Это все – противная невестка Ленка: девушка ей никогда не нравилась. Это надо же – настроить сына против родной матери! Теперь, наверное, и ключей ей не дадут…
Расстроенная Елизавета вышла из подъезда и села на стоящую рядом лавочку: нужно было немного прийти в себя.
— Ты где?
— Я дома!
— Только не ври! Я уже пятнадцать минут ногами стучу – а ты не открываешь!
Да, Елизавета Ефимовна, после безуспешных звонков, уже давно стучала в дверь к сыну. Но – безрезультатно: или его не было дома, или он не хотел пускать маму к себе. Оба варианта имели место быть.
— А почему ты опять приехала без приглашения?
— А что, я не могу к собственному сыну просто так, без приглашения, зайти в гости?
— Можешь, конечно, мамочка. Но мы ж договорились, что ты будешь предварительно звонить! Что тебе на этот раз помешало это сделать?
Да ничего ей не помешало – просто мама Лиза не захотела звонить! И если столько лет человек предварительно не звонил, почему он должен сейчас начать это делать? С какого такого перепуга? Она же – мать! Имеет полное право!
Но, к сожалению, остальные члены семьи так не считали. Остальные – это двое детей Елизаветы Ефимовны – Люда и Валерий — и их спутники жизни: Володя и Лена – их маленькие дети в расчет не шли.
Елизавета привыкла, что ее слово – закон. И все должно выполняться окончательно и бесповоротно: шаг в сторону – расстрел. И произнесенное не обсуждается, а выполняется.
Пока был жив муж, а Люда и Валерка еще не выросли, все было сносно и вполне терпимо. Муж слишком любил свою хорошенькую Лизоньку, и, в принципе, был с ней согласен. И будучи умным человеком, не обращал внимания на мелочи.
А дети были еще слишком малы, чтобы иметь собственное мнение. Да и кто будет их слушать, малолетних ша лопаев?
Но теперь муж отбыл в мир иной, а у выросших деток были свои семьи. И, несмотря на это, Лиза Ефимовна, как ее все звали, продолжала лезть, как клоп во все щели, в дела семей дочки и сына.
Хотя прекрасно видела, что это вызывает исключительно отрицательные эмоции со стороны взрослого населения: а кому же это понравится?
Советы и претензии следовали с частотой пулеметной очереди:
— Мама лучше знает! Почему не сделали так, как я сказала? Зачем купили этот ду…цкий шкаф? Как это – зачем зашла в Ваше отсутствие? А вдруг что-то произошло!
И если для Валеры и Люды это была родная мама и, поэтому, происходящее воспринималось не так отвратительно и негативно, то для остальных – теща и свекровь: в принципе, чужая и назойливая тетя!
И эта чужая тетя не только лезла в грязной обуви в жизнь других людей, но и принимала в ней активное участие. Топоча, фигурально выражаясь, своими галошами везде, где только можно.
Вопрос: зачем? Они, что – инвалиды? Безработные? Нуждаются в советах, будучи не в состоянии принять простейшего решения? Обратились к ней за помощью? Нет, дорогая Лиза Ефимовна! И еще раз – нет!
Живите своей жизнью. Занимайтесь собой. Скучно на пенсии – найдите подработку, освоив новую профессию: вон, сколько бесплатных курсов!
Запишитесь в какой-нибудь кружок. Свяжите внукам по жилетке, что ли – нас устроит любой вариант. Но не лезьте в нашу жизнь – у Вас есть своя!
С этим был полный бесполезняк: женщина почему-то не хотела жить своей жизнью, ничего не слышала или не хотела слышать, продолжала советовать и, по ее уразумению, «помогать». Ведь, кто поможет, если не она – рОдная мамочка!
Положение усугубляло еще и то, что все три квартиры были расположены неподалеку, как говорится, в шаговой доступности: при покупке детям жилья это показалось очень разумным.
Поэтому, во время отсутствия одной из семей, остальные родственники поливали цветы и проверяли, все ли в порядке: ключи были у всех.
Пока дети жили по одному, мама часто наведывалась к ним просто так: принести вкусненького, кое-что постирать или прибрать на балконе – ведь для этого никогда не хватает времени.
А перед Новым годом даже нарядить елку! Да, они придут с работы, а тут – сюрприз: мигающая елочка и праздничное настроение!
И это даже приветствовалось: Спасибо за помощь, мамочка!
К тому же, Елизавете Ефимовне банально некуда было себя деть. Ей посчастливилось уже уйти на пенсию, которая была неплохой. К тому же, у них с отцом были некоторые накопления, позволяющие существовать безбедно, интересно и разнообразно: хоть халву ешь, хоть пряники.
А дети уже повзрослели и устроили свою жизнь: Люда преподавала английский в школе и подрабатывала репетиторством, Валера работал риэлтором.
И у них все было хорошо: оба нашли свои вторые половинки, и в обеих семьях уже подрастали внуки.
