Звонок в дверь раздался в полшестого утра, когда за окном только-только начинало светлеть. Катя моментально проснулась – материнский инстинкт не дремлет даже через четыре года после рождения Максимки. Рядом Андрей что-то невнятно промычал в подушку и перевернулся на другой бок.
– Кто это может быть в такую рань? – пробормотала Катя, натягивая халат.
Звонок повторился, настойчивый, требовательный.
– Андрюшка, вставай, кто-то пришел.
– М-м-м… пусть идут на … куда подальше, – пробурчал муж, даже не открывая глаз.
Катя подошла к двери и заглянула в глазок. На площадке стояла Валентина Ильинична, свекровь, в спортивном костюме цвета морской волны и с большой сумкой в руках. Волосы убраны под косынку, на лице решительное выражение.
– Валентина Ильинична? – удивилась Катя, открывая дверь. – Что случилось?
– Катюша, не спите? А ничего не случилось, – бодро ответила свекровь, проходя в прихожую. – Просто морковь сама себя не польет, на дачу надо ехать! Где мой лежебока-сын?
– Он еще спит…
– Как спит? – возмутилась Валентина Ильинична. – На дворе уже почти шесть! Самое время для огородных дел. Солнце не печет, роса еще не сошла. Андреееей!
Из спальни донеслось протяжное стенание.
– Мам, какая дача, какая морковь? Суббота же!
– Вот именно, суббота! – Валентина Ильинична прошла на кухню и начала греметь чайником. – Рабочие дни для работы, выходные – для дачи. Логично же!
Андрей появился на кухне в майке, растрепанный и недовольный.
– Мам, ну нельзя же так! Люди спят. У меня вообще была адская неделя на работе. Проект по срокам проваливаем, заказчик психовал, я домой в десять вечера приползал.
– А морковь что, знает про твои проекты? – невозмутимо отвечала свекровь, доставая из холодильника масло. – Она растет себе потихоньку, водички просит. И свекла тоже. А помидоры вообще пропадают, если их не подвязать.
Катя молча наблюдала за этой сценой. Валентина Ильинична была женщиной энергичной, в свои шестьдесят восемь выглядела максимум на пятьдесят пять. Седые волосы всегда завязаны в хвостик, спина прямая, походка быстрая. После выхода на пенсию она словно удвоила свою активность – то языки изучала по видеороликам, то йогой занималась, то соседей лечила народными средствами.
– Мам, послушай, – Андрей сел за стол и потер лицо руками. – Давай в следующие выходные, а? Я просто физически устал. Мне нужно отоспаться.
– В следующие выходные дождь обещают, – отрезала Валентина Ильинична. – А потом жара начнется. Нет, сегодня самый день.
Андрей посмотрел на жену умоляющим взглядом.
А Катя…
Катя вдруг вспомнила свою бабушку Анну Петровну, которая растила ее после того, как не стало родителей. Та тоже всегда говорила: «Земля ждать не будет, Катенька. У нее свои законы».
Бабуля была маленькая, сухонькая, но на огороде превращалась в настоящего командира. Могла полдня полоть грядки, не разгибая спины, а потом еще и соленья закрывать. И всегда приговаривала: «Руки работают – душа поет». Умерла она в восемьдесят два, но до самого конца возилась со своими помидорами и огурцами.
– Валентина Ильинична, – сказала Катя, – а может, Андрею действительно стоит отдохнуть? Он правда очень устал на этой неделе.
Свекровь остановилась, держа в руках банку с вареньем.
– Ну конечно, защищаешь своего мужичка, – в голосе послышались обиженные нотки. – А кто морковь поливать будет? Кто сорняки выдергивать?
– Так давайте я с вами поеду, – неожиданно для себя предложила Катя.
Андрей удивленно посмотрел на жену. Валентина Ильинична тоже замерла.
– Ты? – переспросила свекровь. – А Максим?
– Максим у моей подружки на даче остался с ночевкой, помнишь? Они сегодня на рыбалку собирались с ее мужем и сыном.
