— Нужно будет съездить на дачу, — сказал Павел. — У мамы там опять какие-то проблемы, надо помочь.
Инга молчала. Она не хотела никуда ехать, но как сказать об этом, не знала — Павел ведь обязательно обидится. Или разозлится. Она набрала воздуха в легкие.
— Нет, я не поеду к твоим родителям на дачу, они опять будут меня за столом обсуждать.
Поставила тарелку на стол с такой силой, что вилка подпрыгнула и звякнула о край.
Муж поднял глаза от телефона и посмотрел на неё с выражением усталого раздражения.
— Мы уже обсуждали это сто раз. Они просто старшее поколение, у них свои взгляды на жизнь. Почему ты не можешь просто потерпеть один выходной ради меня? — В его голосе звучала плохо скрываемая обида.
— Потерпеть? — Инга оперлась руками о стол и подалась вперёд. — Три года я терплю, как твоя мама разглядывает меня, будто я какое-то насекомое под микроскопом. «А почему ты не поступила в институт? А что ты вообще читаешь? А почему у тебя такой простой словарный запас?» И всё это с такой фальшивой улыбкой.
Павел отложил телефон и устало вздохнул.
— Да ладно тебе, ты преувеличиваешь. Мама просто хочет, чтобы мы все были дружной семьёй.
— Нет, она хочет, чтобы у тебя была другая жена! — воскликнула Инга. — С тремя высшими образованиями и благородной родословной. А я для неё недостаточно хороша, и она при каждой встрече напоминает мне об этом.
— Послушай, им по шестьдесят с лишним. Они уже не изменятся. Давай просто съездим, посидим день-другой и вернемся. — Павел подошёл к жене, пытаясь обнять её за плечи, но она отстранилась.
— Нет. В этот раз я точно не поеду. С меня хватит. В прошлый раз твоя мать при мне рассказывала своей подруге Тамаре, какая я «милая, но совершенно простая девочка». А потом они вместе вздыхали о том, как жаль, что ты не женился на Софье из вашего института.
Павел поморщился.
— Ты все неправильно поняла. Мама просто…
— Нет, Павел, я все поняла правильно, — перебила его Инга. — Езжай один, если хочешь. Я остаюсь дома.
На несколько секунд в кухне повисла тяжелая тишина.
— Хорошо. Я поеду один, — наконец произнес Павел с нотой вызова в голосе. — Но не думай, что это решает проблему. Нам придется обсудить это, когда я вернусь.
Он быстро собрал вещи в небольшую спортивную сумку и вышел из квартиры, даже не попрощавшись. Хлопнула входная дверь, и Инга осталась одна.
Она медленно опустилась на стул, чувствуя, как внутри нарастает клубок из обиды, злости и какого-то странного облегчения. Впервые за долгое время она отказалась от роли послушной невестки, которая улыбается и кивает, пока её оценивают и находят недостаточно хорошей.
Телефон на столе завибрировал. На экране высветилось имя подруги.
— Привет, Марина, — ответила Инга, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
— Привет! Ты чего такая? Случилось что-то? — мгновенно уловила интонацию подруга.
— Да… то есть нет. Просто поругались с Павлом. Опять из-за его родителей.
— Ох, опять эта история. — В голосе Марины послышалось сочувствие. — Давай встретимся? Посидим в кафе, поговорим.
Инга поколебалась, но потом решительно ответила:
— Давай. Через час в нашем обычном месте?
Положив трубку, она подошла к зеркалу в прихожей. Из отражения на неё смотрела молодая женщина с каштановыми волосами до плеч и усталыми карими глазами. Самая обычная внешность, ничего особенного — как любила подчеркивать Регина Николаевна, каждый раз будто случайно сравнивая её с другими девушками, на которых, по её мнению, мог бы жениться Павел.
«В этот раз я не сдамся», — подумала Инга, доставая из шкафа сумку. Это была её маленькая битва, и она решила её выиграть.
— И вот так каждый раз, — говорила Инга, помешивая ложечкой капучино. — Стоит мне войти в их дом, как начинается: «А почему ты не занимаешься самообразованием? В твоем возрасте я уже защитила кандидатскую!» И это при том, что я работаю полный день, веду весь дом и еще нахожу время для своих интересов.
Марина сидела напротив, слушая подругу с искренним сочувствием.
— А Павел? Он что, никогда тебя не защищает?
Инга горько усмехнулась.
