Наталья Семёновна осторожно разлила горячий борщ по пластиковым контейнерам. Кухня наполнилась ароматом свежей зелени и чеснока. Она аккуратно закрыла крышки, стараясь не обжечься паром, и принялась за котлеты — двадцать штук, как просила Ирина. «На всю неделю хватит», — подумала женщина, массируя ноющую поясницу.
Резкий звонок в дверь заставил её вздрогнуть. В коридоре послышался топот и громкие голоса.
— Мама, ты здесь? — Ирина ворвалась на кухню, на ходу сбрасывая сумку. — Спасибо тебе большое! Мы опять опаздываем. Ты ж сама понимаешь — работа, дети, аврал…
Она мимоходом чмокнула мать в щёку и начала складывать контейнеры в большой пакет.
— Подожди, хоть присядьте, чаю попейте… — Наталья Семёновна попыталась придержать дочь за локоть.
— Потом, мам, потом, — вмешался Дима, появляясь в дверном проёме. — У нас собрание в школе через двадцать минут, а потом ещё к стоматологу с Машей.
Он подхватил пакеты с едой и устремился к выходу.
— Спасибо, мам! Ты наше спасение! — крикнула Ирина, уже выбегая из квартиры.
Хлопнула входная дверь, и наступила тишина. Наталья Семёновна медленно опустилась на табурет, глядя на гору грязной посуды в раковине. Три часа готовки — и даже чашки чая не предложили. Она провела рукой по седым волосам и тяжело вздохнула.
Так повторялось из недели в неделю. Ирина и Дима жили в соседнем доме с детьми — семилетним Костей и четырёхлетней Машей. Оба работали в крупных компаниях, постоянно задерживались и «крутились как белки в колесе» — любимая фраза Ирины.
Телефон Натальи Семёновны звонил почти каждый день:
«Мама, можешь забрать Костю из школы? У нас совещание затягивается.»
«Мам, посиди с детьми вечером, у нас важный ужин с клиентами.»
«Мамочка, можешь супчик сварить? Совсем времени нет, а дети голодные.»
Наталья Семёновна никогда не отказывала. Три года назад она вышла на пенсию после тридцати лет работы в бухгалтерии. Планировала записаться на лечебную гимнастику — спина болела всё сильнее. Хотела возобновить занятия в кружке вышивания. Мечтала чаще видеться с подругами по институту.
Но всё откладывала и откладывала. Сначала — «пока Ирочка не освоится на новой работе». Потом — «пока Маша в садик не пойдёт». Теперь — «пока у них такой сложный период».
В последний раз она встречалась с подругами полгода назад. На гимнастику так и не записалась. А набор для вышивания, подаренный коллегами на пенсию, пылился на полке.
— Нельзя им отказать, — шептала она себе, принимая таблетку от давления. — Они же так заняты. А я что? Я на пенсии, у меня времени полно.
В пятницу раздался долгожданный звонок от Валентины Петровны, одноклассницы:
— Наташа, мы собираемся в воскресенье! Пятьдесят лет выпуску, представляешь? Приедут даже из Питера и Минска. Будем в нашем кафе, в три часа.
Наталья Семёновна заулыбалась. Она не видела многих одноклассников десятилетиями. Весь вечер перебирала фотографии, вспоминала школьные годы, даже достала и любовалась синим платьем — «тем самым, в котором на последний звонок ходила».
В субботу позвонила Ирина:
— Мам, выручай! Нам с Димой завтра нужно на важный ужин с потенциальными инвесторами. Посидишь с детьми? С трёх до ночи.
Сердце Натальи Семёновны ёкнуло.
— Ириш, у меня завтра встреча одноклассников… Пятьдесят лет выпуску, понимаешь?
— Мам, — в голосе дочери зазвучали стальные нотки. — Это очень важно. От этой встречи зависит, получим мы проект или нет. А если не получим, то можем попасть под сокращение. Ты же не хочешь, чтобы твои внуки голодали?
— Ну что ты такое говоришь, — испугалась Наталья Семёновна. — Конечно, приду. А встречу… перенесут, наверное.
Вечером в воскресенье, уложив внуков спать, она сидела в тишине на кухне дочери. Перед ней стояла чашка чая. Валентина Петровна прислала фотографии со встречи — улыбающиеся лица, объятия, торт с цифрой «50». «Наташенька, очень тебя не хватало», — писала она.
Наталья Семёновна смотрела на часы — почти полночь, а Ирины с Димой всё нет. «Когда я в последний раз делала что-то для себя?» — спросила она саму себя. И не смогла вспомнить.
В среду телефон зазвонил как обычно.
