Когда Марине исполнилось тридцать два, она поняла, что её жизнь похожа на застрявшую между этажами кабину лифта. Ни вверх, ни вниз. И кнопка вызова диспетчера не работает. Вот так она и жила — в подвешенном состоянии, с ощущением, что настоящая жизнь проходит где-то за тонкими металлическими стенками её персональной клетки.
— Мариш, ты что, опять в окно пялишься? — голос Кати, соседки по офису, вернул её в реальность. — Я уже третий раз спрашиваю, будешь кофе?
Марина машинально кивнула и поправила очки, съехавшие на кончик носа. Забавно, как быстро человек может привыкнуть к неудобной жизни. Семь лет работы редактором в издательстве «Литком», где из креатива — только исправление чужих ошибок. Съёмная однушка на окраине города. И даже кот — рыжий, толстый, вечно недовольный — достался ей от бывшего парня, который два года назад решил, что ему нужна «настоящая страсть».
— Марин, ты какая-то бледная сегодня, — Катя поставила перед ней чашку с растворимым кофе. — Всё нормально?
— Всё отлично, просто не выспалась, — привычная отговорка слетела с губ раньше, чем Марина успела подумать.
За окном редакционного офиса начинался апрель — самый противоречивый месяц. Вроде бы весна, а снег валит как в январе. Вроде бы тепло обещают, а ветер пробирает до костей. В такую погоду особенно остро ощущаешь, что жизнь складывается не так, как мечталось когда-то.
Телефон на столе завибрировал. Марина взглянула на экран и нахмурилась — незнакомый номер.
— Алло?
— Добрый день, Марина Андреевна? — мужской голос звучал непривычно официально. — Вас беспокоит нотариус Соколов Игорь Павлович. Мне необходимо с вами встретиться по поводу наследства от Савельевой Антонины Михайловны.
— Какого наследства? — Марина почувствовала, как сердце начинает колотиться быстрее. — Тётя Тоня умерла?
— К сожалению, да. Три дня назад. Она указала вас как единственную наследницу.
Тётя Тоня. Сестра бабушки. Та самая, которая жила в маленьком городке в трёхстах километрах и которую Марина не видела лет десять, а то и больше. Странная женщина с тяжёлым характером, которая никогда не была замужем, не имела детей и, насколько знала Марина, вела довольно замкнутый образ жизни.
— Но почему я? — вопрос вырвался сам собой.
— Это вам лучше выяснить при личной встрече. Когда вы сможете подъехать?
— Завтра, — неожиданно для себя ответила Марина. — Завтра утром.
Положив трубку, она поймала на себе любопытный взгляд Кати.
— Что-то случилось?
— Мне нужно взять отгул на пару дней. Родственница умерла.
Городок Липки встретил Марину моросящим дождём и неприветливым серым небом. Она выбралась из маршрутки, поёжилась от пронизывающего ветра и огляделась. Ничего не изменилось с её последнего визита — всё те же двухэтажные дома, построенные ещё в советские времена, старый универмаг с облупившейся вывеской, памятник неизвестному солдату в маленьком сквере.
Нотариальная контора располагалась на первом этаже административного здания. Марина толкнула тяжёлую дверь и оказалась в тесном помещении с двумя столами, за одним из которых сидела полная женщина средних лет.
— Вы к Игорю Павловичу? — спросила она, оторвавшись от компьютера. — Проходите, он вас ждёт.
Нотариус оказался худощавым мужчиной лет пятидесяти с внимательным взглядом и аккуратно подстриженной бородкой.
— Марина Андреевна, рад познакомиться, — он пожал ей руку и жестом предложил сесть. — Позвольте выразить соболезнования по поводу смерти вашей тёти.
— Спасибо, — Марина опустилась на стул. — Честно говоря, мы не были близки.
