— Опять в саду? — я подняла глаза от ноутбука, когда Макс просунул голову в дверь.
На его рубашке виднелись странные пятна, а волосы взъерошены, будто он пролез через кусты.
— Да, розы подрезал, — он быстро отвел взгляд. — Ужинать будешь?
— Макс, какие розы в октябре?
— Готовил их к зиме, — он уже исчез в коридоре.
Я откинулась на спинку дивана. Третий раз за неделю. В прошлый вторник он «чинил забор» три часа, хотя забор новый. В пятницу «проверял чердак» — вернулся с паутиной в волосах и царапиной на щеке.
Дом достался Максу два месяца назад. Его бабушки не стало в девяносто четыре, оставив старинный особняк в пригороде.
Мы переехали из тесной квартиры, радуясь простору. Три этажа, десять комнат, огромный сад. Рай для молодой пары.
Только Макс стал странным с первого дня.
— Не ходи в восточное крыло, там полы скрипят, — сказал он тогда.
— Починим же.
— Нет-нет, я сам. Когда-нибудь.
Восточное крыло оказалось заперто. Ключа у меня не было.
Я встала и прошла на кухню. Макс стоял у раковины, яростно оттирая руки.
— Что это? — я указала на темные разводы под его ногтями.
— Земля. Розы же, говорю.
— В перчатках обычно работают.
— Забыл надеть.
Он вытер руки и обнял меня. От него пахло чем-то незнакомым — не землей, не растениями. Что-то химическое, резкое.
— Лена, не парься. Просто привожу дом в порядок.
— Тогда почему ты не разрешаешь мне помогать?
— Потому что ты работаешь удаленно, тебе нужна тишина.
Я хотела возразить, но он уже доставал из холодильника продукты.
После ужина Макс ушел в душ. Я сидела в гостиной, пытаясь сосредоточиться на отчете для клиента. Но мысли возвращались к странностям последних недель.
Макс всегда был открытым. Мы женаты четыре года, секретов друг от друга не держали. А теперь он что-то скрывает.
Старый дом хранил много тайн. Я нашла фотоальбомы его бабушки, письма на немецком, какие-то схемы и чертежи в кладовке.
Макс сказал выбросить — не интересовался семейной историей.
Я поднялась наверх. Из ванной доносился шум воды. На полу у двери лежала его рубашка. Я подняла ее, собираясь бросить в корзину для белья.
На манжете что-то блеснуло. Крошечная чешуйка, похожая на рыбью, но другая. Переливалась зеленым и золотым.
Я спрятала находку в карман халата.
Следующие дни я наблюдала за Максом как детектив. Записывала время его исчезновений, проверяла инструменты в сарае — все покрыты пылью, давно не использовались.
В среду он «пошел чинить калитку». Я выждала десять минут и выскользнула следом. Калитка была в порядке. Макса нигде.
Я обошла дом по периметру. Восточное крыло выглядело заброшенным — окна затянуты паутиной изнутри, ставни покосились. Но на земле у стены свежие следы ботинок.
— Лена? Ты что здесь делаешь?
Я вздрогнула. Макс стоял за спиной, в руках ведро с какими-то инструментами.
— Гуляю. А ты откуда?
— Из подвала. Трубы проверял.
— У нас есть подвал?
— Старый погреб скорее. Ничего интересного, сыро и темно.
Он взял меня под руку и повел к дому. Но я заметила — на его ботинках не было грязи. А в нашем саду после дождя не пройти, не испачкавшись.
Ночью я не могла уснуть. Макс сопел рядом, а я вспоминала план дома из документов бабушки. Подвала там не было. Или был, но не отмечен?
Утром Макс уехал в университет — он преподавал биологию три дня в неделю. Я решила действовать.
Сначала обыскала восточное крыло снаружи. Ничего. Тогда достала связку ключей от бабушки — нашла в ящике старого комода.
Пятый ключ подошел.
Дверь открылась со скрипом. Внутри пахло пылью и чем-то еще — тот самый химический запах с одежды Макса.
Комнаты были пусты. Старая мебель под чехлами, выцветшие обои. Я прошла до конца коридора. Тупик.
Но что-то было не так. Я постучала по стене — глухо. Постучала по соседней — звук другой. За этой стеной пустота.
Я ощупала панели, нажала на выступ в узоре. Щелчок. Часть стены отъехала в сторону.