— Мама, привет! — голос Ирины звучал бодро и деловито. — Можешь сегодня забрать детей с кружков? Костю в пять с шахмат, Машу в шесть с рисования. И приготовь, пожалуйста, чего-нибудь вкусненького. Мы придём поздно, совсем измотанные.
Наталья Семёновна крепко сжала трубку. Сердце колотилось так, будто она собиралась прыгнуть с парашютом.
— Ирочка, извини, у меня свои планы. Сегодня не получится.
В трубке повисла пауза.
— Мам, ты что? — голос дочери стал растерянным. — Ты же всегда… Какие у тебя могут быть планы? Мы очень заняты!
— Вот и я тоже, — ответила Наталья Семёновна, чувствуя, как дрожат руки. — У меня запись к врачу, потом в кружок вышивания. Я откладывала уже несколько месяцев.
— Но мама! Как же дети? Мы с Димой работаем до вечера!
— Ты сильная, Ира. Справишься, — сказала Наталья твёрдо, хоть внутри у неё всё сжималось от тревоги. — Можешь взять отгул или попросить коллег подменить. Или вызвать такси для детей.
— Ну знаешь! — в голосе Ирины зазвучала обида. — Не ожидала от тебя такого эгоизма!
Связь оборвалась. Наталья Семёновна опустилась на диван, прижимая руки к пылающим щекам. «Что я наделала?» — мелькнула мысль. Но тут же пришла другая: «А что наделали они, используя меня все эти годы?»
Ирина не звонила три дня. Наталья Семёновна ходила как в тумане — то терзаясь чувством вины, то испытывая странное облегчение. Она всё-таки сходила к врачу и записалась на курс лечебной физкультуры. А в четверг впервые за долгое время пошла на занятие по вышивке.
— Наташенька, как мы рады тебя видеть! — встретила её руководительница кружка. — Думали, уже не вернёшься к нам.
Вечером четвёртого дня раздался звонок. Наталья Семёновна с трепетом взяла трубку.
— Мама, — голос Ирины звучал непривычно тихо. — Можно я к тебе зайду? Поговорить надо.
Через час они сидели на кухне. Ирина, непривычно смущённая, крутила в руках чашку.
— Мам, ну прости. Я много думала эти дни. Действительно, мы с Димой за няньку тебя приняли. Сами стали как белка в колесе, даже не заметили, что используем тебя.
Наталья Семёновна молчала, боясь спугнуть этот момент откровенности.
— Знаешь, — продолжила Ирина, — мне пришлось отпроситься с работы в тот день, чтобы забрать детей. И ничего страшного не случилось. Мир не рухнул. — Она слабо улыбнулась. — Мы с Димой поговорили и решили: будем выкручиваться сами. Наняли женщину помогать по хозяйству два раза в неделю. И я… я поняла, что мы тебя совсем не спрашивали, чего хочешь ты.
— Я хочу помогать вам, — тихо сказала Наталья Семёновна. — Но не ценой всей своей жизни.
— Я знаю, мам. Теперь знаю.
Прошло три месяца. Отношения постепенно налаживались. Ирина всё ещё звонила с просьбами, но теперь всегда спрашивала: «Мама, а тебе удобно? Если нет — ничего страшного».
Иногда Наталья Семёновна отказывала — у неё появились свои занятия, встречи, даже небольшие путешествия с подругами в соседние города. А иногда с радостью соглашалась — ведь она действительно любила внуков и хотела проводить с ними время.
Однажды вечером в дверь позвонили. На пороге стояли Ирина и Дима с большой коробкой торта.
— Мам, мы просто так, — улыбнулась Ирина. — Посидим, чаю попьём? У нас сегодня свободный вечер.
Наталья Семёновна обняла дочь, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.
— …и представляешь, Валя, они теперь приходят просто так, без всяких просьб. Вчера Дима полку мне повесил, а Ирина цветы на балконе пересадила, — говорила Наталья Семёновна, прогуливаясь с подругой по парку.
Было тёплое майское утро. Они обсуждали планы на лето — Валентина Петровна предложила съездить на неделю в санаторий в Подмосковье.
— А внуки как же? — спросила подруга. — Справятся без тебя?
— Справятся, — улыбнулась Наталья Семёновна. — Я им не няня, я бабушка. Приеду — наготовлю пирогов, наиграемся вдоволь.
Она остановилась у цветущей сирени, вдыхая сладкий аромат.
«Надо уметь вовремя сказать «нет», — подумала она. — Тогда и себя не потеряешь, и близких не оттолкнёшь.»
За спиной зазвонил телефон. Наталья Семёновна достала его из сумки, взглянула на экран — Ирина. На мгновение мелькнула привычная тревога — что-то случилось? Нужна помощь?
Но она глубоко вздохнула и ответила спокойным голосом:
— Здравствуй, доченька. Как хорошо, что ты позвонила!
