Первого января Алина проснулась поздно. Солнце уже поднялось высоко, заглядывая в окна сквозь морозные узоры. Павел гремел посудой на кухне.
– С добрым утром, соня, – улыбнулся он, ставя перед ней чашку кофе. – Как спалось в новом году?
Алина потянулась и поцеловала мужа:
– Замечательно. Давно так хорошо не высыпалась.
На столе стояли остатки вчерашнего праздника – недопитое шампанское, салаты, фрукты. Алина вспомнила, как они танцевали под старые песни, загадывали желания и целовались под бой курантов. Впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему счастливой.
– Мама звонила, – как бы между прочим сказал Павел, присаживаясь рядом. – Ждет нас к трем.
Алина напряглась. Вчерашнее приглашение свекрови казалось ей странным. За пять лет их брака Галина Петровна ни разу не просила научить ее готовить. Обычно все было наоборот – она постоянно критиковала невестку за неправильно нарезанные овощи или недосоленный суп.
– Не переживай, – Павел словно прочитал ее мысли. – Если что-то пойдет не так, мы просто уйдем.
В три часа они стояли у дверей родительской квартиры. Галина Петровна встретила их в нарядном фартуке, с непривычно растерянным выражением лица.
– Проходите, проходите, – засуетилась она. – Я уже тесто замесила, но оно какое-то странное получилось.
В кухне действительно царил творческий беспорядок. На столе громоздились миски с тестом, мукой и фаршем. Алина невольно улыбнулась – обычно безупречная кухня свекрови сейчас напоминала поле боя.
– Давайте я помогу, – предложила она, закатывая рукава.
Следующий час они провели за лепкой пельменей. Галина Петровна неумело пыталась сформировать ровные полумесяцы, но тесто рвалось в ее руках. Алина показывала, как правильно защипывать края, как тонко раскатывать тесто. Постепенно напряжение начало спадать.
– А я ведь никогда не готовила с мамой, – вдруг сказала свекровь, разглядывая очередной кривой пельмень. – Она рано ушла, мне было пятнадцать. Потом интернат, общежитие… Готовить училась сама, по книжкам.
Алина удивленно посмотрела на Галину Петровну. За все эти годы свекровь никогда не рассказывала о своем детстве.
– Когда родился Павлик, я поклялась, что у него будет настоящая семья. С традициями, праздниками, домашней едой. Может, иногда перегибала палку…
Она замолчала, неловко комкая кусочек теста.
– Вы хорошая мать, – тихо сказала Алина. – Павел вырос замечательным человеком.
– А вот женой ты оказалась лучше, чем я свекровью, – Галина Петровна грустно улыбнулась. – Знаешь, я вчера всю ночь не спала, думала. Вспоминала, как сама начинала семейную жизнь, как хотелось чего-то своего, особенного. А я все эти годы пыталась навязать вам свои правила.
На кухню заглянул Павел:
– Как тут мои любимые женщины? Пельмени скоро будут?
– Скоро, сынок, – отозвалась Галина Петровна. – Только они немного… нестандартные получились.
– Зато с любовью слеплены, – подмигнула Алина.
Вечером, когда они с Павлом возвращались домой, падал крупный пушистый снег. Город уже начал просыпаться от новогоднего оцепенения, но праздничное настроение все еще витало в воздухе.
– Как думаешь, у нас получится? – спросила Алина.
– Что именно?
– Найти баланс. Между нашей семьей и родителями. Между традициями и чем-то новым.
Павел крепче сжал ее руку:
– Обязательно получится. Главное – не бояться меняться.
Дома они развесили на елке игрушки, которые Галина Петровна отдала им перед уходом. Старинные стеклянные шары, которые когда-то украшали елку в Павкином детстве, теперь заняли свое место рядом с современными украшениями.
– Смотри, а этот шар папа подарил маме на их первый семейный Новый год, – Павел бережно держал в руках потускневший серебристый шар. – Она его всегда вешала на самое видное место.
Алина прижалась к мужу:
– А давай заведем свою традицию? Будем каждый год покупать одну особенную игрушку. И через много лет расскажем нашим детям историю каждого шара.
В глазах Павла мелькнуло что-то похожее на слезы:
– Ты же понимаешь, что теперь маме придется рассказать про детей?
