— Даже не думайте на меня рассчитывать, — Элеонора Витальевна поправила идеально уложенные волосы. — В моем возрасте с младенцами сидеть? Нет уж, увольте.
Рита стояла у окна роддома, прижимая к груди новорожденного Даню. Сероватый свет февральского утра падал на белые стены, подчеркивая бледность молодой мамы. За дверью палаты муж разговаривал с медсестрой, оформляя документы на выписку.
— Мы и не рассчитываем, — ответила она тихо, глядя в окно. — Моя мама уже взяла отпуск, чтобы помочь первое время.
— А, ну да, — протянула свекровь. — Вера Николаевна у нас теперь главная по внукам будет. Только я тебя предупреждаю – не перекладывай на неё всю ответственность. Она женщина, прямо скажем, простая. Без высшего образования, без мужа.
— Мама! — Саша появился в дверях с охапкой документов. — Мы это уже обсуждали.
— Что обсуждали? Я правду говорю. Вера Николаевна – продавец в магазине. А я, между прочим, всю жизнь в НИИ проработала. И троих детей вырастила, не то, что некоторые.
Рита сжала губы. Свекровь не упускала случая напомнить, что Вера Николаевна – мать-одиночка. Будто это каким-то образом делало её хуже.
— Элеонора Витальевна, — медсестра решительно шагнула в палату. — Выйдите, пожалуйста. Нам нужно маму с малышом осмотреть перед выпиской.
Свекровь поджала губы, но спорить с медицинским работником не решилась. В дверях она обернулась:
— Я вам, кстати, конверт на выписку купила. Самый дорогой в магазине, с кружевами. Не благодарите.
Рита с Сашей переглянулись – это был уже третий конверт от свекрови. Первые два она привезла еще во время беременности, и каждый раз подчеркивала их стоимость.
— Простите за резкость, — сказала медсестра, когда за Элеонорой Витальевной закрылась дверь. — Насмотрелась я на таких свекровей. Главное – не позволяйте ей командовать. Это ваш ребенок, вам решать.
Первые недели дома оказались самыми сложными. Даня часто просыпался по ночам, Рита не высыпалась, с непривычки болели руки и спина. Вера Николаевна помогала, как могла – готовила, убирала, забирала малыша, когда видела, что дочь совсем без сил.
Элеонора Витальевна тоже появлялась – обычно после обеда, нарядная и с подарками.
— Я вам погремушку принесла, — объявила она в очередной визит. — Французскую, между прочим. Три тысячи отдала.
— Спасибо, — вздохнула Рита. — Только у нас уже есть четыре погремушки. От вас же.
— Ну, значит, пятая будет, — отрезала свекровь. — Что-то личико у Данечки красное. Вы его правильно купаете? Вот я своих…
— Нормальное у него личико, — возразила Рита. Сил спорить не было, но и молчать становилось невозможно. — Педиатр вчера смотрела, сказала – всё хорошо.
— А я тебе говорю – красное! Неправильно температуру воды меряете. Дай-ка малыша, покажу, как надо.
— Правда? — оживилась Рита. — Возьмите его, пожалуйста, я пока ванночку приготовлю.
Свекровь отшатнулась: — Ой, нет-нет. У меня сердце. Давление подскочит – кто отвечать будет? Ты показывай, а я посмотрю и подскажу.
Так повторялось из раза в раз. Элеонора Витальевна приходила с подарками, раздавала указания, но стоило попросить реальной помощи – находила тысячу отговорок.
— Вы неправильно режим выстраиваете, — заявляла она, удобно устроившись в кресле. — Вот я своих по часам кормила. Минута в минуту.
— Сейчас другие рекомендации, мама, — пытался объяснить Саша. — Педиатр говорит – кормить по требованию.
— Вот-вот, потакайте ему во всём! Избалуете ребёнка. У меня трое – и все по струнке ходили.
Рита покачала головой, но промолчала. Спорить было бесполезно.
К четырем месяцам они все измучились от бесконечных советов и упреков. Элеонора Витальевна появлялась без предупреждения, в самое неудобное время, и каждый раз находила поводы для критики.
— Опять футболку без кофточки надели, — возмущалась она, разглядывая внука. — В комнате сквозняк, ребёнок простудится.
— Мама, здесь двадцать пять градусов, — не выдержал Саша. — Какой сквозняк?
— Молодые родители всегда так самоуверенны, — свекровь поджала губы. — А потом ребёнок заболеет – и кто виноват?
— Элеонора Витальевна, — Рита старалась говорить спокойно. — Если вы так переживаете, может, поможете? Посидите с Даней, пока я в магазин схожу?
— Исключено, — отрезала свекровь. — Я своё отнянчила. У меня давление, сердце. Не хватало еще в моем возрасте с младенцем сидеть.
