Один из самых утончённых фильмов 1950-х годов — «Аттестат зрелости» (1954) Татьяны Лукашевич по одноимённой пьесе Лии Гераскиной. Здесь не только дебют фантастически дивного Василия Ланового, но и вся эстетика поздне-сталинской эпохи, выражавшейся не лишь в обилии колонн, балюстрад и высоких потолков, но и в изысканных речах.
Конечно, можно сказать, что в реальной жизни школьники начала 1950-х говорили менее красиво, но искусство – это всегда мечта об идеале. А не точный слепок времени. Хотя, в сталинскую эру приветствовался особый политес в школах. Было нечто от гимназий – благо, в 1944 году разделили мальчиков и девочек, как до революции.
Итак, перед нами шикарный южный город (снимали частично в Одессе, но по большей части в Керчи) и – мужская школа, где учится дивный юноша Валентин Листовский (Василий Лановой). Он – сын главного инженера завода, что …очень круто. Тогда не было словца «мажор», но оно подходит. Живёт в прекрасной квартире, а тётушка кормит его обедами. Носит великолепно сшитые пальто!
У Валентина — внешность полубога и замашки капризного барчука. То нахамит молодой учительнице, то подведёт товарищей. Впрочем, если бы только это? Он свысока сморит на соучеников, полагая, что он – особенный. К слову, в те времена вовсю использовался нехитрый приём – персонаж с фамилией на «-ский» чаще всего бывал отрицательным героем.
Эти фамилии роскошно звучали и смахивали на нечто польское, от шляхты. Тогда как друга Листовского зовут Женя Кузнецов – с такой фамилией надо быть правильным комсомольцем. Меж Кузнецовым и Листовским – крепкая дружба, но и это не спасает красавчика от остракизма – парня судят на комсомольском собрании, а Кузнецов ставит вопрос ребром: исключить отщепенца из рядов ВЛКСМ.
По тем временам это был конец любого пути, особенно карьерного. Одно дело не вступить по каким-то причинам, хотя и тут придирались, считая, что человечек-то ненадёжный, чуждый, а уж когда выгоняли… Волчий билет на всю жизнь, если не удастся восстановиться. Кроме того, пострадать могли и родственники — отцу Листовского вряд ли удалось бы сохранить своё кресло.
Однако финал оптимистичный – заносчивый Листовский всё осознал, и ужаснувшись своему поведению, бежит в райком комсомола и там происходит серьёзная беседа, — её, к слову, нам не показывают. Лишь счастливые лица ребят, понимающих, что человек имеет право на ошибку и её исправление. Хватит уже быть Печориным и Демоном! Это — ложная установка.
Разумеется, там и первая любовь Вика (по пьесе она Елена, Ёлочка) , сестра Жени, которая остро переживает падение своего «кумира». Она слишком принципиальна и горда. А как великолепно звучат из диалоги — юноша и девушка обращаются друг к другу исключительно на «Вы», как господа-гимназисты. Этот фильм вообще пронизан эстетством, что великолепно смотрится.
В одном из разборов (не помню Дзен ли это или же ролик на ЮТубе) его называли «идеологизированным советским продуктом», хотя, он (продукт) в большей степени дворянский (то есть …яростно антибуржуазный) – и Женька требует исключения Листовского подобно тому, как в старину вызывали на дуэль даже лучших друзей, если те поступали бесчестно.
Это именно аристократический modus vivendi, равно как и требование постоянно «быть в коллективе». Напомню, что в России всегда имелись дворянские собрания и было невозможно существовать вне общества. Людей, которых не велено принимать — вычёркивали из бытия. Посему обвинения в «совковой» (не люблю словечко, но приходится цитировать) пропаганде – мимо.
Неслучайны и бесконечные отсылки к русской дворянской литературе – начиная с маскарада оканчивая сравнением Листовского – с Печориным, который был одиноким гадом среди своего круга, а Николай I, прочитав «Героя нашего времени», обозлился от самого факта, что его, николаевское время все будут принимать по тому разочарованному пoдонку.
Интересна и следующая деталь: опечаленный Валентин рассказывает своему брату сочинённую им сказку о …принце, которого выгнали из комсомола. СССР с середины 1930-х воспринимал себя, как наследник всего лучшего, что бытовало в Империи – это проявлялось и во вкусах, манерах и даже в смыслах. В общем, «Аттестат зрелости» — вещь многослойная и непрямолинейная, как и почти всё советское искусство.
