужа, и резко встала.
— Ну, спасибо, дорогой муженёк! — она театрально поклонилась в пояс.
— Ну Свет, — жалобно протянул Пашка, — ну не так выразился. Ну ты чего? А вообще, если честно, меня мужики на работе уже достали с вопросами — кто у нас в семье корни азиатские имеет.
— Да пошёл ты! — развернулась и ушла спать в комнату к дочерям Света, чуть не плача от обиды.
Наутро всех жизнь раскидала кого куда. Ленку в садик закинула, Наташка в школу сама ушла. Первоклассники — они такие, самостоятельные. Пашка на смену раньше всех сбежал из дома, чтоб не попадаться рассерженной жене с утра под горячую руку. А Света, отведя Маугли в садик, решила позвонить матери. Работа по сменам позволяла побыть дома одной и поговорить по душам без свидетелей.
Вера Федоровна взяла трубку и сонным голосом пролепетала:
— Кредиты мне не нужны, провайдер меня устраивает, банкротить меня не нужно, я и так уже банкрот, родственников у меня нет…
— Мама, я твой родственник! — Света перебила мать, иначе, ту можно было долго слушать. — Ты почему не смотришь, кто тебе звонит?
— О, дочь, привет! — мать зевнула так сладко, что Свете захотелось тут же упасть и уснуть. — Так рано только мошенники звонят и банки. Не ожидала тебя услышать. Случилось чего?
— Да, мам, семья на грани развала. Свекрови вздумалось обвинить меня в неверности.
— Ха, из-за Ленуськи, что ли? — хохотнула Вера Федоровна.
— Вот не смешно! Пашка, оказывается, в ту же сторону мыслит, хоть и отнекивается, и изворачивается как уж на сковородке, — вздохнула дочь.
— Ладно. Надеюсь, до конца недели ваш брак продержится?! — раньше не смогу приехать — всё расписано: завтра — встреча с одноклассниками, послезавтра — прыжок с парашютом, потом в бар идём с девчонками…
— Мама! — Светка закатила глаза. Она знала, что мать у неё не может сидеть на месте, что у неё шило в одном месте, но чтобы настолько!
— Всё, целую! — Вера Федоровна отключилась, а дочь осталась сидеть и завидовать такой её жизненной энергии.
Всю неделю обстановка в доме была напряженной. Света не разговаривала с Пашей, девчонки из-за непонятного настроения и поведения родителей потихоньку поколачивали друг друга. В другое время это строго пресекалось.
В субботу прибыл посланник доброй воли — баба Вера.
— Ура! Баба Вера приехала! Сестры бросились к бабуле обниматься и одним глазом косили в её чемодан. Она всегда привозила внучкам подарки. И в этот раз из чемодана появилось шикарное платье для Наташки и теплый костюм для Ленки.
— А вам ничего не привезла. Не заслужили! Звоните сватье! Некогда мне у вас прохлаждаться. На сплав послезавтра еду, — захлопнув чемодан, заявила Вера Федоровна.
Паша выполнил приказ тёщи, позвонил матери и велел приехать как можно скорей. Дочерей отправили погулять на улицу, чтобы те не подслушивали взрослые разговоры.
Сватья не заставила себя долго ждать и примчалась за полчаса.
— Привет, Раиса! — Вера Федоровна похлопала сватью по плечу. — Говорят, ты воду мутишь в этом пруду? Чем тебе Ленуська не угодила? Тем, что не на твою морду похожа?
— Вера Федоровна, выбирай выражения, — нахмурилась сватья.
— С чего это? Ты разве выбирала, когда обвиняла мою дочь в неверности?
— Я такого не говорила, — начала оправдываться свекровь, глядя на Свету, но та отвернулась, предоставляя свекрови самой выкручиваться.
— В общем, рассказываю первый и последний раз, — уселась поудобнее Вера Федоровна в кресло и закинула ногу на ногу. — В те времена, которые никто из вас уже не застал, бабка моя, царствие ей небесное, попала по оговору в острог. И грозил ей срок тюремный, немаленький, заметьте!
А дома у неё детей по лавкам — три штуки. Одна их тянет – мужа кобыла копытом прибила. Ну как ей в тюрьму? Охранником у неё был монгол. Парень молодой, красивый, зараза. И видит он, что пригорюнилась бабка моя, тогда еще молодая и тоже красивая. А в кого, думаете, мы со Светланкой?
Так вот, приглянулась она ему, он ей и предложил уединиться взамен на её свободу. Бабуля долго думать не стала. Кому охота за поклёп сидеть? Времена-то какие были! Не факт, что вернёшься. Ну и согрешила…
А парень не обманул — выпустили её. Вернулась она домой, а все уж чуть ли не схоронили её. Вот радости было! Дети плачут, мамка плачет.
А бабуля через девять месяцев родила мамку мою. Плодовитым оказался парень тот. Но никто ни разу пальцем не ткнул в неё, словом не оскорбил. Понимали, что это вынужденная мера была, чтобы детей уберечь.
Ленуське вон через сколько поколений прилетел привет от прабабки! Да и у Светланки черты проклёвываются, хоть и не так явно. Ты, сватья, глаза-то разуй! Гены они такие, пальцем не размажешь. И вместо того, чтобы смуту наводить в семье приличных людей, лучше бы ты, Раиса Михайловна, с парашютом прыгнула. Вмиг всякую фигню из башки выбивает.
Сватья сидела, пристыженно опустив глаза в пол. Пашка тоже отвернулся, пряча глаза.
— Ну что? Есть еще желание тест ДНК сделать? — поднялась вера Федоровна и выглянула в окно. — О, поглядите-ка на нашу девчонку!
Все бросились к окну. На березе, что росла возле дома, вниз головой висела Ленка, а вокруг неё бегала старшая сестра, завидуя такой ловкости.
— Светлана, прости меня, — свекровь нашла в себе силы и мужество извиниться.
— Вот и чудесно! — Вера Федоровна подхватила её под руку и потащила из квартиры. — Мы сейчас пойдем с девочками в парк, а дети поговорят без свидетелей. И без членовредительства! — посмотрела она пристально на дочь и слегка меняя интонацию.
— Ладно, — засмеялась Света, — не буду я его бить, кивнула она на Пашку.
Перемирие прошло успешно. Все остались живы и невредимы. Больше никто и никогда не задавал подобных вопросов.