– Думаю, она уже догадалась, – улыбнулась Алина, поглаживая едва заметный живот. – Просто ждет правильного момента.
За окном продолжал падать снег, укрывая город белым покрывалом. Впереди был целый год – первый год их новой жизни, где нашлось место и семейным традициям, и чему-то совершенно особенному, только их.
Январь выдался на редкость снежным. Алина часто останавливалась у окна, наблюдая, как крупные хлопья кружатся в свете фонарей. Последние две недели она чувствовала необычайный прилив сил – словно весна пришла раньше времени.
– Может, расскажем сегодня? – Павел обнял ее сзади, положив руки на живот. – Мама пригласила на ужин, будет пробовать новый рецепт пирога.
После того памятного Нового года Галина Петровна действительно изменилась. Теперь она звонила не каждый день, а раз в неделю, и в ее голосе больше не слышалось привычных требовательных ноток. А недавно она записалась на кулинарные курсы – «чтобы не отставать от современных тенденций», как она объяснила.
– Давай подождем до следующей недели, – Алина повернулась к мужу. – Я записалась к врачу, хочу быть уверенной, что все в порядке.
В тот вечер они сидели на уютной кухне Галины Петровны, пробуя ее первый самостоятельно испеченный яблочный пирог. Получилось немного криво, но очень вкусно.
– Алиночка, ты какая-то бледная, – свекровь внимательно посмотрела на невестку. – Может, чаю с малиной?
– Нет, спасибо, – улыбнулась Алина. – Просто устала немного на работе.
Галина Петровна нахмурилась:
– Паша, ты почему не следишь за женой? Она же совсем замоталась, посмотри, какие круги под глазами.
– Мам, – Павел обменялся взглядами с Алиной, – мы взрослые люди, сами разберемся.
– Конечно-конечно, – свекровь покачала головой. – Но я же волнуюсь. Вон, соседка рассказывала, ее невестка тоже много работала, а потом…
– Мама! – перебил Павел. – Помнишь, мы говорили про личные границы?
Галина Петровна осеклась:
– Прости, я опять. Старые привычки трудно искоренить.
Она принялась убирать со стола, но было видно, что расстроилась. Алина подошла помочь с посудой.
– Галина Петровна, вы не подумайте… Просто у нас сейчас важный период. Скоро все узнаете.
Глаза свекрови загорелись, но она сдержалась и только кивнула.
Через неделю, после приема у врача, Алина летела домой как на крыльях. Двенадцать недель, все показатели в норме. В сумочке лежал конверт с первым ультразвуковым снимком.
Павел ждал у подъезда:
– Ну что? Как прошло?
Алина молча протянула ему снимок. Муж долго вглядывался в черно-белое изображение, пытаясь что-то разобрать.
– Это что, ножка? – наконец спросил он.
– Это головка, глупый, – рассмеялась Алина. – Врач говорит, размеры идеальные. И сердцебиение хорошее.
Они поднялись в квартиру, не переставая обсуждать новости. Павел уже планировал, какую детскую мебель купить, хотя до родов оставалось больше полугода.
– Надо маме сказать, – вдруг посерьезнел он. – Она же изведется, если узнает, что мы так долго молчали.
– Давай сделаем это красиво, – предложила Алина. – У нее через три дня день рождения, помнишь? Можно подарить ей специальный бабушкин альбом для фотографий. И вложить туда снимок.
В день рождения Галины Петровны они пришли пораньше, чтобы помочь с приготовлениями. Свекровь настояла на семейном ужине – только они втроем, без шумной толпы гостей.
– Прежде чем мы сядем за стол, – торжественно начал Павел, – мы хотим вручить тебе подарок.
Галина Петровна развернула нарядную упаковку. На обложке альбома было написано «Наши сокровища», а внутри, на первой странице, красовался тот самый снимок УЗИ.
Свекровь несколько секунд непонимающе смотрела на фотографию. Потом ее глаза расширились, она прижала руку ко рту:
– Неужели…
– Да, мама, – Павел обнял Алину за плечи. – Ты станешь бабушкой.
Галина Петровна расплакалась. Она попыталась что-то сказать, но только махнула рукой и крепко обняла сначала сына, потом невестку.
