Коридор был пуст, когда Лидия наконец добралась до дверей своей квартиры. Руки тряслись так, что ключ никак не попадал в замочную скважину. Позади дребезжал лифт, но она не оборачивалась. Наконец замок поддался. Лидия ввалилась в прихожую, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. В темноте она несколько минут слушала только собственное сбивчивое дыхание. Хотелось сползти на пол, но вместо этого она щелкнула выключателем…
Из зеркала на неё смотрела чужая женщина — бледная, с покрасневшими глазами, с прядями волос, прилипшими к влажным вискам. Она скинула туфли и на цыпочках прошла на кухню. В кастрюлях позвякивало — видимо, приготовленный ужин остывал. Из гостиной доносился раздражающий звук телевизора и скрип дивана.
— Явилась, — произнёс Костя, не поворачивая головы. — Я уж думал, ты там ночевать останешься. Тебе звонил, но ты ж не берёшь трубку.
Лидия осторожно поставила сумку на стул и глубоко вдохнула. Каждый раз один и тот же спектакль. Она вернулась поздно — значит, виновата. Значит, должна оправдываться.
— Совещание затянулось, — произнесла она ровным голосом. — Я предупреждала с утра.
— Ну-ну, — он наконец повернулся. — Дети уже спят. Да тебя это и не волнует.
Вот он — переход к обвинениям. По расписанию. Лидия машинально открыла холодильник, хотя есть ей абсолютно не хотелось.
— Ты же себя совсем запустила, — продолжал Костя, переключая каналы с остервенением, будто пульт в чём-то виноват. — Разнесло тебя, времени на меня не осталось. На детей, — добавил он, словно спохватившись.
Она захлопнула дверцу холодильника. Три года. Три года одни и те же слова. Сначала они ранили, потом злили. Теперь вызывали только усталость.
— Я иду в душ, — сказала Лидия, выходя из кухни.
— Разговор ещё не закончен!
Но она уже закрыла дверь ванной. Открутила воду посильнее, чтобы не слышать ни криков мужа, ни собственных мыслей. Вода смывала макияж, гнев, боль. А ведь когда-то всё было иначе.
Восемь лет назад, когда Константин впервые пригласил её на свидание, она не могла поверить своему счастью. Они работали в одном офисе — она простым бухгалтером, он восходящей звездой отдела продаж. Высокий, с уверенной улыбкой и глазами, которые словно видели её насквозь. Не красавец, но от него исходила энергия, которой так не хватало в её размеренной, просчитанной жизни.
— Лидок, ты как арифмометр, — смеялся он, когда она раскладывала на тарелке еду по секциям или планировала выходные по часам. — Расслабься, жизнь — это не баланс свести.
Он был ярким, щедрым на эмоции. Рядом с ним она чувствовала себя живой. А он утверждал, что она привносит порядок в его хаос. Казалось, они идеально дополняют друг друга.
Свадьба была шумной — с размахом, как хотел Костя. Она мечтала о камерной церемонии, но уступила. Первый тревожный звоночек прозвенел, когда Костя пропал с друзьями на четыре часа прямо во время праздника. Вернулся веселый, с блестящими глазами.
— Ну чего ты дуешься? Я ж на своей свадьбе, имею право расслабиться!
Мелочь, говорила она себе. Просто мелочь.
Первый год брака был счастливым. Или она заставляла себя так думать, игнорируя странные отлучки Кости, его вспышки раздражения, когда что-то шло не по плану, его фразы, больше похожие на шутки, но оставлявшие неприятный осадок: «Тебе повезло со мной, Лидок, кто бы ещё на такую зануду позарился».
Когда родилась Ксюша, он был счастлив. Носил её на руках, хвастался перед друзьями. А потом начались проблемы с деньгами. Лидии пришлось выйти на работу раньше, чем планировалось. Костя к тому времени открыл свой небольшой бизнес — что-то связанное с автозапчастями. Дела шли то вверх, то вниз. Чаще вниз.
— Почему ты не можешь взять кредит? — возмущался он. — Я всё верну.
— Костя, у нас уже два кредита, — устало отвечала она. — Платить нечем.
— Вот всегда ты так, — он резко отодвигал тарелку. — Не веришь в меня.
Вскоре после рождения их второго ребёнка, Митеньки, компания, где работала Лидия, предложила ей повышение. Место начальника финансового отдела с окладом, о котором она раньше только мечтала. Это означало больше ответственности, больше часов, но и больше денег. Денег, которые были так нужны их семье.
— Бери, — махнул рукой Костя. — Только не жалуйся потом, что устала.
Она не жаловалась. Лидия никогда не жаловалась. Ни когда приходилось вставать в пять утра, чтобы приготовить завтрак, собрать детей и успеть на работу к восьми. Ни когда приходилось засиживаться в офисе допоздна, а потом мчаться в садик за детьми и готовить ужин, пока Костя задерживался «по делам». Ни когда он приходил домой, от него разило алкоголем, а из карманов куртки сыпались чеки из баров.
— Я с партнёрами встречался, — говорил он с вызовом. — Ты вообще понимаешь, как бизнес строится? Не всё по твоим отчётам выверяется.
Она кивала и шла готовить ему кофе, чтобы протрезвел.
В тот вечер, который изменил всё, Лидия возвращалась с корпоратива. Редкий случай — она позволила себе задержаться. Компания праздновала рекордный квартал, и её отдел был в центре всеобщего внимания. Директор лично вручил ей премию и намекнул, что осенью возможно ещё одно повышение.
