— Андрей, давай снимем квартиру! Ну пожалуйста… — Анна присела на подлокотник кресла и посмотрела на мужа. Солнечный луч из окна падал на её растрёпанные после сна волосы.
— Родная, мы же договорились — полгода у родителей, и накопим на первый взнос, — Андрей оторвался от ноутбука и потёр переносицу. — Ты же знаешь, как сложно сейчас с ипотекой.
— Знаю, — вздохнула Анна, поправляя футболку, — но…
Она замолчала, не договорив. За окном проехала машина, громко включив музыку. Андрей взял её за руку:
— Что случилось? Опять мама что-то сказала?
— Нет-нет, просто… — Анна встала и подошла к окну. — Понимаешь, я чувствую себя здесь лишней. Твоя сестра…
— Ира? — Андрей нахмурился. — Что она сделала?
— Ничего конкретного, — Анна обхватила себя руками. — Просто постоянные замечания, взгляды. Вчера я приготовила ужин на всех, а они…
— Что?
— Демонстративно пожарили себе яичницу. И твоя мама сказала: «Мы привыкли к другой кухне».
Андрей поднялся и обнял её сзади:
— Потерпи немного. Это всё временно.
Анна промолчала. Она не стала рассказывать, как Ирина специально включает музыку на полную громкость, когда она пытается отдохнуть. Как «случайно» проливает чай на её вещи в ванной. Как шепчется с матерью на кухне, замолкая при появлении невестки.
Их история началась три года назад — обычное знакомство в компании друзей, долгие разговоры до утра, первый поцелуй под моросящим дождём. Год совместной жизни в съёмной квартире пролетел как один день. А потом — две полоски на тесте, и решение пожениться.
Семья Андрея с самого начала отнеслась к выбору сына прохладно. Особенно после новости о беременности. Анна слышала, как свекровь говорила по телефону подруге: «Затащила парня в ЗАГС». Но Анну это не особо волновало — она выходила замуж за любимого человека, а не за его родственников.
Пышную свадьбу решили не устраивать. Просто расписались в ЗАГСе, отметили в небольшом ресторане с близкими друзьями. Ирина демонстративно не пришла, сославшись на болезнь сына. Хотя вечером того же дня выложила в соцсети фотографии с детской площадки.
Решение пожить с родителями Андрея казалось тогда разумным. Большой дом, отдельная комната, возможность откладывать деньги… Но уже через неделю Анна поняла — это была ошибка.
Первый звоночек прозвенел, когда свёкор за ужином начал рассуждать о наследстве:
— Дом, конечно, достанется Ирочке с внуком. А тебе, Андрей, дача. Там участок хороший, можно и пристройку сделать.
Анна почувствовала, как напрягся муж, но он промолчал. А она подумала — неужели они действительно считают, что она претендует на их имущество?
С тех пор каждый день приносил новые «сюрпризы». Ирина, не работавшая и живущая с трёхлетним сыном на шее у родителей, начала требовать, чтобы невестка убирала весь дом. При этом сама она только создавала беспорядок — разбросанные игрушки сына, грязная посуда, пятна от кофе на столе.
Анна старалась не вмешиваться в чужой быт. Готовила только для себя и мужа, убирала их комнату и места общего пользования. Но этого оказалось мало.
— Вы посмотрите на неё! — доносился голос Ирины из кухни. — Королева! Даже посуду за собой помыть не может нормально!
Анна опускала глаза и проходила мимо. Она помнила слова мамы: «Не обращай внимания на глупости. Ты взрослый человек».
Но игнорировать становилось всё труднее. Особенно когда начался токсикоз, и Анне приходилось часто отпрашиваться с работы. Каждый раз, возвращаясь домой раньше обычного, она слышала шепотки за спиной:
— Небось, прикидывается больной, чтобы на работу не ходить.
— И не стыдно? Мы её приютили, а она…
Андрей защищал жену как мог, но он часто задерживался в офисе — последний проект требовал много времени. А когда приходил домой, старался не замечать напряжённой атмосферы.
Анна понимала — он разрывается между любовью к ней и привязанностью к родным. Но легче от этого понимания не становилось.