– Двенадцать недель уже, – сказала Алина. – Врач говорит, все хорошо.
– А я-то думаю, почему ты чай не пьешь, бледная ходишь, – свекровь утирала слезы. – Ох, молодцы какие, как хорошо придумали с альбомом. А я ведь правда не догадывалась.
Она бережно погладила снимок:
– Такой маленький еще, а уже такой родной.
Весь вечер Галина Петровна расспрашивала о самочувствии Алины, делилась своим опытом беременности, но теперь в ее словах не было привычного менторского тона. Она словно помолодела, глаза сияли, а на щеках играл румянец.
– Я завтра же начну вязать пинетки, – заявила она. – И одеяльце надо, и шапочку…
– Мам, сейчас в магазинах все есть, – улыбнулся Павел.
– Нет уж, первому внуку бабушка должна что-то сделать своими руками, – решительно сказала Галина Петровна. – Алиночка, а какие цвета тебе нравятся?
Домой они возвращались затемно. Мягкий снег все еще падал, превращая город в сказочное царство.
– А знаешь, – задумчиво сказала Алина, – может, это и к лучшему, что мы тогда решились изменить традицию с Новым годом. Иногда нужно набраться смелости и сделать первый шаг.
Павел притянул ее к себе:
– Ты у меня мудрая. И мама это наконец поняла.
– Просто теперь у нас будет новая, общая традиция, – Алина положила руку на живот. – Растить малыша. Втроем.
Весна пришла неожиданно рано. В середине марта растаял снег, и город наполнился звонкой капелью. Живот Алины уже заметно округлился, и она с удовольствием сменила тяжелую зимнюю одежду на легкие платья.
Галина Петровна проявила неожиданную деликатность – она не пыталась контролировать беременность невестки, хотя было видно, как ей этого хочется. Вместо этого она погрузилась в рукоделие. Каждую неделю появлялась новая крошечная вещь: пинетки, чепчик, распашонка. Алина с нежностью перебирала эти подарки, представляя, как будет надевать их на малыша.
– Галина Петровна, может, хватит? – улыбнулась она, разглядывая очередной вязаный комплект. – У ребенка уже целый гардероб.
– Ничего не хватит, – отмахнулась свекровь. – Вот увидишь, как быстро все это будет пачкаться и снашиваться. А у меня еще столько пряжи осталось…
Павел наблюдал за их общением с тихой радостью. Однажды вечером, когда они укладывались спать, он признался:
– А я ведь боялся, что вы никогда не найдете общий язык.
– Я тоже боялась, – призналась Алина. – Но, наверное, нам всем нужно было время. И повод научиться слушать друг друга.
В начале апреля они начали готовить детскую. Галина Петровна предложила помощь, но не настаивала. Только иногда забегала «на минутку» – посмотреть, как продвигается ремонт, и принести очередную вязаную вещицу.
– Алина, – однажды несмело начала она, – можно тебя кое о чем попросить?
Они сидели в недоделанной детской. Павел уехал в строительный магазин за обоями, а они разбирали коробки со старыми вещами.
– Конечно, – отозвалась Алина, раскладывая крошечные костюмчики по размерам.
Галина Петровна достала из сумки сверток:
– Это рубашечка, в которой крестили Пашу. Я ее сберегла… Может, и ваш малыш когда-нибудь наденет?
Алина осторожно развернула тонкое батистовое полотно. Рубашечка пожелтела от времени, но была удивительно красивой, с ручной вышивкой и кружевом.
– Какая прелесть, – выдохнула она. – Спасибо, это так важно…
– Я ее сама шила, – Галина Петровна погладила вышивку. – Три месяца работала, каждый стежок с любовью. Муж тогда смеялся – говорил, что проще купить. А я хотела, чтобы у сына было что-то особенное, сделанное мамиными руками.
Алина заметила, как дрогнул голос свекрови:
– Галина Петровна, вы чего?
– Да так, глупости, – та попыталась улыбнуться. – Вспомнилось вдруг… Когда я Пашу растила, все сама да сама. Муж работал сутками, помощи ждать неоткуда. Может, потому и вцепилась в сына так крепко – боялась отпустить, потерять. А теперь вижу – только навредила этим.
Она вытерла глаза краем фартука:
– Ты прости меня, если можешь. За все эти годы, за придирки, за характер мой неуживчивый.
