— Так что там с оплатой за репетитора, мам? Андрею через три месяца поступать, а у нас на носу последний взнос, — Елена поправила выбившуюся прядь волос, глядя на мать через кухонный стол. Стакан с водой чуть дрожал в ее руке от усталости — смена в аптеке выдалась тяжелой.
— Ой, Лена, вечно ты со своими проблемами, — Ирина Николаевна отмахнулась, не отрывая взгляда от кроссворда. — Я тебе уже говорила — все мои сбережения ушли на ремонт ванной комнаты. Надо было крайне срочно делать, сама видела, в каком состоянии там все было.
Елена поставила стакан на стол и устало оперлась ладонями о столешницу. Январский вечер за окном темнел стремительно, в свете уличного фонаря кружились редкие снежинки. В маленькой кухне трехкомнатной квартиры было тепло, но Елена ощущала внутренний холод от очередного маминого отказа.
— Мам, но ты же обещала… — она сделала глубокий вдох, сдерживая эмоции. — Мы договаривались. Я все остальные расходы взяла на себя. Скажи честно, дело ведь не в ремонте? Ты просто не хочешь помогать именно нам с Андреем?
Ирина Николаевна наконец подняла глаза от кроссворда. В ее взгляде промелькнуло что-то похожее на вину, но тут же сменилось привычным отстраненным выражением.
— Лена, тебе сорок два года, — сказала она с нажимом. — Пора бы уже научиться решать свои проблемы самостоятельно. Я в твоем возрасте и тебя, и Таню поднимала, и никому деньги не клянчила.
— Я не клянчу, мам. Я прошу помочь внуку, — Елена прикусила губу, чувствуя, как щеки начинают гореть от обиды. — Андрей старается, занимается сутками… Ему нужен этот репетитор для поступления в юридический.
Ирина Николаевна снова уткнулась в кроссворд, будто разговор был окончен. В комнате повисла неловкая тишина, нарушаемая только шелестом газетных страниц.
— Ладно, — наконец сказала Елена, — я что-нибудь придумаю. Возьму дополнительные смены, или…
— Слушай, а что если вы переедете сюда? — вдруг перебила ее Ирина Николаевна, подняв голову от кроссворда. — Квартира большая, места всем хватит. Тебе не придется платить за аренду, останутся деньги и на репетитора, и на все остальное.
Елена замерла, не веря своим ушам. Это предложение она ждала пять лет — с того самого момента, как вернулась в родной город после развода. Пять лет она снимала крохотную однушку на окраине, отдавая треть зарплаты за аренду, и все это время приезжала к матери трижды в неделю — убирать, готовить, возить по врачам.
— Ты серьезно? — Елена не смогла скрыть изумления. — Мам, это было бы… идеально. Андрею нужна тишина для занятий, здесь отдельная комната. И тебе помощь под рукой всегда будет.
Ирина Николаевна вздохнула, откладывая газету в сторону.
— Да, я думала об этом. В моем возрасте одной уже тяжеловато. А тут и ты сэкономишь, и мне спокойнее будет.
Елена почувствовала, как внутри разливается тепло. Наконец-то. Наконец-то мама увидела, оценила ее заботу, ее преданность. Пять лет не прошли даром.
— Когда можно переезжать? У меня контракт на квартиру через месяц заканчивается, можно и не продлевать, — Елена не могла сдержать улыбки, прикидывая в уме, как они разместятся, где поставят Андрюшин стол…
— А, с этим небольшая проблема, — Ирина Николаевна несколько замялась, теребя уголок газеты. — Нужно будет согласовать с Таней. Формально квартира теперь ее.
Елена нахмурилась:
— В каком смысле — формально Танина?
Ирина Николаевна сделала паузу, будто подбирая слова. А потом произнесла фразу, которая перевернула жизнь Елены:
— Квартиру я переписала на твою сестру ещё в прошлом году, — спокойно сообщила мать.
Елена почувствовала, как пол уходит из-под ног. Руки сами собой вцепились в спинку стула.
— Что?.. — только и смогла выдавить она.
— Михаил предложил всё грамотно оформить, чтобы сохранить семейное имущество, — продолжала Ирина Николаевна, старательно избегая смотреть дочери в глаза. — Времена сейчас неспокойные, знаешь ли. А у него есть связи в регистрационной палате, сделали всё быстро, без очередей.
— Мам, — Елена с трудом заставила себя говорить, — ты подарила Тане квартиру? Эту квартиру? Прадедушкину?
— Ну да, — кивнула Ирина Николаевна. — Дарственную оформили. Михаил сказал, так надежнее.
— И ты… ты не посчитала нужным сообщить мне об этом? За целый год? — Елена почувствовала, как к горлу подкатывает ком, а в глазах начинает щипать.
— А что бы это изменило? — пожала плечами Ирина Николаевна. — У Тани семья, двое детей. Им нужна финансовая подушка безопасности. А ты всегда сама справлялась, ты сильная.
Елена медленно отпустила спинку стула и опустилась на сиденье. В голове шумело.
— То есть, пять лет я ухаживала за тобой, помогала, поддерживала… а в итоге квартира досталась Тане, которая навещает тебя раз в два месяца? — голос Елены звучал глухо, будто из-под воды.
— Не начинай считать, кто сколько раз ко мне приезжал, — Ирина Николаевна поморщилась. — Таня занята с детьми. И вообще, она ничего не просила. Это было мое решение.
— Твое решение? — Елена подняла глаза на мать. — Или Мишино?
— Какая разница? — отрезала Ирина Николаевна. — Решение принято, документы подписаны. И кстати, можешь спросить у Тани насчет переезда. Она, кажется, планирует начать здесь ремонт в ближайшее время.
— Ремонт? — Елена непонимающе уставилась на мать. — Какой ремонт?
— Обычный, Лена, какой еще. Михаил хочет сделать здесь евроремонт и сдавать квартиру. Говорит, выгодное вложение, центр города все-таки.
— А ты? — Елена почувствовала, как внутри все холодеет. — Ты где будешь жить, когда здесь начнется ремонт?
Ирина Николаевна впервые за весь разговор выглядела неуверенной.
— Ну, пока здесь… А потом Таня обещала забрать меня к себе. У них большой дом, место есть.
Елена медленно поднялась. Ее лицо застыло маской.
— Я, пожалуй, пойду. Мне надо… всё это осмыслить.