— Тем не менее, Антонина Михайловна оставила вам всё своё имущество, — нотариус достал из папки какие-то бумаги. — Дом на улице Лесной, земельный участок двенадцать соток и некоторую сумму денег на банковском счёте.
Марина недоверчиво покачала головой:
— Но почему? У неё были другие родственники. Двоюродные братья, племянники…
— В завещании чётко указано ваше имя, — Игорь Павлович протянул ей документ. — Более того, есть сопроводительное письмо, которое я должен вам передать.
Конверт был плотным, кремового цвета, с аккуратно выведенным на нём именем Марины. Она взяла его в руки, ощущая странное волнение.
— Когда вы сможете показать мне дом? — спросила она, убирая конверт в сумку.
— Прямо сейчас, если хотите. У меня есть ключи.
Дом тёти Тони стоял на самом краю Липок, почти у леса. Двухэтажный, с мансардой и небольшой верандой, он выглядел гораздо более ухоженным, чем помнила Марина. Свежевыкрашенный забор, аккуратный палисадник, новая черепица на крыше.
— Антонина Михайловна последние годы активно занималась ремонтом, — заметил нотариус, открывая калитку. — По местным меркам это один из лучших домов.
Внутри дом оказался светлым и просторным. Старинная мебель соседствовала с современной техникой, на стенах висели картины в простых рамах, на полках стояли книги — много книг, от пола до потолка.
— Я оставлю вас, — сказал Игорь Павлович, вручая Марине ключи. — Процесс оформления наследства начнется после шести месяцев, как положено по закону, но по завещанию вы можете пользоваться домом уже сейчас. Тут всё оформлено должным образом. Вот моя визитка, звоните, если возникнут вопросы.
Когда за нотариусом закрылась дверь, Марина опустилась в старое кресло у окна и достала конверт. Руки слегка дрожали, когда она разрывала бумагу.
«Дорогая Мариночка, — начиналось письмо, написанное крупным, слегка наклонённым почерком. — Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Не стану писать банальностей вроде «не грусти» или «жизнь продолжается». Ты умная девочка и сама это знаешь.
Я оставляю тебе дом не потому, что ты — моя единственная родня. У меня достаточно родственников, но все они — не то. А ты — то. Я следила за тобой все эти годы, хоть мы и не общались. Знаю, что ты застряла в своей маленькой жизни, как муха в паутине. Знаю, что тебе кажется, будто настоящая жизнь проходит мимо. Я тоже такой была в твоём возрасте.
А потом я поняла одну простую вещь: никто не проживёт твою жизнь за тебя. Либо ты сама выбираешь свой путь, либо путь выбирает тебя. И обычно второй вариант нам не нравится.
В шкафу в моей спальне, на верхней полке, стоит шкатулка. Открой её.
Твоя тётя Тоня».
Марина поднялась на второй этаж. Спальня тёти Тони выглядела спартански просто: кровать, шкаф, тумбочка, небольшое зеркало на стене. На верхней полке шкафа действительно обнаружилась шкатулка — деревянная, с инкрустацией. Марина открыла её и замерла. Внутри лежала пачка потрёпанных тетрадей, перевязанных выцветшей лентой. Дневники.
Марина не заметила, как пролетело время.
За окном стемнело, а она всё сидела на полу спальни, поглощённая чтением. Тетради содержали дневники тёти Тони, которые та вела на протяжении почти сорока лет. И эти записи перевернули всё представление Марины о своей родственнице.
Тётя Тоня, которую она знала как нелюдимую старую деву с кислым выражением лица, предстала в этих записях совершенно другим человеком. В молодости она была художницей, влюблённой в жизнь и искусство. У неё были страстные романы, путешествия, амбиции. А потом случилась трагедия — её жених, такой же творческий и свободолюбивый, разбился за неделю до свадьбы.
Тоня замкнулась в своём горе. Забросила живопись. Уехала из большого города в этот маленький городок. И только спустя много лет начала понемногу возвращаться к жизни. Заново открыла для себя радость творчества, нашла новых друзей, даже полюбила снова — пусть не так бурно и ярко, как в молодости.