– Кать, ты чего? – Андрей явно не верил своим ушам. – Ты же огороды не любишь.
– Не то чтобы не любила… просто не умею. А вот научиться хочется.
На самом деле Катя соврала. Ей просто стало жалко Валентину Ильиничну. В ее голосе, когда она спрашивала «а кто морковь поливать будет», прозвучало что-то очень знакомое. Та же интонация была у бабули, когда та в последние годы все чаще жаловалась: «Одна я с этим огородом, совсем одна…»
– Правда хочешь? – недоверчиво переспросила свекровь.
– Правда. У меня тоже была тяжелая неделя. Хочется на свежий воздух, руками что-то поделать.
Валентина Ильинична просияла.
– Ну тогда собирайся быстрее! Автобус в семь утра, если опоздаем, следующий только через час.
Через полтора часа они уже ехали в переполненном автобусе. Валентина Ильинична сидела у окна и без умолку рассказывала о своих планах на день.
– Сначала польем морковь и свеклу, потом займемся помидорами. Их обязательно подвязать надо, а то полягут все. Потом лук прополоть, он уже совсем в сорняках утонул. А вечером еще успеем картошку окучить.
Катя кивала и думала о том, что давно не видела свекровь такой воодушевленной. На семейных обедах Валентина Ильинична обычно была сдержанной, немного отстраненной. А тут прямо светилась изнутри.
– А вы давно дачу купили? – спросила для приличия Катя.
– Ой, да уже лет тридцать будет! Еще когда Андрюшка маленький был, мы с Петром участок купили. Тогда это было модно – все стремились на природу выбраться, своими овощами питаться.
При упоминании покойного мужа голос Валентины Ильиничны стал мягче.
– Петюня вообще-то строителем работал, все своими руками делал. Дом поставил, теплицу построил, дорожки выложил. А я цветами занималась больше. У меня такие розы были! Ой, что ты… Соседи приходили любоваться.
– А сейчас?
– А сейчас некому помочь. Андрюшка работает много, внук еще маленький, ты не любишь… Вот и справляюсь одна. Хорошо хоть соседи по участку попались хорошие, иногда выручают.
В автобусе стало душно. Катя приоткрыла окно, и в салон ворвался свежий утренний воздух с запахом травы и земли.
– Валентина Ильинична, а расскажите, как вы с Петром Анатольевичем познакомились.
Свекровь удивленно посмотрела на невестку.
– А ты разве не знаешь? Андрей не рассказывал?
– Нет, он вообще мало что рассказывает про молодость. Вы знаете, какой он необщительный.
Валентина Ильинична усмехнулась.
– Это ж в отца он такой… Петр тоже был молчун. Зато я за двоих болтала.
Она посмотрела в окно на проплывающие мимо поля и продолжила:
– Познакомились мы на танцах. Представляешь, в Доме культуры каждую субботу танцы устраивали. Я тогда в педучилище училась, поздно пошла, на учителя начальных классов. Такая была стройная, длиннющая коса до пояса. Все парни за мной увивались.
Катя попыталась представить свою свекровь молодой девушкой с косой. Получалось с трудом.
– А Петр стоял у стенки и курил. Такой серьезный, угрюмый. Мне подружки говорили: «Валька, не связывайся с этим, он же букой ходит». А мне наоборот интересно стало – почему он такой неприступный?
– И что же вы сделали?
– Да подошла к нему прямо и говорю: «Ты что, танцевать не умеешь?» А он покраснел весь и отвечает: «Умею, но не с кем». Ну я и говорю: «Как это не с кем? А со мной?»
Валентина Ильинична рассмеялась, и в этом смехе прозвучали отголоски той давней девчонки.
– Танцевал он, кстати, прекрасно. Оказалось, просто стеснялся приглашать. А потом мы с ним на каждые танцы ходили. Он провожал меня домой, мы по три часа под подъездом стояли и разговаривали.
– О чем разговаривали?
