— Что сестра про меня наговорила? Что она воспитывает моих детей? Или что я воровка с большой дороги? — Лиза похолодела.
— Что ты… — он замялся. — Я бы в такое и не поверил. В общем, она утверждает, что ты много раз избавлялась от детей. И что у тебя было много мужчин до меня.
Лиза расхохоталась:
— И ты поверил?
— Нет, конечно, — Геннадий взял её за руку и улыбнулся. — Я же знаю, что у тебя до меня никого не было. Но зачем она это говорит? Я в шоке, если честно, от такого откровенного оговора.
— Потому что ненавидит меня, — Лиза вытерла выступившие слезы. — За то, что я ушла и начала жить своей жизнью. А еще перестала быть прекрасной удобной сестрой, на которой можно ездить.
В тот вечер она рассказала ему всё: про равнодушную мать, про сестру, взвалившую на неё воспитание племянника, про годы в состоянии вечной вины и усталости.
— Знаешь что, а мы поженимся, — вдруг сказал Геннадий. — Я не позволю им больше тебя обижать.
Лиза уткнулась ему в плечо и заплакала, теперь уже от счастья.
А через неделю позвонила мать:
— Я решила переписать квартиру на Тоню, — сообщила она буднично сухим голосом. — У неё двое детей, ей жилье нужнее. Ты же понимаешь? Надеюсь, ты не будешь препятствовать.
Лиза молча нажала отбой. В горле стоял горький ком.
— Вот и вся моя семья. Была. — прошептала она.
Свадьбу сыграли скромную, без пышных торжеств. Лиза надела простое белое платье, которое подчеркивало её стройную фигуру. Геннадий не сводил с невесты влюбленных глаз.
Родных на церемонии не было. Антонина прислала сообщение: «Желаю вам сдохнуть». Мать ограничилась формальным «Поздравляю» и отговоркой про важную встречу.
— Ничего, — Геннадий крепко сжал руку жены. — У нас будет своя семья.
Медовый месяц провели на Юге. Лиза впервые выбралась к морю. Она жадно впитывала новые впечатления: бархатный песок, крики чаек, закаты над волнами, и стрекот цикад.
— Ты прямо как ребенок, — смеялся Геннадий, глядя, как она собирает ракушки.
— Я и есть ребенок, — отвечала она. — Который наконец-то вырвался на свободу.
Вернувшись, они поселились в просторной квартире Геннадия. Он оборудовал для Лизы музыкальную студию, где она могла репетировать.
Жизнь налаживалась.
Лиза продолжала учиться, теперь уже на втором курсе. Геннадий занимался её карьерой — организовывал выступления, знакомил с нужными людьми.
А потом она узнала, что беременна.
— Я буду папой? — Геннадий подхватил её на руки и закружил по комнате. — Господи, какое счастье!
Лиза сияла от радости. Живот рос, и она с удивлением разглядывала свое меняющееся тело. Геннадий трогательно заботился о ней, готовил полезные блюда, делал массаж, читал книги по уходу за младенцами.
На пятом месяце у подъезда её подкараулила Антонина.
— Поговорить хочу, — Антонина скривила накрашенные губы. — Имею право навестить сестру.
— Говори, — Лиза напряглась, готовая в любой момент позвать консьержку.
— Денег дай, — отрезала Антонина. — У тебя же богатый муж, а мне детей кормить нечем.
— Работать не пробовала, сестренка? — Лиза почувствовала, как внутри закипает злость.
— Да как ты смеешь мне дерзить? — Антонина замахнулась, но Лиза успела отскочить. — Еще учить меня будешь?
— Не смей больше здесь появляться, — твердо сказала Лиза.
— Пожалеешь еще, — прошипела сестра. — Ох, пожалеешь…
Лиза рассказала обо всем мужу. Геннадий немедленно нанял охрану:
— Не хватало еще, чтобы она тебя нервировала в твоем-то положении.
Но Антонина больше не приходила. Только писала гадости в соцсетях с фейковых аккаунтов.
На седьмом месяце беременности Лиза случайно встретила мать в торговом центре. Людмила Сергеевна сначала делала вид, что не замечает дочь, но потом все-таки подошла:
— Как ты? — спросила она, поджав губы и разглядывая дорогой наряд Лизы.
— Хорошо, — Лиза поправила длинную тунику. — Мы ждем девочку.
— Да, да, Тоня рассказала, — мать натянула улыбку, — Ты это… заходи как-нибудь. Все-таки я бабушка.
— Бабушка? — Лиза горько усмехнулась. — Ты мамой то не была, а тут бабушка.
