Лариса отложила стоматологическую зеркалку и промокнула лоб тыльной стороной ладони. Семь часов непрерывной работы давали о себе знать — спина ныла, а в глазах плыли мушки от напряжения. Рабочий день подходил к концу, последний пациент ушел довольный, с новой пломбой и легким кошельком.
— Лар, ты сегодня задерживаешься? — Марина Сергеевна, администратор клиники, заглянула в кабинет с вопросительной улыбкой.
— Нет, уже ухожу, — Лариса стянула перчатки и бросила их в контейнер для медицинских отходов. — Спина просто отваливается.
— Очередь к тебе расписана на две недели вперед, — Марина Сергеевна покачала головой. — Может, возьмешь помощника?
Лариса только усмехнулась. Да, очередь к ней в частной клинике всегда была длинной. Хороший стоматолог на вес золота. Но половина заработанного уходила клинике, из оставшегося — налоги, аренда квартиры, кредит за оборудование… И конечно, родители.
— Если возьму помощника, мне придется есть хлеб с солью, — Лариса сняла медицинский халат и аккуратно повесила его на крючок.
Марина Сергеевна понимающе кивнула.
— Родители опять?
— Как всегда, — вздохнула Лариса. — В прошлом месяце маме нужны были деньги на лечение кота, в этом — отец напомнил, что пора покупать зимнюю резину.
Дома Ларису ждала пустая холодильник и тишина. Однокомнатная квартира, которую она снимала уже четвертый год, казалась временным пристанищем. Хотя за те деньги, что Лариса переплатила за аренду, можно было сделать солидный взнос по ипотеке. Но выплаты родителям, кредит за стоматологическое оборудование и прочие расходы не оставляли шансов на собственное жилье.
Не успела Лариса разуться в прихожей, как телефон разразился любимой мелодией мамы.
— Привет, мам, — Лариса прижала трубку к уху и прошла на кухню, автоматически открывая холодильник.
— Ларочка, как дела? Как работа? — голос матери звучал подозрительно бодро.
— Нормально, мам. Устала только. Сегодня шесть пациентов с кариесом и один имплант.
— Ой, и не говори! Я вот тоже с утра на огороде, потом полы мыла, потом с подругами в парке гуляла.
Лариса мысленно напомнила себе, что матери шестьдесят три, и она имеет полное право гулять с подругами вместо того, чтобы сидеть дома и вязать носки. Но усталость брала свое, и мысли сами поворачивали в недобрую сторону.
— А звоню я тебе вот по какому поводу, — продолжала мать. — Там тур в Турцию со скидкой, три звезды, всё включено. Восемь дней, представляешь? И всего шестьдесят тысяч на двоих с отцом.
Лариса прикрыла глаза и сжала переносицу. С массажем спины, который она планировала сделать в эти выходные, можно было попрощаться.
— Мам, я только вчера перевела вам на коммуналку…
— Так то на коммуналку! А это же отдых! Мы с отцом пять лет нигде не были. Да и то, в Крыму только… А тут заграница! — в голосе матери зазвучали просительные нотки. — Ну ты ж врач, не обеднеешь с одной зарплаты.
Лариса вздохнула. Стоматолог — не хирург, конечно, но людям проще думать, что все врачи зарабатывают одинаково хорошо.
— Хорошо, мам. Когда нужны деньги?
— Ой, спасибо, дочка! — обрадовалась мать. — Прямо сейчас можно перевести, путевка горящая, завтра уже может не быть!
Лариса мысленно простилась не только с массажем, но и с новыми туфлями, которые присмотрела в прошлые выходные. Открыв приложение банка, она перевела указанную сумму на счет матери.
— Все, отправила, — сказала Лариса, пытаясь не думать о том, что шестьдесят тысяч — это ее ежемесячный платеж по кредиту за оборудование, плюс аренда квартиры.
— Спасибо, доченька! Я знала, что на тебя можно положиться, — мать была искренне счастлива. — Ты же понимаешь, нам с отцом надо отдохнуть, сил совсем нет. Возраст уже не тот.
— Да, мам, конечно. Отдыхайте.
— А ты сама-то когда в отпуск собираешься? Все работаешь и работаешь.
— Не знаю, мам. Клиенты, сама понимаешь. Да и денег сейчас не хватает.
— Ну ты давай, не перерабатывай, — наставительно сказала мать. — Здоровье важнее денег.
После разговора с матерью Лариса долго сидела на кухне, глядя в пустоту. За окном сентябрьский вечер медленно превращался в ночь, фонари выхватывали из темноты пустой двор. Тридцать два года, успешная карьера стоматолога в престижной клинике, и что? Съемная квартира, кредит и постоянная помощь родителям, которые, кажется, воспринимают ее как банкомат с безлимитным снятием наличных.