– Да обо всем! Он рассказывал про стройки, где работал, я – про училище. Мечтали о будущем. Он хотел свой дом построить обязательно, говорил: «В коммуналке жить не буду, детей в коммуналке растить не буду». И правда построил потом. Сначала маленький домик в пригороде, а когда Андрей родился, уже большой дом, трехкомнатный.
Автобус въехал в садоводческое товарищество. Маленькие домики, утопающие в зелени, аккуратные заборчики, узкие дорожки между участками. Пахло цветами, свежескошенной травой и дымком из печных труб.
– Выходим на этой остановке, а то от следующей тащиться дольше, – объявила Валентина Ильинична.
Участок был совсем небольшим, но ухоженным. Старенький домик, больше похожий на сарай, теплица, несколько грядок. Все очень аккуратно, продуманно.
– Петя этот домик за одно лето поставил, – с гордостью сказала Валентина Ильинична, открывая калитку. – Руки у него золотые были.
Катя осмотрелась. Действительно, все было сделано с любовью и толком. Дорожки выложены плиткой, грядки ровные, с бортиками. Даже сарайчик для инструментов выглядел как игрушечный.
– Ну что, приступаем? – спросила свекровь, доставая из сумки рабочие перчатки. – Лейки в сарае, шланг тоже там.
Следующие два часа они работали молча. Катя поливала морковь, стараясь делать все так, как показывала Валентина Ильинична. Работа оказалась не такой уж тяжелой – скорее медитативной. Монотонные движения успокаивали, а запах влажной земли освежал лучше любого парфюма.
– Ну, устала? – спросила свекровь, выпрямляясь после прополки лука.
– Нет, даже наоборот. Как-то… расслабляет.
– Понимаешь, о чем я, да? Петруша всегда говорил: «На земле работаешь – голову приводишь в порядок». Он после трудных объектов сюда приезжал, картошку копал или что-то строил. И настроение сразу улучшалось.
Они присели на лавочку рядом с домиком. Валентина Ильинична достала из сумки термос с чаем и бутерброды.
– А у тебя бабушка была? – неожиданно спросила она.
– Была. Она меня воспитала после того, как родители погибли.
– Огородом занималась?
– Она-то? Еще как! – Катя улыбнулась. – У нее участок был в два раза больше вашего. Она там все выращивала – от редиски до кабачков. И все успевала. Я в детстве не понимала, зачем ей это надо. Ведь можно же в магазине купить.
– А теперь понимаешь?
Катя задумалась. Да, теперь она начинала понимать. Бабуля тоже после кончины дедушки осталась одна. И огород был для нее не просто способом обеспечить себя овощами. Это была жизнь, смысл, ощущение нужности.
– Знаете, Валентина Ильинична, я раньше думала, что вы просто любите командовать. Приходите к нам, указываете, что и как делать…
Валентина Ильинична напряглась.
– Да я не…
– Нет, подождите. Я не в обиду говорю. Просто сегодня поняла, что вам, наверное, одиноко. После смерти Петра Анатольевича вы остались одна в большой квартире. Андрей работает с утра до вечера, внука видите по выходным. А тут хоть есть дело, которое требует внимания.
Свекровь долго молчала, разглядывая свои натруженные руки.
– Понимаешь, Катюша, я не жалуюсь. Жизнь прожита не зря, сын вырос хорошим человеком, внук растет умничкой. Но когда весь день сидишь дома одна, начинаешь думать о всякой ерунде. А тут приезжаешь сюда, и сразу столько дел! Поливать надо, полоть, подвязывать. И чувствуешь себя нужной.
– А почему вы не попросите Андрея чаще приезжать с вами?
– Да как я могу? Он и так устает на работе. А тут еще мать со своими грядками. Думает наверняка: «Опять эта старуха со своими капризами».
– Валентина Ильинична, да он вас любит! Просто он такой… неповоротливый в выражении чувств. В папу пошел, видимо.
Валентина Ильинична усмехнулась.
