Ольга Николаевна сидела у окна, наблюдая, как за стеклом медленно падают крупные хлопья снега. Зима… Как же она любила это время года раньше. Вместе с Павлушей они лепили снеговиков, катались на санках, пили горячий какао… А теперь? Теперь осталась только пустота и боль.
— Эх, сынок, — вздохнула она, поправляя фотографию на подоконнике. — Как же так вышло-то, а?
С фотографии на неё смотрел улыбающийся Павел — её гордость, её надежда, её единственный сын. Кудрявые волосы, озорной взгляд, ямочки на щеках — вылитый отец. Ольга Николаевна провела пальцем по стеклу, словно пытаясь дотронуться до сына.
— Помнишь, как ты маленький был? Всё за мной ходил, ручонками цеплялся. «Мам, а почему небо голубое? Мам, а куда солнышко ночью уходит?» — она улыбнулась воспоминаниям. — А я всё думала: вот вырастешь, женишься, детишек нарожаешь…
Улыбка сползла с её лица. Дети. Внуки. То, о чём она так мечтала, превратилось в её самый страшный кошмар.
— Мам, познакомься, это Анна.
Ольга Николаевна окинула взглядом девушку, стоявшую рядом с сыном. Стройная, симпатичная, с добрыми глазами. Совсем не похожа на ту вертихвостку, на которой Павел чуть не женился в первый раз.
— Здравствуйте, Ольга Николаевна, — улыбнулась Анна, протягивая руку. — Рада с вами познакомиться.
— И я рада, деточка, — ответила Ольга Николаевна, пожимая протянутую руку. — Проходите, чаю попьём.
За чаем Анна рассказывала о себе. Училась на отлично, работает учительницей младших классов, любит детей. Ольга Николаевна слушала и думала: «Вот она, та самая. Та, которая сделает моего Павлушу счастливым».
Свадьбу сыграли через полгода. Ольга Николаевна не могла нарадоваться на молодых. Анна оказалась прекрасной хозяйкой, заботливой женой. А как она смотрела на Павла! С такой любовью, с таким обожанием.
— Ну что, сынок, когда внуков ждать? — подшучивала Ольга Николаевна.
— Мам, ну ты чего? — смущался Павел. — Мы же только поженились.
— А чего тянуть-то? Мне уж и понянчиться хочется.
Новость о беременности Анны Ольга Николаевна встретила с восторгом. Она буквально летала по квартире, готовясь к появлению внука или внучки. Вязала пинетки, шапочки, покупала игрушки.
— Ой, мамуль, ты чего столько накупила? — удивлялся Павел, глядя на гору подарков.
— А как же? Внучок-то у меня первый будет! Или внучка, — она хитро подмигнула. — Ты мне скажи, кто там у вас?
— Девочка, мам. У нас будет дочка.
Ольга Николаевна всплеснула руками:
— Господи, да какое же это счастье! Доченька! Варенькой назовём, а?
Роды прошли тяжело. Анна долго не могла оправиться, лежала в больнице. Ольга Николаевна места себе не находила, всё порывалась к невестке, но врачи не пускали.
— Павлуша, ну как там Анечка? Как Варенька? — теребила она сына.
— Всё хорошо, мам. Анюта поправляется, Варя растёт.
И вот, наконец, долгожданный день. Павел привёз жену и дочку домой. Ольга Николаевна, нарядная, с огромным букетом цветов, встречала их у подъезда.
— Ой, деточки мои! — она бросилась обнимать Анну. — Как же я вас ждала!
Анна, бледная, осунувшаяся, но счастливая, улыбнулась:
— Здравствуйте, Ольга Николаевна. Вот, познакомьтесь с внучкой.
Ольга Николаевна склонилась над коляской и… замерла. Что-то кольнуло в сердце, какое-то смутное беспокойство. Она вглядывалась в личико младенца, пытаясь понять, что не так.
— Красавица какая, — выдавила она из себя. — Вылитая мама.
Шло время. Варенька росла, и с каждым днём Ольга Николаевна всё больше убеждалась: что-то тут не так. Девочка совершенно не была похожа на Павла. Ни кудряшек, ни ямочек на щеках, ни озорного взгляда. Чужие черты, чужая улыбка.
— Паша, — как-то не выдержала она, — а ты не находишь, что Варя совсем на тебя не похожа?
Сын удивлённо посмотрел на мать:
— Да ты что, мам? Вылитая я в детстве! Вон, фотографии посмотри.