На последних страницах дневника Марина нашла упоминания о себе.
«Сегодня видела Мариночку. Заходила в издательство, где она работает. Наблюдала издалека. Такая красивая девочка, но какая потухшая. Глаза без блеска, движения механические. Как будто душу выключили. Узнаю себя в ней. Тот же страх перед жизнью, то же ощущение, что время уходит, а ты стоишь на месте. Хочется встряхнуть её, разбудить. Но нельзя. Каждый должен сам найти свой путь из темноты».
Марина закрыла последнюю тетрадь и вытерла непрошеные слёзы. Уже совсем стемнело, и она включила ночник. В его тёплом свете комната выглядела уютной и какой-то очень личной. На стене, которую Марина раньше не рассматривала, висели картины — очевидно, работы самой тёти Тони. Пейзажи, натюрморты, портреты. Яркие, живые, наполненные светом и воздухом.
Один портрет привлёк её внимание.
Молодая женщина с распущенными волосами смотрела куда-то вдаль, и в её взгляде читалась такая тоска по несбывшемуся, что у Марины перехватило дыхание. Она поднялась с пола и подошла ближе. На обратной стороне картины была надпись: «Антонина Савельева. Автопортрет. 1985».
Утром Марина проснулась от яркого солнечного света, бьющего в окно. Ночевать она осталась в доме тёти, расстелив постель в гостевой комнате. Сон был глубоким и на удивление спокойным, без обычных тревожных сновидений, которые преследовали её в городе.
Она спустилась на кухню, поставила чайник и выглянула в окно. Апрельское солнце раскрасило сад в нежные оттенки зелени и розового — начинали цвести яблони. В такое утро трудно было поверить во вчерашнюю серость и дождь.
Звонок мобильного застал её врасплох. На экране высветилось «Катя».
— Привет, ты как там? — голос подруги звучал обеспокоенно. — Когда вернёшься?
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Тут всё сложно.
— В каком смысле?
— Тётя оставила мне дом и… много всего, над чем нужно подумать.
— Дом? Серьёзно? И что ты собираешься с ним делать?
Хороший вопрос. Ещё вчера Марина без колебаний ответила бы, что продаст его при первой возможности. Кому нужен старый дом в забытом богом городишке? Но сегодня утром всё выглядело иначе.
— Пока не решила, — сказала она. — Послушай, Кать, мне нужно ещё несколько дней. Можешь прикрыть меня на работе?
— Без проблем. Только Сергей Викторович бурчит, что отдел рецензий простаивает.
— Пусть бурчит, — неожиданно для себя ответила Марина. — Переживёт как-нибудь.
После завтрака она решила осмотреть дом более внимательно. На первом этаже располагались просторная гостиная, кухня, небольшой кабинет и ванная. На втором — две спальни и ещё одна комната, превращённая в художественную мастерскую. Здесь пахло красками, скипидаром и чем-то неуловимо творческим. У окна стоял мольберт с незаконченной картиной — вид на лес с холма, залитый золотистым светом. На полках теснились банки с кистями, тюбики с красками, альбомы для эскизов.
Марина провела рукой по краю мольберта. Кто бы мог подумать, что нелюдимая тётя Тоня на самом деле была такой талантливой художницей? И почему она скрывала это от всех?
В нижнем ящике комода Марина обнаружила папку с газетными вырезками. Некоторые пожелтели от времени, некоторые выглядели довольно свежими. Она развернула одну из них и удивлённо охнула. Статья из «Литературного вестника» — того самого журнала, где работала сама Марина. Заметка о молодой писательнице Веронике Ланской, получившей премию за дебютный роман. Рядом с вырезкой лежала книга — «Встречный ветер» Вероники Ланской. Марина помнила эту книгу, она сама редактировала её два года назад и была в полном восторге от текста.
