Пластиковый пакет с продуктами соскользнул с пальцев, и банка с томатной пастой покатилась по кафельному полу, остановившись у ножки стула. Ольга продолжала стоять в дверном проеме, не снимая пальто.
Мужчина в потертых джинсах и застиранной футболке сидел за кухонным столом, сутулясь над тарелкой с недоеденным салатом. На секунду в комнате повисла тишина, нарушаемая только гулом холодильника.
— Ты чего здесь делаешь? — Ольга медленно произнесла каждое слово, будто пробуя их на вкус.
Алексей поднял взгляд. Глаза, некогда живые и внимательные, сейчас казались выцветшими. Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась кривой.
— Здравствуй, Оля, — голос звучал хрипло, как будто он долго молчал. — Я вернулся.
Ольга автоматически закрыла дверь и сделала шаг вперед, не выпуская из рук оставшиеся пакеты с продуктами. Только сейчас она заметила чемодан у стены и куртку, небрежно брошенную на спинку стула.
— Как ты вошел? — спросила она, хотя уже знала ответ.
Алексей показал ключи.
— Не поменяла замки.
— Не думала, что ты вернешься, — она наконец поставила пакеты на столешницу и начала расстегивать пальто. Пальцы не слушались. — Где Катя?
— У твоей мамы. Я звонил ей, сказал, что хочу поговорить с тобой наедине.
Ольга сжала губы. Значит, мама знала и не предупредила ее. Решила, что так будет лучше. Типичная Нина Петровна — вечно считает, что знает, как лучше для дочери.
— И о чем ты хочешь поговорить? — Ольга прислонилась к холодильнику, скрещивая руки на груди. Между ними было три метра пространства, но казалось, что целый океан.
Алексей встал, засунув руки в карманы джинсов. Он выглядел худее, чем два года назад, когда хлопнул дверью и заявил, что начинает новую жизнь. Даже волосы, кажется, поредели, а у виско появилась седина.
— Я все испортил, Оля. Хочу попробовать исправить.
Она смотрела на него, ощущая, как внутри смешиваются злость, обида, усталость и что-то еще, чему она не хотела давать имя.
— Два года, Алексей. Два года без единого звонка. Без алиментов. Мы с Катей тебя похоронили, понимаешь? — она оттолкнулась от холодильника. — И теперь ты просто возвращаешься, будто вышел за хлебом?
Он сглотнул.
— Я знаю, что не заслуживаю прощения, — его голос дрогнул. — Но я изменился. Правда изменился. Не пью уже полгода. Нашел нормальную работу.
— И что случилось с твоей «новой жизнью»? — Ольга наклонилась, подняла с пола банку томатной пасты. Крышка немного погнулась при падении. — Твоя женщина выгнала тебя, когда деньги закончились?
В глазах Алексея мелькнуло удивление.
— Как ты…
— Поселок у нас маленький, Леша. Люди говорят.
Он опустил голову.
— Вера выставила меня, когда я потерял работу на складе. Оказалось, ей нужен был мужчина с деньгами, а не… — он не закончил предложение.
— А не спивающийся неудачник, — закончила за него Ольга.
Алексей вздрогнул, но не стал спорить.
— Поэтому ты вернулся? Потому что тебе некуда идти?
— Нет, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Я вернулся, потому что понял, что потерял самое ценное, что у меня было. Вас. Тебя и Катю.
Ольга почувствовала, как ее сердце пропустило удар, но не позволила себе размякнуть. Слишком много слез было пролито, слишком много ночей она провела, обнимая подушку и пытаясь не разрыдаться, чтобы не разбудить дочь в соседней комнате.
— Где ты сейчас работаешь? — спросила она, игнорируя его признание.
— В логистической компании. Оформляю документы на международные перевозки. Платят неплохо.
Ольга кивнула, механически доставая продукты из пакетов. Молоко. Сыр. Хлеб. Овощи для салата. Привычные движения помогали сохранять самообладание.
— И что ты предлагаешь? — наконец спросила она.
