— Витя, ты сегодня опять к матери поедешь? — голос Алёны дрогнул, но она постаралась, чтобы это прозвучало как обычный вопрос, а не упрёк.
Муж тяжело вздохнул, не поднимая глаз от тарелки с завтраком.
— Надо, Алён. Там кран в ванной течёт, плитка отходит. Мама просила посмотреть.
— Третьи выходные подряд, — тихо произнесла Алёна, отвернувшись к окну. — Мы же хотели в парк сходить.
— Я быстро. Туда-обратно, — Витя говорил так, словно сам себя пытался убедить. — Часа три максимум.
Алёна ничего не ответила. Она слишком хорошо знала, как работает это «туда-обратно». Сначала кран, потом плитка, затем внезапно выяснится, что холодильник гудит слишком громко, а под конец Екатерина Кирилловна накроет стол и начнёт расспрашивать сына о его работе, планах, жизни, словно не видела его целую вечность, а не неделю назад.
— Хочешь со мной? — предложил Витя, хотя оба понимали, что это пустая формальность.
— Нет, спасибо, — Алёна постаралась улыбнуться. — Лучше я квартиру поищу. Срок аренды скоро заканчивается.
Это была их вечная тема. Съёмная квартира, на которую уходила треть их общего бюджета, в то время как свекровь владела тремя квартирами и сдавала две из них. Но никогда, ни разу за три года их брака Екатерина Кирилловна не предложила молодым пожить в одной из них.
Ровно в одиннадцать Витя позвонил в дверь материнской квартиры. Екатерина Кирилловна распахнула дверь, светясь от радости, будто не ожидала его прихода.
— Витюша! Наконец-то! Я уж думала, не дождусь!
Она крепко обняла сына и тут же повела его на кухню.
— Ты голодный? Я тут салатик сделала, твой любимый. А потом покажу, что там с краном. И ещё, если успеешь, полочку в прихожей повесь, я новую купила.
Витя про себя отметил, что «если успеешь» означало «ты точно должен это сделать».
— Мам, я ненадолго. Мы с Алёной планировали…
— Ой, да что там у вас за планы такие, — отмахнулась Екатерина Кирилловна, выставляя на стол салат и нарезку. — Молодые, вся жизнь впереди. А мать одна осталась, некому помочь.
Витя сел за стол, чувствуя, как внутри нарастает знакомое чувство вины. Каждый раз одно и то же.
— Как там Алёночка? — спросила Екатерина Кирилловна, хотя её тон ясно давал понять, что ответ ей не особенно интересен.
— Нормально. Работает много.
— И тебя, наверное, дома совсем не видит, — покачала головой свекровь. — Ты же у меня такой труженик. В отца пошёл.
Виктор молча жевал, пытаясь придумать, как бы поскорее перейти к делу и закончить с визитом. Но Екатерина Кирилловна только начинала.
— Кстати, я Светлане Петровне с четвёртого этажа помогла квартирантов найти для её однушки, — как бы между прочим сказала она. — Хорошие люди, семейная пара, прямо как вы с Алёной. Только они уже и машину купили, и на первый взнос накопили. Серьёзные такие.
Витя подавил вздох. Он прекрасно понимал, к чему ведёт мать. Это был её фирменный ход — сравнить его с кем-то более успешным, чтобы подстегнуть.
— А вы когда уже перестанете деньги на съёмное выбрасывать? Взяли бы ипотеку, как все нормальные люди.
— Мам, ты же знаешь, что у нас пока нет на первый взнос.
— А почему нет? Потому что тратите всё направо и налево, — она многозначительно подняла брови. — Алёна вон каждый месяц то платье новое, то сумочку.
Это была откровенная неправда. Алёна очень экономно относилась к расходам и часто отказывала себе в элементарных вещах, чтобы отложить на будущее жильё. Витя сдержался, чтобы не возразить. Спорить с матерью было бесполезно.
— Ладно, показывай кран, — сказал он, вставая.
Ремонт крана затянулся — пришлось менять прокладки, а у матери их, конечно, не оказалось, и Вите пришлось идти в хозяйственный магазин. Потом была полка, потом Екатерина Кирилловна вспомнила про отошедший плинтус, а когда с этим было покончено, уже стемнело.