— Лена, — окликнула ее мать, когда Елена уже была в коридоре, — не обижайся. Просто у Тани больше возможностей. Миша может обеспечить мне достойную старость. А ты… ты и сама еле концы с концами сводишь.
Елена молча натянула куртку, шарф, сапоги и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь. Только оказавшись на улице, она позволила себе заплакать.
Андрей заметил, что с мамой что-то не так, сразу, как только она вернулась домой. Обычно жизнерадостная и энергичная, сегодня она двигалась как робот, механически выполняя привычные действия: повесила куртку, поставила чайник, достала чашки.
— Мам, все в порядке? — спросил он, оторвавшись от учебников. — Что-то случилось?
Елена попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и вымученной.
— Все нормально, Андрюш. Просто устала.
— Мам, — Андрей отложил ручку и внимательно посмотрел на мать, — я же вижу, что ты плакала. Это из-за бабушки, да?
Елена тяжело опустилась на стул. Шестнадцатилетний сын был ее лучшим другом и поддержкой все эти годы. Они привыкли делиться друг с другом всем.
— Да, — она вздохнула. — Бабушка кое-что мне сегодня рассказала. Не очень приятное.
— Что?
Елена колебалась. Стоит ли нагружать сына своими проблемами? Но с другой стороны, это касалось и его тоже.
— Бабушка переписала квартиру на тетю Таню. Еще год назад.
Андрей уставился на мать, не веря своим ушам.
— Как это — переписала? Всю квартиру?
— Да, целиком. Оформила дарственную.
— Но почему? — Андрей нахмурился. — Бабушка же всегда говорила, что эта квартира — наше будущее. Что когда я поступлю в университет, мы сможем жить там, чтобы не тратиться на общежитие.
— Я знаю, — Елена потерла виски. — Но, видимо, Миша оказался убедительнее.
— Дядя Миша? — Андрей презрительно фыркнул. — Тот самый, который дал нам пятьсот рублей на день рождения и чувствовал себя благодетелем?
Елена невольно улыбнулась — сын был таким же прямолинейным, как и она в юности.
— Он самый. Но теперь он, кажется, серьезно взялся за бабушкину квартиру. Планирует сделать ремонт и сдавать ее.
— А бабушка?
— А бабушке он обещает место в их загородном доме.
Андрей присвистнул.
— И она верит? Тетя Таня за пять лет ни разу не пригласила бабушку на ночевку к ним. Даже когда бабушка лежала с температурой, и ты просила присмотреть за ней. Помнишь, когда у тебя была эта командировка?
— Помню, — вздохнула Елена. — Но бабушка всегда идеализировала Таню. Она младшая, ей всегда доставалось больше внимания, больше заботы. И теперь, видимо, больше имущества.
— Мам, но это же несправедливо! — Андрей стукнул кулаком по столу. — Ты пять лет возишь бабушку по врачам, готовишь ей, убираешь, покупаешь продукты и лекарства. А тетя Таня появляется раз в полгода с коробкой конфет, и вдруг квартира — ей?
— Жизнь вообще редко бывает справедливой, сынок, — Елена устало улыбнулась. — Ничего, прорвемся. Найдем другой вариант с жильем, когда закончится срок аренды.
Андрей задумчиво почесал затылок.
— Знаешь что, мам? Мне кажется, тут что-то не так. Бабушка не могла просто так взять и отдать квартиру. Она же не глупая. Может, ее кто-то… уговорил?
Елена вскинула голову. Эта мысль приходила и ей.
— Ты про дядю Мишу?
— Ну да, — кивнул Андрей. — Он же всегда умел заговаривать зубы. Помнишь, как он уговорил тетю Таню продать ее машину? Сказал, что ей не нужна отдельная, а через месяц купил себе новый джип?
Елена задумалась. Миша, муж ее сестры, всегда был человеком с подвохом. Владелец сети продуктовых магазинов, он имел репутацию человека, который не упустит своей выгоды. Но неужели он мог манипулировать пожилой женщиной ради квартиры?
— Даже если это так, — сказала она наконец, — что мы можем сделать? Документы подписаны, квартира официально принадлежит Тане.
— Не знаю, — Андрей пожал плечами. — Но я думаю, нам стоит поговорить с бабушкиным соседом, Сергеем Петровичем. Он же бывший юрист, да? Может, он что-то подскажет.
Елена слабо улыбнулась. Ее сын был таким же упрямым, как и она сама.
— Ладно, поговорим с Сергеем Петровичем. Завтра я зайду к нему после работы.
Сергей Петрович жил по соседству с Ириной Николаевной уже больше тридцати лет. Бывший прокурорский работник, а теперь пенсионер, он сохранил ясный ум и хорошую память. Он знал Елену еще подростком и всегда был с ней приветлив.
— Ну, здравствуй, Леночка, — он распахнул дверь своей квартиры, увидев на пороге Елену. — Что-то давно тебя не видно было. Заходи, заходи.
Квартира Сергея Петровича была небольшой, но очень уютной. Книжные полки до потолка, старенький диван, накрытый пледом, фотографии в рамках — дети, внуки. На журнальном столике — наполовину разгаданный кроссворд и очки в потертом футляре.
— Присаживайся, — Сергей Петрович указал на кресло. — Чай будешь?
— Спасибо, не стоит, — Елена присела на краешек кресла. — Я ненадолго, у меня вечерняя смена сегодня.
— Все работаешь? — покачал головой Сергей Петрович. — Совсем себя не жалеешь. А мать как? Давно ее не видел.
— Мама… — Елена запнулась. — Вообще-то, я о ней и пришла поговорить.
Сергей Петрович внимательно посмотрел на Елену поверх очков, которые успел надеть.
— Что-то случилось?
Елена глубоко вздохнула и начала рассказывать. О том, как узнала, что мать подарила квартиру младшей сестре. О том, как теперь Миша планирует делать ремонт и сдавать жилье. О том, как мать собирается переехать к Тане и Мише, хотя до этого они никогда не предлагали ей пожить у них.
Сергей Петрович слушал, не перебивая, лишь изредка хмурясь или качая головой. Когда Елена закончила, он снял очки и задумчиво потер переносицу.
— Значит, дарственная? — уточнил он. — И когда, говоришь, она была оформлена?
— Мама сказала — в прошлом году. Но точную дату не назвала.