— Хочу вернуться. В семью. К вам, — он сделал паузу. — Если ты позволишь.
Она повернулась к нему, сжимая в руке пачку макарон.
— А если я не позволю?
— Тогда я уйду, — ответил он тихо. — Но буду приходить к Кате. Она все еще моя дочь.
Ольга медленно выдохнула. Что-то в его голосе, в его взгляде было другим. Самоуверенность, которая раньше граничила с нахальством, исчезла. Перед ней стоял усталый, побитый жизнью мужчина, который, кажется, действительно осознал свои ошибки.
Но можно ли верить этому осознанию? Она уже обжигалась. Много раз. Слишком много, чтобы снова наступать на те же грабли.
— Я согласна на условиях, — наконец произнесла она, удивив саму себя.
Его лицо просветлело.
— Каких?
— Живешь в маленькой комнате. Не в нашей спальне. Платишь за коммунальные услуги. Покупаешь продукты. Сам готовишь себе еду, — она говорила четко, как будто зачитывала подготовленный список. Возможно, где-то в глубине души она действительно готовилась к этому разговору. — И главное — никакого ал.коголя в доме.
Алексей кивал на каждый пункт.
— Конечно. Все что угодно.
— И еще одно, — Ольга положила макароны на стол. — Счета за квартиру теперь твоя забота. Я плачу только за себя и Катю.
Катя сидела на диване, поджав под себя ноги, и с подозрением наблюдала, как отец расставляет на журнальном столике шахматные фигуры. Вечер субботы, за окном моросил мелкий осенний дождь, капли стекали по стеклу причудливыми узорами.
— Помнишь, как я учил тебя играть? — спросил Алексей, стараясь звучать непринужденно. — Тебе было шесть.
— Смутно, — ответила девочка, не отрывая взгляда от экрана планшета.
Прошло три недели с момента возвращения Алексея. Три недели, полные неловких пауз, осторожных улыбок и попыток восстановить то, что, возможно, уже невозможно было восстановить.
Ольга наблюдала за ними из кухонного проема, вытирая руки полотенцем. В квартире витал аромат свежевыпеченного пирога с яблоками — первый, который она испекла за долгое время. Обычно на кулинарные эксперименты не хватало ни времени, ни сил. Работа в лаборатории фармацевтического предприятия выматывала, а бытовые заботы добивали окончательно.
— Хочешь сыграть партию? — Алексей аккуратно расставил последние фигуры.
Катя подняла глаза, взглянула на доску, потом на отца.
— А что я получу, если выиграю?
Алексей улыбнулся. Его дочь всегда была практичной, даже в шесть лет. Сейчас, в восемь, она стала еще более расчетливой.
— Что хочешь, — ответил он. — В разумных пределах, конечно.
— Новые наушники. Беспроводные, — мгновенно отреагировала Катя, откладывая планшет. — Розовые.
Алексей бросил быстрый взгляд на Ольгу, та едва заметно пожала плечами.
— Хорошо, — согласился он. — А если выиграю я?
Катя задумалась, наморщив лоб.
— Тогда я… разрешу тебе сходить со мной в кино на «Тайну древнего леса».
Ольга фыркнула. Хитрюга. Катя уже неделю уговаривала ее сходить на этот анимационный фильм, а теперь выставляет это как уступку отцу.
Алексей, кажется, понял маневр, но не подал виду.
— По рукам, — он протянул дочери ладонь.
Катя важно пожала ее.
Ольга вернулась на кухню, оставив их наедине. За окном стемнело, и она включила маленькую лампу над столешницей, создавая уютный желтый круг света. Она нарезала пирог, расставила чашки для чая и замерла, глядя на свое отражение в темном окне.
Странное чувство. Со стороны они выглядели как обычная семья. Мама, папа, ребенок. Игры, пироги, чай. Идиллия. Но внутри все было сложнее. Много сложнее.
Иногда, просыпаясь по утрам, она на секунду забывала, что Алексей вернулся. А потом слышала шум в ванной или на кухне и вспоминала. Он действительно изменился — не пил, исправно платил за коммунальные услуги, каждую пятницу приносил продукты. Даже сам стирал свои вещи и готовил обеды на работу.