Ольга Николаевна смотрела на фотографии, но видела только различия. Вот Павлуша в три года — кудрявый, веснушчатый, с озорной улыбкой. А вот Варя — прямые волосы, серьёзный взгляд. Нет, не может быть…
— Анечка, милая, — начала как-то Ольга Николаевна, — а ты не думала сделать тест ДНК? Ну, знаешь, просто для интереса.
Анна застыла с чашкой в руках:
— Ольга Николаевна, вы о чём?
— Да так, ничего. Просто Варенька совсем на Пашу не похожа. Может, в роддоме перепутали?
Чашка выпала из рук Анны, разбившись о пол.
— Что вы такое говорите?! — воскликнула она. — Как вам такое в голову пришло?!
— Ну, милая, ты не обижайся. Я же как лучше хочу. Мало ли что…
Анна молча встала и вышла из кухни. С того дня отношения между свекровью и невесткой стали холодными и натянутыми.
— Мам, ты что творишь? — Павел был в ярости. — Как ты могла такое Ане сказать?!
— Сынок, я же о тебе беспокоюсь! — Ольга Николаевна пыталась оправдаться. — Ты посмотри внимательно на Варю! Она же совсем на тебя не похожа!
— Да что ты заладила?! — закричал Павел. — Моя это дочь, моя! И я запрещаю тебе даже думать об этом!
Он выбежал из квартиры, хлопнув дверью.. Олга Николаевна опустилась на стул, закрыв лицо руками.
Дни тянулись за днями. Павел с семьёй больше не приезжал. Ольга Николаевна звонила, но сын отвечал коротко и сухо. Анна трубку не брала вовсе.
А потом случилось страшное. Авария. Павел погиб на месте. Ольга Николаевна не помнила, как пережила похороны. Всё как в тумане — чёрные одежды, слёзы, слова соболезнования. И Анна, бледная как смерть, с Варей на руках.
— Ольга Николаевна, вот, — Анна положила на стол конверт. — Результаты теста ДНК. Я сделала его сразу после того разговора. Варя — дочь Паши. Надеюсь., теперь вы успокоитесь.
Ольга Николаевна смотрела на конверт., но не решалась его открыть. Она подняла глаза на невестку:
— Анечка, прости меня, дуру старую. Я…
— Не надо, — оборвала её Анна. — Просто… просто оставьте нас в покое.
Ольга Николаевна металась по квартире, не находя себе места. Как она могла? Как позволила своим глупым подозрениям разрушить семью сына? А теперь… теперь уже ничего не исправишь.
Она подошла к фотографии Павла:
— Прости меня, сынок. Прости свою глупую мать.
И вдруг… Что это? Сон? Видение? Павел на фотографии улыбнулся и подмигнул ей.
— Мам, ну что ты? — услышала она его голос. — Варенька — моя дочка. Наша кровиночка. Приглядись получше, и ты увидишь.
Ольга Николаевна протёрла глаза. Нет, показалось. Но что-то изменилось. Словно камень с души упал.
Звонок в дверь застал Анну врасплох. На пороге стояла Ольга Николаевна с огромным плюшевым медведем.
— Анечка, можно к вам? — робко спросила она.
Анна молча отступила, пропуская свекровь в квартиру.
— Варенька! — позвала Ольга Николаевна. — Бабушка пришла!
Из комнаты выбежала девочка. Ольга Николаевна ахнула. Как она раньше не замечала? Те же кудряшки, что у маленького Паши. Те же ямочки на щеках. И взгляд — озорной, с хитринкой.
— Варюша, внученька, — прошептала она, опускаясь на колени и раскрывая объятия.
Девочка бросилась к ней:
— Бабушка!
Ольга Николаевна прижала внучку к себе, чувствуя, как по щекам текут слёзы.
— Анечка, — она подняла глаза на невестку, — прости меня. Я была такой дурой. Теперь я вижу — вот она, наша Варенька. Пашина доченька.
Анна смотрела на свекровь, и в её глазах блестели слёзы:
— Ольга Николаевна…
— Давай начнём сначала, а? — предложила Ольга Николаевна. — Ради Паши, ради Вареньки. Мы же семья.
Анна кивнула, не в силах сдержать рыдания. Ольга Николаевна встала и обняла невестку.
— Ну всё, всё, — приговаривала она, гладя Анну по спине. — Теперь всё будет хорошо. Мы справимся. Вместе.
А маленькая Варя, не понимая, почему плачут взрослые, крепко обнимала огромного плюшевого медведя и улыбалась. Той самой улыбкой — озорной, с ямочками на щеках. Павлушиной улыбкой.