— Хм, — Сергей Петрович задумался. — А твоя мать в тот период… как она себя чувствовала? Не было ли каких-то… особенных обстоятельств?
Елена непонимающе посмотрела на него:
— Особенных обстоятельств?
— Ну, например, не была ли она серьезно больна? Не принимала ли каких-то сильных лекарств? Не находилась ли в угнетенном состоянии?
Елена задумалась, вспоминая прошлый год.
— В марте у нее была операция, — медленно произнесла она. — Плановая, но довольно серьезная. Она почти месяц восстанавливалась, принимала сильные болеутоляющие. Я тогда брала отпуск, чтобы ухаживать за ней.
— Вот как, — Сергей Петрович оживился. — И когда точно была операция?
— Двенадцатого марта. Я хорошо помню, потому что накануне был мой день рождения, и мы его не отмечали из-за госпитализации.
— А твоя сестра и ее муж часто навещали Ирину Николаевну в тот период?
Елена горько усмехнулась:
— Таня приезжала пару раз. А Миша… — она задумалась. — Знаете, Миша как раз стал частым гостем именно тогда. Привозил фрукты, какие-то деликатесы. Был очень внимателен, просто образцовый зять. Это даже удивляло, если честно.
— Ага, — Сергей Петрович постукивал пальцами по подлокотнику кресла. — И когда, примерно, прекратились эти визиты повышенного внимания?
— Ну… — Елена пыталась вспомнить. — К лету уже все вернулось в обычное русло. Миша почти перестал заезжать, только иногда подвозил Таню и ждал ее в машине.
Сергей Петрович поднялся, прошел к книжному шкафу и вытащил толстую книгу в потертом переплете.
— Знаешь, Леночка, — сказал он, листая страницы, — дарственная — это серьезный документ. И оформить его можно только при определенных условиях. Один из ключевых моментов — дееспособность дарителя. Если человек находится под воздействием сильных лекарств, особенно наркотических анальгетиков, его нельзя считать полностью дееспособным.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, — Сергей Петрович серьезно посмотрел на Елену, — что если дарственная была оформлена в период, когда твоя мать принимала сильные лекарства после операции, то есть шанс оспорить ее в суде.
Елена почувствовала, как внутри затеплилась надежда.
— Правда? А как узнать точную дату оформления?
— Это несложно, — Сергей Петрович улыбнулся. — Документ регистрируется в государственном реестре. Можно сделать запрос. У меня остались кое-какие связи, я помогу.
— Сергей Петрович, я даже не знаю, как вас благодарить, — Елена почувствовала, как к горлу подкатывает комок.
— Не благодари раньше времени, — покачал головой старик. — Сначала нужно выяснить все факты. И поговорить с твоей матерью. Возможно, она сама не до конца понимала, что подписывает.
— Вы правы, — кивнула Елена. — Я попробую еще раз поговорить с ней. Узнать подробности.
— Только осторожно, — предупредил Сергей Петрович. — Не намекай, что собираешься что-то оспаривать. Иначе твой зять может оказать давление на мать, и она будет отрицать всё, что нам на руку.
— Я буду осторожна, — пообещала Елена, вставая. — Спасибо вам огромное.
Уже в дверях Сергей Петрович окликнул ее:
— И еще, Лена. Присматривай за матерью. Мне кажется, в последнее время она сама не своя. То ли нездорова, то ли беспокоит ее что-то.
— Вы тоже заметили? — Елена обернулась. — Я думала, мне показалось.
— Нет, не показалось, — Сергей Петрович вздохнул. — Она стала какой-то… дерганой. Вздрагивает от каждого звука. И часто смотрит в окно, будто ждет кого-то. Или боится.
Это наблюдение заставило Елену задуматься. Может быть, история с квартирой — это только верхушка айсберга? Что, если происходит что-то еще, о чем она не знает?
Вечером того же дня Андрей вернулся домой позже обычного. Елена уже начала беспокоиться и собиралась звонить, когда в замке повернулся ключ.
— Ты где был? — спросила она, выглядывая из кухни. — Уже десятый час.
Андрей скинул куртку и прошел на кухню. Его лицо было необычно серьезным.
— Мам, мне нужно тебе кое-что рассказать, — сказал он, садясь за стол.
— Что случилось? — Елена напряглась, заметив его выражение.
— Я был у бабушки, — начал Андрей. — Хотел забрать свой учебник, который оставил в прошлый раз. И когда подходил к дому, увидел машину дяди Миши. Ну, я решил немного подождать и не мешать их разговору.
— И?
— Они разговаривали на повышенных тонах. Я был под окном и все слышал. Дядя Миша говорил бабушке, что ремонт начнется через две недели, и ей нужно будет куда-то переехать на это время.
— Куда? — Елена почувствовала, как внутри все сжимается.
— В том-то и дело, — Андрей нахмурился. — Когда бабушка спросила, не может ли она пожить у них с тетей Таней, он сказал, что сейчас это невозможно. У них какие-то проблемы с крышей, ремонт в детской и еще куча отговорок. Вместо этого он предложил ей… — Андрей запнулся.
— Что предложил?
— Дом престарелых, — выдавил Андрей. — Он сказал, что нашел отличное место, с круглосуточным уходом и медицинским наблюдением. И что ей там будет даже лучше, чем у них дома.
Елена почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Дом престарелых? И что бабушка?
— Бабушка расплакалась. Сказала, что он обещал ей комнату в их доме, когда уговаривал подписать бумаги. А он стал кричать, что она все не так поняла, что у нее уже в таком возрасте память подводит, и вообще, бумаги подписаны, деваться ей некуда.
— Господи, — выдохнула Елена. — И ты все это слышал?
— Не только слышал, — Андрей выудил из кармана телефон. — Я записал. Почти весь разговор. Думаю, это может пригодиться для суда, да?
Елена смотрела на сына с изумлением и гордостью.
— Андрей, ты… ты просто молодец. Это действительно может помочь. Но как ты догадался записать?
— Я же хочу быть юристом, — пожал плечами Андрей. — Сергей Петрович всегда говорил: важны доказательства. Без них любое дело — пустой звук.
Елена порывисто обняла сына.
— Спасибо тебе. Теперь у нас есть шанс все исправить.
— Что будем делать дальше? — спросил Андрей.