– Вылитый Петруня. Тот тоже мог месяц ходить мрачный, а потом вдруг цветы принесет или стихи прочитает. Помню, на мой день рождения – мне тогда тридцать исполнилось – он встал утром и весь день ходил угрюмый. Я уже думала, забыл совсем. А вечером пришел с работы, а у него торт в руках и букет роз. И говорит: «Извини, что весь день как дракон был. Волновался, как поздравить тебя получше».
– Милый какой…
– Да, был милый. Столько лет прожили вместе, и ни разу не пожалела, что за него замуж вышла.
После чая они принялись за помидоры. Валентина Ильинична показывала, как правильно подвязывать кусты, чтобы не повредить стебли. Катя старательно повторяла движения.
– А Андрей в детстве сюда ездил? – спросила она.
– Конечно! Каждые выходные. Правда, работать не любил, все больше с соседскими мальчишками носился. Зато как поест моих помидоров – за уши не оттащишь. Говорил: «Мама, почему в магазине помидоры такие невкусные?»
– А перестал ездить, когда мы поженились?
– Да не то чтобы перестал… Но реже стал. Понятно же – ты молодая жена, квартира своя, дела разные. А потом внучок родился, и совсем некогда стало.
Валентина Ильинична помолчала, а потом добавила:
– Знаешь, я иногда думаю, что зря мы тогда ему квартиру купили. Может, лучше было бы в нашем доме остаться, вместе жить.
– Почему зря?
– Ну как же, семье молодой нужно отдельно жить, своё гнездо вить. Это правильно. Но… скучно стало. Раньше хоть звуки в доме были – Андрей телевизор смотрит, музыку слушает, с друзьями по телефону болтает. А теперь тишина такая, что уши закладывает.
Катя вдруг поняла, что никогда не задумывалась о том, как живет ее свекровь. Для нее Валентина Ильинична была просто «мамой Андрея» – женщиной, которая периодически приходит в гости, иногда сидит с внуком, дает непрошеные советы. А она, оказывается, целый мир со своими переживаниями, воспоминаниями, одиночеством.
– Валентина Ильинична, а давайте договоримся так: каждую вторую и четвертую субботу, если погода хорошая, я буду с вами сюда ездить. Андрею можно дать отоспаться, а мы с вами поработаем.
Свекровь остановилась, держа в руках шпагат для подвязки.
– Серьезно? А тебе не надоест?
– Не надоест. Мне даже нравится. И потом, я же тоже хочу научиться что-то выращивать. Может, мы с Максимом свои грядки заведем.
– Ой, Катюша, как хорошо! – Валентина Ильинична даже всплеснула руками. – Знаешь, я столько всего знаю! Могу научить тебя и огурцы выращивать, и капусту, и цветы разные сажать. У меня есть семена, которые еще от мамы моей остались – такие сорта старинные, в магазинах не найдешь.
Энтузиазм свекрови был заразителен. Катя поймала себя на том, что искренне радуется предстоящим субботам на даче.
К обеду они управились с основными делами. Морковь и свекла были политы, помидоры подвязаны, лук прополот. Оставалось только окучить картошку.
– Это самая тяжелая работа, – предупредила Валентина Ильинична, доставая тяпки. – Но и самая важная. Картошка без окучивания не растет как следует.
Они работали в тени между картофельными рядами. Солнце поднялось высоко, стало жарко. Катя сняла кофту, оставшись в майке. Руки уже болели от непривычной работы, но она не жаловалась.
– Ты молодец, Катюша, – сказала Валентина Ильинична, вытирая пот со лба. – Не каждая городская девчонка согласится так корячиться на огороде.
– А я не совсем городская. Бабуля же в деревне жила. Я детство там провела.
– Расскажи про бабушку.
Катя выпрямилась, разминая спину. Воспоминания нахлынули сами собой.
– Анна Петровна звали. Маленькая такая, сухонькая, но сильная невероятно. Могла мешок картошки на себе донести, дрова наколоть, корову подоить. И при этом всегда была аккуратная, красивая. Волосы в пучок уберет, фартук чистый наденет – и на огород.
– Похожа на мою маму, – улыбнулась Валентина Ильинична. – Та тоже была трудяжка. После сороковых одна пятерых детей подняла.