И все же что-то было не так. Что-то, чего она не могла или не хотела понять. Может быть, дело было в ней самой? В том, что она разучилась доверять? Или в том, что за эти два года она научилась жить одна и больше не нуждалась в мужчине рядом?
Из гостиной донесся возглас Кати:
— Шах и мат! Я выиграла!
Алексей театрально застонал.
— Не может быть! Ты точно где-то схитрила!
— Нет! — возмутилась Катя. — Я честно выиграла! Мама! Папа говорит, что я жульничаю!
Ольга улыбнулась и вышла из кухни.
— Признавай поражение, Леша. Она тебя сделала.
— Сдаюсь, сдаюсь, — Алексей поднял руки. — Розовые наушники будут у тебя в следующую пятницу, обещаю.
Катя просияла.
— А теперь мойте руки и к столу, — скомандовала Ольга. — Пирог стынет.
Первый звонок из банка поступил в конце месяца. Ольга как раз закончила подшивать Кате школьный фартук — девочка умудрилась порвать его на физкультуре. Вечерняя тишина и мягкий свет торшера создавали иллюзию спокойствия.
— Добрый вечер, это Сбербанк, — вежливый женский голос в трубке звучал безлико. — Мы хотели бы поговорить с Алексеем Васильевичем Сомовым.
— Его нет дома, — ответила Ольга, откладывая шитье. — Я его жена. Что-то случилось?
Небольшая пауза.
— К сожалению, у вашего мужа образовалась задолженность по кредитной карте. Три просроченных платежа. Общая сумма к погашению составляет…
Цифра, которую назвала сотрудница банка, заставила Ольгу присвистнуть.
— Вы уверены? — спросила она. — Мой муж не брал кредитов в вашем банке.
— По нашим данным, кредитная карта была оформлена два года назад, — в голосе женщины появились нотки усталости. Наверняка не первый такой разговор за день. — Задолженность растет из-за начисления пени. Мы бы рекомендовали погасить хотя бы минимальный платеж…
Ольга механически записала сумму на листке бумаги, поблагодарила за информацию и попрощалась. Она сидела неподвижно, пока не услышала звук открывающейся входной двери.
Алексей вошел в комнату, держа в руках пакет с продуктами.
— Привет, — он улыбнулся. — Купил творог для запеканки, как ты просила, и…
— Тебе звонили из банка, — перебила его Ольга, поднимая голову.
Улыбка медленно исчезла с его лица.
— Из какого?
— Из Сбербанка, — она показала листок с цифрой. — Что это за кредит, о котором я ничего не знаю?
Алексей поставил пакет на стол и провел рукой по волосам.
— Черт, — пробормотал он. — Я думал, что успею разобраться с этим до того, как они начнут звонить.
— То есть ты знал? — Ольга почувствовала, как внутри нарастает знакомая тревога. — И молчал?
— Я собирался рассказать. Просто ждал первую зарплату, чтобы сразу погасить часть…
— Алексей, — она произнесла его имя тихо, но в этой тихости было больше угрозы, чем в крике. — Ты обещал. Никаких секретов. Никакой лжи.
Он сел напротив нее, сгорбившись.
— Я не хотел тебя волновать, — начал он, но осекся, увидев выражение ее лица. — Ладно, это глупое оправдание. Я взял эту карту перед тем, как ушел. Думал, начну новую жизнь, найду работу, легко выплачу. А потом все пошло наперекосяк…
— И за два года ты ни разу не попытался сделать хотя бы минимальный платеж?
Алексей молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Сколько еще таких сюрпризов мне ждать? — спросила Ольга, чувствуя, как начинает болеть висок. — Какие еще долги ты накопил?
Он смотрел в пол.
— Есть еще микрозайм, — наконец признался он. — Я брал деньги на лекарства для мамы, когда она заболела этой зимой. И немного задолжал Виктору, ты его не знаешь. Бывший коллега.
