«На его месте должен был быть я!» – думали многие зрители, глядя, как Павел Верещагин морщился от одного вида черной икры.
Цитата из комедии СССР Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука».
Бедолага таможенник из «Белого солнца пустыни» Владимира Мотыля при недостатке нормальной пищи вынужден был подъедать – о, yжac! – дорогой деликатес.
Взять хоть наше время:
Данные приведены по официальным СМИ.
- черная икра в Астрахани по начальной ставке варьируется от 60 тыс. до 150 тыс. руб.;
- попадая в магазины, она дорожает по крайней мере на 20–25%;
- непосредственно высшая категория (от откормленных осетров 15-летнего возраста) оценивается минимум в 60 тыс. руб. за 1 кг, или 7 тыс. руб. за маленькую баночку в 100 гр;
Цена не совсем соразмерна объему. Тут действует обычный рыночный принцип: чем меньше тара, тем больше стоимость за 1 гр.
Плюс, разумеется, цены значительно дифференцируются в зависимости от качества, района и многих других особенностей.
- о нелегальных вариантах и вообще умолчим…
Так откуда у Верещагина была икра большими тазиками?
От контрабандистов.
А каким таким образом эти люди ему сей элитный продукт отдавали? Столь неожиданный, но логичный вопрос влечет как минимум еще три неловких вопроса.
Или, как сказал герой в другой комедии Гайдая, «меня терзают смутные подозрения»…
- Не была ли дорогущая икра взяткой?
- Даже если она взяткой не была – отчего ж попала на стол работника таможни, а не в государственные закрома?
- Если вглядеться, в доме Верещагина можно заметить много признаков роскоши, особенно по сравнению с бедными жителями тех голодных лет: павлины, осетры… Откуда?
Итак, пробежимся по фактам из жизни Верещагина, которые современным зрителям кажутся признаками богатства и, мягко говоря, удивляют, наталкивая на мысль: а таким ли уж честным был таможенник?
1. «Во дворе павлинов видел?»
Одна из любимых многими зрителями цитат кино Мотыля – слова Федора Сухова о павлинах. Причем большинство обожают произносить ее именно с бесподобными интонациями актера Анатолия Кузнецова. А намекают при этом на мещанский образ жизни человека, этакого кулачка, который растерял идеалы своей молодости и пристроился на тепленькое место.
В этом сюжете павлины иллюстрируют известный социолого-исторический факт: ценности общества меняются от эпохи к эпохе. То, что в одном месте в одно время считается «излишествами нехорошими», в другом месте в другое время признаётся нормой.
Цитата из еще одной комедии Гайдая – «Кавказская пленница…».
Так вот. Павлины, может быть, для жителя Европы и были чудом.
Не даром немецкий барон из мультика СССР Анатолия Солина и Натана Лернера «Приключения Мюнхгаузена» чуть ли не на коленях умолял: «Спой, птичка!.. Спой, рыбка!..»
На Востоке же их воспринимали так, как воспринимают гусей и уток жители средней полосы России: привычно и обыденно.
При этом павлины были не взяткой и не конфискатом с таможни, а предметом обмена на мундир – Верещагин сам о том мимоходом упоминал в сюжете.
И сделка сия состоялась не ради статусности, но в целях добычи пропитания – когда таможня рухнула вместе с прежним строем и воинский китель как ее атрибут уже оказался не нужен…
То же самое можно сказать об осетрах, плававших в бассейне во дворе Верещагина:
- они были с таможни;
- они не считались роскошью – в Каспийском море обитают осетры русские и персидские, а также белуги и севрюги, шипы и стерляди;
- в доме Верещагина рыбы появились не ради красоты, но опять-таки для еды, оттого и плавали в большой чаше – чтоб не испортились. Ведь холодильников-то не было.
2. «Что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?..»
Казалось бы, жилище Верещагина выглядело практично прочным, надежно глинобитным. Подпоручик, который хотел что-то для своих нужд истребовать, но наткнулся на сурового таможенника, перелетел через забор, словно враг, неудачно пытавшийся осадить крепость (дескать, «гранаты у него не той системы»).
Однако ж вспомните, как Сухов в разговоре с Петрухой упомянул «белый домик – бывшую царскую таможню». Это и было пристанище Верещагина: не дом, не особняк, не резиденция и не поместье, а именно домик.
Он достался Верещагину по закону от государства – как царскому чиновнику. Однако самому Павлу Артемьевичу жилье не принадлежало, будучи не более чем казенным помещением, которое предоставлялось тем, кто нес службу.
3. «Нет, ребята, пулемета я вам не дам»
Ну, икорка, рыбка – ладно. Однако откуда столь серьезное оружие-то?
И этому было объяснение.