— Защищает… по-своему. «Мама, не начинай». А потом улыбается и меняет тему. Для него это просто безобидные разговоры. Он не понимает, каково это — постоянно чувствовать себя недостаточно хорошей.
— Но ведь у тебя отличная работа! — возразила Марина. — Ты старший специалист…
— Ага, — кивнула Инга. — Но для Регины Николаевны это все равно «просто обслуживание клиентов». Не то что их академическая династия.
Она вспомнила, как в первый раз пришла в гости к родителям Павла. Большая квартира в центре города, стены, увешанные дипломами и семейными фотографиями в строгих рамках. Книжные полки от пола до потолка. И взгляд Регины Николаевны — оценивающий, изучающий.
— А ты где училась, дорогая? — спросила тогда будущая свекровь, и в её голосе уже звучало разочарование, будто она заранее знала ответ.
— Я окончила колледж по специальности «Организация обслуживания», — ответила Инга, чувствуя, как её уверенность тает под этим взглядом.
— А высшее образование?
— Нет, я сразу пошла работать.
Регина Николаевна тогда посмотрела на сына долгим взглядом, который говорил больше, чем любые слова.
— Инга, я понимаю, что это сложно, — голос Марины вернул её в настоящее. — Но, может, стоит попытаться найти компромисс? Ради Павла?
— Компромисс? — Инга покачала головой. — А почему всегда я должна идти на компромиссы? Почему Регина Николаевна не может просто принять меня такой, какая я есть? Я не хуже и не лучше других. Я просто другая. И я устала постоянно извиняться за то, что я не профессор математики в третьем поколении.
— Я понимаю, — мягко сказала Марина. — Но ведь Павел между двух огней. Ему тоже нелегко.
— Знаешь, что меня больше всего ранит? — продолжила Инга, не обращая внимания на последние слова подруги. — То, что Павел считает меня просто обидчивой. Будто проблема во мне, а не в том, как его родители со мной обращаются. «Ты слишком чувствительная» — это его любимая фраза.
В этот момент телефон Инги завибрировал. На экране высветилось незнакомое имя.
— Алло?
— Инга? Это Вера, двоюродная сестра Павла. Мы виделись на дне рождения Анатолия Анатольевича в прошлом году.
Инга смутно вспомнила миловидную шатенку, которая большую часть вечера сидела в углу с планшетом.
— Да, я помню. Привет.
— Слушай, я звоню, потому что… — Вера запнулась. — В общем, я только что была на даче у дяди и тёти. Там Павел. И… я думаю, тебе стоит знать, что они говорили о тебе.
На даче у Регины Николаевны и Анатолия Анатольевича всегда пахло сухими травами и свежесваренным кофе. Павел помнил этот запах с детства — для него он означал дом, безопасность, привычный распорядок. Каждая вещь на своём месте, каждое действие имеет свою цель.
— Паша, а где Инга? — спросила Регина Николаевна, расставляя чашки на столе. Её тонкие пальцы с безукоризненным маникюром двигались быстро и точно.
— Она не смогла приехать, — уклончиво ответил Павел, помогая отцу нести из погреба банки с вареньем.
— Опять? — Регина Николаевна поджала губы. — Третий раз за последние два месяца. Кажется, твоя жена совсем нас не любит.
Анатолий Анатольевич хмыкнул, расставляя банки на столе.
— Оставь мальчика в покое, Регина. Может, у девочки действительно дела.
— Какие дела могут быть важнее семьи? — парировала Регина Николаевна. — Впрочем, чего я ожидала… У неё совсем другие ценности.
Павел почувствовал, как внутри поднимается раздражение, но промолчал. Всегда так — начинается с невинных вопросов, а заканчивается скрытыми упрёками.
В комнате появилась Вера, которая гостила у родственников на выходных.
— Тётя Регина, можно я возьму эти книги по искусству? Мне для университетского проекта нужны.
— Конечно, дорогая, — улыбнулась Регина Николаевна. — Бери что угодно. Вот видишь, Паша, Вера учится в магистратуре, готовит диссертацию. А твоя Инга даже не пытается развиваться.
Павел глубоко вздохнул.
— Мама, давай не будем начинать эту тему опять.
— А что такого? — невинно спросила Регина Николаевна. — Я просто беспокоюсь о вас. Неужели нельзя было найти девушку с похожими взглядами на жизнь? У тебя столько однокурсниц было хороших, та же Софья Игоревна…
— Софья давно замужем за банкиром и живёт в Лондоне, — сухо ответил Павел.