Ольга закрыла глаза. Ей хотелось кричать, но стены в панельном доме были тонкими, а Катя уже спала.
— У нас был уговор, — произнесла она. — Ты платишь за квартиру и коммуналку. Как ты собираешься это делать, если у тебя столько долгов?
— Я справлюсь, — в его голосе прозвучали знакомые нотки — та самая самоуверенность, которая когда-то привлекла ее, а потом стала источником стольких проблем. — У меня хорошая зарплата, я рассчитал все платежи…
— Как в прошлый раз? — перебила его Ольга. — Когда ты «рассчитал», что мы легко потянем ипотеку и кредит на машину одновременно? А потом тебя сократили, и я осталась одна с двумя кредитами и ребенком?
Лицо Алексея болезненно исказилось.
— Я изменился, Оля. Правда.
— Покажи мне свой расчет, — потребовала она. — Прямо сейчас. Я хочу видеть, как ты планируешь расходы.
Он замялся.
— У меня нет с собой…
— То есть его не существует, — заключила Ольга. — Все по-старому.
Квитанция за электричество лежала на столе, будто бомба с тикающим механизмом. Ольга смотрела на красные цифры задолженности уже минут пять, не веря своим глазам. Они никогда раньше не пропускали платежи за электричество. Никогда.
Алексей обещал заплатить. Три недели назад. Потом еще раз обещал, неделю назад. И вот результат — предупреждение об отключении.
Ольга достала телефон и набрала его номер. Гудки. Длинные, монотонные. Затем автоответчик.
— Алексей, перезвони мне немедленно, — сказала она и добавила после паузы: — Пожалуйста.
Дверь в комнату Кати была приоткрыта, и оттуда доносились звуки музыки. Ольга заглянула внутрь. Дочь сидела за столом, рисовала что-то, покачивая головой в такт мелодии. Ольга улыбнулась — в наушниках, тех самых розовых, которые подарил ей отец, Катя выглядела такой беззаботной.
Он сдержал обещание о наушниках. Но не сдержал о счетах.
Вздохнув, Ольга прошла в спальню и достала из шкафа старую жестяную коробку из-под печенья. «Черный день» — так она называла свои сбережения. Деньги, которые она откладывала понемногу каждый месяц, экономя на себе. Новая одежда? Обойдусь. Стрижка в салоне? Сама подровняю. Обед в кафе с коллегами? Возьму контейнер из дома.
Она пересчитала купюры. Хватит на погашение задолженности за электричество и еще немного останется. Но это были деньги на летний лагерь для Кати. Теперь придется искать что-то более бюджетное или вообще оставить дочь на все лето в городе.
Телефон завибрировал. Сообщение от Алексея.
«Прости, на совещании. Что случилось?»
Она быстро напечатала ответ: «Нам отключат электричество за неуплату. Ты обещал заплатить».
Пауза. Потом: «Я заплачу завтра. Обещаю. Сегодня получу аванс».
Ольга отложила телефон, не ответив. Сколько раз она слышала это «завтра»? Завтра, завтра, завтра. А потом оказывалось, что денег нет, что возникли непредвиденные обстоятельства, что жизнь опять подкинула сюрприз.
Она посмотрела на свое отражение в зеркале напротив кровати. Когда-то они с Алексеем купили это зеркало вместе, выбирали долго, спорили о рамке. Потом принесли домой, и он сверлил стену, а она держала сантиметр, чтобы повесить ровно. Они смеялись, пили вино, мечтали о том, как будут жить в этой квартире долго и счастливо.
А теперь она смотрела на себя и видела женщину с усталыми глазами, которая больше не верит в обещания.
— Электричество отключат завтра, если не заплатим, — Ольга положила перед Алексеем уведомление. — Где деньги, которые ты обещал?
Он сидел на кухне, сгорбившись над тарелкой с остывшим ужином. Уже несколько дней он приходил поздно, объясняя это переработками.
— Я… мне не дали аванс, — он не поднимал глаз. — Там какая-то проблема с бухгалтерией.