— Мам, мне пора, — сказал Витя, глядя на часы. — Уже семь вечера.
— Как пора? — удивилась Екатерина Кирилловна. — Я думала, ты поужинаешь со мной. Я картошечку с мясом приготовила.
— В следующий раз, ладно? Алёна ждёт.
Мать поджала губы, и её лицо приняло обиженное выражение.
— Конечно, Алёна важнее матери. Иди, иди к своей жене. А мать одна будет ужинать.
Витя почувствовал укол совести, но уже представлял лицо Алёны, когда вернётся домой на три часа позже обещанного.
— Мам, не начинай. Я приеду на неделе, хорошо?
Екатерина Кирилловна ничего не ответила, но её взгляд говорил лучше любых слов.
Алёна сидела перед ноутбуком в гостиной, когда услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Девять вечера. Шесть часов вместо обещанных трёх.
— Привет, — устало сказал Витя, снимая куртку. — Прости, что так долго.
Алёна молча кивнула, сохраняя на лице нейтральное выражение. Она не хотела начинать вечер с претензий, но внутри всё кипело.
— Нашла что-нибудь интересное? — спросил Витя, кивая на ноутбук, и сел рядом на диван.
— Нет, ничего в нашем районе и нашем бюджете, — ответила Алёна. — Придётся, наверное, соглашаться на продление договора здесь, хотя хозяйка уже намекнула на повышение платы.
Витя вздохнул и провёл рукой по волосам.
— Как у твоей мамы дела? — спросила Алёна, стараясь, чтобы это прозвучало искренне.
— Нормально. Я кран починил, полку повесил, с плинтусом разобрался, — Витя говорил так, будто оправдывался. — А ещё она помогла соседке найти квартирантов и не преминула напомнить, что мы до сих пор в съёмной квартире живём, не то что «нормальные люди».
Алёна хотела удержаться, но не смогла.
— А сдать нам одну из своих квартир она не предлагала?
Витя покачал головой.
— Ты же знаешь, что нет. — Он вздохнул и передразнил мать: — «Молодые должны сами всего добиваться, как я в своё время».
— И при этом ты должен приезжать к ней каждые выходные чинить, вешать, прибивать…
— Алён, ну она же одна, ей тяжело.
— Вить, она сдаёт две квартиры. Она может позволить себе вызвать мастера. Да что там мастера — бригаду ремонтников на постоянной основе!
Витя ничего не ответил, и Алёна поняла, что он просто устал от этого разговора, который повторялся из раза в раз без всяких изменений.
— Ладно, забудь, — сказала она. — Хочешь есть? Я приготовила ужин.
— Спасибо, но я не голодный. Мама накормила, — ответил Витя и тут же пожалел о своих словах, увидев, как изменилось лицо жены.
Неделя пролетела быстро. В субботу утром, когда Алёна и Витя завтракали, раздался звонок телефона.
— Да, мам, — ответил Витя, и Алёна по его лицу сразу поняла, что планам на выходные снова не суждено сбыться.
— Конечно, я приеду. В котором часу? Хорошо, буду к двенадцати.
Он положил трубку и виновато посмотрел на жену.
— Мама просит помочь с дверцей шкафа на кухне. Говорит, совсем отвалилась.
Алёна закусила губу и ничего не сказала. Она вспомнила, как три дня назад они с Витей планировали эти выходные, как собирались поехать за город к друзьям на шашлыки, как Витя обещал, что на этот раз никакие просьбы матери не помешают их планам.
— Я быстро. Правда. Туда-обратно, — сказал Витя, но прозвучало это совсем неубедительно.
— Да, конечно, — Алёна встала из-за стола. — Я, пожалуй, Маше позвоню, может, с ней в кино сходим.
Она вышла из кухни, не оборачиваясь, не желая видеть виноватое выражение на лице мужа.