Лариса помнила, как все начиналось. После окончания медицинского и ординатуры, когда она только пришла в клинику, зарплата была совсем небольшой. Но родители гордились дочерью-врачом и не просили о помощи. Потом Лариса начала зарабатывать больше, и как-то сама собой возникла традиция «помогать родителям».
Сначала это были небольшие суммы — на подарки к праздникам, потом чуть больше — на лекарства, которые не входили в бесплатный список для пенсионеров. А потом помощь стала регулярной — ежемесячные переводы на коммуналку, продукты, лекарства, «непредвиденные нужды» — от лечения кота до новой микроволновки.
Через неделю после разговора о путевке в Турцию Лариса решилась на серьезный разговор с родителями. Она набрала номер матери, старательно подбирая слова.
— Мам, мне нужно с вами поговорить, — начала Лариса после обмена приветствиями. — Я понимаю, что всегда помогала, но сейчас мне стало сложно. У меня платежи по кредиту, аренда, и я хотела бы немного откладывать на свое жилье.
В трубке повисла тишина.
— Ты что, не хочешь нам помогать? — голос матери сразу стал обиженным.
— Нет, мам, я просто говорю, что не смогу помогать в таком объеме, как сейчас.
— Да мы и не просим, — мать уже откровенно злилась. — Ты сама всё предлагаешь. Не хочешь — не надо. Мы как-нибудь проживем на нашу пенсию.
— Мам, я не говорю, что совсем прекращу помогать…
— Все понятно, Лариса. Не беспокойся. Мы справимся, — мать резко оборвала разговор.
Лариса положила телефон и обхватила голову руками. Все пошло именно так, как она и предполагала. Стоило только намекнуть на ограничение финансовой помощи — и мать сразу перешла в режим пассивной агрессии.
В течение следующего месяца Лариса решила не переводить деньги родителям — просто чтобы посмотреть, что будет. На всякий случай она отключила уведомления о входящих звонках от матери, но проверяла телефон каждый вечер. Странно, но мать не звонила. Ни разу за целый месяц.
Зато позвонил брат. Алексей был младше Ларисы на два года, работал менеджером по продажам и имел семью — жену и сына-подростка.
— Привет, сестренка, — голос брата звучал как всегда дружелюбно, но Лариса сразу почувствовала подвох.
— Привет, Леш. Как дела?
— Нормально. Работаю, живу. Слушай, ты чего родителей обижаешь?
Лариса закрыла глаза. Так вот в чем дело. Мать решила действовать через сына.
— С чего ты взял, что я их обижаю?
— Ну как же, мама сказала, что ты отказалась им помогать. Что у них теперь денег не хватает даже на лекарства.
— Леш, я просто пропустила один месяц. У меня свои платежи по кредиту, я не могу постоянно…
— Лар, ну ты же врач! — перебил брат. — У тебя зарплата в разы больше моей. А у меня семья, сын, за квартиру платить надо.
— У меня тоже есть обязательства, — Лариса старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело. — И я помогаю родителям уже много лет.
— Ладно, ладно, — примирительно сказал брат. — Просто имей в виду, что они расстраиваются.
После разговора с братом Лариса почувствовала странное опустошение. Все эти годы она отдавала значительную часть своего дохода родителям, отказывая себе в элементарных удовольствиях и возможности копить на собственное жилье. А теперь, стоило только на месяц прекратить переводы, как ее выставили черствой дочерью, которая не заботится о родителях.
Не прошло и недели после разговора с братом, как Ларисе на телефон пришло сообщение от банка: «График платежей по потребительскому кредиту». Лариса удивленно уставилась на экран. Никаких новых кредитов она не брала. Последний был три года назад — на стоматологическое оборудование.
Открыв банковское приложение, Лариса с ужасом обнаружила, что на ее имя оформлен потребительский кредит на сумму сто двадцать тысяч рублей. Первый платеж нужно было внести уже через неделю.
Дрожащими руками Лариса набрала номер банка. После долгого разговора с оператором выяснилось, что кредит действительно оформлен на ее имя, причем дистанционно, через приложение банка. Как такое возможно? Лариса точно знала, что никому не давала доступ к своему телефону.
Или давала?
В памяти всплыл недавний визит родителей. Отец тогда попросил телефон Ларисы, чтобы «посмотреть что-то в интернете». Лариса без задней мысли разблокировала телефон и отдала отцу. Неужели?..
Лариса немедленно позвонила отцу. Трубку взяла мать.
— Мам, папа дома? Мне срочно нужно с ним поговорить.
— Дома, конечно. А что случилось?