— Леша, — Ольга присела напротив него. — Посмотри на меня.
Он медленно поднял голову. В его взгляде читалась вина и что-то еще… страх?
— Ты все еще работаешь там? — спросила она прямо.
Пауза.
— Нет, — наконец ответил он, и его плечи поникли еще больше. — Меня сократили две недели назад. Отдел расформировали.
Ольга почувствовала, как внутри все холодеет.
— И ты молчал? Снова?
— Я искал работу, — поспешно добавил он. — Каждый день ходил на собеседования. Есть хорошие варианты…
— Где ты был все эти дни? — перебила его Ольга. — Когда говорил, что на работе?
Алексей молчал.
— У Виктора, — наконец признался он. — Помогал ему с ремонтом за деньги. Но он пока не может заплатить полную сумму.
Ольга встала и подошла к окну. За стеклом моросил дождь, превращая мир в размытую акварель. Странно, но она не чувствовала ни гнева, ни разочарования. Только бесконечную усталость.
— Я заплачу за электричество, — сказала она, не оборачиваясь. — В последний раз. А завтра мы серьезно поговорим.
— Оля, я…
— Завтра, — повторила она и вышла из кухни.
Разговора на следующий день не получилось. Алексей не ночевал дома. Не пришел и утром. Ни звонка, ни сообщения. Ольга заплатила за электричество, отвела Катю в школу и пошла на работу. Весь день она проверяла телефон, но экран оставался пустым.
Когда они с Катей вернулись домой, в квартире было темно и пусто.
— Папа уехал? — спросила дочь, бросив рюкзак в углу прихожей.
— Не знаю, — честно ответила Ольга. — Он не предупреждал.
Катя кивнула с таким взрослым пониманием, что у Ольги сжалось сердце.
— Он снова уйдет, да? — спросила девочка, расшнуровывая ботинки. — Как в прошлый раз.
Ольга присела перед дочерью, заглядывая ей в глаза.
— Я не знаю, Катюш. Но что бы ни случилось, мы с тобой справимся. Как всегда, верно?
Катя серьезно кивнула.
— Как всегда, — эхом отозвалась она.
Алексей вернулся на третий день. Поздно вечером, когда Катя уже спала. Ольга сидела на кухне с чашкой остывшего чая, просматривая варианты рефинансирования ипотеки.
Дверь открылась без стука — он все еще имел ключи. Шаркающие шаги в прихожей, звук падающей куртки. Когда он появился в дверном проеме кухни, Ольга еле сдержала возглас.
Его лицо было покрыто синяками и ссадинами. Под глазом наливался сочный фиолетовый кровоподтек, губа была рассечена, а скула опухла. Он не брился несколько дней, и щетина придавала ему вид бродяги.
— Господи, что с тобой случилось? — Ольга вскочила с места.
Алексей прислонился к дверному косяку.
— Можно войти? — спросил он хрипло.
Нелепый вопрос. Она молча отодвинула стул, и он тяжело опустился на него.
— Кто тебя так? — спросила она, доставая из шкафчика аптечку.
— Не важно, — он поморщился, когда она коснулась его лица антисептической салфеткой. — Ай! Осторожнее.
— Коллекторы? — предположила Ольга. — Из-за микрозайма?
Он не ответил, и это было красноречивее любых слов.
— Где ты был? — продолжала она, обрабатывая его раны.
— Я… ночевал у приятеля. Потом поехал искать работу. А вечером… — он замолчал, поморщившись от боли. — В общем, они нашли меня. Двое. Сказали, что это предупреждение.
Ольга покачала головой.
— И телефон? — она заметила, что привычного смартфона в его руках не было.
— Забрали, — он опустил глаза. — И паспорт. Сказали, что вернут, когда отдам долг.
Ольга медленно опустилась на стул напротив него.
— Сколько? — спросила она тихо.
Он назвал сумму, и она почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Это в пять раз больше, чем ты говорил, — произнесла Ольга, пытаясь сохранить спокойствие. — Откуда такая цифра?
