Для миллионов зрителей она навсегда останется той самой «мировой мамой» Жени Лукашина из «Иронии судьбы». Удивительно добрая, мудрая, всепонимающая.
Но за этим теплым экранным образом скрывалась судьба, полна таких потерь, которых хватило бы на несколько жизней. Она была настоящей королевой сцены, отдав 45 лет Театру Советской Армии, где сыграла больше сотни ролей!
Зал ревел от восторга, когда она появлялась на подмостках. Но вот, что удивительно: в кино ее фильмография насчитывает всего 18 картин.
Говорят, Эльдар Рязанов был буквально загипнотизирован ее талантом и долго уговаривал сняться у него в «Берегись автомобиля». Он разглядел в ней ту редкую органику, которая и отличает гения от просто хорошего артиста.
После рязановского фильма ее, конечно, заметили и другие режиссеры. Предложения посыпались одно за другим. Но для нее существовала лишь одна любовь, одна религия — театр.
Она не могла предать сцену, не хотела размениваться на киносъемки, которые отнимали бы у нее репетиции и спектакли. Поэтому на экране она появлялась лишь урывками, в основном в фильмах-спектаклях.
Ее прощальными поклонами в большом кино стали те самые материнские роли: мама Лукашина и мама героя в картине «В четверг и больше никогда». А всего через пару лет после этого ее не стало.
Она ушла тихо и в полном одиночестве. И в этом была самая горькая ирония ее судьбы: подарив нам образ идеальной матери, сама она так и не услышала в свой адрес заветного слова «мама».
На изломе времен
Она родилась в 1905 году, в совершенно другом мире. Мире, где были дворянские семьи, а ее отец, бравый офицер, получал награды за верную службу Государю. Но этот мир рухнул.
Грянула революция, которая безжалостно перечеркнула все. Отца, заслуженного военного, как «врага народа» отправили в лагерь. Домой он так и не вернулся. Его жизненный путь оборвался в 1941 году, вдали от семьи.
Ее юность должна была быть совсем другой: Институт благородных девиц, балы, кружева…
Но вместо этого — закрытие института и суровая реальность, где нужно было выживать. Хрупкой девушке пришлось сменить нарядные платья на простую рабочую одежду и помогать матери, у которой на руках, кроме Любы, был еще один ребенок и трое племянников.
Но даже в этой серости был островок света. Воздух в их доме был пропитан искусством, ведь ее дядя был оперным певцом. Девочка прекрасно пела, обожала поэзию.
Так что ее путь был предрешен. Театральная студия, а затем и профессиональная сцена, где ее талант раскрылся мгновенно и ярко.
Любовь и потери
Именно там, на театральной сцене, она встретила и первую любовь — актера Ивана Червинского. Они поженились, но счастье было недолгим. Суровые времена перемалывали судьбы.
По злому навету Ивана забрали. Ему припомнили все: и «не те» разговоры, и то, что его отец был священнослужителем. Не выдержав допросов и унижений, он сам оборвал свою жизненный путь.
Чтобы не сойти с ума от горя, Любовь Ивановна с головой погрузилась в работу. И вскоре о ней заговорил весь город. Каждый ее выход был откровением, каждый спектакль — событием.
И вот судьба подарила ей новый шанс. Приехавший на гастроли столичный режиссер из Театра Красной Армии был потрясен ее игрой и тут же пригласил в Москву. Она согласилась.
В столице ее ждала скромная комнатка в театральном общежитии и новая жизнь. В стенах этого театра она встретила и свою вторую любовь — актера Осипа Шахета. Они поженились.
Но злой рок, казалось, преследовал ее. Этому счастью было отмерено всего восемь лет. В 45 лет сердце Осипа остановилось.
Третьей и, наверное, самой главной ее любовью стал Виктор Кручинин. Он обладал удивительной харизмой и волшебным голосом. Это был не просто роман, а удивительный творческий союз.
Именно Виктор по-настоящему раскрыл ее как певицу. Они гастролировали по всей стране: он — с гитарой, она — с романсами, от которых у публики замирало сердце. Но и над этим союзом уже висела тень.
Давали о себе знать старые раны и последствия немецкого плена, через который прошел Виктор. Его здоровье было подорвано.
Одиночество и тишина
И снова на ее хрупкие плечи легла тяжелая ноша. Она ухаживала и за любимым мужчиной, и за своей пожилой, почти незрячей мамой, которая жила с ними. Судьба наносила удары один за другим.
В 1972-м не стало мамы. А через три года ушел и Виктор. Она осталась совсем одна.
Коллеги вспоминали ее горькие слова, произнесенные в отчаянии:
«На мне проклятье. Меня всё время лишают самых дорогих людей. Видно, мне лучше быть одной…»
Когда-то давно она сделала осознанный выбор в пользу сцены. Искусство было для нее всем, и она понимала, что при кочевой актерской жизни не сможет дать ребенку должного внимания. Но годы шли, и приоритеты менялись.
Она стала мягче, научилась прощать и себя, и других. Теперь ее сердце согревала забота о бездомных кошках и собаках, которых она подкармливала у своего подъезда.
Иногда она с печальной улыбкой признавалась, как ей не хватает в доме детского смеха. Тишину ее квартиры лишь изредка нарушали визиты племянницы или старых друзей по театру.
Она до последнего служила в своем театре. Но возраст брал свое, начала подводить память. Для актрисы это — конец в профессии.
С тяжелым сердцем она была вынуждена уйти со сцены, потому что не могла себе позволить подвести партнеров. Это было для нее мучительно, но она держалась с достоинством.
Пока были силы, она приходила в родные стены, просто чтобы посидеть на репетициях, подышать воздухом кулис, поговорить с молодыми актерами. В ноябре 1980 года Любови Ивановны не стало.
Но для всех нас она навсегда осталась жива — та самая «мировая мама», которая каждый Новый год приходит в наши дома, чтобы напомнить о чем-то очень добром и светлом.
