Когда Юля вышла замуж за Вадима, она и представить не могла, что в комплект к мужу прилагается не только старая мебель с балкона и коллекция кружек с футболистами, но ещё и его сестра с мужем.
Точнее, не совсем «прилагается», а так — временами навещает. Иногда с ночёвкой. Иногда на неделю. А иногда… как получилось сейчас.
— На денёк! — бодро щебетала Лена, сестра Вадима. — Мы просто проездом, к вам завернём, переночуем, утром — и по делам! Мы с Артёмом тихонько, не помешаем!
Юля стояла у двери, прижимая к боку мокрые резиновые перчатки. На плите кипел борщ, в стиралке крутились пелёнки: их дочке Соне всего восемь месяцев. Квартира — двушка, небольшая, уютная, но едва ли приспособленная для четырёх взрослых и младенца. Особенно если трое из этих взрослых совершенно не умеют уживаться.
А Лена с Артёмом въехали, как в гостиницу. Без лишних церемоний, без продуктов, с чемоданами и пиццей в коробке.
— Не убирайтесь, мы не гости, — заявила Лена, проходя в зал. — Свои же!
Поначалу Юля старалась относиться с пониманием. Всё-таки родня мужа. Вадим просил не создавать конфликт: «Она просто импульсивная, но добрая». «Он добряк, просто шумный». Только вот доброты Юля как-то не замечала — зато импульсивности и шума было с избытком.
Проблема заключалась в том, что «на денёк» превратилось в «ещё на пару ночей». Потом — «у нас отменили поезд». Потом — «а можно мы пока в командировку Артёма не уедем, останемся? Это максимум две недели».
— Две недели? — переспросила Юля, сверяя в голове остатки подгузников, молочной смеси и терпения.
— Ну а что такого, — пожала плечами Лена. — Мы же свои. У тебя декрет, ты дома. Не сложно же посуду под нас помыть, постирать кое-что… Ну и Соня, конечно, она прелесть. Я с ней, если надо, погуляю. Когда у меня будет настроение.
Вадим виновато отводил глаза. Он явно тяготился ситуацией, но не решался вступать в открытую конфронтацию с сестрой.
Юля ничего не ответила. Сказала себе: «Переживём». Она вообще редко жаловалась. По натуре была крепкой, надёжной. Не из тех, кто устраивает сцены. Но её тревожило, что Лена и Артём слишком быстро почувствовали себя как дома. Не просто пользовались — злоупотребляли.
Прошла неделя. Потом ещё одна. Лена не выносила мусор, даже когда пакеты заваливались через край. Артём ставил грязную обувь в детскую. Сонины игрушки пинал ногой, не замечая. Однажды Юля застала его в ванной — он брился её женским станком. Не спросив. Просто взял.
А потом был эпизод с коляской.
Юля собралась с Соней на прогулку — апрель выдался тёплым. Выходит — а коляски нет в прихожей.
— Да мы одолжили, — спокойно сказала Лена. — В магазин надо было съездить, мне лень было тащить сумки. А твоя коляска удобная. Артём сейчас вернёт.
— А если бы я уехала по делам с ключами от вашей машины? Просто потому что удобно? — сдержанно уточнила Юля.
— Ну чего ты напрягаешься, — фыркнула Лена. — Вот из-за таких мелочей и ссоры бывают.
Юля не стала спорить. Но занесла в телефон заметку: купить второй замок на входную дверь.
Они с Вадимом стали ссориться. Не громко, не публично — в полголоса, ночью, когда Артём храпел за стеной, а Лена смотрела сериалы в наушниках.
— Я понимаю, ты хочешь помочь, — шептала Юля, — но ты видишь, что это не временно?
— Это моя сестра, — разводил руками Вадим. — Ну не могу же я сказать ей: «уходи на улицу»?
— А я должна? — Юля глядела ему в лицо. — Или я не человек?
— Просто потерпи немного…
Соня заболела. Простыла: насморк, кашель, температура. Юля ходила с ней по квартире, баюкала, сбивала жар. А в соседней комнате Артём устроил дружеские посиделки. С пивом. С громкой музыкой. С шутками.
— Ты что, совсем охренел? — Юля влетела в зал, прижимая к груди крикливую Соню. — Ребёнок болеет, а ты тут орёшь, как на стадионе!
Артём развёл руками, как школьник.
— А чего ты сразу орёшь? Мы же не специально.
— А можно специально — потише?
— У нас повод. Работа предложили за границей. Мы празднуем!
Юля не стала спорить. Ушла в детскую, заперлась изнутри.
А на следующий день Лена заявила:
— Мы уедем, как только у Артёма виза будет. Через неделю, максимум. Но ты, пожалуйста, не начинай, хорошо? Мы и так напряжены.
В тот вечер Юля долго смотрела в окно. Весна была серой, как и её надежды. И только одна мысль жужжала в голове, как назойливая муха:
Меня никто не спрашивает. Все просто решают за меня. И живут у меня. И даже не чувствуют, что это ненормально.
С тех пор прошло ещё десять дней.