Елена решительно вскинула голову:
— Завтра я поговорю с Таней. Сестра должна знать, что творит ее муж.
Встреча с Татьяной состоялась в маленьком кафе недалеко от аптеки, где работала Елена. Младшая сестра опоздала на полчаса — как всегда. Она влетела в кафе в дорогом пальто, с модной сумочкой и свежим маникюром. Рядом с ней Елена в своей практичной куртке и с простой стрижкой выглядела блекло.
— Прости за опоздание, — Татьяна плюхнулась на стул напротив. — Дети, сама понимаешь. То одно, то другое.
— Да, понимаю, — кивнула Елена, хотя на самом деле думала о том, что у Татьяны была домработница и няня для детей. — Спасибо, что пришла.
— О чем ты хотела поговорить? — Татьяна подозвала официантку. — Мне латте и круассан с миндалем, пожалуйста.
Елена дождалась, пока официантка отойдет, а потом посмотрела сестре прямо в глаза:
— О маминой квартире.
Лицо Татьяны слегка напряглось, но она быстро справилась с эмоциями.
— А что с ней? — спросила она, стараясь говорить небрежно. — Мама решила поделиться с тобой новостями?
— Да, представь себе, — Елена сцепила пальцы, чтобы сдержаться. — Правда, с годовым опозданием. Признаться, я была удивлена, узнав, что квартира, в которой выросли мы обе, неожиданно стала твоей собственностью.
Принесли кофе. Татьяна медленно размешивала сахар в своем латте, избегая смотреть сестре в глаза.
— Лена, это было мамино решение, — наконец сказала она. — Я ее ни о чем не просила.
— Правда? — Елена подалась вперед. — А может, это было решение Миши? Который, кстати, уже планирует отправить нашу мать в дом престарелых, пока будет сдавать ее квартиру приличным жильцам.
Татьяна вздрогнула и подняла глаза:
— Что за глупости? Мама будет жить с нами, когда начнется ремонт.
— Ты в этом уверена? — Елена достала телефон. — Потому что у меня есть запись разговора, где Миша прямым текстом говорит маме, что места у вас нет, и он нашел для нее чудесный пансионат.
— Какая запись? — Татьяна заметно побледнела. — Ты записывала их разговор? Это незаконно!
— Не я, — покачала головой Елена. — Андрей случайно оказался свидетелем. И, кстати, то, что Миша делает с мамой — тоже незаконно. Она подписала дарственную в период, когда принимала сильные лекарства после операции. В таком состоянии человек не может считаться полностью дееспособным.
Татьяна нервно заправила прядь волос за ухо:
— Лена, ты все неправильно поняла. Миша правда хочет как лучше. Этот пансионат — не какой-то дешевый дом престарелых. Это элитное место для пожилых людей, с медицинским обслуживанием и всеми удобствами.
— Таня, — Елена устало вздохнула, — нашей маме не нужны удобства в пансионате. Ей нужна семья. Люди, которые о ней заботятся. И последние пять лет этим человеком была я. А теперь, из-за какой-то бумажки, вы с Мишей решили, что можете просто выкинуть ее из ее же дома?
Татьяна медленно надкусила круассан, явно пытаясь выиграть время для ответа.
— Лена, не драматизируй. Никто не выкидывает маму. Она сама согласилась на дарственную. А насчет пансионата… я поговорю с Мишей. Мы что-нибудь придумаем.
— Поздно придумывать, Таня, — Елена покачала головой. — Я уже проконсультировалась с юристом. Мы будем оспаривать дарственную. У нас есть доказательства, что мама не полностью осознавала последствия своего решения из-за лекарств.
Татьяна отложила круассан и наклонилась через стол, понизив голос:
— Лена, ты понимаешь, что делаешь? Ты собираешься судиться с родной сестрой из-за квартиры?
— Не из-за квартиры, — твердо сказала Елена. — А из-за того, как вы с Мишей обманули пожилую женщину. Нашу мать, между прочим.
— Мы ее не обманывали! — возмутилась Татьяна. — Миша просто предложил оформить квартиру на меня, чтобы защитить ее от… от возможных проблем.
— От каких проблем, Таня? — Елена скептически приподняла бровь. — От того, что она могла бы помочь своей старшей дочери и внуку? От того, что она могла бы жить с людьми, которые о ней заботятся каждый день, а не раз в месяц?
Татьяна нервно оглянулась по сторонам, потом снова повернулась к сестре:
— Слушай, Лена, может, мы можем решить все по-семейному? Без судов и скандалов? Я поговорю с Мишей. Он человек разумный.
— Правда? — Елена не скрывала сарказма. — А мне казалось, он скорее расчетливый. Особенно когда дело касается выгоды.
— Он заботится о нашей семье, — процедила Татьяна. — У нас двое маленьких детей. Им нужно образование, будущее.
— А моему сыну, значит, не нужно? — голос Елены дрогнул. — Ты знаешь, что Андрей мечтает поступить в юридический? Знаешь, сколько стоят подготовительные курсы? Репетиторы? А мы с ним живем в съемной однушке, потому что я не могу позволить себе ничего лучше со своей зарплатой фармацевта!
Татьяна отвела взгляд:
— Прости, Лена. Я не думала об этом. Просто… просто Миша убедил маму, что так будет лучше. Что мы сможем лучше позаботиться о ней.
— И как вы заботитесь? — Елена горько усмехнулась. — Уговаривая ее переехать в пансионат, пока сами будете получать доход от ее квартиры?
— Я не знала про пансионат, — тихо сказала Татьяна. — Миша сказал мне, что мама будет жить с нами.
Елена внимательно посмотрела на сестру. Таня всегда была слабохарактерной. В детстве она шла на поводу у подруг, в юности — у парней. Теперь — у мужа. Может быть, она действительно не понимала, во что ее втянул Миша?
— Таня, ты же понимаешь, что это неправильно? — мягче спросила Елена. — Мама доверяла вам, а вы… точнее, Миша, обманул ее.
Татьяна нервно теребила салфетку:
— Я поговорю с ним. Правда, поговорю. Может быть, есть какое-то другое решение.
— Есть, — твердо сказала Елена. — Аннулировать дарственную. Вернуть маме ее квартиру. И пусть она сама решает, что с ней делать.
— Миша на это не согласится, — покачала головой Татьяна. — Он уже договорился с бригадой строителей, заказал материалы…
— Тогда готовься к суду, — Елена поднялась из-за стола. — Потому что я не позволю выгнать маму из ее дома. Ни тебе, ни Мише.
