– Пусти меня обратно, Лен, ну хватит дурить! – голос Пашки глухо гремел за дверью. Он дëргал ручку так, что, казалось, сейчас вырвет еë. – Я же сказал, больше такого не будет!
– Не будет? – Лена стояла в прихожей, глядя на дверь, будто через неё могла видеть лицо мужа. Она сжала кулаки, чтобы не сорваться и не распахнуть открыть. – Да мне тошно уже слушать эти твои «не будет»! Всё, Паш, хватит.
– Ну ты чё, совсем? Мы же семья! Лен, ты же понимаешь, я… я загнался просто! Ну, ты сама знаешь, работа эта дурацкая…
– Какая работа? – резко перебила она, поднимая голос. – Где она, работа твоя? Где зарплата? Где ты торчишь, когда я, как лошадь, горбачусь? Зато где ты ночами – я уже давно знаю!
Тишина на секунду повисла с той стороны. Пашка снова дёрнул ручку, потом громко стукнул в дверь.
– Не надо так, Лен. Не ори. Ну, ну… ну сорвался разок, с кем не бывает? Всё ж исправимо, давай нормально поговорим.
– Нормально? Нормально?! – она подошла ближе к двери, уже не скрывая своего гнева. – А я сейчас с тобой ненормально разговариваю? Знаешь, что ненормально? Ненормально, что я своего мужа ищу ночами по друзьям, как школьника! Ненормально, что мой сын спрашивает, почему папа всегда злой или почему от него так воняет!
Соседка, в халате и бигуди, высунула голову на лестничную площадку.
– Лен, да ну его. Чего нервы трепать-то? Милицию зови, если буянить начнет. А то он у тебя совсем с катушек съехал.
И она снова исчезла в своей квартире.
– Слышишь? Соседи уже знают! – глухо продолжала Лена, обращаясь к двери. – Ты думаешь, я не видела? Думаешь, не знаю, с кем ты таскаешься? Ну давай, расскажи мне ещё, что она просто подруга! Или лучше молчи.
– Я не таскаюсь! – вдруг взревел Пашка. – Ничего у нас не было, всё это твои фантазии! Лен, мы с тобой десять лет вместе, ты чего?
Её руки задрожали. Пять лет назад она бы, может быть, поверила этим словам. Может быть, впустила бы его обратно. Но сейчас… Теперь она знала. Её Паша – это тот, кто сможет соврать и не моргнуть, лишь бы остаться при своём. Она выдохнула, успокаивая себя. Вовлекаться в это больше нельзя.
– Паш, уходи. И забери вещи. Они там, в пакете у двери.
– Лен, да хватит, открой! Ты что, мне на лестнице жить теперь?
– А что, второй твой дом не свободен? – язвительно отозвалась она.
Ответа не было. Только громкое дыхание за дверью. Потом Лена услышала шаги. Пашка, видимо, сдался. Или просто отошëл на несколько шагов.
Лена закрыла глаза, вытирая ладонью лицо. Наконец-то тишина. Но легче от этого не стало.
Сидя ночью в тишине пустой спальни, Лена вспоминала.
– Ленка, ты что, совсем по сторонам не смотришь? Такой красавец за тобой бегает! – смеялась Танька, подруга с работы, выкладывая на столик свои мелочи для маникюра.
Лена тогда только хмыкнула. Красавец, может, и красавец, но Пашка с его лёгким нравом и бесконечными шутками казался ей больше мальчишкой, чем мужчиной. А она уже тогда мечтала о серьёзных отношениях.
Но Пашка оказался настойчивым. Днём караулил её у проходной завода, вечером звал её потанцевать на местной дискотеке. Дарил мелочи – шоколадку, розу, билеты в кино.
– Ты, Лен, серьёзная такая, – говорил он ей как-то вечером, сидя на лавочке. – Жизнь ведь не только из работы состоит. Надо уметь отдыхать.
– А работать кто будет? – отвечала Лена, глядя в сторону. – Ты вот умеешь отдыхать, но что ты людям в итоге оставишь?
– Себя, Лен. Себя! – смеялся он и обнимал её за плечи. – Ты вот замуж за меня выйдешь – всё будет. Дом, семья. Ты увидишь.
Он был искренним. Настолько, что Лена в какой-то момент сдалась. Вскоре они поженились. Тогда Лена и правда верила, что они будут счастливы.
Но жизнь оказалась другой.
Пашка работал то там, то тут – разгружал фуры, собирал мебель, пытался подрабатывать на стройке. Всё вроде бы ничего, но задерживался он на одном месте редко. У него были отговорки на всё: «Бригадир гад, обманывает с деньгами», «Коллектив не тот», «Работа дурацкая, не по мне». Лена сначала пыталась его поддерживать, утешала, мол, найдём, не переживай.
Но время шло. Её мечта о доме и семье оборачивалась лишь бесконечным хождением по кругу. Пашка пил. Мало поначалу, «по праздникам». Потом стал задерживаться у друзей. А потом это вошло в привычку. Сын Илюша родился в самый сложный период, когда Лена уже поняла, что всё держится только на её плечах.
– Ты с ума сошла! Два месяца после родов – и уже обратно на работу? – возмущалась её мама, узнав, что Лена собирается в ночную смену.
– А кто будет кормить ребёнка? – коротко ответила Лена, не отрываясь от глажки рубашек.
Пашка тогда просто ушёл на кухню, чтобы не участвовать в разговоре. «Он всегда так, – думала Лена. – Когда надо что-то решать, его нигде нет».
Соседка Галя частенько жалела её:
– Ты, Ленок, себя не загоняй. Зачем тебе это? Мужик-то твой всё одно – что есть, что нет. Давно бы выгнала.
