— Ты же не актриса, — хмыкнул Птушко, разглядывая статную девушку с глазами, как у пушкинской Людмилы. — Но спишь ты гениально.
Наталья Петрова рассмеялась. Она и правда не собиралась в кино — её манила стабильность профессии переводчика. Но судьба распорядилась иначе: после выхода фильма её лицо узнавала вся страна. А спустя годы зрители ахнули снова — когда «русская царевна» вышла замуж за… иранского карлика.
Манекенщица, которая не хотела славы
Харьков, начало 1960-х. В этом шумном студенческом городе, где послевоенная жизнь только-только налаживалась, Наталья Петрова казалась существом из другого времени. Высокая, с горделивой осанкой, она выделялась даже в толпе — не только внешностью, но и какой-то внутренней утончённостью.
— Ты же могла бы в модельный бизнес, — говорили ей подруги, завистливо разглядывая её фигуру.
Но Наталья лишь отшучивалась. Её мечтой была не мимолётная слава, а стабильность. Она поступила в институт иностранных языков — профессия переводчика казалась ей надёжным якорем в жизни. А подработка манекенщицей? Так, случайность.
— Ну подумаешь, постояла в платье для журнала, — смеялась она.
Но даже в этой «случайности» проявился её характер. На съёмках для модных каталогов, которые уходили за границу, фотографы ценили её не только за внешность, но и за удивительную способность «оживлять» одежду.
— Ты не просто демонстрируешь платье, ты его носишь, — восхищался один из стилистов.
Её окружала творческая богема — художники, актёры, поэты. Они звали её на вечеринки, в театры, на закрытые кинопоказы.
— Наташ, тебе бы в кино! — уговаривали её.
— Нет уж, спасибо, — отмахивалась она. — Актрисы — как бабочки-однодневки.
Но судьба, как оказалось, готовила ей совсем другой сценарий.
Однажды на одной из таких вечеринок её представили дочери режиссёра Александра Птушко.
— Папа ищет Людмилу для «Руслана», — сказала та, разглядывая Наталью с профессиональным прищуром. — Ты идеальна.
Наталья засмеялась:
— Я же не актриса!
— А тебе и не нужно играть, — улыбнулась девушка. — Твоя героиня, почти все время будет спать.
Так началась её неожиданная кинокарьера.
На пробах Птушко, увидев её, лишь хмыкнул:
— Не актриса… Но спишь ты гениально.
И он был прав. В кадре Наталья не играла — она была той самой пушкинской Людмилой: нежной, загадочной, словно сошедшей со страниц сказки.
После выхода фильма её узнавали на улицах, писали ей письма, называли «русской царевной». Но сама Наталья лишь пожимала плечами:
— Ну снялась и снялась. Разве это профессия?
Она по-прежнему мечтала о работе переводчика. Но судьба уже готовила ей новую роль — в собственной, куда более невероятной сказке.
Иранский принц с тёмным прошлым
Москва, начало 1970-х. В богемных кругах столицы ходили легенды о загадочном иранце, который вращался среди артистической элиты, но при этом оставался тёмной лошадкой.
Его звали Бабек Серуш, и когда Наталья Петрова впервые увидела его на одной из вечеринок, её поразил не его невысокий рост (всего 152 см), а то, как он держался — с королевским достоинством, словно знал себе цену.
— Ты та самая Людмила? — спросил он, подходя к ней. Его русский был почти безупречным, лишь лёгкий акцент выдавал иностранца.
— А ты кто? — улыбнулась Наталья.
— Я Бабек. Студент. Физик.
Он действительно учился на физфаке МГУ, но вел себя совсем не как обычный студент. В его крохотной комнате в общежитии стоял редкий по тем временам магнитофон, а на вечеринках он мог неожиданно достать бутылку французского коньяка или коробку шоколадных конфет, которые в СССР были роскошью.
— Откуда у тебя всё это? — однажды спросила Наталья.
— Друзья присылают, — уклончиво ответил он.
Но друзья Бабека были необычные. Владимир Высоцкий, с которым он близко общался, называл его «наш восточный волшебник». Именно Бабек подарил Высоцкому первую профессиональную звукозаписывающую аппаратуру, что для советского артиста было неслыханной роскошью.
Ходили слухи, что деньги Бабека — не просто «переводы из дома». Одни шептались, что его семья в Иране владеет нефтяными скважинами. Другие утверждали, что он связан с международной торговлей оружием. Самые отчаянные даже поговаривали о шпионаже.
— Ты не боишься с ним общаться? — спрашивали Наталью подруги.
— А чего бояться? — смеялась она.
Бабека влекло к Наталье с первого взгляда. Он осыпал её подарками. А один раз устроил ужин в ресторане «Прага», где официанты, заранее предупреждённые, подавали блюда, которые Наталья любила, хотя он ни разу не спрашивал её о предпочтениях.
— Как ты узнал? — удивилась она.
— Я всё о тебе знаю, — загадочно ответил он.
Но за всей этой роскошью Наталья разглядела нечто большее. Когда Бабек говорил о поэзии, его глаза горели. Он мог цитировать наизусть стихи на фарси, а потом переводить их для неё, и в этих переводах было столько чувства, что у неё перехватывало дыхание.
— Ты не такой, как все, — как-то сказала она ему.
— Потому что я карлик? — усмехнулся он.
— Потому что ты видишь то, чего другие не замечают.
Именно тогда она поняла: этот человек с тёмным прошлым и щедрым сердцем стал для неё гораздо больше, чем просто экзотическим ухажёром. Он стал её судьбой
Сказка с трагическим концом
Когда они объявляют о свадьбе, Москва взрывается сплетнями.
— Ну конечно, за деньги! — шипят за спиной. — Карлик, а она — красавица!
Наталья лишь пожимает плечами. Она знает правду: Бабек — человек с огромным сердцем. Он строит студию для Высоцкого, помогает друзьям, а для неё готов свернуть горы.
Перед поездкой в Иран она учит фарси и национальный танец. Когда родня Бабека видит высокую русскую красавицу, исполняющую традиционные танцы, они в шоке.
— Ты не жена, ты — подарок судьбы, — шепчет ей муж.
Их жизнь — череда роскошных приёмов, путешествий и обожания. Она снимается в «Месте встречи изменить нельзя» (спасибо Высоцкому) в роли официантки, но кино так и остаётся для неё случайным эпизодом.
А потом — 1992 год. Бабека находят мёртвым. Официально — менингит. Неофициально — убийство.
— Он никогда не рассказывал о своих делах, — позже признаётся Наталья.
Она получает наследство, но не опускает руки. Открывает первый в Москве элитный салон красоты, потом ювелирные магазины. Бизнес идёт в гору — видимо, коммерческая жилка была и у неё.
Сейчас Наталье Петровой почти 80. Она редко даёт интервью, живёт тихо, вспоминая ту самую сказку — где карлик оказался принцем, а «спящая царевна» нашла любовь вопреки всем усмешкам.
