Я распахнула дверь своего дома и замерла на пороге. В гостиной горела лампа, а в воздухе витал приторно-сладкий аромат духов.
— Оленька! Наконец-то! — Тамара Петровна восседала на моём любимом диване. Перед ней на журнальном столике — моя фарфоровая чашка с недопитым чаем. — А я уж заждалась.
Ключи от нашего дома были только у меня и Серёжи. Значит, он сам впустил мать, но почему-то не предупредил меня.
— Тамара Петровна… какой сюрприз.
— Сюрприз? — она засмеялась. — Разве сын не предупредил? Ах, Серёжа, Серёжа… Вечно все забывает!
Я медленно сняла пальто. Каждое движение давалось с усилием — словно я уже чувствовала, что предстоящий разговор раздавит меня.
— Сергей задерживается сегодня. Может быть, чаю?
— У меня уже есть, спасибо. Присядь, Оля. Нам нужно серьёзно поговорить.
Я опустилась на краешек кресла. В голове метались вопросы: почему она здесь? почему без предупреждения?
— Я тут подумала о вашем положении, — начала она. — О вашем… благополучии.
— С нашим благополучием всё хорошо, — ответила я ровно.
— Ну как сказать, — Тамара Петровна улыбнулась, но глаза оставались холодными. — В наше время никогда нельзя быть уверенной в завтрашнем дне. Особенно… когда имущество оформлено неправильно.
Вот оно что. Наш дом. МОЙ дом, купленный на деньги, оставленные мне бабушкой.
— О чём вы, Тамара Петровна?
— Дорогая, я всегда думаю о будущем моего сына. И меня очень тревожит, что дом оформлен только на тебя. Это же не по-семейному! — Она всплеснула руками. — Серёжа — твой муж! Разве не правильно, чтобы семейное гнёздышко принадлежало вам обоим?
— Тамара Петровна, этот дом я купила ещё до свадьбы. На деньги моей бабушки. Серёжа знал об этом с самого начала.
— Ах, милая! Но ведь сейчас вы уже семья! И я просто переживаю. Мало ли что может случиться… Вдруг ты решишь уйти? Куда тогда деваться моему мальчику?
Её «мальчику» тридцать пять лет. Он прекрасный инженер с хорошей зарплатой.
Щёлкнул замок входной двери, и я услышала знакомые шаги в прихожей. Серёжа.
— Ма! — он вошёл в комнату с улыбкой, но его глаза метнулись ко мне, проверяя реакцию. — Ты уже здесь!
— Сыночек! А мы тут с Оленькой как раз о семейных делах беседуем.
Серёжа подошёл, поцеловал мать в щёку, потом наклонился ко мне. Я отстранилась — едва заметно, но он понял.
— О каких семейных делах? — спросил он, присаживаясь на подлокотник моего кресла.
— Да вот, говорю Оле, что неправильно это — дом только на неё записан. Сынок, ты же понимаешь, что это семейное имущество? Было бы справедливо, если бы оно и на тебя было оформлено.
— Ну… мам… мы как-то не задумывались об этом. Оля всё правильно сделала.
— Не задумывались? А зря! В жизни всякое бывает. Вот у Кравченко сын развёлся — и что? Ни кола, ни двора! А всё потому, что жена хитрая попалась, всё на себя записала.
Комната словно уменьшилась. Я почувствовала, как Сергей напрягся.
— Тамара Петровна, мне кажется, сейчас не самое подходящее время для этого разговора. Я только с работы, устала…
— Ну конечно-конечно! Я всё понимаю. Вы подумайте, а я на днях загляну.
Сергей проводил мать до двери. Внутри меня разгоралась холодная ярость. Не против свекрови — она всегда была такой. А против мужа, который снова не смог сказать ей «нет».
Когда он вернулся, я встретила его взглядом, от которого он отшатнулся.
— Оль, ты чего? Ну пришла мама, поговорила и ушла. Ничего же не случилось!
— Ничего? Серёж, она пришла требовать, чтобы я переписала МОЙ дом на тебя. И ты делаешь вид, что это нормально?
— Да не требовать! Просто предложила. Подумаешь, большое дело.
— Это только начало, — тихо сказала я. — Сегодня она «просто предлагает». А завтра будет настаивать, давить, манипулировать.
Муж устало потёр переносицу.
— Оль, ну хватит драматизировать. Мама просто беспокоится обо мне.
— О тебе? Или о доме, который ей давно приглянулся?