В спальне Алёна села на кровать и закрыла лицо руками. Дело было даже не в этих конкретных выходных. Дело было в системе, в замкнутом круге, из которого, казалось, нет выхода. Витя не мог отказать матери, мать не считала нужным считаться с их планами, а Алёна не имела права голоса, потому что «это же его мать».
Она вспомнила, как четыре месяца назад они узнали, что двухкомнатная квартира, которую сдавала Екатерина Кирилловна, освободилась. Витя осторожно поинтересовался у матери, не могли бы они временно пожить там, пока копят на свою. Екатерина Кирилловна посмотрела на сына так, словно он предложил ей что-то неприличное, и заявила, что эта квартира — её «пенсионный фонд», и она просто обязана сдавать её по рыночной цене.
При этом от Вити она требовала бесплатной постоянной помощи, словно не понимая, что время — это тоже ресурс, и весьма ценный.
Алёна глубоко вздохнула. Она любила мужа и старалась ради него сохранять хорошие отношения со свекровью, но её терпение было на исходе.
Звонок раздался в воскресенье утром, когда Алёна и Витя ещё спали. Вчера он вернулся от матери поздно, и они не успели толком поговорить.
— Да? — сонно ответил Витя. — Что? Сейчас? Но мам! Хорошо, хорошо, я понял. Сейчас приеду.
Он положил трубку и повернулся к Алёне, которая уже не спала и вопросительно смотрела на него.
— У мамы труба лопнула в ванной. Вода везде. Надо срочно ехать.
— В воскресенье в восемь утра? — Алёна не могла поверить своим ушам. — Вить, есть такая услуга — «аварийный сантехник». Они приезжают в любое время суток.
— Алён, ну как я ей откажу? Там потоп.
— А вчера там была дверца шкафа. Позавчера — плинтус. Неделю назад — кран. Это никогда не закончится, Витя!
Он молча встал и начал одеваться.
— Знаешь, что меня больше всего обижает? — спросила Алёна, садясь на кровати. — Не то, что ты постоянно к ней ездишь. А то, что она знает, что мы снимаем квартиру, отдаём за аренду кучу денег, но даже не думает нам помочь, хотя имеет такую возможность.
— Я не могу требовать от неё квартиру, — тихо ответил Витя. — Это её собственность.
— Никто и не говорит о требованиях. Но если бы она действительно любила тебя и заботилась о тебе, она бы сама предложила. В конце концов, это её сын и невестка живут на съёмной квартире, пока она получает деньги с двух пустующих. И при этом требует, чтобы ты мчался к ней по первому звонку.
Витя застыл на месте, не зная, что ответить. Глубоко внутри он понимал, что Алёна права, но признать это означало бы признать, что его мать не так заботится о нём, как он всегда считал.
— Я быстро, — только и сказал он, направляясь к двери.
Когда Витя приехал к матери, никакого потопа он не обнаружил. Был небольшой подтёк из-под раковины, который легко устранялся подтягиванием соединительной гайки.
— Мам, тут на пять минут работы, — сказал он, вытирая руки. — Можно было и сантехника вызвать.
Екатерина Кирилловна фыркнула.
— Эти сантехники такие деньги берут! Да и зачем, когда у меня сын есть. Ты же не откажешь матери в помощи?
Витя промолчал. Он думал о том, что Екатерина Кирилловна только на прошлой неделе похвасталась ему новой микроволновкой за тридцать тысяч, но при этом «не могла себе позволить» вызвать сантехника.
— Мам, нам нужно поговорить, — сказал он, садясь за кухонный стол.
— О чём, сынок? — Екатерина Кирилловна включила чайник.
— О том, что происходит. Ты вызываешь меня каждые выходные, часто по пустякам. Мы с Алёной не можем ничего планировать, потому что никогда не знаем, когда ты позвонишь.
— Так я же не каждый день звоню! — возмутилась мать. — Раз в неделю попросить сына о помощи — это разве много?
— Дело не в частоте, а в том, как это происходит. Ты не спрашиваешь, есть ли у нас планы. Ты просто требуешь приехать.
— Требую? — Екатерина Кирилловна приложила руку к груди. — Я всего лишь прошу помочь. Кто, кроме сына, поможет одинокой женщине?
