– Что это за новости, мама?! – возмущался Валерий, нависая над Марией Борисовной. – Почему я пришел к Гершковичу перехватить денег, а он отказал? И сказал, что это ты запретила.
– Хватит, Валерик, прикрылась касса! – усмехнулась Мария Борисовна. – Не ты ли мне доказывал еще недавно, что совершенно самостоятельный? В материнской протекции не нуждаешься.
– Понятно, это ты так мстишь! – возмутился Валерий. – Не боишься, что в итоге эти игры приведут тебя в дом престарелых, мама?
Когда-то в жизни Марии Борисовны все было гармонично. Любимый муж, всесильный и богатый ювелир, позаботившийся о ее благосостоянии еще при жизни. Его имущество, и тайное, и явное, было зарегистрировано на жену и ее родственников, а когда Вениамин Львович ушел из жизни, она получила все. Дополнял же картину мира Марии Борисовны сын Валерик, других детей у нее не было.
Валерий рано женился, Мария Борисовна изо всех сил старалась полюбить невестку, простую девушку со странным именем Таисия. Та тоже угождала свекрови как могла, но они были словно с разных планет. Да и сам Валерий это довольно быстро понял. С Таей они разъехались, когда та была беременна, на алименты женщина не подавала.
– Понимаешь, мамуля, – объяснял свой поступок Валерий, – от Тайки меня уже просто тошнит. Как посмотрю на ее унылую рыбью физиономию, так воротит.
– Но она беременна, Валерик, – напомнила Мария Борисовна. – Там твой сын или дочь.
– Да плевать! Тайка тихая, безответная. Скандалить не будет. Ну хочешь, денег ей сунь на фрукты. А я пока отцом становиться не готов, все эти пеленки, молочные смеси. Скучища, а хочется погулять!
Мария Борисовна действительно начала переводить бывшей невестке деньги. Та сначала отказывалась, но потом стала брать предлагаемые суммы. До восемнадцатилетия внука, которого она так ни разу и не видела, бабушка исправно платила деньги.
Валерий и вовсе вел себя так, как будто ребенка никогда в его жизни не было. Больше он не женился, длительных отношений избегал и вообще делал все, чтобы не нести ответственности. Устав от его поздних возвращений, Мария Борисовна отдала сыну одну из квартир, еще три она сдавала, получая до сих пор неплохую прибавку к пенсии.
С годами капризы и привычки Валерия вообще стали ее раздражать, а тот все чаще вспоминал о том, как богат был отец. И требовал от матери свою долю наследства, а сам при этом прожигал жизнь. Мария Борисовна периодически выплачивала долги сына по требованию общих знакомых. Зная это, ему охотно давали деньги снова.
– Мама, ну что я вечно довольствуюсь крошками пирога с барского стола?! – возмущался Валерий. – Вот ты, вижу, ни в чем себе не отказываешь. Санаторий и поездки на море четырежды в год, как это было и при папе. В холодильнике не сиротские сосиски, а икорка со сливочным маслицем, другие деликатесы.
– Ты холодильник мой проинспектировать приехал, Валера? – строго спросила сына Мария Борисовна. – Вениамин, отец твой, не самый глупый человек был. Ты же сам не захотел его профессию перенимать. Сейчас был бы при деньгах и уважении. А ты уже тогда имел замашки вертопраха. Именно поэтому отец еще при жизни все активы на меня перевел.
– Ага, а я на содержании, как собачка комнатная, – огрызнулся Валерий. – За каждый кусочек вкусного должен попрыгать. Ничего, мамуля, я подожду, когда ты умрешь, тогда и поживу. Только смотри, не боишься оказаться в положении, когда придется зависеть от ненавистного сыночка? Тебе ведь уже семьдесят, не девочка.
– Валера, ты сам портишь себе жизнь, – пожала плечами Мария Борисовна. – И вести беседу в таком ключе я не собираюсь. Содержание может ведь быть и урезано. Я вообще плачу его просто из любви к тебе. Но и у этого чувства есть пределы.
Валерий не слушал мать, он был уверен, деться той некуда, однажды все богатства отца перейдут к нему. Получив очередной денежный транш, он удалился, не планируя навещать Марию Борисовну в ближайшие месяцы. Выдерживать ее нотации долго он не хотел.
Однажды возвращаясь с прогулки в парке, возле своего подъезда Мария Борисовна увидела знакомое женское лицо. Постаревшая и слегка располневшая Тая сидела на скамейке и плакала.