Татьяна схватила ее за руку:
— Лена, подожди! Пожалуйста. Может, есть какой-то компромисс? Я не хочу ссориться с тобой. Ты же моя единственная сестра.
Елена медленно опустилась обратно на стул:
— Какой компромисс, Таня? Квартиру либо отдают маме обратно, либо нет. Других вариантов я не вижу.
— А если… — Татьяна замялась. — А если мы оформим что-то вроде соглашения? Мама остается жить в квартире, пока… ну, пока она жива. А потом квартира делится между нами поровну. Половина мне, половина тебе. Это справедливо, нет?
Елена задумалась. С одной стороны, предложение звучало разумно. С другой — это означало признать законность дарственной, оформленной в сомнительных обстоятельствах.
— Не знаю, Таня. Мне нужно подумать. И посоветоваться с юристом.
— Хорошо, — кивнула Татьяна. — Думай. Но, пожалуйста, давай не доводить дело до суда. Это разрушит нашу семью.
— А то, что вы делаете с мамой, не разрушает? — горько спросила Елена, вставая. — Дай мне немного времени. Я свяжусь с тобой.
Когда Елена вернулась домой, она застала Андрея за ноутбуком. На экране были открыты какие-то юридические статьи.
— Что ты делаешь? — спросила она, снимая куртку.
— Изучаю прецеденты, — ответил Андрей, не отрываясь от экрана. — Оказывается, такие дела, как у нас, не редкость. Есть множество случаев, когда пожилых людей обманом заставляли подписать дарственные, а потом выселяли из собственных квартир.
Елена мягко улыбнулась. Ее сын все больше походил на будущего юриста.
— И что, есть успешные случаи оспаривания?
— Есть, — кивнул Андрей. — Особенно если доказать, что человек не полностью осознавал последствия своих действий. Из-за болезни, лекарств или давления со стороны.
— Ну что, юрист, — Елена потрепала сына по волосам, — как думаешь, у нас есть шансы?
— Есть, — серьезно сказал Андрей. — Особенно с этой записью разговора дяди Миши с бабушкой. Там же прямым текстом сказано, что он обещал ей одно, а теперь делает совсем другое.
Елена вздохнула и опустилась на диван рядом с сыном:
— Знаешь, я только что встречалась с тетей Таней. Она предлагает компромисс. Мама остается жить в квартире до… до конца своих дней. А потом квартира делится между нами с Таней поровну.
Андрей задумался:
— Звучит вроде бы неплохо. Но есть нюансы. Во-первых, кто будет платить за содержание квартиры все это время? За коммуналку? За ремонт, если понадобится? Во-вторых, что если они передумают? Квартира-то официально тети Танина. Она может в любой момент сказать «извините, передумала» и выставить бабушку. И будет все по закону.
Елена удивленно посмотрела на сына:
— Господи, Андрей, когда ты успел стать таким… взрослым?
— Мам, — Андрей серьезно посмотрел на нее, — я давно перестал быть ребенком. Особенно после того, как мы с тобой остались вдвоем.
Елена почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Пять лет назад, когда она обнаружила, что муж ей изменяет, мир рухнул. Андрею было тогда всего одиннадцать, но он держался как настоящий мужчина. Не плакал, когда пришлось переехать из большой квартиры в столице в маленькую съемную конуру в родном городе. Не жаловался, когда пришлось сменить престижную школу на обычную. Не просил новых гаджетов, понимая, что мама еле сводит концы с концами.
— Я горжусь тобой, сынок, — тихо сказала она. — Правда горжусь.
Они просидели еще пару часов, обсуждая возможные варианты действий. Наконец решили, что нужно еще раз поговорить с Сергеем Петровичем и узнать его мнение насчет предложения Татьяны.
Следующим утром, когда Елена уже собиралась выходить на работу, раздался звонок. На экране телефона высветилось имя матери.
— Мам? — удивленно ответила Елена. Обычно Ирина Николаевна не звонила так рано.
— Лена, — голос матери звучал испуганно, — ты можешь приехать? Прямо сейчас?
— Что случилось? — встревожилась Елена. — Тебе плохо?
— Нет, не плохо, — тихо сказала мать. — Просто… Миша приходил. Мы поругались. Он сказал, что если я не перееду в этот пансионат, он… — ее голос дрогнул. — Он сказал, что подаст на меня в суд. За клевету.
— За клевету? — не поняла Елена. — Какую клевету?
— Он говорит, что я наговариваю на него. Что он никогда не обещал мне комнату в их доме. Что это все моя старческая фантазия.
Елена почувствовала, как внутри закипает гнев:
— Я сейчас приеду, мам. Никуда не уходи. И ничего не подписывай, если он вернется!
— Хорошо, — тихо сказала Ирина Николаевна. — Только… Лена, я боюсь. Он был такой злой. Я никогда не видела его таким.
— Не бойся, мам. Я скоро буду.
Елена бросила трубку и быстро набрала номер начальницы. Объяснила ситуацию, попросила отгул на полдня. Потом позвонила Сергею Петровичу — предупредить, что может понадобиться его помощь.
Андрей, который слышал весь разговор, тоже схватил куртку:
— Я с тобой, — твердо сказал он.
— А школа? У тебя же контрольная сегодня.
— К черту контрольную, — решительно сказал Андрей. — Бабушка важнее.
Они вызвали такси и через двадцать минут уже звонили в дверь квартиры Ирины Николаевны. Дверь открылась не сразу. Мать выглядела бледной и осунувшейся, как будто за эти несколько дней постарела на десять лет.
— Лена, Андрюша, — она обняла их по очереди. — Как хорошо, что вы приехали.
В квартире царил беспорядок. На столе в гостиной — разбросанные бумаги, опрокинутая чашка с чаем, осколки блюдца на полу.
— Что здесь произошло? — Елена оглядела комнату. — Он что, руку на тебя поднял?
— Нет, что ты, — мать покачала головой. — Просто очень сильно кричал. Стучал кулаком по столу. Потом случайно задел чашку… А может, и не случайно, не знаю.
— А с чего все началось? — спросил Андрей, собирая осколки с пола.