– А бабуля мне всегда говорила: «Катенька, запомни – земля обмануть не даст. Будешь трудиться честно, она тебя накормит и оденет». Я тогда не понимала, что она имеет в виду под «одеть». А потом поняла – она овощи продавала, на эти деньги мне одежду покупала.
– Мудрая женщина была.
– Очень. И добрая. Я же к ней после того, как родителей не стало, попала, когда мне двенадцать было. Могла бы отказаться – что ей возиться с ребенком? А она меня как приняла. Учиться заставляла, следила, чтобы я с плохими компаниями не связалась. А когда в институт поступала, все свои сбережения на репетиторов потратила.
Катя почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Она редко говорила о бабушке – слишком больно было вспоминать.
– А когда умерла?
– Шесть лет назад. Я тогда уже с Андреем была. Болела она долго, но все равно до последнего на огород выползала. Говорила: «Помидоры без меня пропадут».
Валентина Ильинична кивнула с пониманием.
– Знаю я таких женщин. Моя мама тоже до восьмидесяти лет грядки полола. Врачи говорили: «Прекратите надрываться», а она: «А кто же моих огурчиков польет?»
Они помолчали, каждая думая о своем. Потом Валентина Ильинична сказала:
– Понимаешь, Катюша, наше поколение привыкло все своими руками делать. Мы не знали, что такое полуфабрикаты и доставка еды на дом. Хочешь поесть – иди огород копай. Хочешь красиво выглядеть – сама себе платье сшей. И дети наши выросли в этой системе ценностей.
– А внуки уже другие, – подхватила Катя. – Для них все можно купить в магазине. Зачем что-то выращивать, если есть супермаркеты?
– Вот именно. Поэтому Андрей и не понимает, зачем мне эта дача нужна. Думает, что это просто старческая прихоть.
– Но это же не прихоть. Это… связь с землей, что ли. С корнями.
Валентина Ильинична внимательно посмотрела на невестку.
– А ты понимаешь. Значит, бабушка не зря тебя воспитывала.
К трем часам дня они закончили с картошкой. Устали обе, но довольные. Участок выглядел ухоженным, аккуратным.
– Ну что, пора домой собираться, – сказала Валентина Ильинична. – Следующий автобус в четыре.
Но уезжать не хотелось. Катя присела на лавочку и посмотрела вокруг. Зелёные грядки, цветущие кусты, домик, который построил давно ушедший из жизни Петр Анатольевич. Здесь было спокойно и хорошо.
– Валентина Ильинична, а можно вопрос?
– Спрашивай.
– Почему вы живете в квартире, а не здесь? Ведь тут так красиво, тихо…
Свекровь задумалась.
– Знаешь, Петруня всегда говорил: «Дача – это дача, а дом – это дом». Он считал, что здесь хорошо отдыхать, работать, но жить постоянно… Неудобно же. Магазинов рядом нет, до больницы далеко, общественный транспорт плохой. А в квартире все под рукой.
– А сейчас вы не думали переехать?
– Думала. Особенно после того, как Петра не стало. Там каждый угол о нем напоминает. Но потом понимаю – а как же я от вас далеко буду?
Катя поняла, что свекровь считает себя обузой. Боится, что если уедет жить на дачу, то окончательно выпадет из жизни сына и внука.
– А если бы дом расширить? Пристройку сделать?
– Дорого это. Да и кто строить будет? Андрей руками работать не умеет, весь в меня пошел. А рабочих нанимать – денег не хватит.
– А если мы все вместе? В складчину, так сказать. И деньгами, и трудом.
Валентина Ильинична удивленно посмотрела на невестку.
– Ты о чем?
– Ну подумайте. Мы с Андреем каждый месяц за квартиру платим немалые деньги. Максим растет, ему скоро своя комната понадобится. А тут земля есть, дом есть, только немного расширить надо. Вы здесь будете жить, мы по выходным приезжать, а летом, может, и подольше.
Идея пришла в голову неожиданно, но чем больше Катя о ней думала, тем больше она ей нравилась.