В тот день всё изменилось. На работе у Анны закружилась голова, и Андрей настоял, чтобы она поехала домой отдохнуть. Он довёз её и уехал на важную встречу, пообещав вернуться пораньше.
Анна решила подышать свежим воздухом в саду. Апрельское солнце пригревало, на яблонях набухали почки. Она присела на старую скамейку, прикрыла глаза. Минут через десять стало прохладно, и она вернулась в дом.
Поднявшись в комнату, Анна замерла на пороге. Ирина, склонившись над столом, копалась в её сумочке.
— Что ты делаешь? — голос Анны дрожал от возмущения.
Ирина даже не вздрогнула. Медленно выпрямилась, небрежно бросила сумочку на стол:
— Что надо, то и ищу. В отличие от некоторых я в своём доме.
— А воровство в собственном доме уже считается нормой? — процедила Анна.
Ирина рассмеялась, откинув волосы назад:
— Воровство? Да что у тебя красть-то? Я просто проверяю, чем ты на работе занимаешься, когда якобы болеешь.
Анна шагнула вперёд. В висках стучало:
— Ты не имеешь права…
— Права? — перебила Ирина. — А ты имеешь право приходить в чужой дом и командовать? Думаешь, я не вижу, как ты крутишь моим братом? Забеременела специально, да?
— Что ты несёшь? — Анна сжала кулаки.
— Правду! — Ирина повысила голос. — Ты же специально окрутила Андрея! Строишь из себя чистоплюйку, даже убираться в доме не хочешь! А сама подслушиваешь наши разговоры и передаёшь ему в искажённом виде!
— Я? Подслушиваю? — Анна горько усмехнулась. — Да вы орёте так, что весь дом слышит! И про то, какая я меркантильная, и про то, как затащила твоего брата в ЗАГС…
— Ты просто шаболда, которая решила за счёт моего брата устроиться! — выкрикнула Ирина.
Анна почувствовала, как к горлу подступает комок:
— Забавно слышать такие обвинения от женщины, которая родила неизвестно от кого и сидит на шее у родителей. По крайней мере я замужем за отцом своего ребёнка.
В дверях появилась мать Андрея. Её лицо исказилось от гнева:
— Как ты смеешь так говорить о моей дочери?
— А как вы смеете копаться в моих вещах? — Анна повернулась к свекрови. — С первого дня вы дали понять, что я здесь никто! Даже когда я готовила на всех, вы демонстративно отказывались есть!
— Неблагодарная! — всплеснула руками свекровь. — Мы тебя пригрели в своём доме…
— Пригрели? — Анна рассмеялась. — Вы не пригрели, а позволили временно пожить, при этом постоянно напоминая, что это ВАШ дом!
На шум прибежал отец Андрея:
— Что за крик? А, это ты опять… — он неприязненно посмотрел на невестку. — Если не нравится, можешь уходить! Никто не держит!
Анна молча прошла мимо них, захлопнула дверь комнаты. Достала телефон, набрала номер мужа. Руки дрожали, но голос звучал спокойно:
— Андрей, либо мы сегодня же уезжаем отсюда, либо я уеду одна. Решай.
За дверью всё ещё слышались крики Ирины:
— Эта выскочка разрушает нашу семью! Я всегда знала, что так будет! Андрей совсем ослеп!
Анна методично складывала вещи в чемодан. Футболки, джинсы, бельё… Руки делали своё дело, а в голове крутилась одна мысль — лучше начать всё сначала, чем жить в атмосфере постоянной враждебности.
Она не знала, сколько прошло времени — может, час, может, два. В дверь постучали. На пороге стоял Андрей — бледный, встревоженный:
— Что случилось?
Анна коротко рассказала о произошедшем. Андрей слушал молча, только желваки ходили на скулах. Потом решительно произнёс:
— Собирайся. Я вызову такси.
— Но как же… — начала Анна.
— Никаких «но», — перебил он. — Я не позволю никому обижать мою жену. И моего ребёнка.
Они спустились по лестнице под гробовое молчание домашних. Только когда Андрей открыл входную дверь, раздался голос его матери:
— Сынок, подумай хорошенько…
Андрей обернулся:
— Я уже подумал, мама. И решил.