Ирина Николаевна опустилась на диван:
— Он пришел рано утром. Сказал, что через неделю начинается ремонт, и мне нужно освободить квартиру. Я спросила, куда мне деваться. Он сказал — в пансионат, все уже оплачено на три месяца вперед. Я напомнила, что он обещал мне комнату в их доме. А он… — Ирина Николаевна сглотнула, — он рассмеялся мне в лицо. Сказал, что я выжила из ума, если придумываю такие обещания.
— И что было дальше? — Елена села рядом с матерью, взяла ее за руку.
— Я сказала, что позвоню Тане. Он разозлился еще больше. Сказал, что Таня от меня устала, что я всем в тягость, что в моем возрасте уже пора на попечение специалистов. Я заплакала. Тогда он начал угрожать. Сказал, что если я буду сопротивляться, он подаст на меня в суд за клевету. Или за то, что я психически нездорова и представляю опасность для окружающих.
— Какой подонок, — не выдержал Андрей. — Извини, бабушка, но твой зять — настоящая мразь.
— Андрей, — одернула его Елена, хотя в душе была полностью согласна с сыном.
— Ничего, — слабо улыбнулась Ирина Николаевна. — Он прав. Я сама не понимаю, как могла довериться Мише. Как могла подписать эту дарственную.
— Мам, — Елена сжала руку матери, — а ты помнишь, когда именно подписывала дарственную? В каком месяце?
Ирина Николаевна нахмурилась, вспоминая:
— Это было… кажется, в конце марта. Да, точно. Я еще только-только вернулась из больницы после операции. Миша привез какого-то нотариуса прямо домой. Сказал, что это для моей безопасности, чтобы квартиру нельзя было отобрать за долги. Я тогда плохо соображала из-за лекарств, просто подписала, где он показал.
— За долги? — удивилась Елена. — Какие долги? У тебя же никогда не было долгов.
— Вот именно, — кивнула Ирина Николаевна. — Но Миша сказал, что сейчас такие времена, что квартиру могут отнять в любой момент. Что-то про мошенников, которые охотятся на пожилых людей. И что если квартира будет записана на Таню, то мне ничего не будет грозить.
Елена и Андрей переглянулись. Это было именно то, что им нужно — подтверждение, что Ирина Николаевна подписала документы под воздействием лекарств и не полностью понимала последствия.
— Мам, а ты не помнишь имя нотариуса? — спросила Елена.
— Нет, — покачала головой Ирина Николаевна. — Он представился, но я не запомнила. Какая-то сложная фамилия. Я тогда вообще мало что запоминала, первые дни после больницы как в тумане прошли.
В этот момент в дверь позвонили. Все трое вздрогнули.
— Это, наверное, Сергей Петрович, — сказала Елена, направляясь к двери. — Я его предупредила, что мы будем здесь.
Но за дверью стоял не Сергей Петрович. На пороге был Михаил — высокий, плотный мужчина с властным лицом. Увидев Елену, он на мгновение растерялся, но быстро справился с собой.
— А, Лена, — он натянуто улыбнулся. — Давно не виделись. Ты к маме?
— Да, к маме, — твердо сказала Елена, не приглашая его войти. — А ты зачем пожаловал? Еще какими-то страшилками попугать?
Михаил нахмурился:
— Не понимаю, о чем ты. Я приехал убедиться, что с Ириной Николаевной все в порядке. Мы немного повздорили утром.
— Повздорили? — Елена скептически приподняла бровь. — Ты ей угрожал судом за несуществующую клевету.
— Ерунда, — отмахнулся Михаил. — Ирина Николаевна неправильно поняла. Я никому не угрожал. Просто объяснил ситуацию с ремонтом и вариантами временного проживания.
— В доме престарелых? — Елена не скрывала сарказма.
— В частном пансионате для пожилых людей, — терпеливо поправил Михаил. — С отличными условиями, между прочим. Многие позавидуют.
— Знаешь что, Миша, — Елена скрестила руки на груди, — оставь свои сказки для кого-нибудь другого. Мы знаем правду. И о том, как ты манипулировал мамой, чтобы она подписала дарственную. И о том, как обещал ей комнату в вашем доме, а теперь идешь на попятную.
Лицо Михаила дернулось, но он сохранил самообладание:
— Не знаю, что там тебе наговорила мать, но я ничего не обещал. Дарственная была ее идеей. Она сама хотела обеспечить Таню и внуков.
— Да? — в дверном проеме появился Андрей, держа в руках телефон. — А как насчет этой записи, дядя Миша? Где ты говоришь бабушке, цитирую: «Какая еще комната? Я ничего такого не обещал. В твоем возрасте память уже подводит».
Михаил побледнел:
— Ты записывал наш разговор? Это незаконно!
— Знаешь, что еще незаконно? — спокойно спросил Андрей. — Манипулировать пожилым человеком, находящимся под действием сильных лекарств, чтобы получить его имущество. Это называется мошенничеством. А еще — угрожать человеку судом, чтобы заставить его съехать из собственной квартиры. Это вымогательство.
— Ты смотри, какой юрист вырос, — Михаил попытался усмехнуться, но вышло неубедительно. — Слушайте, давайте не будем раздувать из мухи слона. Я приехал поговорить с Ириной Николаевной спокойно, по-человечески.
— Поздно, Миша, — покачала головой Елена. — Мы уже обратились к юристу. Дарственная будет оспорена в суде. И, учитывая обстоятельства, у нас очень хорошие шансы на победу.
Михаил заметно напрягся:
— Вы понимаете, что делаете? Вы хотите разрушить семью из-за какой-то квартиры?
— Нет, Миша, — твердо сказала Елена. — Это ты разрушил семью, когда решил нажиться на пожилой женщине. На матери своей жены, между прочим.
В этот момент на лестничной площадке появился Сергей Петрович. Увидев компанию у двери, он слегка замедлил шаг, но потом решительно подошел.
— Здравствуйте, Елена, Андрей, — кивнул он. Потом повернулся к Михаилу: — А вы, должно быть, зять Ирины Николаевны? Наслышан о вас.
— Сергей Петрович, бывший прокурорский работник, — представила его Елена. — Мамин сосед и наш юридический консультант.
Михаил заметно сник. Одно дело угрожать пожилой женщине и одинокой разведенной матери-одиночке. Совсем другое — столкнуться с бывшим прокурорским работником, да еще и с записью собственных угроз.