Витя вздохнул. Манипуляции матери были так очевидны, но действовали безотказно. Он собрался с силами.
— Мам, послушай. Я взрослый человек, у меня своя семья. Я люблю тебя и всегда буду помогать, но должны быть границы.
— Границы? — Екатерина Кирилловна насмешливо фыркнула. — Это Алёна тебя научила таким словам? Между матерью и сыном не может быть никаких границ!
— Может и должно. Я хочу предложить вот что: я буду приезжать к тебе раз в неделю, по субботам, в удобное для всех время. Если что-то срочное — я приеду, конечно. Но в остальных случаях давай планировать заранее.
Мать молча смотрела на него, и Витя не мог понять, о чём она думает.
— Ещё кое-что, — продолжил он. — Ты знаешь, что мы с Алёной снимаем квартиру уже три года. И ты также знаешь, что у тебя есть две квартиры, которые ты сдаёшь. Я никогда не просил ничего, но сейчас спрошу прямо: почему ты ни разу не предложила нам пожить в одной из них?
Екатерина Кирилловна отвернулась к окну, словно не слыша вопроса.
— Мам?
— А почему я должна предлагать? — наконец ответила она. — Я в твоём возрасте не просила ни у кого помощи. Сама всего добилась.
— В моём возрасте ты уже жила в собственной квартире, которую получила от государства, — заметил Витя. — Сейчас другие времена. И я не прошу подарить мне квартиру. Я спрашиваю, почему родная мать не хочет помочь сыну, хотя имеет такую возможность.
— Значит, я плохая мать? — глаза Екатерины Кирилловны наполнились слезами. — Я, которая всю жизнь тебе посвятила? Я, которая одна тебя вырастила, выучила, на ноги поставила?
Виктор почувствовал, что разговор уходит не в ту сторону, но было уже поздно.
— Это всё она тебя настраивает против матери! — Екатерина Кирилловна повысила голос. — С тех пор, как ты женился, ты изменился. Раньше ты бы никогда не говорил со мной таким тоном!
— Каким тоном, мам? Я просто пытаюсь объяснить.
— Ничего ты не пытаешься! Ты пришёл меня обвинять! В чём? В том, что я прошу у сына помощи? В том, что не отдаю вам бесплатно квартиру?
— Не бесплатно, мам. Мы готовы платить аренду.
— Так снимайте! Кто вам мешает? — перебила его Екатерина Кирилловна. — Вы можете снять у меня квартиру на общих основаниях, как чужие люди.
Витя посмотрел на мать с недоумением.
— Ты предлагаешь нам снять у тебя квартиру? На общих основаниях? Как чужим людям?
— А что такого? — Екатерина Кирилловна вздёрнула подбородок. — Бизнес есть бизнес. Ничего личного.
Витя молча встал. Он чувствовал, как внутри него что-то надломилось.
— Я пойду, — сказал он тихо. — Потом поговорим.
— Конечно, уходи! — крикнула ему вслед Екатерина Кирилловна. — Беги к своей жёнушке! Она важнее матери!
Витя не ответил. Он уже принял решение.
Алёна варила борщ, когда услышала, как открылась входная дверь. Она удивлённо посмотрела на часы — Витя вернулся гораздо раньше, чем она ожидала.
— Алён, — позвал он из коридора, и что-то в его голосе заставило её насторожиться.
Она вышла из кухни и увидела мужа, стоящего с каким-то странным выражением лица.
— Что случилось? — спросила она с тревогой.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — он прошёл в гостиную и сел на диван. — Я поговорил с мамой.
Алёна села рядом, не зная, чего ожидать.
— Я спросил её прямо, почему она никогда не предлагала нам пожить в одной из её квартир, — начал Витя. — И знаешь, что она ответила? Что мы можем снять у неё квартиру «на общих основаниях». Как чужие люди.
Алёна молчала, не находя слов.
— Всю жизнь она говорила мне, что семья — это самое важное. Что нужно всегда помогать близким. И вот так просто она показала, что на самом деле думает, — Витя горько усмехнулся. — Ты была права. Она использовала меня.