— Вот видишь! — воскликнул Анатолий Анатольевич. — А ты мог бы сейчас в Лондоне жить, в приличном районе!
Вера незаметно выскользнула из комнаты, но задержалась в коридоре, продолжая слушать разговор.
— Папа, меня вполне устраивает моя жизнь, — устало сказал Павел.
— Устраивает… — протянула Регина Николаевна. — А что хорошего тебе даёт эта женитьба? Домашним хозяйством толком не занимается, детей нет…
— Детям нужна правильная мать, — подхватил Анатолий Анатольевич. — Которая сможет привить им тягу к знаниям, культуру… А что твоя Инга может им дать?
— Да как вы можете так говорить? — вспылил Павел. — Вы её совсем не знаете!
— Знаем достаточно, — отрезала Регина Николаевна. — Три года наблюдаем. Обычная девочка без особых амбиций и кругозора. Я не говорю, что она плохая, но она не для нашей семьи.
Павел вышел из комнаты, хлопнув дверью. За углом он наткнулся на Веру, которая сделала вид, что только что вышла из своей комнаты.
— Поссорились? — спросила она нейтральным тоном.
— Как обычно, — буркнул Павел. — Всё никак не могут оставить Ингу в покое.
Вера помедлила, потом решительно сказала:
— Я давно хотела с тобой поговорить об этом. Они ведь и к моему Диме так относились, пока я не поставила жёсткие границы.
— Что ты имеешь в виду? — с интересом спросил Павел.
— Я прямо сказала, что если они не перестанут критиковать моего мужа, мы просто перестанем к ним приезжать. И сдержала слово — три месяца не появлялась. После этого они умерили пыл.
Павел задумчиво кивнул, но было видно, что он не готов к таким решительным мерам.
— Ладно, я пойду помогу им с обедом, — сказал он, направляясь обратно в дом.
Когда он ушёл, Вера достала телефон и нашла номер Инги в своих контактах. Она колебалась несколько секунд, но потом решительно нажала кнопку вызова.
— Они в самом деле так сказали? — спросила Инга, крепко сжимая телефон. Она стояла на улице возле кафе, куда вышла, чтобы поговорить без посторонних ушей.
— Да, — голос Веры звучал виновато, хотя вины её в этом не было. — Мне очень неловко это передавать, но я подумала, что ты должна знать. На твоём месте я бы тоже не захотела к ним ездить.
Инга закрыла глаза, пытаясь справиться с волной обиды. Одно дело — подозревать, и совсем другое — получить подтверждение.
— Спасибо, что рассказала, — наконец сказала она. — Я ценю твою честность.
— Знаешь, — продолжила Вера, — они и к моему мужу так относились поначалу. Дима работает автомехаником, у него своя небольшая мастерская. Для них это тоже было… неподходящим.
— И что ты сделала? — спросила Инга с внезапным интересом.
— Я перестала к ним ездить. Прямо сказала: или вы уважаете моего мужа, или не видите меня. Три месяца не общались вообще. Потом они сами позвонили.
— И они изменились?
Вера усмехнулась, и этот звук был отчётливо слышен даже через телефон.
— Не совсем. Но научились держать своё мнение при себе. По крайней мере, при нас.
Когда разговор закончился, Инга вернулась к Марине. Подруга заметила изменение в её настроении.
— Что случилось?
Инга пересказала разговор с Верой, чувствуя, как каждое слово будто вырывается из неё с болью.
— Теперь ты понимаешь? — спросила она в конце. — Это не моя мнительность. Они действительно считают меня недостойной их сына.
Марина выглядела потрясённой.
— Это ужасно. Но… что ты собираешься делать?
— Не знаю, — честно призналась Инга. — Но точно не буду больше делать вид, что всё в порядке.
Тем временем на работе Инги происходили свои драмы. Уже несколько недель ходили слухи о предстоящем сокращении штата. Инга переживала, но старалась не показывать этого. Её начальница, Наталья Сергеевна, вызвала её к себе в кабинет в понедельник утром.
— Инга, ты конечно знаешь о грядущих изменениях в структуре компании, — начала она.
Сердце Инги упало. Вот и всё, сейчас её уволят.
— Да, слышала, — сдержанно ответила она.
— Так вот, у меня для тебя новость. В связи с реорганизацией открывается вакансия старшего специалиста по работе с ключевыми клиентами. Я рекомендовала тебя на эту должность.