На форзаце книги красовался автограф: «Дорогой Антонине Михайловне с благодарностью за всё. В.Л.».
Марина растерянно перелистывала страницы. Что связывало её тётю с этой молодой писательницей? И почему в папке были собраны все статьи и рецензии именно из их издательства?
Поиски привели Марину в кабинет тёти Тони. Письменный стол, заваленный бумагами, компьютер, полки с книгами. На стене — фотографии в рамках. Марина подошла ближе и застыла в изумлении. На одной из фотографий тётя Тоня стояла в обнимку с Вероникой Ланской. Обе улыбались, счастливые и расслабленные, явно близкие друг другу люди.
Перебирая бумаги на столе, Марина наткнулась на папку с надписью «Новая рукопись». Внутри лежала распечатка — продолжение романа Вероники Ланской, ещё не опубликованное. А рядом — заметки, исправления, комментарии, сделанные уверенной рукой редактора.
Телефонный звонок снова прервал её размышления. На этот раз звонил не мобильный, а старый стационарный аппарат, стоявший на тумбочке в коридоре.
— Алло? — неуверенно произнесла Марина.
— Здравствуйте, это дом Антонины Михайловны? — женский голос звучал молодо и взволнованно.
— Да, но… — Марина замялась, не зная, как объяснить ситуацию. — Антонина Михайловна умерла несколько дней назад.
На другом конце провода повисла тяжёлая пауза.
— Кто это говорит? — наконец спросила женщина.
— Я её племянница, Марина.
— Марина? — в голосе звонившей послышалось удивление. — Марина Соколова из «Литкома»?
— Да, а вы…
— Я Вероника Ланская. Мне нужно с вами встретиться…
Они договорились встретиться в кафе «Изумруд» — единственном приличном заведении в Липках. Марина пришла раньше и заняла столик у окна, нервно постукивая пальцами по столешнице. Вероника опоздала на пятнадцать минут и ворвалась в кафе как маленький ураган — энергичная, яркая, совсем не похожая на свою фотографию на обложке книги.
— Прошу прощения за опоздание, — она плюхнулась на стул напротив Марины и сняла солнцезащитные очки. — Автобус из Тверска опаздывает, как ему и положено.
Вероника оказалась совсем молодой — лет двадцать пять, не больше, с короткой стрижкой и выразительными зелёными глазами. Одета просто, но со вкусом: джинсы, свободный свитер, кеды.
— Как давно вы знали мою тётю? — спросила Марина после того, как они заказали кофе.
— Три года, — Вероника крутила в руках салфетку, сворачивая её в трубочку. — Она была моим редактором. Настоящим редактором, а не тем, кто просто исправляет запятые.
— Но она не работала в издательстве.
— Официально — нет, — Вероника улыбнулась. — Она работала анонимно. Сначала читала рукописи, которые ей передавали на рецензию. Потом стала редактировать тексты, которые принимали к публикации. У неё был потрясающий талант видеть структуру целиком, понимать, что лишнее, а чего не хватает.
Марина почувствовала, как внутри что-то сжимается. Все эти годы она считала свою работу редактором чем-то второстепенным, техническим. А тётя Тоня, оказывается, видела в этом настоящее искусство.
— Я всегда думала, что Тоня живёт отшельницей, — сказала Марина, помешивая кофе. — А оказывается, у неё была целая тайная жизнь.
— О, у неё были не только книги, — Вероника наклонилась ближе. — У вашей тёти был очень необычный круг общения. Художники, музыканты, писатели. Многие приезжали к ней, жили подолгу. Она создала здесь что-то вроде творческой коммуны.
— Но почему тайно? Почему никто из родных не знал?
Вероника пожала плечами:
— Она говорила, что семья никогда не понимала её увлечений. Считали блажью, пустой тратой времени. А потом она просто привыкла жить двойной жизнью.
