— А нам где останавливаться, когда мы в город приезжаем? – нахмурилась тетя Клава.
— Мы столько в эту квартиру вложили! — возмутился Мишка. — Имеем право ею пользоваться!
— Ах, да, по поводу «вложили»! – не выдержала я. – Интересно, куда делось столовое серебро, которое бабушка дарила Лёхе? И брошь с сапфиром?
Вот уже месяц, как мы с Лёхой вернулись в наш родной Переяславль. Пять лет мыкались по съемным квартирам в Подмосковье, пытаясь заработать на свою, мечтали о своем гнездышке. И вот, мечта сбылась – вернулись в свою, родную двушку, купленную еще бабушкой, а переписанную на Лёху незадолго до ее смерти. Только вот, гнездышком ее назвать было сложно. Скорее – вороньим гнездом, да еще и с постоянно прилетающими воронами.
Первые дни мы ютились в гостинице «Уют», пока я отмывала следы пребывания многочисленной родни. Лёха, доверяя своему брату, Мишке, оставил ему ключи «присмотреть». Наивный! Мишка, конечно, обещал беречь квартиру как зеницу ока, но, как оказалось, его зеница имеет очень широкий угол обзора.
Когда мы, наконец, въехали, я была в шоке. Повсюду валялись какие-то вещи, не наши, чужие. На кухне, кажется, кто-то резал колбасу прямо на столе. А в гостиной, среди гор разбросанных игрушек, сидел мальчишка лет семи, с чумазым лицом.
— Здрасьте, я Миша, сын дяди Миши и тети Светы, — пропищал он, уставившись на меня своими огромными глазищами.
Тут, как по заказу, появилась и тетя Света, супруга Мишки. Вся такая воздушная, с нарощенными ресницами и маникюром кислотного цвета.
— Ой, Оленька, привет! А мы тут… временно. У нас, понимаешь, соседи сверху затопили, жить вообще негде. Мишка говорил, вы не будете против, да? Ну, квартира же все равно стояла пустая.
Я еле сдержала вздох. «Пустая»? Да тут, похоже, Мамай прошел! Царапины на новом паркете, пятна от вина на обоях, сломанная дверца шкафа – вот она, «пустота» в понимании Мишкиной семьи.
Вечером я устроила Лёхе допрос с пристрастием.
— Лёш, скажи мне честно, у скольких еще родственников есть ключи от нашей квартиры?
Лёха покраснел.
— Ну… у мамы есть, у двоюродной сестры Таньки, у тети Клавдии…
Я чуть не упала.
— Да ты что, Лёш?! Ты им всем ключи раздал? Без моего ведома?
— Ну… они же семья. Бабушка всегда говорила, что дом должен быть открыт для родных.
— Бабушка оставила эту квартиру тебе, а не всей родне! — я начинала закипать. — Я требую, чтобы ты немедленно собрал все ключи!
С этого момента начался наш первый серьезный конфликт. Лёха считал меня слишком категоричной, утверждал, что я не понимаю ценности семейных уз. А я злилась, потому что мне казалось, что он ставит интересы своей родни выше моих.
Дни шли, а в нашей квартире продолжался какой-то цыганский табор. То тетя Клава приедет с огромными сумками, то Танька решит погладить свои вечерние платья (разумеется, моим новым утюгом). Апофеозом стало то, что однажды, зайдя за документами, я услышала разговор Мишки с какой-то парочкой.
— Так, значит, пятьдесят тысяч в месяц, и квартира в вашем распоряжении. Район хороший, все рядом.
Я похолодела. Мишка сдавал нашу квартиру! Пока мы работали как проклятые, чтобы ее отмыть от ипотек!
Вечером мы с Лёхой влетели в квартиру, как вихрь. Мишка стоял посреди гостиной, окруженный какими-то людьми.
—Миша, что здесь происходит?! — заорал Лёха, обычно такой спокойный.
Мишка попытался отбрехаться, что просто показывает квартиру «друзьям», но я выпалила:
— Не ври! Я все слышала! Ты сдаешь нашу квартиру, пока нас нет!
Лёха побагровел.
— Мишка, ты совсем охренел?! Завтра же меняем замки! И больше никаких ключей!
Потом я узнала от нашей новой соседки, бабы Нади, что Мишка «баловался» сдачей туристам летом, наживаясь на нашем имуществе.
Лёха, стремясь замять конфликт, предложил устроить семейный ужин. Я согласилась, решив, что это последний шанс расставить все точки над «i».
На ужин собрались все заинтересованные лица: Мишка с семейством, мама Лёхи – Елизавета Петровна, Танька и тетя Клава с мужем. Атмосфера была напряженной.