Инга не сразу поняла, что ей говорят.
— Меня? Но ведь у Олега больше опыта…
— Зато у тебя лучшие показатели удовлетворённости клиентов за последние два квартала. И ты единственная, кто смог разрешить конфликт с компанией «Меркурий». Так что если хочешь эту должность — она твоя.
Инга вышла из кабинета начальницы с ощущением нереальности происходящего. Повышение! И в какой момент — когда она была уверена, что её вот-вот сократят. Первым порывом было позвонить Павлу, но она остановила себя. С тех пор как он уехал на дачу, они не разговаривали.
Вечером, вернувшись домой, она увидела, что муж уже там. Он сидел на кухне, перед ним стояла чашка с давно остывшим чаем.
— Привет, — неуверенно сказала Инга.
— Привет, — ответил он, не поднимая глаз.
Неловкое молчание повисло между ними, плотное, как туман.
— Как твои родители? — наконец спросила Инга, присаживаясь на стул напротив.
— Нормально. Передавали тебе привет.
Инга невесело усмехнулась.
— Неужели?
Что-то в её тоне заставило Павла поднять глаза.
— Что это значит?
— Ничего. Просто интересно, до или после того, как они обсуждали, какая я никчёмная жена, они передавали мне привет?
Павел заметно напрягся.
— О чём ты?
— Вера позвонила мне. Она всё слышала. Как твоя мама говорила, что я не подхожу для вашей семьи. Как твой отец сожалел, что ты не женился на ком-то более… соответствующем.
Павел выглядел растерянным.
— Вера позвонила тебе?
— Да, представь себе. Хоть кто-то в вашей семье оказался честным.
Павел вздохнул и провёл рукой по волосам — жест, который Инга хорошо знала. Он всегда так делал, когда чувствовал себя загнанным в угол.
— Послушай, они просто беспокоятся…
— О чём? — перебила его Инга. — О том, что я недостаточно образованная? Что я не смогу дать правильное воспитание нашим будущим детям? Что я порчу вашу безупречную родословную?
— Ты опять всё драматизируешь, — устало сказал Павел.
— Драматизирую? — Инга почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Твоя мать прямым текстом сказала, что я не подхожу для вашей семьи. Как это ещё можно интерпретировать?
Павел молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Я поговорю с ними, — наконец сказал он. — Объясню, что это неприемлемо.
— И что, ты думаешь, они вдруг изменятся? — горько спросила Инга. — Павел, им за шестьдесят. Они всю жизнь прожили, считая, что их образ жизни — единственно правильный. Что тут можно объяснить?
— Тогда что ты предлагаешь? Совсем перестать с ними общаться? Это мои родители!
— Нет, я не прошу тебя выбирать между мной и ими. Я просто хочу, чтобы ты перестал заставлять меня терпеть унижения. Встречайся с ними сам, без меня.
Павел выглядел раздраженным.
— Но это нелепо. Мы семья. Мы должны проводить время вместе.
— Семья — это там, где тебя уважают, — тихо сказала Инга. — Где тебя принимают такой, какая ты есть.
На следующий день Инга рассказала Павлу о своём повышении. Он искренне обрадовался за неё.
— Это же отлично! Надо это отпраздновать!
— Да, я думала пригласить Марину с мужем в тот новый ресторан в центре, — сказала Инга.
— Нет-нет, я о другом. Давай поедем на выходных на дачу, расскажем родителям. Мама приготовит что-нибудь особенное, отметим по-семейному.
Инга не верила своим ушам.
— Ты серьёзно сейчас?
— А что такого? — недоуменно спросил Павел.
— После всего, что я тебе вчера рассказала, ты предлагаешь мне поехать туда? Чтобы что? Чтобы твоя мать снисходительно похлопала меня по плечу и сказала, как удивительно, что такая простая девочка смогла получить повышение?
— Ты несправедлива к ним, — нахмурился Павел. — Они бы искренне порадовались за тебя.
— Нет, Павел, — твёрдо сказала Инга. — Я не поеду. И если ты хоть немного уважаешь меня, ты поймёшь почему.
В эти выходные Павел снова уехал на дачу один. Но на этот раз всё было иначе — он не обвинял Ингу, не пытался заставить её чувствовать себя виноватой. Он просто сказал, что понимает её решение, хотя и не согласен с ним.
На даче его ждал сюрприз — к родителям приехали их старые друзья, Виктор Семёнович и Наталья Петровна, с которыми они работали в одном институте много лет.