— Дай ему трубку, пожалуйста.
Через несколько секунд в трубке послышался голос отца.
— Привет, дочка. Что-то случилось?
— Пап, ты брал на меня кредит? — Лариса решила не ходить вокруг да около.
В трубке повисла тяжелая пауза.
— Пап?
— Да, — наконец выдавил отец. — Но это не то, что ты думаешь!
— А что я должна думать? — Лариса едва сдерживала эмоции. — На меня оформлен кредит на сто двадцать тысяч, о котором я узнаю от банка!
— Мы собирались тебе сказать, — неуверенно начал отец. — Просто подходящего момента не было.
— Куда пошли деньги?
— Ну… Диме нужен был новый телефон. Он заканчивает девятый класс, все его одноклассники с новыми айфонами ходят. Ему было неудобно…
Лариса не верила своим ушам. Дима — сын брата, ее племянник. И ради его нового айфона отец влез в кредит, причем оформив его на дочь!
— Подожди, ты взял кредит, чтобы купить Диме айфон?
— Ну да, — отец, кажется, не видел в этом ничего предосудительного. — Новый, последней модели. Дима так хотел…
В трубке послышалась возня, и голос отца сменился голосом матери.
— Лара, ты чего завелась? Ребенок рад. Ты врач, тебе не сложно. Мы потом выплатим!
Лариса молча слушала знакомый до боли голос матери. Слова, которые раньше вызывали у нее чувство вины и желание немедленно помочь, сейчас отскакивали, словно от стены. Что-то внутри надломилось. Без единого слова Лариса сбросила вызов и выключила телефон.
Квартира погрузилась в тишину. В окно заглядывал вечерний сумрак, в соседнем доме зажигались окна — люди возвращались с работы, ужинали, разговаривали. Обычная жизнь текла своим чередом, только в душе Ларисы что-то оборвалось.
Механически девушка прошла на кухню, поставила кофеварку и села за стол, слушая, как вода медленно проходит через фильтр. Аромат свежего кофе постепенно заполнил маленькую кухню. Лариса налила себе чашку и сделала глоток, не ощущая вкуса.
В полной тишине, нарушаемой только тиканьем настенных часов, Лариса осознала горькую правду — столько лет ее использовали под видом заботы. Каждая просьба о помощи на самом деле была требованием, каждое обещание «мы потом выплатим» никогда не выполнялось. Как стоматолог, Лариса хорошо знала, что запущенные случаи требуют радикального лечения. Время полумер прошло.
На следующее утро, собравшись с духом, Лариса включила телефон. Двенадцать пропущенных от матери, пять от отца, два от брата. Проигнорировав все, девушка сама набрала номер родительского дома.
— Алло? — голос матери звучал настороженно.
— Здравствуй, мама, — Лариса говорила спокойно, но твердо. — Нам нужно поговорить. Папа рядом? Пусть тоже послушает.
— Да, сейчас включу громкую связь, — в голосе матери мелькнули нотки тревоги.
Когда Лариса услышала шорох и приглушенные голоса родителей, она глубоко вдохнула и произнесла фразу, которую репетировала всю ночь:
— Больше никаких переводов. Живите по средствам. Я не обязана спонсировать взрослую семью.
В трубке повисла оглушительная тишина, а затем раздался возмущенный голос матери:
— Вот до чего врачебная гордыня довела! Забыла, кто тебе первые зубки лечил?
Лариса закрыла глаза. Типичная манипуляция. Раньше она бы сдалась, почувствовала себя неблагодарной дочерью. Но не сегодня.
— Я помню, — спокойно ответила Лариса. — Но я выросла. А вы — нет. Пора научиться жить без моей карты.
— Что значит «без твоей карты»? — возмутился отец. — А как же кредит?
— Вы его взяли — вы и платите, — отрезала Лариса. — Я не подписывала никаких документов. Вы оформили его обманом, воспользовавшись моим доверием.
— Но мы же родители! — воскликнула мать. — Ты обязана…
— Нет, мама, — твердо перебила Лариса. — Я не обязана. Я взрослый человек. У меня своя жизнь. Я с удовольствием буду приезжать к вам в гости, помогать советом. Но финансово — всё. Хватит.
— И что нам теперь делать? — в голосе отца звучало искреннее недоумение.
— Жить по средствам, — повторила Лариса. — Как все нормальные пенсионеры. У меня есть знакомый юрист, он может помочь с реструктуризацией кредита. Могу дать его номер. И еще — вы можете оформить субсидии на оплату коммунальных услуг, это значительно снизит расходы.
— Субсидии? — переспросила мать так, будто Лариса предложила ей милостыню просить. — Ты хочешь, чтобы мы ходили по разным конторам, унижались?