В тот же вечер приехала Вера Николаевна. Молча забрала внука, отправила дочь спать. Два часа гуляла с коляской, потом постирала детские вещи. И ни слова про давление, хотя работала на ногах по двенадцать часов в магазине.
К восьми месяцам Даня подрос, начал ползать. Рита немного пришла в себя, привыкла к новому ритму жизни. Сашу повысили на работе, и в честь этого намечался большой корпоратив.
— Давай сходим вместе, — предложил он жене. — Нам нужно хоть немного отдохнуть.
— А с кем Даню оставить?
— Я с радостью посижу, — отозвалась Вера Николаевна, когда дочь позвонила ей. — Вам нужно иногда побыть вдвоем.
Они уже собирались уходить, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Элеонора Витальевна с очередным пакетом подарков.
— Куда это вы такие нарядные? — поинтересовалась она, оглядывая вечернее платье невестки.
— На корпоратив к Саше едем, — ответила Рита. — Мама с Даней посидит.
Лицо свекрови изменилось мгновенно.
— Как это – мама? А почему не я?
— Но вы же сами говорили, что вам тяжело с маленьким, — растерялась Рита.
— Это когда было! — возмутилась Элеонора Витальевна. — Сейчас он уже большой, самостоятельный. Я прекрасно могла бы с ним побыть.
— Мама, — вмешался Саша. — Ты восемь месяцев отказывалась даже на полчаса с ним оставаться.
— Значит, так? — в голосе свекрови зазвенели слезы. — Вы решили меня от внука отстранить? Все родственникам расскажу, как вы со мной обращаетесь.
— Расскажите, — спокойно ответила Рита. — Заодно объясните, почему за восемь месяцев ни разу не смогли с ним посидеть. Почему каждый раз находили отговорки.
Элеонора Витальевна развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Саша дернулся было за ней, но остановился.
— Пусть идет, — тихо сказал он. — Я устал от этих манипуляций.
Вечер на корпоративе получился замечательным. Они танцевали, общались с коллегами Саши, впервые за долгое время чувствуя себя не только родителями, но и молодой парой. Вера Николаевна присылала фотографии спящего Дани, и Рита была спокойна – с бабушкой малышу хорошо.
Но история с несостоявшимся присмотром за внуком получила неожиданное продолжение. Через три дня к ним приехала Сашина старшая сестра Марина.
— Мама в истерике, — с порога начала она. — Говорит, вы её выгнали, когда она хотела помочь с ребенком.
— Это неправда, — покачал головой Саша. — Хочешь знать, как всё было на самом деле?
Он рассказал сестре всю историю – от первого дня в роддоме до последнего скандала. Марина слушала молча, только хмурилась.
— А ведь со мной она то же самое делала, — призналась она наконец. — Когда Костик родился. Тоже все критиковала, советы давала, а помогать отказывалась. Я потом свекрови в ноги кланялась – она с малышом сидела, пока я на работу не вышла.
— И ты молчала? — удивился Саша.
— А что говорить? Мама же. Но теперь, когда она всем родственникам жалуется на вашу неблагодарность, я молчать не буду. Расскажу, как всё на самом деле.
Элеонора Витальевна развернула целую кампанию. Она обзванивала родственников, рассказывая, как невестка настроила сына против родной матери. Как её лишили возможности видеться с внуком. Как предпочли ей «эту выскочку Веру».
Но неожиданно поддержки не получила. Марина честно рассказала свою историю. Сашин младший брат Николай вспомнил, как мать отказывалась сидеть с его дочкой, зато потом предъявляла претензии, что её не позвали на утренник в детский сад. Двоюродная сестра припомнила похожую ситуацию пятилетней давности.
— Мне надоело оправдываться, — сказала Рита мужу после очередного звонка возмущенной родственницы. — Пусть говорит что хочет. Мы знаем правду.
— Я тоже устал, — признался Саша. — Столько лет это продолжается, а я всё пытался сгладить, помирить, объяснить. Хватит.
Время шло. Элеонора Витальевна перестала звонить. Перестала приходить. Даже на первый день рождения внука не появилась – прислала открытку с сухим поздравлением.
Рита видела, как переживает муж. Но он больше не пытался наладить отношения с матерью. Не уговаривал её одуматься. Не пытался объяснить очевидное – что любовь к внуку измеряется не дорогими подарками и громкими словами, а реальной заботой и помощью.
Даня рос веселым, активным малышом. Вера Николаевна часто приходила в гости, гуляла с внуком, читала ему книжки. Однажды взяла отгул на работе, чтобы посидеть с заболевшим ребенком, пока Рита была на важной встрече.
А в их семейном альбоме постепенно накапливались фотографии – первые шаги, первые слова, первая самостоятельная попытка взять ложку. И на этих снимках не было женщины, которая когда-то так громко заявляла о своем праве быть главной бабушкой.