Алексей провел рукой по лицу, поморщился от боли.
— Проценты растут каждый день. А ещё штрафы за просрочку. И ещё… я занял немного у этих ребят напрямую.
— Зачем? — Ольга смотрела на него, не понимая. — У тебя же была работа.
— Не было никакой работы, Оля, — он наконец встретился с ней взглядом. — Я соврал. Опять соврал. Несколько раз были подработки, но ничего постоянного. Я пытался найти нормальное место, правда пытался.
В кухне повисла тишина. Где-то вдалеке проехала машина, мигнув фарами по потолку.
— И куда ушли деньги? — спросила Ольга, уже зная ответ.
— Часть — на подарок Кате, наушники эти. Часть — отдал за старые долги. А потом… — он опустил голову. — Я сорвался, Оля. Один раз. С бывшими коллегами. Пропил зарплату за подработку.
Она молча смотрела на человека перед собой. Когда-то родного, своего. Теперь — чужого, далекого. Сломленного.
— Мне больше нечего тебе дать, — тихо сказала Ольга. — У меня самой долги за ипотеку. Едва свожу концы с концами.
— Я понимаю, — он тяжело сглотнул. — Я просто не знал, куда ещё пойти.
Она встала, убрала аптечку в шкафчик. Руки двигались механически, словно на автопилоте.
— Переночуешь здесь, — решила она. — А завтра мы вместе подумаем, что делать дальше.
Он кивнул, благодарный даже за эту маленькую уступку.
— Оля, я…
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Просто не надо.
Утро началось с крика Кати.
— Мама! Мама, иди сюда!
Ольга вскочила с кровати, спотыкаясь о тапочки. Сердце бешено колотилось.
— Что случилось? — она ворвалась в комнату дочери.
Катя стояла у окна, указывая пальцем на улицу.
— Там папа! С какими-то мужчинами!
Ольга бросилась к окну. Внизу, во дворе, двое крепких парней в спортивных костюмах буквально тащили Алексея к черной машине без номеров. Он пытался сопротивляться, но силы были явно неравны.
— Оставайся здесь, — приказала Ольга дочери и выбежала из комнаты.
Натянув первую попавшуюся одежду и наспех всунув ноги в ботинки, она выскочила на улицу. Но было поздно. Машина с визгом шин срывалась с места, увозя Алексея в неизвестном направлении.
— Что происходит? — рядом с ней остановилась соседка, Нина Васильевна, держа на поводке маленькую собачку. — Ольга, это твоего?
— Да, — Ольга смотрела вслед исчезающему автомобилю. — Похоже, у него серьезные проблемы.
Поднимаясь обратно в квартиру, она пыталась собраться с мыслями. Катя ждала её в коридоре, прижимая к груди любимого плюшевого зайца.
— Куда они увезли папу? — спросила девочка испуганно.
Ольга присела перед дочерью, положив руки ей на плечи.
— Папа задолжал денег каким-то людям, — ответила она, решив не врать. — Они хотят, чтобы он вернул долг.
— Они его побьют? — глаза Кати наполнились слезами.
— Нет, малыш, — Ольга крепко обняла дочь, надеясь, что говорит правду. — Они просто поговорят с ним.
Вечером, когда Катя уже легла спать, в дверь тихо постучали. Ольга медленно подошла, посмотрела в глазок. На пороге стоял Алексей, держась за стену.
Она впустила его, помогла дойти до кухни. Он выглядел ещё хуже, чем вчера, — новые синяки добавились к старым, а в глазах застыл страх.
— Они дали мне три дня, — сказал он, когда Ольга поставила перед ним чашку с горячим чаем. — Либо я возвращаю деньги, либо…
Он не закончил фразу, но и так всё было понятно.
— Я знаю только один выход, — произнёс Алексей после долгой паузы. — Ты могла бы взять кредит. Под залог квартиры. Банк даст нужную сумму, я расплачусь с долгами, найду работу и буду выплачивать кредит.
Ольга смотрела на него, не веря своим ушам.