Они проговорили почти два часа. Вероника рассказывала о тёте Тоне такие вещи, которые полностью переворачивали представление Марины о своей родственнице. Оказывается, тётя не только редактировала книги, но и помогала молодым авторам пробиться. Давала деньги на издание, знакомила с нужными людьми, предоставляла свой дом для творческих встреч и семинаров.
— Знаете, — сказала Вероника, когда они вышли из кафе, — Антонина Михайловна часто рассказывала о вас. Говорила, что вы похожи на неё в молодости. И что она надеется, вы не повторите её ошибок.
— Каких ошибок?
— Не будете откладывать жизнь на потом. Не будете бояться перемен.
Вернувшись в дом тёти Тони, Марина почувствовала себя иначе. Теперь это место казалось ей не просто наследством, а чем-то гораздо более значимым — возможностью, шансом, поворотной точкой.
В кабинете, в ящике стола, она нашла ещё одно письмо, адресованное ей. На этот раз конверт был подписан почерком Вероники.
«Марина, я пишу это письмо по просьбе Тони. Она знает, что скоро уйдёт, и хочет, чтобы ты узнала кое-что. Последние два года она работала редактором твоего отдела в «Литкоме». Да, именно так. Сергей Викторович — её старый друг. Они договорились, что она будет работать под псевдонимом А.М. Светлова, а гонорар будут переводить на карту.
Она читала все твои редакторские правки и рецензии. Говорила, что ты намного талантливее, чем сама думаешь. Что у тебя есть особое чутьё на текст, которое нельзя выработать, с ним можно только родиться. В последнем разговоре Тоня сказала мне, что надеется: ты найдёшь в себе смелость изменить жизнь. Начать всё с чистого листа.
Не так, как она когда-то — от отчаяния и потери, а от желания большего. От понимания, что ты достойна лучшего. В её архиве есть папка с твоими рецензиями. Она собирала их все. И ещё — на компьютере, в папке «Проект М» — что-то, что она готовила специально для тебя. Не знаю, что именно, она не сказала. Удачи, Марина. И помни — никогда не поздно начать жить по-настоящему. В.Л.»
Марина медленно опустилась в кресло.
А.М. Светлова.
Конечно!
Таинственный редактор, которого никто никогда не видел, но чьи рецензии всегда были настолько точными и глубокими, что авторы боялись и одновременно мечтали попасть к нему. Некоторые даже считали, что это псевдоним самого Сергея Викторовича. А на самом деле…
Она включила компьютер и нашла папку «Проект М». Внутри оказался файл с названием «Предложение» и несколько папок с отсканированными документами. Марина открыла файл и начала читать.
«Дорогая Мариночка! Если ты читаешь это, значит, я уже ушла, а ты нашла в себе силы не убежать сразу из моего дома. Это хороший знак. Возможно, ты уже многое узнала обо мне и о том, чем я занималась все эти годы. Теперь пришло время рассказать о будущем.
Я оставляю тебе не только дом, но и дело всей моей жизни — небольшое издательство «Встречный ветер». Да, ты не ослышалась. Последние пять лет я издавала книги молодых авторов, которые не могли пробиться в крупные издательства. Делала это тихо, без лишней рекламы. Мы издали уже двадцать семь книг, и некоторые из них потом были переизданы крупными издательствами, включая твой «Литком».
Всеми юридическими вопросами занимается мой друг Игорь Павлович, он же нотариус. Финансами — Елена Витальевна Громова (ты с ней ещё познакомишься). В отсканированных документах ты найдёшь все договоры, контакты авторов и распространителей, финансовые отчёты.
Я не прошу тебя бросать свою жизнь и переезжать сюда. Просто дай себе время подумать. Посмотри на документы. Поговори с людьми, которые работали со мной. И пойми главное — ты никому ничего не должна. Ни мне, ни своим родителям, ни начальству, ни бывшим отношениям. Ты не обязана продолжать моё дело. Ты вообще ничего не обязана.