Алёна осторожно взяла его за руку.
— Мне жаль, Витя. Правда.
— А мне нет, — неожиданно твёрдо сказал он. — Лучше знать правду, чем жить иллюзиями. Я решил, что больше не буду бегать к ней по первому звонку. Если ей нужна помощь — пусть скажет заранее, и я приеду, когда смогу. Не по требованию.
Алёна кивнула, боясь лишним словом нарушить решимость мужа.
— И ещё, — продолжил он. — Я подумал, может, нам стоит переехать в другой район? Подальше отсюда. Начать всё с чистого листа.
— Ты уверен? — осторожно спросила Алёна.
— Да. Я люблю свою мать, но я не позволю ей больше манипулировать мной. И я не позволю ей неуважительно относиться к тебе.
Алёна обняла мужа, чувствуя, как с его плеч спадает невидимый груз, который он носил все эти годы.
Прошло две недели, и Екатерина Кирилловна не выдержала первой. Она позвонила Вите и как ни в чём не бывало попросила помочь подключить новый телевизор.
— Мам, в субботу я занят, — спокойно ответил Витя. — Могу заехать в воскресенье после обеда.
На другом конце провода повисла пауза.
— Разве может быть что-то важнее помощи матери? — наконец спросила Екатерина Кирилловна с нажимом в голосе.
— Да, много чего, — ответил Витя. — Например, мы с Алёной едем смотреть новую квартиру. Хотим переехать.
— Что? Куда переехать?
— В другой район. Подальше отсюда.
— Но зачем? — голос Екатерины Кирилловны дрогнул. — Здесь же у вас всё рядом: работа, магазины…
— Мама, это наше решение. Мы с Алёной хотим начать новую жизнь.
— Это она тебя заставляет, да? — в голосе матери появились обвинительные нотки. — Она хочет тебя от матери отдалить!
Витя вздохнул. Ничего не изменилось.
— Мама, я позвоню тебе позже. Сейчас мне некогда обсуждать это.
Он положил трубку, чувствуя смесь вины и облегчения.
Ещё через неделю в подъезде дома, где жила Екатерина Кирилловна, появился новый сосед, Антон Петрович. Он был пенсионером, бывшим строителем, и, как выяснилось, мастером на все руки.
Впервые они встретились, когда Екатерина Кирилловна пыталась самостоятельно занести в квартиру новый пылесос, и Антон Петрович вызвался помочь.
— Вы что же, одна живёте? — спросил он, когда они выпили чаю в благодарность за помощь.
— Почти, — вздохнула Екатерина Кирилловна. — Сын есть, но он занят своей жизнью. Раньше помогал хоть иногда, а сейчас совсем забыл про мать.
Антон Петрович понимающе кивнул.
— Молодёжь нынче такая. Не то что мы в их возрасте. У меня тоже сын и дочь, но далеко живут, в другом городе. Так что приходится самому все дела вести.
— Вот-вот, — согласилась Екатерина Кирилловна. — А вы давно ремонтом занимаетесь?
— Всю жизнь, считай. Сначала по профессии работал, а потом, когда на пенсию вышел, так, для души. Люблю, когда всё в порядке. Если что нужно помочь — обращайтесь, не стесняйтесь.
Екатерина Кирилловна улыбнулась. Возможно, новый сосед был ответом на её молитвы.
Витя сдержал слово и приехал к матери в воскресенье после обеда. Екатерина Кирилловна встретила его настороженно, но быстро оттаяла, когда увидела, что сын пришёл один.
— А где Алёна? — спросила она с наигранным разочарованием.
— Она работает над проектом, — коротко ответил Витя. — Показывай свой телевизор.
Пока он возился с настройками, Екатерина Кирилловна как бы между прочим упомянула нового соседа.
— Такой хороший человек, представляешь. Вчера полку мне повесил, даже не пришлось просить. Сам предложил. Вот что значит настоящий мужчина, хозяйственный.
Витя уловил намёк, но ничего не сказал. Он методично подключил телевизор, настроил каналы и показал матери, как пользоваться новым пультом.
