Олеся вздрогнула от пронзительного крика. Малыш опять проснулся. Она с трудом разлепила веки и посмотрела на часы. Господи, когда же это кончится?
— Руслан, — прошептала она, толкая мужа в бок. — Руслан, проснись.
Муж что-то невнятно пробурчал и перевернулся на другой бок.
Шаркая ногами, она поплелась к кроватке.
Малыш надрывался, заходясь в плаче. Олеся подхватила его на руки, прижала к груди.
— Ну-ну, маленький, тише, — зашептала она, покачивая сына. — Что случилось?
Миша немного притих, уткнувшись носом в мамину грудь.
Олеся механически гладила его по спинке, а в голове крутились невесёлые мысли.
«И так каждую ночь. Как же я устала. Когда это закончится?
Но Руслан говорит — ничего страшного.
Ему-то легко говорить, он ночью как убитый спит».
Ребёнок наконец угомонился.
Олеся осторожно положила его в кроватку, постояла немного, вглядываясь в умиротворённое личико. Сердце защемило от нежности.
Вернувшись в спальню, она ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к ровному дыханию мужа.
Вот ведь — спит себе, и горя не знает. А она уже которую ночь толком не высыпается.
Утром, как обычно, Руслан, наспех выпив кофе, умчался на работу. Олеся осталась одна с Мишей и грудой домашних дел.
— Готов к новому дню, малыш? — приговаривала она, меняя сыну подгузник. — Вот уберёмся, потом погулять сходим. А вечером папа придёт.
Миша агукал в ответ, улыбаясь беззубым ртом. От этой улыбки теплело на душе. Ради таких моментов стоило терпеть все тяготы материнства.
Весь день Олеся крутилась как белка в колесе — постирать, убрать, приготовить обед, погулять с ребёнком.
К вечеру она валилась с ног от усталости. Руслан вернулся поздно, когда Миша уже спал.
Олеся встретила мужа на кухне, поставила перед ним тарелку с разогретым ужином.
— Как дела? — спросила она, присаживаясь рядом.
Руслан пожал плечами, не отрываясь от еды.
— Нормально. Устал.
— Да, я вижу, — вздохнула Олеся. — Слушай, может, возьмёшь завтра выходной? Побудешь с Мишей, а я хоть высплюсь немного.
Руслан поперхнулся.
— Ты что, с ума сошла? — возмутился он. — Какой выходной? У меня через неделю сдача проекта. А ты про выходной.
— Но я совсем измоталась, — тихо возразила Олеся. — Миша по ночам почти не спит.
— Ой, хватит ныть, — отмахнулся Руслан. — Подумаешь, не выспалась. Целый день дома сидишь, можешь и отдохнуть, когда ребёнок спит.
Олеся сжала кулаки, пытаясь сдержать слёзы.
— Знаешь, — процедила она сквозь зубы, — может, ты и прав. Сидеть дома с ребёнком — это не сложно. Так, ерунда.
Она резко встала из-за стола и вышла из кухни, громко хлопнув дверью.
Руслан проводил её недоуменным взглядом.
«И чего она завелась? — подумал он раздражённо. — Делов-то — с ребёнком посидеть.
Вот у меня работа — это да, это стресс. Эх, женщины.
Вечно из мухи слона делают».
Ночью Олеся не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, и думала о том, как изменилась их жизнь с появлением Миши.
Куда подевались те нежные вечера вдвоём, задушевные разговоры до рассвета? Почему Руслан стал таким холодным?
«Может, он просто очень устаёт на работе? — размышляла она. — Надо быть терпеливее».
С этой мыслью она провалилась в тревожный сон.
А утром всё началось сначала — крик ребёнка, недовольное ворчание мужа, бесконечная череда домашних дел.
И так день за днём, неделя за неделей. Олеся чувствовала, как между ней и Русланом растёт пропасть непонимания.
Она пыталась достучаться до мужа, объяснить, как ей тяжело. Но он лишь отмахивался — мол, ничего, справишься, все через это проходят.
В один из вечеров Олеся сидела на кухне. Часы показывали за полночь, а Руслана всё не было.
Снова задержался на работе? В голове крутилась мысль, от которой становилось тошно.
Вот вчера — пришёл поздно, от него пахло чужими духами. А ещё эти бесконечные деловые ужины, внезапные командировки.
Она до последнего не хотела верить очевидному.
Звук открывающейся двери вырвал её из горьких размышлений.
На пороге кухни появился Руслан.
— Ты чего не спишь? — недовольно буркнул он.
— Ждала тебя, — тихо ответила Олеся. — Нам надо поговорить.
Муж поморщился.
— Опять двадцать пять? Давай завтра, а?
— Нет, — твёрдо сказала Олеся. — Сейчас. У тебя кто-то есть?
Руслан замер на мгновение, потом презрительно фыркнул:
— Ты с ума сошла? Откуда такие мысли?
— Оттуда! — не выдержала Олеся. — Ты почти не бываешь дома, постоянно куда-то убегаешь.
От тебя пахнет чужими духами. Ты стал злым, раздражительным. Что я должна думать?
— Думай что хочешь, — огрызнулся Руслан. — Я, между прочим, работаю, а ты мне истерики закатываешь.
— Истерики? — горько усмехнулась Олеся. — Я хочу понять, что происходит.
— Ничего не происходит, — отрезал Руслан. — А если тебе что-то не нравится — твои проблемы.
Он развернулся и вышел из кухни.
На следующий день, когда Руслан ушёл на работу, Олеся решилась позвонить свекрови.
— Галина Фёдоровна, здравствуйте, — дрожащим голосом произнесла она. — Мне очень нужна ваша помощь.