— Павлуша! — расцвела Наталья Петровна, увидев его. — Как же ты вырос! А помнишь, как ты у нас на даче яблоки воровал?
Павел улыбнулся. Он всегда любил этих людей — простых, душевных, без той академической чопорности, которая иногда утомляла его в собственных родителях.
— А где твоя супруга? — спросил Виктор Семёнович.
— Она… не смогла приехать, — стандартно ответил Павел.
— Жаль, жаль. Наш Серёжа с женой тоже приехать не смогли — они сейчас в отпуске.
За ужином разговор неизбежно зашёл о детях и их семейной жизни.
— А ваш Серёжа, я слышала, женился на девушке без высшего образования? — как бы между прочим спросила Регина Николаевна. — Как вы к этому отнеслись?
Наталья Петровна рассмеялась.
— Ой, поначалу я была в шоке! Думала, Серёжка с его мозгами, и вдруг какая-то парикмахерша…
Павел напрягся, ожидая услышать знакомые нотки снобизма, но Наталья Петровна продолжила совсем не так, как он ожидал.
— А потом познакомились ближе, и я поняла — они идеально подходят друг другу. Олеся такая светлая, добрая девочка. И внуков нам таких чудесных подарили.
— Главное, что они друг друга любят, — добавил Виктор Семёнович. — А всё остальное — ерунда.
Регина Николаевна натянуто улыбнулась.
— Ну, это совсем другое дело. Ваша Олеся хотя бы хозяйственная, детей родила. А наша Инга даже борщ сварить не может.
Павел замер, не донеся вилку до рта.
— Мама, это неправда. Инга отлично готовит.
— Ну да, эти её салатики и запеканки… Это не серьёзная еда.
— Регина, — мягко вмешался Виктор Семёнович, — ты говоришь так, будто главное предназначение женщины — борщи варить. А как же самореализация, счастье?
— Самореализация? — фыркнула Регина Николаевна. — А что может дать обществу девушка, которая даже институт не закончила?
Павел почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Он вдруг увидел ситуацию со стороны — как его родители, эти вроде бы образованные интеллигентные люди, говорят ужасные вещи о человеке, которого они толком не знают. И как он сам годами позволял этому происходить.
— Мама, хватит, — неожиданно твёрдо сказал Павел, положив вилку на стол. — Инга получила повышение на работе. Теперь она старший специалист по работе с ключевыми клиентами.
— Вот как? — Регина Николаевна выглядела удивлённой. — Ну что ж, это… неплохо.
— Это больше, чем неплохо, — продолжил Павел, чувствуя, как с каждым словом становится увереннее. — Это отличная должность.
— Настолько отличная, что она даже не смогла приехать на дачу? — съехидничал Анатолий Анатольевич.
— Нет, — Павел посмотрел прямо в глаза отцу. — Она не приехала, потому что устала от постоянной критики и унижения. Она знает, что вы говорите о ней за её спиной. И я тоже теперь это знаю.
Наталья Петровна и Виктор Семёнович заёрзали на своих местах, явно чувствуя себя неловко.
— Может, нам стоит… — начал было Виктор Семёнович, делая попытку встать.
— Нет-нет, останьтесь, — попросил Павел. — Мне даже легче говорить при посторонних. Меньше шансов, что это превратится в очередной скандал.
Регина Николаевна выпрямилась на стуле.
— Паша, это просто неприлично — выносить семейные проблемы на публику.
— А обсуждать мою жену при её родственниках — прилично? — парировал Павел. — Я три года слушал, как вы придираетесь к Инге. И всё время думал, что вы просто беспокоитесь за меня, что вам нужно время, чтобы привыкнуть к ней. Но сегодня я понял, что вы никогда не изменитесь. Вы не хотите её принимать.
— Потому что она не подходит тебе! — воскликнула Регина Николаевна. — Ты мог бы найти девушку из нашего круга, образованную, с перспективами!
— Я не хочу девушку из вашего круга, — тихо, но твёрдо сказал Павел. — Я люблю Ингу. Именно её, а не ваши представления о том, какой должна быть моя жена.
— Регина, Толя, — мягко вмешалась Наталья Петровна, — может, стоит прислушаться к сыну? Вы же видите, он счастлив с этой девушкой.
— Вот именно, — кивнул Виктор Семёнович. — Мы тоже поначалу переживали за Серёжку, а теперь не нарадуемся. Главное — чтобы человек был хороший.