– Не нужно, – Алина взяла свекровь за руку. – Все хорошо. Главное, что мы поняли друг друга.
В этот момент малыш сильно толкнулся. Алина охнула и приложила руку к животу.
– Что, шалит? – улыбнулась Галина Петровна. – Паша тоже беспокойный был, все время толкался. А можно… можно потрогать?
Алина молча взяла ее руку и положила туда, где только что чувствовались толчки. Несколько секунд ничего не происходило, а потом малыш снова заворочался.
– Господи, – прошептала Галина Петровна. – Как же давно это было… А помню, словно вчера.
Когда вернулся Павел с обоями, он застал удивительную картину: его мать и жена сидели на полу среди разложенных детских вещей и увлеченно обсуждали что-то, склонившись над альбомом с фотографиями.
– Представляешь, – возбужденно говорила Алина, – а твой папа точно так же обои выбирал! Два часа в магазине проторчал.
– Да, он у меня перфекционист был, – рассмеялась Галина Петровна. – Всё должно быть идеально. Паша в него пошел.
Вечером, когда они провожали Галину Петровну домой, она вдруг остановилась у подъезда:
– Дети, у меня предложение есть. Не хотите ко мне переехать, пока ремонт закончите? У меня места много, а вам сейчас краской дышать нельзя.
Павел напрягся, ожидая возражений жены. Но Алина неожиданно кивнула:
– А давайте. Правда, мы вас не стесним?
– Что ты такое говоришь, – всплеснула руками свекровь. – Какое стеснение? Я так рада буду…
Она осеклась, поймав себя на старой привычке, и добавила уже спокойнее:
– В общем, решайте сами. Но я буду очень рада.
Той ночью Алина долго не могла уснуть. Малыш активно двигался, словно выражая свое мнение по поводу предстоящего переезда.
– Не спится? – Павел обнял ее сзади.
– Думаю о том, как все меняется, – отозвалась она. – Помнишь, полгода назад я и представить не могла, что добровольно соглашусь пожить у твоей мамы.
– А я и представить не мог, что вы будете вместе разглядывать мои детские фотографии, – усмехнулся он. – Но я рад. Очень рад.
Алина повернулась к мужу:
– Знаешь, а ведь твоя мама права. Семья – это правда самое важное. Только она не заканчивается на одном человеке. Она растет, меняется… И становится только крепче, если мы учимся принимать эти изменения.
Переезд к свекрови оказался неожиданно легким решением. Галина Петровна проявила удивительный такт – она не вмешивалась в их распорядок дня, не давала незваных советов и старалась создать максимально комфортную атмосферу.
Алина обнаружила, что совместные вечера с чаем и разговорами стали настоящим удовольствием. Свекровь оказалась интересной собеседницей с отличным чувством юмора, что раньше терялось за маской строгой и требовательной матери.
– А вот здесь Паше годик, – Галина Петровна достала очередную фотографию из старого альбома. – Только ходить научился, но уже везде лез. Помню, отвернулась на минуту, а он уже на подоконник забрался.
– Весь в папу, – улыбнулась Алина, разглядывая пухлощекого карапуза. – Паша говорил, что его отец тоже был непоседой.
Галина Петровна задумчиво посмотрела на снимок:
– Да, Сергей всегда был легким на подъем. Может, потому и ушел так рано – слишком торопился жить.
Она никогда раньше не говорила о муже, и Алина затаила дыхание, боясь спугнуть этот момент откровенности.
– Мы познакомились на танцах, – продолжила свекровь. – Он был такой видный, веселый. А я – скромная детдомовская девочка, только-только училище закончила. Даже не верила сначала, что он на меня внимание обратил.
Она налила еще чаю:
– Когда Паша родился, Сергей светился от счастья. Все мечтал, как сына растить будет, на рыбалку возить, в футбол играть. А успел только первые шаги увидеть.
Алина осторожно накрыла руку свекрови своей:
– Наверное, было тяжело одной.
– Тяжело, – кивнула Галина Петровна. – Но Паша так похож на отца – те же глаза, тот же характер. Словно частичка Сергея со мной осталась. Может, поэтому я и вцепилась в сына так крепко – боялась и его потерять.