Она рассказала свекрови о своих подозрениях, о холодности Руслана, о своих страхах.
Галина Фёдоровна слушала молча, лишь изредка тяжело вздыхая.
— Не переживай, девочка, — сказала она наконец. — Я поговорю с ним.
Может, он просто устаёт на работе? Мужчины, они ведь как дети — им забота нужна, ласка.
А вечером Руслан ворвался домой, кипя от злости.
— Ты зачем матери наябедничала? — набросился он на Олесю. — Мало того, что ты мне мозг выносишь, так ещё и её втянула?
— Ты же со мной не разговариваешь, — пролепетала Олеся.
— А нечего тут разговаривать! — рявкнул Руслан.
Дни опять потянулись серой, безрадостной чередой. Руслан почти не бывал дома.
Олеся пыталась достучаться до мужа, но натыкалась лишь на глухую стену бесчувствия.
Ко всему прочему еще и Галина Фёдоровна тяжело заболела. Она несколько раз звонила сыну, просила помочь с лекарствами, с уборкой — Руслану всегда было некогда.
— Ты не мог бы съездить к маме? — робко спросила как-то Олеся.
— Вот ты и съезди, — буркнул Руслан, не отрываясь от телефона. — У меня дел по горло.
И Олеся поехала. И в тот день, и в другие.
С Мишей в коляске она ходила к свекрови, приносила продукты, лекарства, убиралась в квартире.
Галина Фёдоровна смотрела на невестку с благодарностью и болью в глазах.
— Прости моего об о л туса, — говорила она, гладя Олесю по руке. — Был ведь хорошим мальчиком.
Однажды вечером, вернувшись от свекрови, Олеся застала Руслана дома. Он сидел на кухне, потягивая кофе.
— Явилась? — хмыкнул он. — Ну как там матушка? Всё хворает?
— Да, ей плохо, — тихо ответила Олеся. — Руслан, может, всё-таки съездишь к ней?
— Слушай, ну сколько можно? — взорвался вдруг муж. — Я что, нанялся со всеми нянчиться? У меня своя жизнь есть!
— Своя жизнь? — переспросила Олеся. — То есть мы с Мишей в эту жизнь уже не входим?
Руслан презрительно усмехнулся:
— А ты как думала? Вечно ходишь в засаленном халате и стоптанных тапках. Ты на себя в зеркало смотрела? Кому это надо?
— То есть тебе нужна другая женщина? — тихо спросила Олеся.
— А хоть бы и так! — вызывающе бросил Руслан.
— Ты не боишься, что я уйду?
Руслан расхохотался:
— Не смеши меня! Ты реально думаешь, что можешь уйти?
Да кому ты нужна такая — с ребёнком на шее? Куда ты денешься из Москвы?
В свою деревню за Уралом?
Сделаешь карьеру доярки и выйдешь замуж за тракториста?
Олеся отшатнулась. В глазах защипало от слёз.
— Вот, значит, как ты ко мне относишься, — прошептала она.
Она развернулась и вышла из кухни.
На следующий день, когда Руслан ушёл на работу, Олеся собрала вещи — свои и Миши. Написала записку: «Я подаю на развод. Прощай».
Выйдя из квартиры, она на мгновение остановилась, оглядываясь. Здесь, в этих стенах, она была счастлива когда-то. Здесь родился их сын. А теперь здесь умерла их любовь.
Сжимая в одной руке чемодан, а другой толкая коляску с Мишей, она шагнула в новую жизнь.
Прошло несколько лет.
Руслан стоял у входа в зал прощаний. Он не был здесь много лет. Внутри приглушённый свет, запах лилий и скорбь.
Руслан оглядывался, пытаясь найти знакомые лица.
— Здравствуй.
Он резко обернулся и замер. Перед ним стояла Олеся. Его Олеся, но какая-то другая.
— Ты что ты здесь делаешь? — выдохнул он.
Она чуть приподняла бровь:
— Занимаюсь похоронами твоей матери.
Руслан почувствовал, как краска стыда заливает лицо.
— Мне не сразу сообщили.
Она молча развернулась и направилась к группе людей, о чём-то тихо переговаривавшихся в углу.
Руслан растерянно смотрел ей вслед.
Мимо шла тётя Вера, сестра матери. Сухо кивнула:
— Здравствуй, племянник.
— Здравствуйте, тётя Вера, — пробормотал Руслан. — Я не знал, что мама…
— А если б знал? — перебила его тётка. — Соизволил бы навестить? Мать при смерти лежала, а ты и носа не казал.
— Но я же не знал! — воскликнул Руслан. — Почему мне никто не сообщил?
Тётя Вера презрительно фыркнула:
— Олеся говорила тебе, я знаю.
— А что Олеся… — начал было он, но осёкся под тяжёлым взглядом тётки.
— А то, что, если б не Олеся, твоя мать умерла бы в одиночестве, — отрезала тётя. — Она к ней переехала после развода. Ухаживала, лечила. А ты где был?
Руслан молчал. Следом за тёткой к нему подошла двоюродная сестра.
— Слушай, Рус, — тихо сказала она. — Ты не вздумай по судам ходить, нервы Олесе трепать, ей и так тяжело пришлось.
К документам все равно не придраться. Я сама все проверяла.
Руслан ошарашенно уставился на неё:
— К каким документам?
— Тётя Галя завещала квартиру Олесе, — объяснила Катя.
— Как завещала? А я?
Катя пожала плечами:
— А ты-то при чём? Ты ж мать знать не хотел. А Олеська-то квартиру отремонтировала, уход наладила.
Руслан оглядел зал — все эти люди смотрели на него как на чужака. А Олесе выражали соболезнования.
Только сейчас Руслан начал понимать, что он потерял.