Но если ты всё же решишь попробовать, знай — всё уже готово для твоего старта. Деньги на счету издательства (они тоже теперь твои) позволят тебе не беспокоиться о заработке как минимум год. Дом полностью оборудован для жизни и работы. Контакты всех нужных людей — в моей записной книжке.
И самое главное — у тебя есть талант, Мариночка. Настоящий редакторский талант, который ты зарываешь в землю, просиживая дни напролёт в офисе «Литкома», исправляя запятые в посредственных текстах. Твоя интуиция, твоё чувство слова, твоё понимание структуры текста — всё это гораздо ценнее, чем ты думаешь.
Решать тебе. Я свой выбор сделала слишком поздно. Не повтори моей ошибки.
С любовью, тётя Тоня»
Прошло три недели. Марина стояла на веранде, щурясь от яркого весеннего солнца. Позади был сложный разговор с Сергеем Викторовичем, удивлённые взгляды коллег, вопросы родителей, суета с перевозкой вещей и переоформлением документов.
— Ты точно уверена? — спросил Сергей Викторович, когда она положила на его стол заявление об уходе. — «Литком» — стабильная компания. А там что? Маленькое издательство в провинции? Кому оно нужно?
— Тем, кто хочет что-то изменить, — спокойно ответила она. — Тем, кто верит в силу слова.
Теперь, стоя на веранде дома, который постепенно становился её домом, Марина впервые за долгое время чувствовала себя… живой. Да, впереди была неизвестность. Да, она боялась. Но это был какой-то правильный, здоровый страх — страх человека, который наконец решился прыгнуть с парашютом после долгих месяцев тренировок.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Вероники: «Приезжаю завтра. Привезу новую рукопись и двух потенциальных авторов. Готовься, редактор!»
Марина улыбнулась и сделала глубокий вдох. Пахло сиренью, свежескошенной травой и чем-то ещё — возможно, будущим. Она подняла взгляд к небу, где собирались лёгкие облака, похожие на паруса далёких кораблей.
— Спасибо, тётя Тоня, — прошептала она. — Я постараюсь не подвести.
В доме зазвонил телефон. Марина вошла внутрь, на ходу доставая из сумки блокнот. Пора было начинать новую главу.
На столе в мастерской стоял мольберт с новым холстом. Марина не умела рисовать, но этим утром она вдруг почувствовала непреодолимое желание попробовать. Без всякой техники, без понимания азов, просто повинуясь внутреннему порыву.
Она окунула кисть в синюю краску и провела первую линию. Небо. Потом добавила зелёного — верхушки деревьев на холме. Жёлтого — солнечные блики на траве. Красного — чья-то фигура, идущая по дороге.
Дверной звонок прервал её первые художественные опыты. На пороге стоял мужчина лет сорока, в потёртых джинсах и клетчатой рубашке, с аккуратной бородкой и внимательными глазами.
— Вы Марина? — спросил он. — Я Андрей Корнеев, историк. Работал с Антониной Михайловной над книгой о забытых усадьбах области. Она говорила, что если с ней что-то случится, я могу обратиться к вам.
Марина посмотрела на папку с рукописью в его руках и улыбнулась:
— Проходите, Андрей. У меня как раз есть свежий кофе и много вопросов.
Когда-то давно, в другой жизни, Марина мечтала не о великих свершениях, не о путешествиях и приключениях, а просто о месте, где она чувствовала бы себя нужной. О деле, которое было бы по-настоящему её. О людях, которые разделяли бы её ценности.
Кто бы мог подумать, что всё это уже ждало её здесь, в маленьком городке Липки, в доме странной тёти, которую она толком и не знала при жизни?
Мобильный телефон на столе отобразил сообщение от Сергея Викторовича: «Ты там не передумала ещё? Место пока свободно».
Марина решительно набрала ответ: «Спасибо, но нет. Я наконец-то нашла своё место. И свой встречный ветер».