Верещагин до революции работал не просто таможенником, а начальником таможенного поста. Скорее всего, Павел Артемьевич был военнослужащим из Отдельного корпуса пограничной стражи.
Данное формирование создали не как рядовое, но как имеющее специальное назначение в Вооруженных силах Российской империи – для охраны границ государства.
Границы действительно были близко. И как же тут обойтись без средств защиты? Случись чего (а на границе многое случается…) – не павлинами же было врагов закидывать.
Работой Верещагина на долгие годы стала не канцелярщина с бухгалтерией (хотя этим тоже приходилось заниматься, но уже второстепенно), а боевая защита рубежей. Без преувеличения. На его пути наверняка встречалось немало преступников, которых он ловил.
Кстати, подведомственность такой корпус имел двойную: в годы войны находился под юрисдикцией имперской армии, в мирное же время подчинялся имперскому Министерству финансов. Отсюда и столь неплохой боевой арсенал.
Между прочим, на снимках, висевших по стенам жилища Верещагина, можно разглядеть моменты его боевого прошлого. Так, на портрете этого бравого усача в молодости, еще при ярко-черной шевелюре, четко заметны два георгиевских креста.
В фильме Мотыля не уточнено, за что именно Павел Артемьевич их получил. Исторически ближе ему были Русско-японская война 1904–1905 гг. и Первая мировая 1914–1918 гг.
Как бы то ни было, дослужил он до штабс-ротмистра и уж наверняка пулеметом пользоваться умел отлично. Кстати, прототип Верещагина не только стрелял сам, но и жену с детьми обучил тому же.
4. «Опять ты мне эту икру поставила!.. Хоть бы хлеба достала»
И собственно момент «не могу я ее каждый день, прoклятyю, есть».
Все мы прекрасно помним еще одну советскую комедию, в которой черная икра, так сказать, снижалась в статусе. Равно как и красная. Им противопоставлялась «икра заморская – баклажанная», о которой житель русского Средневековья говорил с придыханием.
Разумеется, речь – о еще одной комедии СССР Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию».
Дело в том, что раньше черная икра стоила на порядок дешевле. Как уже сказано, на Каспии как раз и водятся осетры. Поэтому здесь раритетом их икра не была.
А вот хлеб, о котором тосковал Павел Артемьевич, как ни парадоксально, был дороже икры. Ведь под знойным палящим солнцем в сухих песках пшеница, рожь и др. не приживаются. Хлеб сюда привозили из других районов, из-за чего цена его значительно возрастала.
Ну, а в годы, которые нам показали в истерне Мотыля, с хлебом и пуще того были проблемы: Гражданская война, разруха – какая там, как бы сказали сегодня, логистика?..
Кстати, любопытно, что в фильме актер, блестяще воплотившийся в нашего таможенника, не кривил душой. Павел Луспекаев успел отыграть множество дублей, в каждом из которых его кино-супруга кормила с ложки икрой. И для каждого дубля ему надо было хоть немного, но отведать деликатеса.
Снимали долго, к тому же в жару – на самом деле на побережье Каспия. Икра и так успела актеру надоесть, а тут еще духота… Между прочим, СМИ писали, что после долгих съемок икра банально испортилась. В объеме двух больших чашек.
Так что на лице Верещагина запечатлелись самые искренние чувства Луспекаева… Вот так вот. А вы говорите – мол, «на его месте должен был быть я!».
Ну, или не вы, а герой опять-таки комедии Гайдая ))
Да и арбузы, которыми Верещагин закусывал икру, были в тех местах дешевыми. И скорее всего, они с женой выращивали их сами.
Что до уничтожения санкционки – то всё просто.
Это только сегодня икру, как и остальной конфискат, сразу уничтожили бы. А в то время еще не догадались просто так брать и выкидывать хорошую, годную еду. Вот пиратов на столбах вешали для острастки – то да, и то это было в давние времена, задолго до просвещенной эпохи…
Однако и отдавать контрабандный товар куда-то тоже не решались. Или просто было недосуг – время-то какое шло, попробуй угляди за всем…
Вот и оставалась икра на таможне, которой заведовал Верещагин. А голодать, глядя, как рядом портится продукт, согласитесь, было бы, мягко говоря, не очень умно.
5. «Мне за Державу обидно»
Итак, образ роскошествующего таможенника испарился и вырисовался облик бедноватого человека, живущего самым настоящим средневековым натуральным хозяйством.
Всё, что он имел, он получил собственным трудом. И ничего свыше того, ни шагу против закона и совести.
Поэтому Верещагин не кривил душой, когда говорил, что не берет мзду и радеет за Родину. Он был действительно человеком чести. Просто оценивать его жизнь надо с позиций места и времени самого Верещагина, а не с нашей современной «колокольни»…