— Спасибо, сынок, — сказала Екатерина Кирилловна. — Останешься на ужин?
— Нет, мам, нам с Алёной нужно ещё кое-что обсудить по поводу переезда.
— А вы что, правда решили переехать? — Екатерина Кирилловна нахмурилась. — Я думала, ты просто так сказал.
— Нет, мы уже нашли квартиру. В следующем месяце переезжаем.
Мать внимательно посмотрела на сына.
— И что, даже попрощаться со мной не придёшь?
— Мам, мы не уезжаем на край света. Будем жить в соседнем районе. Я буду приезжать, только по договорённости, а не по первому звонку.
Екатерина Кирилловна отвернулась к окну.
— Как знаешь. Только потом не жалуйся, что редко видишь мать.
Витя не стал продолжать этот бессмысленный разговор. Он попрощался и ушёл, чувствуя, как неприятный осадок от встречи постепенно сменяется спокойной уверенностью в правильности своего решения.
Прошло три месяца. Алёна и Витя переехали на новую квартиру, просторнее и светлее прежней, хотя и дороже. Витя действительно навещал мать, но теперь по своей инициативе, примерно раз в две недели, и всегда предупреждал заранее.
Однажды вечером, когда они с Алёной ужинали, Витя получил сообщение от своего старого приятеля, Димы, который жил в одном доме с Екатериной Кирилловной.
— Представляешь, — сказал Витя, глядя в телефон, — мама сдала свою двушку.
— И что тут удивительного? — пожала плечами Алёна. — Она и раньше её сдавала.
— Да, но теперь она сдала её своему новому соседу, Антону Петровичу. И, как пишет Дима, за какие-то смешные деньги, вдвое ниже рынка.
Алёна отложила вилку.
— Это тот самый сосед, который ей помогает с ремонтом?
— Да, он самый, — Витя выглядел озадаченным. — И судя по тому, что пишет Дима, они с мамой стали очень близки. Она постоянно готовит ему обеды, они вместе ходят в магазин, в парк…
— Ну, это же хорошо, разве нет? — осторожно спросила Алёна. — Твоя мама больше не одинока.
— Конечно, хорошо, — кивнул Витя. — Просто странно. Нам она не могла сдать квартиру даже за полную стоимость, а ему — за полцены.
— Может, ей просто нужен был рядом кто-то, кто будет зависеть от неё? — предположила Алёна. — Она ведь привыкла контролировать, быть нужной, незаменимой.
Витя задумался.
— Возможно, ты права, — наконец сказал он. — И знаешь, я даже рад за неё. Пусть у неё будет своя жизнь, а у нас — своя.
Алёна улыбнулась и накрыла его руку своей.
— А как продвигается наш план по накоплению на первый взнос? — спросила она.
— Медленно, но верно, — ответил Витя. — Ещё год-полтора, и сможем подать заявку на ипотеку.
— Год-полтора, — повторила Алёна. — Звучит как план.
Ещё через две недели Витя приехал навестить мать и был удивлён, застав у неё Антона Петровича, который как раз заканчивал устанавливать новую люстру в гостиной.
— Витюша! — обрадовалась Екатерина Кирилловна. — Познакомься, это Антон Петрович, мой хороший друг.
— Очень приятно, — Витя пожал руку пожилому мужчине, который казался немного смущённым.
— Взаимно, — кивнул тот. — Ваша мама много о вас рассказывала.
За чаем Екатерина Кирилловна сияла так, как Витя не видел уже много лет. Она непрерывно говорила, рассказывая то о новой выставке, где они были с Антоном Петровичем, то о рецепте пирога, который он ей посоветовал.
— Мам, я очень рад, что ты больше не одна, — искренне сказал Витя, когда Антон Петрович ненадолго вышел из комнаты.
— Правда? — Екатерина Кирилловна внимательно посмотрела на сына. — Ты не сердишься?
— За что? За то, что ты счастлива? Конечно, нет.
Она помолчала, словно собираясь с мыслями.
— Витя, я хочу тебе кое-что сказать. Я была неправа. По отношению к тебе, к Алёне.
Это признание было настолько неожиданным, что Витя не нашёлся с ответом.