— Мы решили забрать у вас все ключи, — объявил Лёха после пятой рюмки настойки, которую притащила тетя Клава. — Сейчас же верните ключи от квартиры, это вам не проходной двор!
Взрыв негодования был оглушительным.
— Оленька совсем Лёшеньку против семьи настроила! — заверещала Танька.
— А нам где останавливаться, когда мы в город приезжаем? – нахмурилась тетя Клава.
— Мы столько в эту квартиру вложили! — возмутился Мишка. — Имеем право ею пользоваться!
— Ах, да, вложили! – не выдержала я. – Интересно, куда делось столовое серебро, которое бабушка дарила Лёхе? И брошь с сапфиром?
Мишка побледнел и выскочил из-за стола.
— Да что я буду тут оправдываться перед вами! — бросил он и хлопнул дверью.
Перед уходом, я и Лёха объявили:
— Квартира наша, и распоряжаться ею будем мы. Бесплатное проживание для родни закончилось.
Света, Мишкина жена, смотрела на меня с какой-то надеждой.
— Миша, расскажи им правду, — прошептала она мужу.
Через пару дней Лёха позвонил и сказал, что Мишка заложил фамильные вещи в ломбард из-за болезни сына. Он обещал выкупить, но не смог, так как деньги ушли на лекарства.
У меня сердце сжалось. Но возмущение было сильнее. Как можно было распоряжаться чужим наследством?!
— Лёш, мы немедленно меняем замки, — сказала я твердо. — Пусть возвращает вещи до конца месяца. Иначе я иду в полицию. Это будет расцениваться как воровство.
После этого семейного вечера на нас обрушился шквал звонков от обиженных родственников. Мама и тетя Клава упрекали Лёху в предательстве, говорили, что он выбрал жену, а не семью. Сестра жаловалась, что ей негде будет останавливаться в Переяславле.
Лёха держался, но я видела, как ему тяжело.
— Давай немного смягчим позицию, — предложила я. — Разрешим им приезжать в гости. Но по предварительной договоренности. И без ключей.
Лёха был благодарен за понимание.
В начале месяца Мишка принес коробку с выкупленными вещами. Он выглядел похудевшим и измученным.
— Простите меня, — пробормотал он.
Я предложила ему чай. В разговоре выяснилось, что он действительно сдавал квартиру туристам. Сначала он оправдывал себя тем, что деньги шли на содержание квартиры, но потом начал тратить их на личные нужды. А обратиться к нам за помощью не мог – гордость не позволяла.
— Мы бы помогли, Миш, — заверила я его. — Мы же семья.
После ухода Мишки, Лёха признался:
— Меня обижает, что они пользовались квартирой, но не заботились о ней.
— Потому что это не их собственность, — согласилась я.
Мы решили найти компромисс.
Прошло два месяца. Мы обжились в своей квартире, сделали ремонт, купили новую мебель. Отношения с родственниками начали налаживаться. Однажды позвонила Елизавета Петровна и попросила разрешения прийти в гости на чай.
На следующий день она пришла с тортом и подарком для меня – старинной брошью с аметистом, принадлежавшей бабушке.
— Теперь она должна принадлежать тебе, Оленька. Как хозяйке дома.
Елизавета Петровна рассказала, что отчитала Мишку за его поступки, что он устроился на новую работу и перестал просить деньги в долг. А еще она сказала, что они с тетей Клавой и Танькой осознали, что вели себя неподобающе.
— Это ваш дом, ребята. И только вы решаете, кто и когда может здесь находиться.
Я поблагодарила ее, и Елизавета Петровна спросила, не будем ли мы возражать, если она будет иногда заходить в гости, предварительно позвонив.
— Ты всегда будешь желанным гостем, мама, — ответил Лёха.
Когда Елизавета Петровна уходила, я вручила ей конверт с ключом от квартиры.
— На всякий случай. Но вы будете единственным хранителем этого ключа.
Елизавета Петровна была тронута до слез.
Вечером мы с Лёхой обсуждали произошедшие изменения.
— Я так рад, что все разрешилось именно так, — сказал Лёха. — Мы справились благодаря тому, что были вместе.
— Важно защищать свои личные границы, даже когда речь идет о близких людях, — подчеркнула я.
— Поначалу я сомневался в твоей суровости, — признался Лёха. — Нет ничего плохого в том, чтобы оберегать свой дом. Это наша крепость.
Семья – это не только право распоряжаться чужим имуществом, но и уважение друг к другу.
Мы смотрели в окно на вечерний Переяславль и радовались, что теперь это действительно наш дом. И что, благодаря установленным границам, отношения с родственниками стали теплее и искреннее. Я вспомнила фразу «Ключи от квартиры верните, это вам не проходной двор», с которой начался весь конфликт. И поняла, что именно эти слова привели к кардинальным переменам – в лучшую сторону…