Он покачал головой:
— Знаешь что? Делай как знаешь. Только маму не обижай. Она желает нам добра.
Серёжа ушёл на кухню, хлопнув дверью. А я осталась стоять посреди гостиной, чувствуя, как внутри нарастает холодная решимость.
Я подошла к окну. На улице уже стемнело, и в стекле отражалось моё лицо — бледное, с плотно сжатыми губами. «Не дождётесь», — прошептала я своему отражению. Предстояла битва, и я была готова сражаться до конца.
Всё началось с телефонного звонка. Я как раз заваривала чай, когда мобильник разразился трелью.
— Оленька, милая, — раздался голос соседки Тамары Петровны. — Это правда, что у вас с Серёжей могут дом отобрать?
Ложечка звякнула о край чашки.
— Что за ерунда? Кто вам такое сказал?
— Так Тамара Петровна переживает… Говорит, вы в долгах как в шелках. Может, помочь чем?
Чашка чуть не выскользнула из рук. Ну конечно. Как я не догадалась? Это только начало.
К вечеру позвонили ещё четверо «сочувствующих». Все со слов свекрови знали, что я бездарно распоряжаюсь семейными финансами, и бедный Серёжа вот-вот останется на улице.
— Ты понимаешь, что делает твоя мать? — спросила я мужа, когда он вернулся с работы.
Он только пожал плечами:
— Ну и пусть болтают. Тебе-то что?
— Что?! Она выставляет меня транжирой, которая разоряет семью!
— Перестань, — он поморщился. — Мама просто волнуется.
Я не успела возразить — у него зазвонил телефон. Сергей взглянул на экран:
— Это мама… Я отвечу.
Когда через два дня я нашла на столе конверт с заключением какого-то юриста о «совместно нажитом имуществе», чаша моего терпения переполнилась.
— Это что? — я потрясла бумагами перед носом мужа.
— Мама заходила… — он виновато улыбнулся. — Говорит, для консультации.
— Консультации?! Она ищет способы отобрать МОЙ дом!
— Никто ничего не отбирает! — повысил голос Сергей. — Маме просто хочется справедливости.
— Справедливости? — я рассмеялась. — Дом, купленный до свадьбы, должен достаться тебе — это, значит, справедливо?
Муж промолчал, отведя взгляд. И тут меня прорвало:
— Я устала! Устала от твоей матери, которая лезет в нашу жизнь. Устала от того, что ты не можешь сказать ей «нет». Устала, что ты всегда на её стороне!
— Я не на её…
— Да, на её! Ни разу, слышишь, ни разу ты не сказал: «Мама, это наше дело!»
Он побагровел:
— Она моя мать! Я не могу с ней так…
— Зато позволять ей унижать жену можешь? Прекрасно, Серёж.
Я схватила сумку:
— Переночую у Маши. Мне нужно проветрить мозги.
В этот момент зазвонил телефон — Тамара Петровна собственной персоной.
— Оленька! Как ты, милая? Я тут узнала интересное… — её голос стал вкрадчивым. — Если вы прожили в доме больше трёх лет в браке, он считается совместной собственностью! Представляешь?
Сердце застучало где-то в горле.
— Это неправда, Тамара Петровна. Имущество, купленное до брака, не становится общим, даже если в нём живут оба супруга.
На том конце — пауза, потом нервный смех:
— Ну не знаю… Мне юрист сказал…
— Ваш юрист ошибается.
— Что за тон? — её голос зазвенел. — Серёжа знает, как ты со мной разговариваешь?
— Хотите, передам трубку?
Свекровь мгновенно сменила тактику:
— Нет-нет… Я просто хотела предупредить: если не хочешь по-хорошему решить вопрос с домом, придётся по-плохому.
— Вы мне угрожаете?
— Боже упаси! Просто совет. Подумай хорошенько, Оленька.
Я стояла с телефоном, чувствуя, как немеют пальцы.
— Кто звонил? — спросил Сергей.
— Твоя мать. Угрожает из-за дома.
— Брось, — он махнул рукой. — Не могла она.
— «Если не решишь вопрос по-хорошему, придётся по-плохому» — это как называется?
Сергей задумался:
— Наверное, ты не так поняла.
Я смотрела на него, и в голове билась одна мысль: он никогда не встанет на мою сторону. Никогда.
— Знаешь что, — сказала я тихо, — я никуда не поеду. Я остаюсь дома. В СВОЁМ доме. И больше не буду терпеть нападки твоей матери. Хватит.