Но Лена не могла. Илюша любил отца. Когда тот был дома трезвым, он играл с сыном, учил кататься на велосипеде, рассказывал смешные истории из своего детства. Лена смотрела на эти редкие моменты и думала: «Может, всё ещё можно исправить?»
Но становилось лишь хуже. В последний год Пашка будто нарочно сжигал мосты. Его задержания за пьянство, обман на деньги, ночные исчезновения – всё это копилось в Лене, как вода в стакане, который вот-вот должен был переполниться.
Кульминацией стал момент, когда Пашка неожиданно пропал, оставив дома телефон и ключи. Лена, взволнованная его отсутствием, заглянула в телефон мужа и увидела переписку с какой-то «Анькой». Раньше она старалась не лезть, не хотела видеть лишнего. Но тут её терпение лопнуло.
Когда Пашка пришёл домой в четыре утра, Лена сама открыла ему дверь. Его ключи она спрятала.
– Это кто? – спросила она, показывая на экран.
– Да что ты себе придумала, Лен? Это просто друг! Мы вместе работали.
– Друг? Украшение ты покупал – это тоже для друга? Пашка, ты хоть думай, что говоришь!
Он начал оправдываться, увиливать, отшучиваться. Лена замолчала и ушла в спальню. Больше она с ним не говорила. И тем же вечером оставила его вещи в пакете у порога.
Лена сидела на кухне, сжимая в руках чашку с остывшим чаем. На столе перед ней лежал лист с адресами и телефонами местных юристов. Соседка Галя, после того как Пашка ушёл с лестничной площадки, забежала «на пару минут» и уговаривала не тянуть.
– Лен, ты, главное, не мнись, – наставляла она. – Сейчас такие дела проще решать. Развод да раздел. Вещи его выставь, да и всё.
– Ты думаешь, он согласится? – Лена устало потёрла виски.
– Куда он денется? Да и кто его вообще спрашивать будет?
Лена слушала её вполуха. Весь день перед глазами стояла сцена ночного скандала. Пашка, упирающийся в дверь, его сдавленные крики. А потом вдруг — тишина. Он ушёл. Но на этом всё не закончилось. Она знала.
Ближе к вечеру Пашка вернулся. На этот раз стучать и кричать он не стал. Просто позвонил в домофон.
– Лен, открой. Давай спокойно поговорим, а?
– Спокойно? – Лена нажала кнопку, замок на первом этаже щёлкнул, но внутрь квартиры его пускать она не собиралась. – Ну давай. Что тебе сказать?
Он поднялся и встал в дверях. На этот раз выглядел растерянным, даже потерянным. Ссутулившись, в грязной куртке, он больше походил на бродягу, чем на человека, который когда-то обещал ей дом и счастье.
– Лен, я всё понял. Всё, правда. – Голос Пашки звучал на удивление мягко. – Дай мне ещё один шанс. Я найду нормальную работу. Брошу пить. Ну, Илюшка же без отца не должен…
– Стоп. – Лена подняла руку, как полицейский на перекрёстке. – Хватит. Не надо больше этих сказок, Паш. Сколько раз мы через это проходили? Сколько раз я слышала это «я всё понял»?
– Но я же люблю тебя, Лён… – Он попытался улыбнуться.
– Любишь? – Лена горько рассмеялась. – Это ты так любовь показываешь? Когда я в поликлинике с Ильёй одна, потому что ты с мужиками пьёшь? Или когда в кармане хранишь чеки на подарки, которые не для меня?
– Ну да, накосячил… – Пашка почесал затылок. – Но ведь не чужой же я тебе?
– Чужой, Паш. Уже чужой.
Его лицо перекосило. Он сделал шаг вперёд, но Лена не отступила.
– Это что, всё? Вот так просто? Лен, ты что, не хочешь попробовать хотя бы ради Илюшки?
– Я ради него и пробовала. Все эти годы.
Тут на лестничную клетку вышла Галя. Её появление было неожиданным, но Лена почувствовала себя увереннее. Соседка, скрестив руки на груди, пристально посмотрела на Пашку.
– О, явился. Что, опять лапшу вешаешь? – Галя произнесла это с издёвкой. – Ты бы уж признался, что всё профукал. Мы ж все знаем, с кем ты гуляешь.
– Да иди ты! – огрызнулся Пашка, но его лицо покраснело.
Лена ничего не сказала. Она просто протянула ему сумку с оставшимися вещами. Он стоял секунду, потом резко схватил сумку и вышел, громко хлопнув дверью подъезда.
Той ночью Лена впервые за долгое время спала спокойно.
На следующий день Илюша вернулся домой от бабушки, принёс рисунок: дом, солнце и он с мамой.
– Мам, а мы можем пойти гулять? Я знаю, где на горке лёд хороший!
Лена улыбнулась, поцеловала его в макушку.
– Конечно, пойдём. С этого и начнём.
Через год после того, как Пашка ушёл, Лена встретила старую знакомую, которая, как оказалось, видела его на другом конце города. Пашка стал работать грузчиком на рынке, выглядел осунувшимся, но держался подальше от бутылки. Однако слухи о его скорой свадьбе с той самой «Анькой» быстро разлетелись, вызвав у Лены лишь горькую усмешку. Ей было уже всё равно.
Но через несколько месяцев всё изменилось: Лена узнала, что Пашка попал в аварию, возвращаясь с ночной смены. Он остался жив, но потерял возможность ходить. Это событие перевернуло не только его жизнь, но и её. Когда он в отчаянии попытался позвонить Лене, она взяла трубку.
Её голос был спокоен, но холоден. Она предложила помощь — не из жалости, а ради их сына, который всё ещё любил своего отца. Пашка, впервые в жизни, был вынужден признать: потеряв жену, он потерял не только крышу над головой, но и ту опору, которую слишком долго принимал как должное.