— Я старалась как лучше! — вспыхнула мать. — Думала о вашем будущем!
— О своем будущем ты думала, — покачала головой Лиза. — Прощай, мама. Моему ребенку такая бабушка не нужна.
Она развернулась и пошла прочь, чувствуя, как по щекам катятся слезы. В животе тревожно шевельнулась дочка.
— Все хорошо, маленькая, — прошептала Лиза, поглаживая живот. — У тебя будет другая жизнь. Я обещаю.
Роды прошли тяжело. Но когда Лизе впервые принесли дочку, крошечный сверток с розовым личиком — все страхи и боль отступили.
— Похожа на тебя, — улыбался Геннадий, осторожно беря малышку на руки. — Такая же красавица.
Они назвали дочь Софией. Девочка росла спокойной и улыбчивой, как солнышко. Лиза не могла насмотреться на нее, впитывала каждое движение, каждый взгляд, каждую улыбку.
В три месяца София начала гулить, и Лиза часами пела ей колыбельные. Геннадий, приходя с работы, заставал их в детской: жена тихонько напевает, дочка завороженно следит за ней огромными голубыми глазами.
А потом в их жизнь снова ворвалась Антонина.
Она появилась без предупреждения, просто позвонила в дверь субботним вечером. Лиза как раз укладывала Софию спать и не посмотрев в глазок, открыла дверь.
— Сестренка! — Антонина шагнула в прихожую, не дожидаясь приглашения. — Соскучилась по тебе!
От нее разило перегаром, глаза озобленно блестели, руки подрагивали.
— Уходи, — Лиза попятилась. — Ты же пьяная.
— Да ладно тебе! — Антонина махнула рукой. — Покажи племянниц, я ж тетя все-таки.
— Нет.
— Что значит — нет? — глаза Антонины опасно сузились. — Я имею право!
Она рванулась к детской. Лиза бросилась наперерез:
— Не смей! Она спит!
Но Антонина уже распахнула дверь. София проснулась от шума и заплакала.
— Иди сюда, маленькая! — Антонина подскочила к кроватке. — Дай тетя на ручки возьмет!
— Не трогай ее! — закричала Лиза, но было поздно.
Антонина неловко подхватила ребенка. София заходилась в плаче.
— Да что ты орешь? — Антонина встряхнула девочку. — Вся в мамашу — тоже истеричка!
— Отдай дочь! — Лиза вцепилась в руки сестры.
— А то что? — оскалилась Антонина. — Думаешь, я не знаю, как с детьми обращаться? У меня их двое!
Она покачнулась, едва не выронив Софию. Лиза похолодела от ужаса.
— А ну-ка положи ее, — прошептала она. — Лиза схватила большую статуэтку рядом.
— А может, и мне пора завести такую куколку? — Антонина прижала к себе плачущую девочку. — Богатенького папика найти? Ух, как ты устроилась, до сих пор успокоиться не могу! Аж завидно!
—Отдала ребенка! — раздался вдруг громовой голос.
В дверях стоял Геннадий. Лиза никогда не видела его таким: побелевшее от ярости лицо, желваки ходят на скулах.
Он в два шага оказался рядом и вырвал Софию из рук Антонины. Передал дочь Лизе:
— Унеси ее. Быстро.
Лиза прижала к груди рыдающую девочку и выскочила из детской. За спиной грохнуло — это Геннадий схватил Антонину за плечи и впечатал в стену:
— Если еще раз приблизишься к моей семье, пеняй на себя. Поняла?
— Отпусти! — взвизгнула Антонина. — Я на тебя заявление напишу! За угрозы!
— Пиши, — процедил Геннадий. — Только учти — у меня есть запись с камер. Как ты пьяная врываешься в чужой дом. Как хватаешь чужого ребенка. Как угрожаешь. Подумай, кого посадят?
Антонина обмякла:
— Я же просто… Я же сестра…
— Ты никто, — отрезал Геннадий. — И духу твоего здесь больше не будет.
Он вытолкал ее за дверь и защелкнул замок.
Лиза сидела в спальне, баюкая наконец уснувшую Софию. По щекам текли слезы.
— Все хорошо, — Геннадий обнял их обеих. — Теперь все будет хорошо.
— Она могла уронить ее, — прошептала Лиза. — Если бы ты не пришел…
— Я всегда буду рядом, — он поцеловал жену в макушку. — Обещаю.
В ту ночь Лиза приняла решение: никаких больше отношений ни с матерью, ни с сестрой. У нее теперь своя семья.