— И что ты сделаешь? — он усмехнулся.
Я улыбнулась:
— Увидишь.
В глубине квартиры снова зазвонил телефон. Пусть звонят. Я уже знала, что буду делать. И никто меня не остановит.
Утром в воскресенье я перебирала документы: свидетельство о праве собственности, договор купли-продажи, банковские выписки. Всё, что подтверждало — дом мой. Юрист это подтвердил.
Сергей заглянул на кухню, нахмурился:
— Опять за старое?
— Готовлюсь.
— К чему?
— К визиту твоей матери.
Звонок в дверь прервал разговор.
— Ты её приглашал? — спросила я.
— Нет, но мама говорила, что хочет заехать на чай…
Я улыбнулась. «Заехать на чай» с бумагами наперевес. Предсказуемо.
— Открой, и пригласи в гостиную.
Вскоре Тамара Петровна уже восседала в кресле с папкой документов рядом.
— Оленька! А я тут решила порадовать вас пирожками.
— Очень мило с вашей стороны.
— Серёженька, отнеси на кухню, сделай чайку нам.
Едва сын скрылся, лицо свекрови изменилось:
— Ну что, обдумала моё предложение?
— Какое именно? Их было так много.
Она подалась вперёд:
— Не ёрничай. Дом должен быть записан и на Серёжу. Это справедливо.
— Почему вы так считаете?
— Потому что он мой сын! Что будет, если вы разведётесь? Он останется на улице!
Я сохраняла спокойствие:
— Во-первых, мы не собираемся разводиться. А во-вторых, именно такие разговоры и создают проблемы в семье.
— Хватит строить из себя невинность! — она перешла в наступление. — Запудрила мозги моему мальчику, а теперь дом не хочешь на него записывать!
Из кухни донёсся звон посуды — Сергей явно прислушивался.
— Этот дом принадлежит мне, — сказала я. — Я купила его до свадьбы на деньги бабушки. Сергей знал это, когда женился на мне.
Свекровь усмехнулась, открыла папку:
— А вот и нет! Если имущество используется как семейное, если муж вкладывается в ремонты — это уже не твоя собственность.
— Интересная теория. Но юридически несостоятельная.
— Ой, умная какая! А я вот заявление в суд подам. От имени сына.
— Вы не можете подать заявление от его имени.
— Надо будет — подаст! Думаешь, он выберет тебя, а не родную мать?
В гостиную вошёл Сергей с подносом. Лицо его было каменным.
— Мам, о чём ты?
Тамара Петровна моментально сменила тон:
— О вашем будущем. Дом нужно на тебя оформить. — Она достала бумагу. — Вот образец соглашения. Подпишете оба, заверите у нотариуса…
Я выложила свои документы:
— А это бумаги, подтверждающие, что дом приобретён на мои средства до брака. И консультация юриста о том, почему ваши попытки незаконны.
Сергей поставил поднос:
— Мам, о чём она говорит? Ты пытаешься что-то отнять?
— Чушь! Я хочу справедливости!
— Рассылая всем родственникам слухи обо мне? Угрожая судом?
Сергей посмотрел на мать:
— Правда, что ты всем звонила насчёт Оли?
— Я просто поделилась опасениями! Я же о тебе пекусь!
— О нём или о доме? — спросила я напрямик.
Тамара Петровна вскочила:
— Как ты смеешь!
— Мама, — Сергей поднял руку. — Зачем тебе, чтобы дом был оформлен на меня?
Я затаила дыхание.
— Затем… затем… — она запнулась. — Затем, что я не хочу, чтобы ты остался ни с чем! Она же бросит тебя!
— Мама! Оля – моя жена. Мы вместе восемь лет.
— Все так говорят! Думаешь, отец твой не бросил меня?
Вот оно что. Всё встало на свои места.
Сергей подошёл к матери:
— Мама, я не отец. И Оля не бросит меня.
— Не верю! Пусть отдаст дом!
— Мам, это её дом. Она купила его до встречи со мной.
— Но вы же семья! Всё должно быть общим!
— Не всё, мама. И я никогда не претендовал на этот дом.
Я встала рядом с мужем:
— Тамара Петровна, Серёжа любит вас. Но я его жена, и мы сами решаем, как нам жить.
Свекровь побагровела:
— Не будет он твоим мужем! Серёжа, ты возвращаешься ко мне!
— Мама, мне тридцать пять. Мой дом здесь, с Олей.
— Значит, так? Тогда всё. Нет у меня больше сына!