– И потом, для Максима это будет здорово. Он узнает, откуда еда берется, научится трудиться. А не будет сидеть целыми днями в планшете, как сейчас.
– Катюша, ты серьезно? – Валентина Ильинична даже привстала с лавочки.
– Абсолютно. Конечно, с Андреем надо будет обсудить. Он может быть против.
– А может, и не против окажется, – задумчиво сказала Валентина Ильинична. – Помню, он в детстве любил здесь быть. Особенно когда друзей приводил – они тут в футбол гоняли, костры жгли.
– Вот видите! Значит, корни есть.
Они собрали инструменты, заперли домик и пошли к остановке. По дороге встретили соседей – пожилую пару, которая тоже возвращалась с огорода.
– О, Валентина Ильинична, с помощницей приехали! – весело сказала соседка. – А то мы уж думали, одна совсем останетесь.
– Это моя невестка, Катя, – с гордостью представила свекровь. – Настоящая труженица оказалась.
В автобусе они ехали уже не так оживленно. Усталость давала о себе знать. Катя смотрела в окно на проплывающие мимо поля и думала о прошедшем дне. Она открыла для себя совершенно другую Валентину Ильиничну– не строгую свекровь, которая вечно всем недовольна, а женщину с богатой историей, с болью утрат и желанием быть нужной.
– Валентина Ильинична, – сказала она, когда автобус подъезжал к городу, – спасибо вам за сегодня.
– Это тебе спасибо, Катюша. Давно я так не работала с удовольствием.
– А давайте не будем пока Андрею рассказывать про нашу идею с переездом. Пусть сначала привыкнет к тому, что я с вами по субботам езжу.
– Правильно думаешь. Мужики не любят резких перемен.
Домой они приехали к семи вечера. Андрей встретил их в прихожей – отоспавшийся, довольный.
– Ну как съездили? – спросил он, целуя жену. – Не сильно мама тебя загоняла?
– Да что ты, – махнула рукой Катя. – Даже понравилось. Правда, Валентина Ильинична?
– Помощница отличная, – подтвердила свекровь. – Золотые руки у твоей жены.
Андрей удивленно посмотрел на них. Что-то изменилось в отношениях между его мамой и женой, но что именно – он понять не мог.
– Мам, а может, в следующие выходные и я с вами съезжу? – неожиданно предложил он.
Валентина Ильинична и Катя переглянулись.
– Конечно, сынок. Только пораньше вставать придется.
– Ничего, переживу.
Вечером, когда они остались одни, Андрей спросил у жены:
– Что с вами сегодня произошло? Вы как будто подружились.
– Да ничего особенного, – ответила Катя, снимая макияж. – Просто поговорили по душам. Твоя мама интересная женщина, между прочим.
– Это я знаю. Но вы с ней раньше как-то… холодно общались.
– Потому что я ее не знала. А теперь узнала.
Андрей хотел было расспросить подробнее, но жена уже легла и закрыла глаза. А ему вдруг захотелось позвонить маме и просто поболтать. Давно он с ней не разговаривал по душам.
На следующий день Валентина Ильинична проснулась раньше обычного. На кухне она заварила крепкий чай и села у окна. За стеклом начинался новый день, а в груди теплилось необычное чувство. Вчера она не просто поработала на огороде – она нашла союзника, человека, который понимает ее потребность чувствовать себя нужной.
В телефон пришло сообщение от Кати: «Валентина Ильинична, мышцы болят, но настроение отличное! Жду следующей субботы.»
Валентина Ильинична улыбнулась и набрала ответ: «И у меня настроение хорошее. Буду готовить план работ на следующий раз.»
Она допила чай, оделась и вышла на улицу. Сегодня хотелось прогуляться, посмотреть на мир другими глазами. Впереди было еще много суббот, много разговоров, много совместной работы. И кто знает, может быть, когда-нибудь ее мечта о большой семье, живущей рядом с землей, станет реальностью.
Но это уже другая история. А пока что морковь на даче была полита, помидоры подвязаны, и две женщины поняли друг друга…