– Ты ко мне, Таисия? – обратилась к ней Мария Борисовна. – Что за слезы на ровном месте? Идем в квартиру.
– Родненькая, не губите, выслушайте меня! – вдруг упала на колени в осеннюю слякоть Таисия. – Только помогите.
– Тая, да что ты в самом деле? Пойдем в дом, там и поговорим, – потянула ее за собой бывшая свекровь.
Они поднялись по лестнице, дома Мария Борисовна сварила им обеим кофе, заставила Таисию оттереть колени и плащ. А потом спросила:
– Что у тебя случилось? Рассказывай, только нормально, без драм.
– Антоша, сын мой, болеет тяжело. Все бесплатные способы мы уже испробовали, ни накоплений, ничего не осталось. А платно только в Москве, и там такие деньги, что нам и не снились!
– Что с моим внуком? Давай показывай все, что есть. Документы, диагнозы, – тут же собралась Мария Борисовна. – Давно он болеет?
– Второй год, мы сами справлялись, но вот больше денег нет, хоть сбор на весь мир объявляй, – вздохнула Таисия. – Вы простите, я понимаю. Вы того внука и не видели никогда. Но Антошка чудесный, он художественную школу окончил, рисует, режет по камню. На худграф сам поступил, без блата. И вот, на втором курсе заболел.
– Это в деда у него, талант, – пояснила Мария Борисовна. – Муж мой в ювелиры пошел, хотя был скульптором по образованию. А фотографии есть Антона?
– Да, конечно, миллион, вот в телефоне, – протянула ей трубку Таисия. – А документы медицинские вам, может, лучше в больнице посмотреть? Там и с врачами поговорите. Простите, вы, наверное, и не готовы помогать. А я тут лезу со своими разговорами…
– Надо же, – слабым голосом прошептала Мария Борисовна, у нее перехватило горло. – Ничего твоего, Тая! И внешне Антон – вылитый дед. Все же кровь не водица. Поехали, пообщаюсь с врачами.
С этого дня в жизни Марии Борисовны появились не только старые-новые родственники, но и масса забот. С Антоном они мгновенно нашли общий язык, разговаривали об искусстве. Она рассказывала внуку о дедушке, при этом сама как будто переносилась в молодость.
Через месяц была продана одна из квартир Марии Борисовны, Антон улетел в столицу на операцию и лечение. Таисия и Мария Борисовна поехали за ним, потом внук отбыл на реабилитацию.
А Мария Борисовна вернулась домой ждать новостей об улучшении его состояния. Тут-то на пороге родительского дома и возник Валерий.
– Мама, ты в своем уме?! – вопил он. – Я только что узнал, что одна из твоих квартир продана. Что вообще происходит? Ты решила жить на полную катушку, стала жертвой мошенников, может, поддалась азартным увлечениям?!
– А это не твое дело, Валерик, – усмехнулась Мария Борисовна. – Имущество мое, хочу проматываю, захочу и завещаю детскому дому, например.
– Ты точно с ума сошла! – заорал Валерий. – Это все мое, не смей тратить раньше времени! Начни уже жить экономно как нормальная пенсионерка!
– Валерик, ты не заболел ли, мне тут указывать, как жить? – вспыхнула Мария Борисовна. – Вижу, слишком тебя избаловала. В этот раз остаешься без содержания.
– Да как так? Я обещал, что деньги будут! – вспыхнул Валерий. – Немедленно дай мне их, нужно же расплатиться с долгами.
– Тебе пора, Валерик, – небрежно бросила в ответ сыну Мария Борисовна. – И больше без звонка ко мне не приходи.
После этого Валерий появлялся у матери еще несколько раз, она перекрыла ему все доступы к деньгам. Теперь беспутному сыну Марии Борисовны не давали даже в долг.
Антон тем временем прошел лечение, прогнозы врачей были оптимистичными. Пока парень еще передвигался на инвалидном кресле, но в течение года ситуацию обещали улучшить. Навестив внука с Таисией у них дома, Мария Борисовна настояла, чтобы все, включая старенькую кошку Бусю, переехали к ней. Антон свою питомицу обожал, в его альбомах были десятки ее рисунков.
Пару месяцев спустя Мария Борисовна завела с Таисией непростой для нее разговор:
– Тая, я хочу сейчас переписать имущество на Антона, подарить ему то, чем владею.
– Ну вы что?! – отмахнулась женщина. – И так нам помогли. Куда еще, мы и без того благодарны!