Все везде успевали, практически не беспокоя Елизавету просьбами о помощи. И частое присутствие в жизни мамы, бабушки, тещи и свекрови в одном флаконе стало банально всех напрягать: ее оказалось слишком много…
Почему бы не поехать на экскурсию или в дом отдыха, мамочка. А унитаз мы дома помоем сами! Как это – нет времени? Почему это – не такие чистящие средства? И какого фига переложены вещи в шкафу? Как это – не шарила!
Шарила, мама! Да обижайся хоть сто раз, елы-палы! И нам надоело!
На какое-то время все затихало, но мама и дети были не обидчивыми и отходчивыми. Поэтому, после небольшого перерыва, Елизавета Ефимовна снова появлялась в жизни своих чад и домочадцев.
Вот и сегодня, немного подувшись, мама решила нанести очередной визит в квартиру сына. Но количество уже перешло в качество, и паровоз поехал в другом направлении.
— Да, и ключ почему-то не подошел — даже не вставляется! – с негодованием продолжила женщина.
— Ты что, поменял замки? Это просто – плевок в душу, Валерий! Я этого не потерплю!
— Ну, что ты, мамочка – как я могу нанести тебе такой удар! Я бы никогда так не поступил!
— Тогда что происходит? Где все?
— Мы все дома. Да, у себя дома – мы вчера переехали! А замки поменял новый хозяин квартиры! Алло, мама, алло – я тебя не слышу!
Но женщина уже отключилась — она пребывала в состоянии шока: как это – переехали? Переехали и ничего не сказали родной матери? Как же так? Она к ним – со всей душой, а они…
Это все – противная невестка Ленка: девушка ей никогда не нравилась. Это надо же – настроить сына против родной матери! Теперь, наверное, и ключей ей не дадут…
Расстроенная Елизавета вышла из подъезда и села на стоящую рядом лавочку: нужно было немного прийти в себя. Но почему же Люда, дочь, ничего ей не сказала? Она же, наверное, была в курсе!
Сейчас она ей позвонит и все выяснит! Ну, и заодно, всех распатронит – будут знать, как игнорировать любимую мать!
Люда была в курсе. На вопрос, почему не сказала о переезде брата, ответила:
— А зачем?
Елизавета обалдела еще больше:
— То есть, как это – зачем?
— Так – зачем? И если бы ты узнала об этом заранее, что бы это изменило, мама? – задала напрашивающийся сам собой вопрос Люда.
— Да все: Я бы запретила вам переезжать!
— Вот-вот! – удовлетворенно произнесла дочь. – Поэтому тебе и не сказали!
— Но у тебя-то от меня нет секретов?
— Конечно, нет, мамочка. Поэтому слушай внимательно: мы тоже переехали! И тоже вчера. Поэтому, если захочешь прийти в гости – предварительно звони!
— Куда переехали? — упавшим голосом спросила Елизавета Ефимовна: все, оказывается, было очень серьезно.
— Мы купили квартиру в другом районе!
— Подальше от меня? – до мамы стало потихоньку доходить. И она, не дожидаясь ответа от дочери, который бы ее расстроил еще сильнее, отключилась.
— Чего пригорюнились, Лизавета? – около нее остановился сосед сына, отставной военный Петр Иванович – они были шапочно знакомы. – Улетели Ваши птенчики? И, что – неужели мамочку не предупредили?
Сосед, естественно, был в курсе насчет переезда. Все были в курсе! Одна она — нет.
— Да, представьте себе – не предупредили! – с негодованием и вызовом произнесла мама Лиза.
— Ай-яй-яй! – неискренне сказал сосед. – А, может, Вы их замучили своим вниманием?
— Как это – замучила? Почему? – удивилась женщина. – Разве вниманием можно замучить?
— Конечно, можно! Вам же удалось!
— Что Вы себе позволяете, Петр? –возмущенно сказала Елизавета Ефимовна.
— А то, может сходим куда-нибудь? – неожиданно предложил Петр Иванович симпатичной вдове: он был прекрасно осведомлен об ее семейном положении.
— В смысле – сходим?
— Да в прямом: времени-то у Вас теперь свободного будет уйма, как я понимаю! Ну, так что – в кинематограф? Билеты я закажу! А фильм очень хвалят!
И, заметив настороженный взгляд женщины, добавил:
— Да не волнуйтесь Вы так – не полезу я к Вам целоваться! И билеты возьму не на последний ряд!
«Какой на ха л – сразу про поцелуи!» — подумала Елизавета, и, глядя на улыбающегося во весь белозубый рот Петра Петровича, неожиданно подумала, что с ним бы она с удовольствием поцеловалась…
И вдруг ощутила, что почему-то уже не вспоминается обида, нанесенная ей детьми. Как будто, женщина вышла из гипноза или избавилась от неизвестного морока.
А, действительно: пусть моют толчки и наряжают елки сами! И что это она к ним привязалась? Даже самой стало интересно…