— Это не унижение, а ваше законное право, — устало ответила Лариса. — Подумайте. А сейчас мне пора на работу.
Завершив разговор, Лариса почувствовала удивительную легкость. Словно огромный камень, который она годами тащила на своих плечах, вдруг исчез. В клинике Марина Сергеевна заметила перемену:
— Ты сегодня какая-то другая.
— Да? — Лариса улыбнулась, натягивая перчатки. — Просто выспалась наконец.
Следующие недели были непростыми. Лариса твердо держала свое слово — никаких переводов. Отправила родителям информацию о субсидиях и контакты знакомого юриста, который мог помочь с кредитом. На этом ее помощь закончилась.
Отношения с родителями резко обострились. Мать перестала звонить вообще, отец ограничивался редкими сообщениями вроде «Жаль, что так…» или «Надеюсь, у тебя все хорошо». Брат Алексей тоже держал дистанцию, видимо, обиженный тем, что его сыну пришлось вернуть айфон в магазин.
Лариса поначалу чувствовала вину, особенно вечерами, в пустой квартире. Но потом поймала себя на мысли, что впервые за много лет не думает постоянно о чужих проблемах. Она наконец начала откладывать деньги — не на очередную «непредвиденную нужду» родителей, а на первоначальный взнос по ипотеке. Записалась на массаж спины, который откладывала месяцами. Купила абонемент в бассейн.
Через два месяца после разрыва привычного финансового круга Лариса получила странное сообщение от матери: «Приходи в воскресенье на обед. Я пирог испеку».
Лариса приехала, настороженно ожидая новых требований или обвинений. Но к ее удивлению, родители встретили ее непривычно бодрыми.
— Представляешь, — рассказывала мать, нарезая пирог, — меня взяли диспетчером в такси. Работаю три дня в неделю, график удобный.
— А я тут с соседом договорился, — подхватил отец. — Он электронику ремонтирует. Взял меня на подхват — мелкую технику чиню, пайку делаю. Руки-то помнят!
Лариса слушала родителей с удивлением. В свои шестьдесят с лишним они вдруг нашли в себе силы и желание работать. Не потому, что им не хватало пенсии на еду — а потому что появились новые цели.
— И знаешь, — продолжала мать, — я договорилась с клиникой, нам как пенсионерам скидка на лечение зубов. А еще мы субсидию оформили, спасибо за совет.
Лариса молча кивала, не веря своим ушам. Неужели всего два месяца финансовой самостоятельности так изменили родителей?
— А что с кредитом? — осторожно спросила Лариса.
— Юрист твой помог, — отец смущенно потер подбородок. — Мы его реструктуризировали, теперь платим понемногу. И я перед тобой хочу извиниться. Нехорошо вышло.
Возвращаясь домой, Лариса ощущала странное смешение чувств. Радость от того, что родители наконец взяли ответственность за свою жизнь. Грусть от мысли, сколько лет ушло впустую, когда они могли быть самостоятельными. Но главное — гордость за себя, за то, что смогла наконец установить здоровые границы.
Вечером того же дня Ларисе пришло сообщение от племянника Димы: «Привет, тетя Лара. Обидно, конечно, что пришлось вернуть телефон, но ладно. Бабуля теперь постоянно говорит о финансовой ответственности. Жесть)))»
Лариса улыбнулась. Пятнадцатилетний мальчишка, а рассуждает взрослее бабушки. Возможно, это и к лучшему — раньше начнет понимать цену деньгам.
Прошла неделя, другая, месяц. Жизнь Ларисы изменилась, хотя внешне все оставалось прежним: та же работа в клинике, те же пациенты, та же съемная квартира. Но внутри сформировалось новое ощущение — свободы и покоя.
После очередной смены Лариса вернулась домой, включила любимую музыку, зажгла свечу и достала из холодильника продукты для легкого ужина. Нарезая сыр и помидоры, девушка поймала себя на мысли, что впервые за долгое время не думает о том, кто и зачем завтра снова попросит у нее денег. Не планирует, от чего придется отказаться в этом месяце, чтобы удовлетворить чьи-то «непредвиденные нужды».
Просто тишина. Просто ее жизнь. И это было самое прекрасное чувство на свете.
Лариса села за стол и подняла бокал с вином, мысленно поздравляя себя с маленькой, но очень важной победой. Победой над собственным чувством вины, над манипуляциями, над страхом установить границы.
«Больше никаких переводов. Живите по средствам,» — эта фраза изменила не только ее жизнь, но и жизнь родителей. Иногда самое сложное — это заставить любимых людей взрослеть, даже если им давно за шестьдесят.