— Я, пожалуй, пойду, — наконец сказал он. — Но не думайте, что это конец. У меня тоже есть связи.
— Конечно, иди, — кивнула Елена. — И передай Тане, что я жду ее звонка. Надеюсь, она окажется благоразумнее тебя.
Когда Михаил ушел, все четверо прошли в квартиру. Сергей Петрович выслушал рассказ Ирины Николаевны, задал несколько уточняющих вопросов, просмотрел запись, сделанную Андреем, и удовлетворенно кивнул:
— Отличный материал для суда. Если добавить к этому медицинские документы о вашем состоянии на момент подписания дарственной, Ирина Николаевна, у нас будет железобетонное дело.
— И что теперь? — неуверенно спросила Ирина Николаевна. — Мне действительно придется идти в суд? Против собственной дочери?
— Не против дочери, — мягко поправила Елена. — Против несправедливости. И обмана.
— А если Таня согласится аннулировать дарственную? — с надеждой спросила Ирина Николаевна. — Тогда суд не понадобится?
— Совершенно верно, — кивнул Сергей Петрович. — Если обе стороны согласны, документ можно аннулировать через нотариуса. Это самый простой и безболезненный путь.
— Я поговорю с Таней, — решительно сказала Елена. — Думаю, теперь, когда у нас есть доказательства, она поймет, что лучше решить все мирно.
Вечером раздался звонок. Это была Татьяна.
— Лена, — голос сестры звучал устало и подавленно, — нам нужно поговорить.
— Согласна, — кивнула Елена, хотя сестра не могла этого видеть. — Может, встретимся?
— Нет, не сейчас, — быстро сказала Татьяна. — Миша… он очень злой. Кричал на меня, когда вернулся от мамы. Сказал, что вы угрожали ему судом.
— Не мы ему, а он маме, — поправила Елена. — Но да, речь о суде действительно шла.
— Лена, — в голосе Татьяны слышалась мольба, — пожалуйста, давай не будем доводить до суда. Это же кошмар какой-то. Все узнают, начнутся сплетни. Миша говорит, что это может повредить его бизнесу. У него контракты с администрацией, репутация важна.
— Надо было думать о репутации, когда он обманывал нашу мать, — сухо ответила Елена. — И угрожал ей.
— Лена, я знаю, — голос Татьяны дрогнул. — Знаю, что он поступил неправильно. Я… я поговорила с ним. Очень серьезно поговорила.
— И?
— И он согласен на компромисс. Мы аннулируем дарственную. Полностью. Квартира вернется маме.
Елена не ожидала такой быстрой капитуляции. Она даже растерялась на мгновение.
— Правда? Миша согласен просто так все вернуть?
— Ну, не совсем просто так, — Татьяна замялась. — Он просит об одном условии. Чтобы мама написала завещание, по которому квартира после ее… ну, ты понимаешь… будет поделена между нами поровну. Половина тебе, половина мне.
Елена задумалась. Предложение звучало разумно. Это было бы справедливо — разделить наследство между двумя дочерьми поровну.
— Мне нужно подумать, Таня. И посоветоваться с мамой.
— Конечно, — поспешно согласилась Татьяна. — Только, пожалуйста, давай побыстрее. Миша на взводе. Боюсь, он может передумать, если затянуть.
— Хорошо, я перезвоню завтра.
Елена положила трубку и некоторое время сидела неподвижно, обдумывая ситуацию. С одной стороны, предложение казалось честным. С другой — оставался неприятный осадок от всей этой истории. Можно ли доверять Мише после всего, что произошло?
Она взяла телефон и набрала номер Сергея Петровича. Рассказала о звонке Татьяны и предложении Михаила.
— Звучит разумно, — согласился Сергей Петрович. — Но я бы порекомендовал несколько предосторожностей. Во-первых, аннулирование дарственной должно произойти до составления завещания, а не после. Во-вторых, в завещании можно указать дополнительные условия. Например, что до раздела наследства из него вычитается определенная сумма на образование Андрея. Это будет справедливо, учитывая, сколько вы заботились о матери все эти годы.
— Вы думаете, Миша согласится на такие условия?
— Если хочет избежать суда и скандала — согласится, — уверенно сказал Сергей Петрович. — А суда он, судя по всему, боится больше всего. Иначе не пошел бы на попятную так быстро.
После разговора с Сергеем Петровичем Елена позвонила матери. Ирина Николаевна выслушала все новости и тяжело вздохнула:
— Знаешь, Лена, я так устала от всего этого. Пусть будет как ты скажешь. Я доверяю тебе.
— Мам, но это твоя квартира. Тебе решать.
— Нет, дочка, — голос Ирины Николаевны звучал устало, но твердо. — Я уже один раз решила — и чуть не осталась на улице. Теперь решай ты. Я только прошу об одном — не ссорься с сестрой. Она слабая, всегда такой была. Миша ею манипулирует, как и всеми вокруг.
— Я постараюсь, мам.
Поговорив с матерью, Елена вошла в комнату Андрея. Сын сидел за учебниками, готовясь к контрольной, которую пропустил утром.
— Андрюш, — Елена присела на край его кровати, — мне нужен твой совет.
Она рассказала о предложении Миши и Тани. Андрей выслушал, не перебивая, потом задумчиво потер подбородок — жест, который он перенял от отца и который всегда вызывал у Елены смешанные чувства.
— Знаешь, мам, — наконец сказал он, — мне кажется, нам нужно думать о бабушке в первую очередь. Ей сейчас тяжело. Она напугана, расстроена, чувствует себя преданной. Ей нужно спокойствие.
— Ты прав, — кивнула Елена. — Так что ты думаешь о предложении?
— Думаю, стоит согласиться. С условиями, которые предложил Сергей Петрович. И еще одно…
— Что?
— Мы должны переехать к бабушке. Хотя бы на время, пока все не уляжется. Ей нельзя оставаться одной. А вдруг Миша снова придет? Вдруг будет давить на нее?
Елена обняла сына:
— Ты у меня такой заботливый. Конечно, мы переедем. Я уже думала об этом.
На следующий день Елена позвонила Татьяне и сообщила, что они согласны на компромисс, но с условиями: сначала аннулирование дарственной, потом завещание. И в завещании будет пункт о выделении определенной суммы на образование Андрея.