— Я могла бы помочь вам с жильём, но не сделала этого. Из принципа. Из гордости. Я думала, что вы должны сами всего добиваться, как я в своё время. Но Антон Петрович заставил меня посмотреть на это иначе.
— Вот как? — только и смог сказать Витя.
— Да. Он сказал, что родители должны помогать детям, если могут. Что в этом нет ничего постыдного. И что… — она запнулась, — что я эгоистка, если считаю, что мой сын и его жена должны жить на съёмной квартире, когда у меня пустует недвижимость.
Витя молчал, не веря своим ушам.
— В общем, — продолжила Екатерина Кирилловна, — я подумала и решила… Двушку я сдала Антону Петровичу, потому что… ну, у нас с ним всё серьёзно. Но однушка свободна. Если хотите, можете жить там. Без арендной платы.
— Мам, ты серьёзно? — Витя смотрел на мать с недоверием.
— Вполне, — кивнула она. — Это меньшее, что я могу сделать после того, как вела себя все эти годы.
Витя подошёл и обнял мать. Он не знал, что сказать.
— Поговори с Алёной, — сказала Екатерина Кирилловна, похлопывая сына по спине. — Если согласитесь, квартира ваша.
— Она правда так и сказала? — Алёна с недоверием смотрела на мужа. — Без арендной платы?
— Да, — кивнул Витя, всё ещё не до конца осознавая произошедшее. — Похоже, этот Антон Петрович на неё хорошо влияет.
Алёна задумалась.
— И что ты думаешь? — спросил Витя. — Соглашаться?
— А ты как считаешь?
Витя сел рядом с женой и взял её за руку.
— Если честно, не знаю. С одной стороны, это была бы огромная помощь. Мы бы сэкономили на аренде и быстрее накопили на первый взнос. С другой — я боюсь, что мама снова начнёт нами манипулировать, требовать постоянного внимания взамен.
Алёна кивнула.
— Та же мысль пришла и мне в голову. Но знаешь, что я думаю? Ты изменился за эти месяцы. Стал увереннее, научился говорить «нет». Даже если твоя мама попытается вернуться к старой модели поведения, ты уже не тот Витя, которым можно было манипулировать. Ты сможешь удержать границы.
Витя обнял жену.
— Так мы соглашаемся?
— Да, — твёрдо сказала Алёна. — Соглашаемся. Но с одним условием: мы чётко проговорим с твоей мамой правила нашего общения. Никаких внезапных визитов, никаких требований немедленной помощи. Только по договорённости.
— Договорились, — улыбнулся Витя.
Прошёл год. Алёна и Витя жили в квартире Екатерины Кирилловны, откладывая деньги на будущую ипотеку. Отношения со свекровью изменились — она больше не требовала от сына постоянного внимания, возможно, потому, что теперь рядом с ней был Антон Петрович. Они с Екатериной Кирилловной, к удивлению всех, официально расписались через шесть месяцев после знакомства.
Витя по-прежнему помогал матери, но теперь это происходило по его инициативе или по предварительной договорённости. Екатерина Кирилловна, казалось, наконец поняла, что забота и любовь проявляются не в контроле и манипуляциях, а в уважении к чужим границам и желаниям.
Однажды вечером, когда они с Алёной обсуждали планы на покупку собственного жилья, Витя вдруг замолчал посреди предложения.
— Что такое? — спросила Алёна.
— Я подумал… знаешь, мама изменилась. По-настоящему изменилась. И мы тоже. Может, теперь мы можем начать всё с чистого листа? Без обид и претензий.
— Мне кажется, мы уже начали, — улыбнулась Алёна. — И у нас неплохо получается.
Витя обнял жену, думая о том, как иногда требуется отойти на расстояние, чтобы увидеть полную картину. Чтобы понять, что настоящая семья — это не та, что требует жертв, а та, что даёт свободу.
Той ночью ему приснилась его мать — молодая, смеющаяся, какой он помнил её из детства. Во сне она держала его за руку, но не тянула за собой, а просто шла рядом. И это было именно то, чего он всегда хотел.