Юля проснулась среди ночи — Соня закашлялась, сбив дыхание. Она привычно нащупала пеленку, встала, пошла в детскую. Прошла мимо кухни — и остановилась: слышался громкий смех.
— Да не-ет, не трогай! Она же вообще без яиц делает! — Лена хохотала, разговаривая по видеосвязи, сидя на столе, свесив ноги. — Да-да, такая диетчица, у неё даже масло — из сои или что-то такое. Как это есть можно вообще?
Юля застыла.
На плите остыла кастрюля с крем-супом, который она варила себе и дочке. Без масла, без яиц — Соня начала реагировать сыпью. А Лена обсуждала это как анекдот.
Утром Юля обнаружила, что на полке с детскими смесями кто-то порылся. Лена стояла на кухне с чашкой кофе.
— Не знаешь, где банка с новой смесью? Я вчера ставила на стол.
— Я Артёму добавила в кашу. Он попросил. Там же вроде детское, полезное, — пожала плечами Лена. — Ты не серчай, я потом куплю.
Юля открыла холодильник. В ящике с Соненными овощами лежали сосиски, сверху на контейнер с отварной гречкой кто-то поставил тарелку с солёными огурцами и селёдкой.
— Здесь хранятся продукты для ребёнка, — произнесла Юля, чувствуя, как внутри все стягивается от напряжения. — Ты можешь хотя бы это уважать?
— Да не будь ты такой нервной, — фыркнула Лена. — Не выдумывай. Ты слишком заморачиваешься.
— Я мать, — тихо ответила Юля. — Я имею право «заморачиваться».
На следующий день в квартиру явились ещё двое. Друзья Артёма. С рюкзаками, в уличной обуви. Один с гитарой. Второй вонял как пепельница.
— Мы на два дня, — небрежно сказал Артём. — Поживут у нас на полу, нормально?
Юля вышла в подъезд и позвонила Вадиму.
— Я больше так не могу, — сказала. — Если ты сейчас не решишь вопрос, я с Соней поеду к тёте в Кострому. Там, по крайней мере, никто не будет вытаскивать из пелёнок мои личные вещи, пока я в ванной.
— Не кипятись, — зашептал он. — Я с Артёмом поговорю.
— Ты не с Артёмом говори. Ты мне скажи: ты на чьей стороне?
Вечером Вадим действительно попытался что-то сказать. Собрал всех на кухне. Артём зевал, Лена залипала в телефон.
— Ребята, ну, может, вы пока поживёте у тёщи Артёма? Там просторнее. Юле с Соней сложно. И вам тоже будет лучше.
— Ого, — протянула Лена. — Это ты сейчас нас выгоняешь?
— Мы просто просим понять, — вставила Юля. — Ребёнок, квартира маленькая…
— Ага, понятно, — Лена встала, хлопнув ладонью по столу. — Всё, как всегда. Притворилась добренькой, а потом давай выставлять. Всё с тобой ясно.
— Мы не притворялись, — Юля вцепилась пальцами в чашку. — Просто надеялись, что вы сами поймёте, что нельзя жить так. Втроём. С чужими людьми. Без границ.
— Вы не чужие! — выкрикнул Вадим. — Вы же семья!
— Да какая мы ей семья, — огрызнулась Лена. — У неё даже шутки на нас! Я вчера в Zoom с девчонками — а она слушает из-под двери!
— Я просыпаюсь от вашего хохота! У меня ребёнок болеет! — Юля не выдержала. — Я не шпионю, я просто не могу уснуть из-за вас!
— Сама завелась, а теперь и нас обвиняет, — пробурчал Артём. — Классика.
— Мне кажется, — произнесла Юля, стараясь не сорваться, — что вы воспринимаете любую вежливость как приглашение сесть на шею.
— Да никому на вашу шею не надо, — Лена выпрямилась. — Мы сами справляемся. Просто рассчитывали на человеческое отношение.
— А я рассчитывала, что если мне не ставят границы — я не полезу к чужим вещам, не нарушу чужой покой, — Юля прижала к себе Сонину мягкую игрушку. — Но вы, видимо, считаете, что всё вокруг — ваше.
Лена захлопнула ноутбук.
— Хорошо. Через пару дней съедем. Раз вы такие ранимые.
На следующее утро Юля проснулась от звука скотча — Артём мотал чемодан. По квартире сновала Лена, швыряя вещи в пакеты. Говорили они громко, не стесняясь.
— Молчи, — цыкнула Юля Вадиму, который попытался сказать: «Ну вот, всё решилось».
Через два дня их всё ещё не было. Потому что уехали… не они.
Юля взяла Соню, пакет с детским питанием, рюкзак с документами и уехала к своей подруге Даше на дачу. Без истерик. Без скандалов. Просто собрала и уехала. Оставив Вадиму записку: Ты не защитил нас. Защищай их. Теперь вы одна семья.
Даша встретила с объятиями. Поселила в своей гостевой комнате. Варила каши. Помогала.
— Сама жила с такими «гостями» год, — хмыкнула она. — Потом чуть в дурку не легла. Никакая это не семья, если никто не думает о тебе.