Утро после визита Антонины выдалось пасмурным. Лиза сидела у окна, глядя, как по стеклу стекают дождевые капли. София мирно посапывала в кроватке.
Телефон разрывался от сообщений: мать и сестра строчили с разных номеров:
«Ты обязана помогать семье!», «Зазналась, как разбогатела!», «Прокляну!», «Пожалеешь еще о своем поступке!»
Лиза молча удаляла сообщения и блокировала номер за номером. На душе было пусто. Геннадий вошел в комнату, поправляя галстук:
— Не читай эту грязь, — он забрал у жены телефон. — Лучше собирайся, поедем опять к морю на выходные. Софии полезен свежий воздух.
— А работа?
— К черту работу, — он улыбнулся. — Семья важнее.
Лиза потянулась за сумкой, но ее остановил звонок в дверь. На пороге стояла соседка, пожилая учительница математики:
— Простите за беспокойство, но я должна предупредить… Тут крутится какая-то женщина, на вас похожая. Пьяная совсем. Кричит, что отомстит вам.
Геннадий тут же схватил телефон:
— Вызываю полицию.
— Не надо, — Лиза покачала головой. — Она покричит и уйдет. Как всегда.
Но Антонина не ушла. Она караулила их у подъезда. Выкрикивала проклятия, угрожала отобрать Софию.
— Думаешь, ты лучше меня? — шипела она, когда Лиза выходила с коляской. — Да ты просто удачно под богатенького пристроилась!
Лиза молча прошла мимо. Внутри все дрожало, но она держалась
Через 5 минут Геннадий обнаружил, что все четыре колеса их машины проколоты. На капоте криво нацарапано неприличное слово.
— Все, хватит, — Геннадий решительно сжал кулаки. — Я подаю заявление.
— Нет! — Лиза схватила его за руку. — Она же сядет. А у нее дети.
— А если она что-то сделает Софии? — он развернул жену к себе. — Ты готова рискнуть нашей дочерью?
Лиза закрыла лицо руками. В груди болело от понимания — он прав. Антонина не остановится.
Поездка на море немого отложилась. Заявление они все-таки написали. Участковый покивал, забрал бумаги:
— Разберемся. Но учтите, у нее двое несовершеннолетних детей. В суде это смягчающее обстоятельство.
— Но это не значит, что она может угрожать нам и портить имущество!
Вечером позвонила мать:
— Как ты можешь? — голос гремел от возмущения. — На родную сестру заявление?
— А как она может травить нас? — устало ответила Лиза. — Мам, оставь нас в покое. Пожалуйста.
— Вот и оставлю! — в трубке что-то грохнуло. — Забудь, что у тебя есть мать! И сестра! И племянники!
— Давно забыла, — прошептала Лиза, нажимая отбой.
София заворочалась в кроватке, захныкала. Лиза взяла дочь на руки, прижала к себе. От маленького тельца шло живое тепло.
— Все будет хорошо, солнышко, — зашептала она. — Я не дам тебя в обиду. Никому.
В дверь позвонили. На пороге стоял бледный участковый:
— Вашу сестру задержали. Она пыталась поджечь вашу машину.
Лиза медленно опустилась на стул:
— Как… поджечь?
— Соседи вызвали патруль. Успели вовремя, она уже канистру с бензином принесла.
— Я? — Лиза вскинулась. — Я ее заставляла рожать без мужа? Я виновата, что она работать не хочет?
— Успокойтесь, — участковый поднял руки. — Теперь ей долго придется думать над своим поведением. Статья серьезная.
Когда он ушел, Лиза разрыдалась. Геннадий молча обнял ее:
— Поплачь, родная. Тебе надо.
— Я не хотела, — всхлипывала она. — Не хотела, чтобы так вышло…
— Это не ты виновата, — он гладил ее по волосам. — Она сама выбрала свой путь.
София заплакала в детской — словно почувствовала мамино горе. Лиза вытерла слезы, пошла к дочери. Взяла на руки, начала укачивать:
— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю…
Голос дрожал, но она пела. Пела, чтобы заглушить боль внутри. Пела, потому что знала — это конец. Конец попыткам сохранить семью. Конец надеждам на примирение.
Теперь у нее только дочь и муж. И она сделает все, чтобы они были счастливы.
Прошло пять лет. Лиза иногда слышала, что сестру досрочно освободили, а мать продала квартиру и уехала к морю с очередным кавалером. Но это больше не трогало ее сердце. Что было с племянниками, она не знала, но в душе понимала, что все-таки должна была им помочь. Дети же ни в чем не виноваты.