Такси ждало у ворот. Водитель помог загрузить вещи в багажник. Анна села на заднее сиденье, прижимая к груди сумочку — ту самую, в которой рылась Ирина.
Всю дорогу они молчали. Андрей крепко держал руку жены, а она смотрела в окно на проплывающие мимо дома, деревья, людей. Странно, но она не чувствовала ни злости, ни обиды — только облегчение.
К счастью, их старая съёмная квартира оказалась свободна. Хозяйка, милая пожилая женщина, обрадовалась возвращению прежних жильцов:
— Я как знала — никому не сдавала после вас! Думала, вдруг вернётесь…
Первую ночь они провели на старом диване — все вещи остались в чемоданах. Но это была самая спокойная ночь за последние месяцы. Никто не топал над головой, не включал громкую музыку, не шептался за стеной.
Утром Андрей ушёл на работу, а Анна занялась обустройством их нового-старого жилья. Разбирая вещи, она нашла альбом с фотографиями — их первое совместное лето, поездка на море, домашние посиделки с друзьями. На всех снимках они улыбались, строили смешные рожицы, обнимались. Такие беззаботные, такие счастливые.
Зазвонил телефон. Анна увидела на экране имя свекрови и сбросила вызов. Через минуту пришло сообщение: «Мы тебя приняли как родную, а ты …»
Анна удалила сообщение, не дочитав. Она знала — муж получает такие же. Знала и то, что он не ответит.
Вечером они сидели на кухне, пили чай с любимым малиновым вареньем, которое передала мама Анны. Говорили о будущем — придётся отложить покупку квартиры, но это не страшно. Главное, что они вместе.
— Знаешь, — Андрей размешивал сахар в чашке, — я должен извиниться.
— За что?
— За то, что не замечал… вернее, не хотел замечать, как к тебе относятся. Думал, само наладится.
Анна накрыла его руку своей:
— Ты не виноват. Просто бывают ситуации, когда лучше уйти.
— Да, но… — он запнулся. — Мне кажется, я предал их.
— Нет, — твёрдо сказала Анна. — Ты выбрал свою семью. Нас.
Они помолчали. За окном моросил дождь, на подоконнике мурлыкал соседский кот — забрался через открытую форточку, как в старые добрые времена.
Через неделю позвонила Ирина. Андрей включил громкую связь:
— Братик, прости меня! — голос сестры дрожал. — Я не хотела…
— Правда? — спокойно спросил Андрей. — А по-моему, очень даже хотела.
— Но мы же семья! Вернись домой!
— Я дома, Ира. Здесь мой дом — с моей женой и будущим ребёнком.
— Но…
— Когда ты будешь готова принять это, позвони.
Он нажал отбой и посмотрел на Анну:
— Может, со временем они поймут.
— Может быть, — кивнула она. — А может, и нет. Но знаешь… это уже не так важно.
Андрей обнял её, положил руку на едва заметный живот:
— Главное, что важно для нас троих.
Прошло шесть месяцев с их переезда. В родительский дом они не вернулись. Раз в пару недель Ирина набирала номер брата, но беседы получались скупые, неловкие — пара фраз о погоде, работе, здоровье. С родителями связь поддерживалась только через сестру — она передавала дежурные приветы и пожелания. Позвонить напрямую им мешала затаенная обида.
По вечерам Анна с Андреем сидели на балконе. Пили чай, говорили о будущем. В квартирке, пусть и небольшой, им было уютно вдвоем. Здесь можно дурачиться, петь по утрам, разбрасывать вещи — никто не осудит, не упрекнет. Комнаты постепенно обрастали мелочами — детские вещи, игрушки, пеленки. До родов оставалось всего ничего.
Как-то вечером Анна наблюдала за спящим мужем. В полумраке его лицо казалось совсем юным, беззащитным. «Забавно», — подумала она, — «раньше считала, что семья — это только родственники. А теперь понимаю — семья там, где тебя принимают целиком, без условий и оговорок».
Андрей приоткрыл один глаз:
— Чего не спишь?
— Так, размышляю…
— О нас?
— О нас троих, — Анна погладила округлившийся живот.