– Ты не понимаешь, – объясняла Мария Борисовна. – Я не вечна, а на Валерку надежд никаких, он все разбазарит. Пусть уже Антоша получит сразу капитал. Мы разговаривали, он хочет открыть свою дизайн-студию. Это, конечно, не ювелирное искусство, но тоже хорошее дело.
– А как же Валерка? Он с ума сойдет от таких новостей! – предупредила Таисия. – Не хочу, чтобы Антон с отцом сталкивался.
– Мы сделаем так, что ему и не придется. И еще, Тая, я присмотрела себе пансионат, дорогой, частный, на юге. Передам все Антоше и уеду, буду жить там. А вы сможете меня навещать.
– Да мы и сами бы справились с уходом за вами, не бросили, – ответила Таисия. – Я за сына вообще готова вам руки целовать.
– Это уже лишнее, – усмехнулась Мария Борисовна. – Вот и поговорили. А на Валеркино лицо я сама с удовольствием полюбуюсь, когда придет время. Пусть наконец узнает, каково это – жить самостоятельно. Только ты, Тая, не прогибайся под него, он наверняка попробует в доверие к вам втереться, чтобы деньги доить.
– Да уж наученная, – вздохнула Таисия. – Когда сын заболел, я же к Валере ходила. Умоляла помочь нам, а получила только насмешки в лицо. Он надо мной просто посмеялся, сказал, дурные гены, вот и родила больного.
Мария Борисовна активизировала свои связи.
Проконсультировалась с юристами и потихоньку перевела все свое имущество на внука. Валерию завещала только квартиру, в которой он и так жил. И то получить права на недвижимость сын мог только после смерти матери.
Конечно, ее действия не могли оставаться втайне долго. К счастью, Антон с Таисией как раз уехали в Москву на контрольное обследование, когда Валерий в бешенстве заявился к матери.
– Что это за новые фокусы?! Ты совсем из ума выжила?! – орал он еще в дверях. – Этот мальчишка даже неизвестно, мой ли сын. А ты его тут золотом осыпаешь! И Тайку блаженную.
– Мои деньги, что хочу с ними, то и делаю, – осадила сына Мария Борисовна. – Для тебя персонально отписала по завещанию квартиру, в которой живешь. Наслаждайся, сыночек, своей свободой дальше.
– Ну уж нет, а все остальное? Да я у всего города уже назанимал под наследство! Мне же не жить, мама, – побледнел Валерий. – Там такие люди замешаны.
– Это больше не мои проблемы, – ответила Мария Борисовна. – Другой сын бы в такой ситуации над матерью трясся да ей угождал. А ты привык только требовать. И сам не заметил, как перегнул палку. Все, Валерик, ты для меня теперь недостойный наследник. Пусть все получит сын, которого ты даже отцовством своим обделяешь. Не говоря уже про воспитание.
– Это мы еще посмотрим! Да я в суд пойду! Пусть тебя признают сумасшедшей, недееспособной! Да какой угодно! И я стану опекуном. Пусть отменят все эти договоры дарения, которые ты назаключала.
– Ну попробуй, сынок, – усмехнулась Мария Борисовна. – Все сделки заверены у нотариуса, а мое психическое здоровье подтверждено осмотром у главврача областной больницы. Светило психиатрии меня здоровой считает, а ты нет? Или деньги есть лишние за суды платить?
– Ненавижу тебя, всего меня лишила! – заорал Валерий. – Ничего, еще поплачешь, что так с сыном единственным поступила, да поздно будет. Кто будет за тобой горшки выносить лет через пять?
– Специально обученные люди, – усмехнулась она. – В дорогом пансионате. Там такая компания, я, может, еще и замуж выйду. Уже жду переезда в этот дом престарелых, так что и тут с запугиванием ты опоздал, сынок.
Валерий застонал от бессилия и бросился прочь, громко хлопнув дверью. Разобравшись с сыном, Мария Борисовна начала собираться в пансионат, который она выбрала. Лечение Антона тоже успешно завершилось, врачи сообщили, что болезнь вышла в ремиссию. Опасности для здоровья нет, нужно лишь пожизненно соблюдать их рекомендации.
Антон получил часть бабушкиных денег, открыл свою дизайн-студию и тату-салон. Он не стал продолжать обучение, выбрал практическую работу, но думает позже восстановиться в институте.
Таисия во всем помогает сыну, Марию Борисовну они навещают каждый месяц. Та вполне довольна своей жизнью, а вот Валерий в панике бегает от своих кредиторов.
Он уже пытался войти в доверие к бывшей жене и сыну, но те в искренность его чувств не поверили.