К ее удивлению, Татьяна легко согласилась:
— Я поговорю с Мишей. Думаю, он не будет возражать. Он сейчас больше всего боится, что эта история дойдет до его партнеров по бизнесу.
— Хорошо, — кивнула Елена. — И еще одно, Таня. Мы с Андреем переезжаем к маме. Насовсем.
— Насовсем? — удивилась Татьяна. — Но там же только три комнаты.
— Нам хватит, — твердо сказала Елена. — Главное, что мама не будет одна. И никто больше не сможет ее напугать или обмануть.
В трубке повисла пауза, а потом Татьяна тихо сказала:
— Знаешь, Лена… я рада, что у мамы есть ты. Правда рада. Я… я не очень хорошая дочь, да?
Елена почувствовала, как злость на сестру, которую она носила в себе все эти дни, начинает таять.
— Ты просто другая, Таня. У тебя своя жизнь, свои приоритеты. Это нормально.
— Спасибо, — голос Татьяны дрогнул. — Я постараюсь навещать маму чаще. Правда постараюсь. И детей буду привозить.
— Буду только рада, — искренне сказала Елена.
Прошла неделя. Дарственная была аннулирована, новое завещание составлено. Елена и Андрей перевезли свои вещи в квартиру Ирины Николаевны. Первый вечер в новом-старом доме они отметили маленьким семейным ужином. Мать, в честь праздника, испекла свой фирменный пирог с вишней, который так любил Андрей в детстве.
— Ну что, теперь заживем по-новому, — улыбнулась Ирина Николаевна, разливая чай по чашкам. — Андрюша, теперь у тебя будет своя комната для занятий. Поступишь в юридический, как мечтал.
— Обязательно поступлю, бабушка, — кивнул Андрей. — И буду защищать права таких, как ты. Чтобы никто больше не мог обманывать пожилых людей.
— А ты, Лена? — Ирина Николаевна повернулась к дочери. — Какие у тебя планы?
Елена задумчиво улыбнулась:
— Знаешь, мам, я давно хотела вернуться к учебе. Может быть, поступлю на вечернее отделение. Психологию всегда любила.
— Вот и правильно, — одобрительно кивнула мать. — Учиться никогда не поздно.
В дверь позвонили. Это был Сергей Петрович с бутылкой хорошего вина — отпраздновать новоселье и успешное разрешение конфликта.
— Ну что, соседи, — улыбнулся он, проходя на кухню, — принимайте гостей!
Они сидели допоздна, разговаривая о планах на будущее. Ирина Николаевна казалась помолодевшей, ее глаза блестели, на щеках играл румянец. Она то и дело поглядывала на дочь и внука с нескрываемой гордостью.
— Знаете, — сказала она в какой-то момент, — я ведь правда думала, что поступаю правильно, когда подписывала ту дарственную. Миша так убедительно говорил… Казалось, он действительно заботится обо мне, о семье.
— Мам, не казни себя, — Елена накрыла руку матери своей. — Ты не виновата. Ты доверяла близким людям — это нормально.
— Может, и не виновата, — вздохнула Ирина Николаевна. — Но я многое поняла за это время. Например, что самые близкие люди — те, кто рядом в трудную минуту. Кто видит тебя каждый день, а не только по праздникам. Кто заботится не на словах, а на деле.
Она посмотрела на дочь и внука с любовью:
— Спасибо вам. За то, что не бросили меня. За то, что боролись за меня. Я этого никогда не забуду.
Елена почувствовала, как к глазам подступают слезы:
— Мам, ну что ты. Мы же семья. Настоящая семья.
Через месяц после переезда Елены и Андрея, в одно воскресное утро, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Татьяна с двумя детьми — восьмилетней Машей и пятилетним Димой.
— Привет, — неуверенно улыбнулась она. — Можно к вам?
— Конечно, — Елена распахнула дверь шире. — Проходите. Мама будет рада.
Ирина Николаевна, услышав голоса в прихожей, выглянула из кухни. Увидев младшую дочь с внуками, она замерла на мгновение, а потом просияла:
— Танечка! Детки! Какой сюрприз!
Маленький Дима с разбегу обнял бабушку:
— Бабуля, мы к тебе в гости! И мы теперь будем приезжать каждое воскресенье! Мама обещала!
Татьяна смущенно улыбнулась:
— Ну, может, не каждое, но точно чаще, чем раньше.
Пока дети рассказывали бабушке новости, Татьяна отвела Елену в сторону:
— Лена, я хотела извиниться. За все. За Мишу, за себя, за то, что была такой… невнимательной.
— Все хорошо, Таня, — Елена обняла сестру. — Главное, что все разрешилось.
— Знаешь, — тихо сказала Татьяна, — мы с Мишей… у нас не все гладко сейчас. Он злится из-за всей этой истории. Говорит, что я его подвела.
— А ты? Что думаешь ты?
— Я думаю, что он показал свое истинное лицо, — Татьяна вздохнула. — И мне оно не нравится. Не знаю, что будет дальше, но… я больше не позволю ему командовать мной. И уж точно не позволю обижать маму.
Елена крепче обняла сестру:
— Ты сильнее, чем думаешь, Таня. Гораздо сильнее.
Они вернулись на кухню, где Ирина Николаевна уже угощала внуков пирожками и рассказывала какую-то историю из своего детства. Андрей помогал разливать чай, подшучивая над маленькими кузенами, которые смотрели на него с обожанием.
Елена оглядела эту картину и почувствовала теплое, спокойное счастье. Да, их семья прошла через трудности. Да, они столкнулись с предательством и обманом. Но в итоге все это только сделало их сильнее и сплоченнее.
Квартира снова стала домом — местом, где собираются близкие люди, где каждый чувствует себя нужным и любимым. Местом, где прошлое и настоящее сплетаются в неразрывную нить, образуя то, что и называется семьей.
А впереди у них была целая жизнь — с ее проблемами и радостями, взлетами и падениями. Но теперь они точно знали, что вместе способны преодолеть любые трудности.
— Мам, подвинься немного, — Елена присела рядом с матерью, обняла ее за плечи. — Расскажи еще ту историю про прадедушку и эту квартиру. Помнишь, как он выменял ее на какую-то старинную вещь?
— Конечно, помню, — улыбнулась Ирина Николаевна и начала рассказывать.
А за окном падал первый снег, укрывая город белым покрывалом. Новый год, новые надежды, новые начинания. Жизнь продолжалась.