— Ты хочешь, чтобы я рискнула нашим единственным жильем ради твоих долгов?
— Это временно, Оля! — в его голосе звучало отчаяние. — Клянусь, я найду хорошую работу. У меня есть знакомый, он обещал помочь устроиться на завод. Там хорошо платят, я смогу выплачивать и этот кредит, и ипотеку.
Ольга медленно покачала головой.
— Нет, Леша. Я не могу так рисковать. У меня Катя.
— Но ты не понимаешь! — он почти кричал, потом опомнился и понизил голос. — Эти люди не шутят. Они… они угрожали найти нас с Катей. Сказали, что если я не верну деньги, они придут сюда.
Ольга побледнела. Её руки, лежащие на столе, сжались в кулаки.
— Ты подверг опасности нашу дочь?
Алексей опустил голову.
— Я не думал, что всё зайдёт так далеко.
— Ты никогда не думаешь, — горько произнесла Ольга. — Ни о ком, кроме себя.
Она встала и прошлась по кухне, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Страх за Катю смешивался с гневом на Алексея и отчаянием от безвыходности ситуации.
— Есть еще один вариант, — наконец сказала она. — Твоя мама. У неё дача в пригороде. Можно продать.
— Нет! — Алексей резко поднял голову. — Это единственное, что у неё осталось. Она всю жизнь собирала на этот участок.
— А наша квартира — единственное, что есть у нас с Катей, — парировала Ольга. — Выбирай.
Алексей молчал, глядя в пол.
— Я поговорю с ней завтра, — наконец сказал он упавшим голосом.
Следующие два дня пролетели как в тумане. Ольга взяла отгулы на работе, не желая оставлять Катю одну дома. Алексей пропадал с утра до вечера, пытаясь решить вопрос с долгами.
Вечером второго дня он вернулся с пакетом продуктов и слабой улыбкой на разбитых губах.
— Кажется, всё получится, — сказал он, выкладывая покупки на стол. — Мама согласилась продать дачу. И я нашёл покупателя. Он готов дать деньги прямо сейчас, не дожидаясь оформления документов.
— Звучит подозрительно, — заметила Ольга, помогая разобрать пакет. — Без документов? А если он потом откажется платить остальное?
— У нас нет выбора, Оля, — Алексей провёл рукой по волосам. — Срок истекает завтра. Мама уже подписала доверенность на продажу, я встречаюсь с покупателем сегодня вечером.
Ольга хотела что-то сказать, но в этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру вошла Катя вместе с бабушкой, Ниной Петровной.
— Мама! Папа! — воскликнула девочка. — Смотрите, какую пятёрку я получила по математике!
Она гордо протянула тетрадь. Нина Петровна стояла в дверях, поджав губы и холодно глядя на зятя.
— Молодец, солнышко! — Ольга обняла дочь, с благодарностью кивнув матери за то, что забрала Катю из школы. — Иди мой руки, будем ужинать.
Когда Катя убежала в ванную, Нина Петровна подошла ближе.
— Алексей, можно тебя на пару слов? — её голос звучал обманчиво спокойно.
Они вышли в прихожую. Ольга осталась на кухне, но через открытую дверь слышала разговор.
— Как ты мог? — шипела Нина Петровна. — Подсунуть матери какие-то бумаги? Она даже не поняла, что подписывает доверенность на продажу!
— Мама говорила с вами? — голос Алексея звучал растерянно.
— Конечно! Она позвонила мне в слезах. Сказала, что ты заставил её подписать какие-то документы, пока она лежала с давлением. У бедной женщины давление подскочило так, что пришлось вызывать скорую!
— Я ничего не подделывал! — возразил Алексей. — Она сама согласилась помочь.
— Да кто тебе поверит? — голос Нины Петровны дрожал от гнева. — После всего, что ты сделал с моей дочерью и внучкой? Ты бросил их на два года! А теперь вернулся и снова тянешь всех на дно!
Ольга вышла в прихожую. Мать и Алексей стояли друг напротив друга, как боксёры в ринге.