Юля сидела на веранде и смотрела на яблоню. Соня спала. Внутри было пусто. И немного спокойно.
Через три дня приехал Вадим. С рюкзаком.
— Я их выставил, — сказал он, не глядя в глаза. — Понял, что потеряю вас. Если не начну выбирать.
Юля посмотрела на него. Молча.
— Прости, — добавил он. — Я думал, доброта — это терпеть. Оказалось, доброта — это защитить своих.
Они вернулись в квартиру в конце мая. Соня уже выздоровела, погода наладилась, в воздухе пахло черёмухой. Юля старалась не ждать чуда — просто надеялась, что теперь будет по-другому. Что границы установлены. Что урок выучен.
Квартира встретила их тишиной и… пустыми полками. Некоторых вещей просто не было. Где-то пропала старая мультиварка, которой Юля пользовалась каждую неделю. Не оказалось набора контейнеров с крышками. А запас смеси, купленный на месяц вперёд, сократился до одной банки.
Вадим заглянул в кладовку и только выдохнул:
— Ну и… нагребли. Наверное, «на память».
Юля промолчала. Она устала удивляться. Она уже не злилась — просто фиксировала.
— Они не звонили? — спросила она.
— Лена написала одно сообщение. «Надеюсь, ты счастлив. Поздравляю. Устроил своей жене победу».
— Победу, — повторила Юля. — Им правда казалось, что это был какой-то спор.
Она поставила чайник. Соня хлопала по полу ладошками, подползая к игрушкам. Юля смотрела на дочку и думала, что всё было не зря. Хотя бы ради неё. Ради спокойствия. Ради того, чтобы ребёнок не рос в хаосе и нервной атмосфере.
Через неделю Лена снова объявилась. Звонок в дверь, и вот она — с пластиковым пакетом и наигранно-виноватой улыбкой.
— Привет, — протянула она. — Я хотела просто вернуть кое-что. Нашла у себя. Ну и вообще… Может, поговорим?
Юля переглянулась с Вадимом. Он растерянно пожал плечами.
— У меня чайник как раз вскипел, — сказала Юля. — Проходи.
Они сели на кухне. Соня, как чувствовала, начала хныкать. Юля накормила её, усадила рядом с игрушками, вернулась. Смотрела на Лену внимательно — сдержанно, без обиды, но и без привычной мягкости.
— Я вообще-то не хотела, чтобы всё так закончилось, — начала Лена. — Просто мы были в сложной ситуации. Не у всех есть идеальные условия, Юль. И не все умеют жить «по графику».
— Я не про график. Я про уважение, — спокойно ответила Юля. — Ты не извинилась. Ты даже не спросила, не мешаете ли. Вы просто жили, как вам удобно. И были уверены, что мы проглотим.
— Ну, ты же не говорила…
— Говорила. Только вы не слушали. Вы считали это «нытьём». Ты так и сказала однажды: «Что ты всё ноешь».
Лена замялась. Поправила волосы.
— Просто… ты всегда такая правильная. У тебя всегда чисто, всё по полочкам, всё по списку. Я рядом с тобой чувствую себя неудачницей.
Юля кивнула.
— Может, в этом и проблема. Ты решила, что я «правильная» — и значит, можно мной пользоваться. А я не из стали. Я такая же уставшая мать, как и ты когда-то. И я имею право на тишину. И на границы.
Лена заёрзала. Потом достала из пакета ту самую мультиварку. Молча поставила на стол.
— Ну… ладно. Я хотела как лучше. Видимо, не получилось.
— Видимо, — кивнула Юля. — Но есть разница между «ошиблась» и «всё испортила и ушла, хлопнув дверью».
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — вдруг резко спросила Лена.
Юля медленно выпрямилась. Перевела взгляд на Вадима. Он ничего не сказал, только смотрел на сестру — как будто увидел её впервые по-настоящему.
— Лена, — сказала Юля тихо, но чётко. — Ты не гость. И не хозяйка. Ты вторглась в наш дом, в нашу жизнь, как буря. Без стука. Без просьбы. Без уважения.
Она встала. Поставила чашку в раковину.
— Гостями себя не называйте. Вас не ждали и не звали, — сказала Юля громко, не оборачиваясь.
Лена молча встала. Пакет с чем-то ещё остался на стуле. Через минуту хлопнула дверь.
Вечером они с Вадимом сидели на балконе.
— Я много чего упустил, да? — спросил он.
— Да, — кивнула Юля. — Но ты пришёл. И это — не мелочь.
Соня спала. Квартиру снова наполняла тишина.
И только в голове крутилась мысль: это не конец. Потому что у таких, как Лена и Артём, никогда не бывает конца. Они могут исчезнуть на время. Притвориться. Сыграть обиду. А потом снова вернуться. С пакетом. Или с виноватым взглядом. Или просто — как будто ничего не случилось.
И Юля знала: в следующий раз она не будет объяснять. Не будет взывать к совести. Просто поставит замок. Или границу. Или слово, которое невозможно оспорить:
— Нет.
Финал был не точкой — но твёрдой чертой. И теперь Юля точно знала, что её дом — это её крепость. А не проходной двор.