— У вас своя ситуация, у нас — своя, — отрезала Регина Николаевна. — Паша, ты же понимаешь, что мы хотим тебе только добра? Мы с отцом столько в тебя вложили…
— И поэтому считаете, что имеете право решать, с кем мне жить? — Павел покачал головой. — Мама, папа, я благодарен вам за всё. Правда. Но я взрослый человек, и я сам выбираю свою дорогу.
Он встал из-за стола.
— Я уезжаю. И хочу, чтобы вы знали: если вы не измените своего отношения к Инге, мы будем видеться гораздо реже.
— Ты выбираешь её вместо нас? — ахнула Регина Николаевна.
— Нет, мама. Я выбираю себя. Своё право быть счастливым с тем человеком, которого я люблю.
Регина Николаевна и Анатолий Анатольевич выглядели оглушёнными. Такого открытого противостояния от сына они не ожидали.
— Попрощайтесь за меня с Верой, — сказал Павел, направляясь к двери. — И извините, Виктор Семёнович, Наталья Петровна, что вам пришлось присутствовать при этом разговоре.
— Ничего-ничего, — доброжелательно сказал Виктор Семёнович. — Семья — дело такое, без конфликтов редко обходится.
Когда Павел ушёл, за столом повисла тяжёлая тишина.
— Вот так сын с родителями разговаривает, — наконец произнесла Регина Николаевна. — Это всё она его настраивает.
— Регина, — мягко сказала Наталья Петровна, — может быть, стоит попытаться узнать эту девушку получше? Ради сына?
— Не надо меня учить, как общаться с собственным сыном, — огрызнулась Регина Николаевна. — Она совсем обнаглела и настроила его против нас. Но ничего, он опомнится.
Дома Ингу ждал сюрприз — Павел вернулся гораздо раньше, чем планировал. Он вошёл в квартиру с решительным видом, и она сразу поняла, что что-то произошло.
— Что случилось? — спросила она, откладывая книгу. — Ты так рано.
— Я поругался с родителями, — просто сказал он. — И, кажется, впервые в жизни сказал им всё, что думаю.
Инга подошла к нему, не зная, радоваться ей или беспокоиться.
— Из-за меня?
— Нет, — Павел взял её за руки, — из-за нас. Я понял, что позволял им неуважительно относиться к моей жене. И отвечал за это не только перед тобой, но и перед самим собой.
Через неделю они начали посещать семейного психолога. Инга сначала сопротивлялась, но потом признала, что им обоим нужна помощь, чтобы научиться устанавливать здоровые границы с родственниками.
Павел стал видеться с родителями реже, а когда виделся — без Инги. Сначала это вызывало новые конфликты, но постепенно все привыкли к новому формату общения.
В конце декабря пришло официальное приглашение на новогодний ужин, адресованное им обоим. Регина Николаевна написала, что будет рада видеть их в полном составе.
— Что думаешь? — спросил Павел, показывая письмо Инге.
— Думаю, что не готова, — честно ответила она. — Может быть, когда-нибудь потом. Но не сейчас.
— Я так и предполагал, — кивнул Павел. — Я съезжу один, ненадолго. А Новый год мы отметим с твоими родителями, как планировали.
В новогоднюю ночь, когда они сидели в уютной квартире родителей Инги, её телефон звякнул новым сообщением. Это была Вера.
«С Новым годом! Ты не поверишь, что я только что слышала. Регина Николаевна жаловалась подруге, что сын совсем отбился от рук из-за этой выскочки. А потом они обсуждали, как она вообще могла отказаться от такого приглашения!»
Инга показала сообщение Павлу. Он прочитал и покачал головой.
— Кажется, они никогда не изменятся.
— И это нормально, — неожиданно для себя сказала Инга. — Правда. Они имеют право на своё мнение. Главное, что теперь это — их проблема, а не наша.
Павел обнял её и поцеловал в макушку.
— Я люблю тебя. И очень ценю твою мудрость.
— А я ценю твою поддержку, — улыбнулась Инга. — Это дорогого стоит.
Куранты начали отбивать полночь. Инга удалила сообщение Веры и убрала телефон. Впереди был новый год, новые возможности и испытания. Но теперь она точно знала одно — они с Павлом справятся, потому что наконец-то стали настоящей командой.
А свекровь… что ж, свекровь останется свекровью. И гораздо проще принять это и жить своей жизнью, чем пытаться изменить то, что изменить невозможно.