За ней лестница вниз.
Сердце заколотилось. Я достала телефон, включила фонарик. Ступеньки новые, крепкие. Кто-то явно пользовался этим ходом регулярно.
Спустилась на пять ступеней. Снизу тянуло прохладой и все тем же странным запахом. На стене выключатель. Я щелкнула.
Внизу зажегся свет.
Я замерла. Подвал был огромным — уходил куда-то вглубь дома. Но главное не это.
Вдоль стен стояли стеллажи. На стеллажах — десятки стеклянных контейнеров, аквариумов, террариумов. И в каждом что-то двигалось.
Ноги подкашивались, но любопытство было сильнее страха.
Я спустилась до конца.
Первым я увидела удава. Толстый, с узором из коричневых ромбов, он медленно полз по ветке в террариуме размером с холодильник.
Рядом — питон, свернувшийся в идеальную спираль.
Я попятилась, врезалась спиной в другой стеллаж. Обернулась — и заорала.
В стеклянном кубе сидел паук размером с мою ладонь. Черный, мохнатый, с красными полосками на лапах. Он шевельнулся, и я отскочила.
Весь подвал был забит ими. Змеи всех размеров и расцветок — от крошечных ярко-зеленых до огромных удавов.
Пауки — от прозрачных с длинными лапами до толстых и волосатых. Сотни глаз следили за мной через стекло.
Я развернулась и бросилась к лестнице.
Споткнулась, упала, поднялась и побежала дальше. Вылетела наверх, захлопнула потайную дверь и привалилась к ней спиной.
— Лена?
Я взвизгнула. Макс стоял в дверях восточного крыла, бледный как полотно.
— Ты… ты что там держишь? — мой голос дрожал.
Он опустил плечи, словно сдулся.
— Пойдем на кухню. Объясню все.
Мы сидели за столом. Я не могла перестать трястись. Макс налил мне чаю, сел напротив.
— Я изучаю яды, — начал он тихо. — Точнее, противоядия. Моя настоящая работа — не просто преподавание.
Я разрабатываю антидоты для укусов редких видов. Те змеи и пауки внизу — мои подопытные.
— Почему ты не сказал?
— Ты боишься пауков с детства. Помнишь, как кричала, увидев крошечного паучка в ванной? Я не хотел, чтобы ты жила в страхе.
— Но зачем держать их дома?!
— Университетская лаборатория не может содержать столько особей. А мне нужны образцы яда от каждого вида регулярно.
Бабушка знала о моей работе, специально оборудовала подвал. Климат-контроль, вентиляция, системы безопасности — все продумано.
— Системы безопасности? — я истерически рассмеялась. — Макс, там сотни ядовитых тварей под нашей спальней!
— Они не могут выбраться. Каждый контейнер заперт, есть двойные стенки. Я проверяю их дважды в день.
— Вот почему ты постоянно исчезал.
— Кормление, уборка, забор материала для исследований. Это отнимает время.
Я смотрела на мужа как на чужого. Четыре года брака, и такой секрет.
— Моя работа спасает жизни, Лен. В прошлом году мой антидот помог трем детям в Бразилии. Их укусил редкий вид, обычное противоядие не действовало.
— Я понимаю важность твоей работы, — я сжала кулаки. — Но я не могу жить в доме, зная, что подо мной ползают сотни змей. Не могу, Макс.
Он молчал, глядя в стол.
— Либо они, либо я, — сказала я твердо.
Макс поднял глаза. В них была боль, но и понимание.
— Хорошо. Дай мне месяц. Я договорюсь с университетом о расширении лаборатории. Перевезу всех туда.
— Всех до единого?
— Всех. Обещаю.
Я кивнула. Мы еще долго сидели молча. Странно, но страх постепенно уходил. Его сменило другое чувство — гордость за мужа. И немного грусть, что он не доверился мне раньше.
— Покажешь мне свои исследования? — спросила я. — Только без живых экспонатов.
Макс улыбнулся впервые за вечер.
— Конечно. И, Лена… прости, что скрывал.
Через месяц подвал опустел. Макс сдержал слово — перевез всю коллекцию в новое крыло университета. А мы превратили подвал в мастерскую для моих картин. Светлую, просторную, без единого террариума.
Иногда я спускаюсь туда и вспоминаю тот день. И думаю — сколько еще секретов хранит старый дом?