— Мама, пожалуйста, — Ольга положила руку на плечо Нины Петровны. — Катя может услышать.
— Пусть слышит! — отрезала та. — Пусть знает, какой у неё отец!
— Пожалуйста, — повторила Ольга тихим, но твёрдым голосом. — Не сейчас.
Нина Петровна глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Хорошо, — она взглянула на часы. — Мне пора. Завтра я приеду и заберу вас с Катей. Поживёте у меня, пока… — она бросила презрительный взгляд на Алексея, — пока это всё не закончится.
Когда за Ниной Петровной закрылась дверь, Алексей прислонился к стене, закрыв глаза.
— Что теперь? — спросила Ольга.
— Не знаю, — ответил он, не открывая глаз. — Правда не знаю.
В этот момент из комнаты вышла Катя, с мокрыми после умывания руками.
— Папа, ты уходишь? — спросила она, заметив напряжение между родителями.
Алексей присел перед дочерью, осторожно взяв её за плечи.
— Нет, малыш. Я просто должен кое-что сделать. Но я вернусь, хорошо?
Катя смотрела на него серьёзными глазами восьмилетнего ребёнка, который уже слишком хорошо понимает взрослую ложь.
— Обещаешь?
Алексей замешкался, и Ольга увидела, как что-то в его взгляде изменилось. Он поцеловал дочь в лоб.
— Обещаю, что всегда буду твоим папой, — сказал он тихо. — И что однажды ты будешь мной гордиться.
Схватив куртку, он вышел, не оглядываясь.
Он не вернулся ни в ту ночь, ни на следующий день. Телефон был отключен. Ольга позвонила матери Алексея, но та ничего не знала — сын не появлялся у неё.
На третий день Нина Петровна приехала с утра, помогла собрать вещи, и они с Катей переехали в её однокомнатную квартиру в соседнем районе. Девочка прихватила с собой учебники, любимого зайца и — тайком — фотографию отца, которую спрятала в рюкзак.
Через неделю Ольге позвонили из полиции. Алексея задержали при попытке кражи из супермаркета. Он был п.ьян и сопротивлялся при задержании.
— Хотите подать заявление? — спросил усталый голос участкового. — Он говорит, что вы его жена.
— Больше нет, — ответила Ольга после паузы. — Скажите ему, что может забрать свои вещи. Они будут в коробке у консьержки.
Прошло три месяца. Ольга сидела в офисе банка, подписывая документы на реструктуризацию ипотеки. Благодаря финансовой поддержке матери и повышению на работе, она смогла погасить просроченные платежи и договориться о новых условиях.
— Теперь всё будет в порядке, — улыбнулась менеджер, молодая женщина с аккуратным пучком волос. — Мы уменьшили ежемесячный платёж, зато увеличили срок. Это разумный компромисс в вашей ситуации.
— Спасибо, — Ольга поставила последнюю подпись. — Вы очень помогли.
Выйдя из банка, она глубоко вдохнула. Весна была в разгаре, яблони вдоль улицы покрылись белыми цветами. Лёгкий ветерок трепал волосы, и впервые за долгое время Ольга почувствовала что-то похожее на надежду.
Телефон звякнул новым сообщением. Номер незнакомый.
«Оля, это я. Я в реабилитационном центре. Лечусь. Прости за всё. Не прошу прощения, просто хочу, чтобы ты знала — я справляюсь. Когда-нибудь я возмещу весь ущерб, который причинил тебе и Кате. А.»
Ольга долго смотрела на экран телефона. Потом медленно набрала ответ.
«Я рада за тебя. Катя скучает. Когда будешь готов, мы можем организовать встречу. О.»
Она отправила сообщение и продолжила путь. Впереди ждали дом, дочь и новая жизнь, в которой больше не было места финансовой зависимости и несбыточным обещаниям. Мир вокруг казался ярче, словно кто-то протёр запылившееся стекло.
«Счета за квартиру теперь моя забота, — думала Ольга, шагая по солнечной улице. — Как и всё остальное.»