В этот момент малыш сильно толкнулся. Алина охнула и прижала руку к животу.
– Балуется? – улыбнулась свекровь. – Дай-ка.
Она приложила ладонь к животу невестки и заговорила негромко:
– Ну что, богатырь, решил напомнить о себе? Или богатырка? Паша с Алиной никому не говорят, кто у них будет.
– Хотим, чтобы сюрприз был, – объяснила Алина. – Но я почему-то уверена, что мальчик.
– А я на девочку надеюсь, – призналась Галина Петровна. – Представляешь, какие платьица ей вязать можно будет?
Они рассмеялись, и в этот момент Алина поняла, что впервые за все время чувствует себя действительно спокойно и уютно в доме свекрови.
Весна летела незаметно. Ремонт в их квартире подходил к концу, но возвращаться почему-то не хотелось. Они привыкли к этим вечерам втроем, к утреннему кофе на уютной кухне, к возможности в любой момент поделиться новостями или просто помолчать вместе.
В начале мая, когда город утопал в цветущей сирени, Алина почувствовала первые признаки приближающихся родов. Галина Петровна тут же взяла командование на себя – но не как раньше, властно и безапелляционно, а мягко и уверенно.
– Сумка в роддом давно собрана, – успокоила она мечущегося Павла. – Я все необходимое сложила еще неделю назад, на всякий случай.
Алина только улыбнулась, заметив, как невестка и свекровь действуют слаженно, без лишних слов понимая друг друга.
В роддоме, пока Павел оформлял документы, Галина Петровна крепко обняла Алину:
– Все будет хорошо, девочка моя. Ты сильная, справишься.
И впервые за все время Алина не почувствовала в этих словах менторского тона – только искреннюю поддержку и любовь.
Роды прошли на удивление легко. Когда Павел и его мать вошли в палату, Алина сидела на кровати, прижимая к груди маленький сверток.
– Ну что, готовы познакомиться с внучкой? – улыбнулась она.
Галина Петровна застыла на пороге:
– Девочка?
– Девочка, – кивнул Павел. – Три двести, пятьдесят два сантиметра. Вся в маму – красавица.
Свекровь осторожно приблизилась к кровати. Алина передала ей ребенка, и в этот момент что-то неуловимо изменилось в их отношениях – словно последняя стена рухнула.
– Здравствуй, маленькая, – прошептала Галина Петровна, и в ее голосе звучали слезы. – Я твоя бабушка. Я так тебя ждала…
Малышка открыла глаза – темно-синие, как у всех новорожденных.
– На Сергея похожа, – вдруг сказала свекровь. – Такой же разрез глаз.
Павел обнял мать за плечи:
– Мам, мы хотим назвать ее Софией. Ты не против?
– София, – повторила Галина Петровна. – Мудрая. Хорошее имя.
Она бережно вернула внучку Алине:
– Спасибо вам. За все спасибо.
Вечером, когда Павел отправился домой за необходимыми вещами, а малышка спала в прозрачной больничной кроватке, Галина Петровна присела на край постели невестки:
– Алина, я вот что подумала… Может, вы не станете возвращаться в свою квартиру? У меня места много, комнат хватит. А Сонечке нужна бабушка рядом.
Алина внимательно посмотрела на свекровь:
– А вы правда этого хотите? Не из чувства долга?
– Правда, – просто ответила Галина Петровна. – Я только сейчас поняла, что семья – это не когда держишь кого-то при себе, а когда отпускаешь и принимаешь. Вы научили меня этому. И я хочу быть рядом – не чтобы контролировать, а чтобы помогать. Если вы позволите.
Алина протянула руку:
– Тогда давайте попробуем. Только теперь без «вы» – мы же семья.
В последний день декабря Алина стояла у окна, наблюдая за падающим снегом. За спиной слышался тихий смех Софии – восьмимесячная внучка была любимицей Галины Петровны и теперь увлеченно играла с бабушкой.
– Мам, ты не видела нашу елочную игрушку? – спросил Павел, разбирая коробки с украшениями.
– В маленькой коробке должна быть, – отозвалась Галина Петровна, не отрываясь от внучки. – Я ее отдельно положила, чтобы не разбилась.