Она ринулась к двери. Сергей бросился за ней:
— Мама, давай спокойно поговорим!
— Предатель!
Дверь хлопнула. Сергей обессиленно прислонился к стене.
— Не переживай, — я обняла его. — Она остынет.
— Какой же я дурак. Всё это время не замечал…
— Главное, что сейчас ты нашёл силы поступить правильно.
Он улыбнулся:
— Знаешь, когда мама сказала, что ты меня бросишь, я вдруг представил жизнь без тебя. И понял, что это самое страшное.
Я поцеловала его, чувствуя, как напряжение последних недель отпускает. Дом остался моим, но важнее было то, что я не потеряла мужа.
Нас ждали трудные разговоры со свекровью. Возможно, примирение. Возможно, годы холодной войны. Но одно я знала точно: теперь Сергей всегда будет на моей стороне.
Неделю от Тамары Петровны не было ни слуху ни духу. Дом словно очистился от тяжелой атмосферы, но Сергей места себе не находил. Каждый звонок телефона заставлял его вздрагивать.
— Может, съездим к ней? — спросил он как-то вечером, бездумно ковыряя вилкой остывший ужин.
Я покачала головой:
— Рано еще. Пусть остынет.
Сергей отодвинул тарелку:
— Знаешь, она никогда так не делала. Чтобы неделю не звонить…
— Переживает поражение, — я налила чай в его кружку. — Ей нужно время принять, что дом останется моим.
— Дело не в доме, — вздохнул он. — Ей важнее, что я впервые не послушался.
Пар от чашки поднимался тонкой струйкой. За окном шелестел дождь, будто нашёптывал что-то.
— Позвони ей завтра сам, — предложила я. — Только не извиняйся. Ты ничего плохого не сделал.
Сергей кивнул, но в глазах читалась тревога. Он всю жизнь боялся обидеть мать, а теперь придется научиться говорить ей «нет».
Телефон зазвонил в девять утра. На экране высветилось «Мама».
— Твоя, — протянула я трубку мужу.
— Алло? — Сергей выпрямился, словно по стойке смирно. — Привет, мам… Да… Хорошо… Буду через час.
Он убрал телефон в карман:
— Зовет на обед. Только меня.
— Иди, — подтолкнула я его к шкафу. — Надень синюю рубашку, она тебе идет.
— А если она опять начнет?
— Скажи, что тема закрыта. Вежливо, но твердо. Ты справишься.
Когда за ним закрылась дверь, я прислонилась лбом к прохладному стеклу. Странно, но злости на свекровь почти не осталось. Её жизнь и без того наказала — ревностью, одиночеством, вечным страхом потерять сына. Такой маленький мирок, в центре которого — Серёжа. А тут появилась я и нарушила равновесие.
Может, когда-нибудь мы сможем просто пить чай и не воевать. Как знать.
— Ну что? — я открыла дверь, едва услышав шаги на лестнице.
Сергей устало улыбнулся:
— Странно всё. Она как будто другая.
— В каком смысле? — я забрала у него куртку.
— Спокойная какая-то. Тихая. — Он прошел на кухню, плеснул воды в стакан. — Накормила обедом, спрашивала про работу. Ни слова о тебе, ни слова о доме.
— Хороший знак?
— Не знаю. — Он смотрел в стакан, как в хрустальный шар. — В конце только сказала: «Передай своей Ольге — я признаю ее победу. Но это еще не конец».
Меня бросило в холод:
— И что ты ответил?
— Что это не победа и не поражение. Что ты моя жена, а она моя мать, и я хочу, чтобы обе были рядом.
— И она?
— Промолчала. — Сергей вымученно улыбнулся. — Видимо, не скоро мы помиримся.
Я прижалась к нему, уткнулась носом в плечо. Снова почувствовала, как его руки смыкаются за моей спиной — крепко, надежно.
— Ничего. Она никуда не денется. И мы тоже.
Оба понимали — это не конец истории. Тамара Петровна не из тех, кто легко сдаётся. Она еще попытается вмешаться в нашу жизнь. Снова будет давить, манипулировать, настраивать родственников.
Но теперь все по-другому. Сергей увидел её игру. Смог сказать «нет». А я убедилась — свои границы нужно защищать, даже если страшно и больно.
Никто не знает, что будет через год или пять. Но эта битва за дом изменила нас. Сделала сильнее. Научила стоять плечом к плечу.
И может, это главное, что должно было случиться.