Алина улыбнулась, вспоминая, как год назад они впервые решились изменить традицию и встретить Новый год отдельно. Кто бы мог подумать, что это решение изменит их жизнь настолько сильно?
Теперь они жили вместе – две семьи под одной крышей, но без того напряжения и недопонимания, что были раньше. Их квартиру сдавали – деньги пригодились, когда Алина решила уйти в декрет пораньше.
– Нашел! – торжественно объявил Павел, доставая серебристый шар. – Помнишь, мам, папа тебе его подарил?
– Как не помнить, – Галина Петровна подхватила Софию на руки. – Смотри, малышка, этому шарику столько же лет, сколько было твоему папе, когда он появился на свет.
София потянулась к блестящей игрушке, но бабушка мягко отвела ее ручку:
– Нет-нет, это очень хрупкая вещь. Давай лучше твой шарик повесим.
Месяц назад они всей семьей ходили выбирать елочные украшения. София, сидя на руках у отца, сама показала на простой пластиковый шар с нарисованным медвежонком.
– Первая игрушка для нашей новой традиции, – улыбнулась тогда Алина.
Теперь этот шар занял почетное место на елке рядом с винтажным серебристым.
– Девочки, идите к столу! – позвала Галина Петровна. – Пельмени остынут.
После новогодних событий прошлого года лепка пельменей стала их общим занятием. Каждое воскресенье они собирались на кухне – Галина Петровна месила тесто, Алина готовила начинку, а Павел, как самый аккуратный, защипывал края.
– Я тут подумала, – начала свекровь, разливая по тарелкам бульон, – может, на следующий Новый год всем вместе куда-нибудь поехать? В какой-нибудь пансионат, например. Соня уже подрастет, будет интересно.
Алина переглянулась с мужем:
– Отличная идея. Только…
Она замолчала, прикусив губу.
– Что «только»? – насторожилась Галина Петровна.
– Только к тому времени нас будет уже не четверо, – улыбнулась Алина, кладя руку на живот.
В комнате повисла тишина. София, почувствовав что-то необычное, перестала играть с ложкой и внимательно посмотрела на взрослых.
– Ты… вы… – Галина Петровна растерянно переводила взгляд с сына на невестку.
– Да, мам, – Павел обнял жену за плечи. – У нас будет второй ребенок.
– Господи, – свекровь прижала руки к щекам. – Какое счастье! А срок какой?
– Двенадцать недель, – ответила Алина. – Хотели дождаться праздников, чтобы сказать.
Галина Петровна решительно встала:
– Так, мне срочно нужно к соседке. У нее осталась та голубая пряжа, которую я присматривала. Если мальчик будет – как раз на костюмчик хватит.
– Мам, – рассмеялся Павел, – подожди хоть до завтра!
– Какое «подожди»! – возмутилась она. – Время летит быстро, надо успеть и кофточку, и пинетки…
София, глядя на суету взрослых, радостно захлопала в ладоши.
Вечером, когда малышка уже спала, а Галина Петровна увлеченно вязала, устроившись в кресле, Алина и Павел вышли на балкон. Снег все еще падал, укрывая город пушистым одеялом.
– Как думаешь, мы правильно сделали, что остались здесь жить? – спросила Алина.
– А ты сомневаешься?
– Нет, – она покачала головой. – Просто иногда думаю, как одно решение может изменить всю жизнь. Помнишь, год назад я готова была отказаться от общения со свекровью? А теперь даже не представляю, как бы мы без нее справлялись.
Павел обнял жену:
– Знаешь, чему я научился за этот год? Любовь не заканчивается. Ее не становится меньше, если делишь на всех. Наоборот – она растет.
Из комнаты донесся тихий голос Галины Петровны – она напевала старую колыбельную, ту самую, которой когда-то убаюкивала маленького Пашу.
– Пойдем в дом, – Алина поежилась. – Скоро куранты.
В эту новогоднюю ночь они не ставили грандиозных планов и не загадывали сложных желаний. Просто сидели вместе, пили безалкогольное шампанское, слушали тихое сопение спящей Софии и понимали, что настоящее счастье – это когда рядом близкие люди, когда в доме пахнет пирогами и елкой, когда можно просто быть собой и знать, что тебя любят и принимают.
А за окном продолжал падать снег, укрывая прошлое белым покрывалом и обещая новое начало.