Она ехала домой в такси, чувствуя лёгкое головокружение от шампанского и похвал. Поэтому не сразу заметила череду пропущенных звонков и сообщений от Кости.
«Где тебя носит?»
«Дети голодные сидят!»
«Совсем о семье забыла!»
Лидия тяжело вздохнула. Утром она оставила в холодильнике готовую лазанью — только разогреть. И напоминание на видном месте. Но Костя, вероятно, даже не заглянул на кухню.
Дома разразился скандал.
— Ты посмотри на себя! — кричал Костя, брызгая слюной. — Нарядилась, накрасилась, а дома дети некормленые! Ты же себя совсем запустила как мать! Как жена! Разнесло тебя в этой твоей конторе, времени на меня совсем не осталось!
— Что значит «разнесло»? — тихо спросила она, словно из всей тирады услышала только это слово.
— А то и значит! Посмотри на себя! — он обвёл рукой её фигуру. — Где та стройная девчонка, на которой я женился? Теперь только работа, работа! Деньги, деньги! А о муже подумать? Я, может, хочу красивую жену видеть рядом, а не загнанную лошадь с вечными кругами под глазами!
Лидия молча смотрела на него. Что-то внутри неё словно надломилось. Она развернулась и пошла в комнату детей. Ксюша и Митя давно спали, несмотря на крики отца. Слава богу, они научились отключаться от этого шума.
— Я не закончил! — крикнул Костя ей вслед.
— А я — да, — ответила она, закрывая дверь.
Той ночью она впервые задумалась о том, что их брак трещит по швам. Не из-за её работы или внешности. А из-за того, что где-то по пути они потеряли уважение друг к другу. Или, может быть, его никогда и не было?
Неделю спустя Лидия сидела в кабинете своего врача и слушала диагноз, который перевернул всё с ног на голову.
— Узловой зоб, — говорила эндокринолог, вглядываясь в результаты УЗИ. — Вот почему у вас проблемы с весом, несмотря на все диеты. И постоянная усталость. И перепады настроения.
— Это… опасно? — спросила Лидия, ощущая, как пересохло во рту.
— Необходимо дополнительное обследование, чтобы исключить злокачественность. Но в любом случае, вам нужно лечение. И, возможно, операция.
По дороге домой Лидия не могла перестать думать о предстоящих расходах. Лечение, обследования, возможная операция… И всё это на фоне ипотеки, кредитов и бизнеса Кости, который в очередной раз переживал не лучшие времена.
Она решила не говорить мужу о диагнозе. По крайней мере, пока не будут готовы все результаты. Зачем волновать раньше времени? Она справится. Она всегда справлялась.
— Лидия Сергеевна, задержитесь, пожалуйста, — директор жестом пригласил её в кабинет после совещания.
Виктор Андреевич был немногословен и прямолинеен — за что его ценили и боялись одновременно. Высокий, подтянутый мужчина около пятидесяти, с военной выправкой и пронзительным взглядом.
— Присаживайтесь, — он указал на кресло напротив своего стола. — Хотел обсудить с вами один вопрос.
Лидия напряглась. Последние две недели она была рассеяна из-за предстоящей биопсии и результатов анализов, которые должны были прийти со дня на день.
— Я планирую расширение, — продолжил директор, откинувшись в кресле. — Открываем филиал в Петербурге. Нужен человек, который поставит там финансовый отдел с нуля. Думаю о вас.
Она застыла, не веря своим ушам.
— Это… большая честь, — наконец произнесла она.
— Не торопитесь с ответом, — он протянул ей папку с документами. — Здесь все детали. Зарплата, бонусы, условия переезда. Компания оплачивает жильё первые полгода. Потом — льготная ипотека от нашего банка-партнёра.
— Переезд? — переспросила Лидия. — Вы имеете в виду… насовсем?
— Разумеется, — он слегка нахмурился. — Это не командировка на неделю. Это новая должность, новые перспективы. Через пару лет, если всё пойдёт хорошо, вы можете стать финансовым директором всей северо-западной сети.
Лидия молча смотрела на папку в своих руках. Ещё месяц назад она бы прыгала от счастья. Но сейчас… С её диагнозом, с необходимостью лечения…
— Я понимаю, что это серьёзное решение, — добавил Виктор Андреевич мягче. — У вас семья, дети. Обсудите с мужем. Даю вам неделю на размышления.
Дома Лидия долго сидела на кухне, глядя на закрытую папку с предложением о работе. Как рассказать об этом Косте? Он никогда не согласится на переезд. Его бизнес, его друзья, его привычный мир — всё здесь. Да и стоит ли вообще говорить ему, если она сама не уверена, что сможет принять это предложение с её проблемами со здоровьем?
Телефон завибрировал — пришло сообщение из лаборатории. Результаты готовы, их можно забрать завтра.
Она сделала глубокий вдох. Сначала узнает результаты, потом будет думать о предложении.
Когда Костя вернулся домой, она уже уложила детей и приготовила ужин.
— Что-то ты сегодня рано, — заметил он, снимая куртку. — Начальство смилостивилось?
— У меня был сложный день, — ответила она, не вдаваясь в подробности.
Они ужинали в тишине, нарушаемой только бормотанием телевизора. Костя что-то рассказывал о проблемах с поставщиками, о том, как все вокруг пытаются его обмануть, о том, что скоро всё наладится, нужно только перетерпеть. Знакомые слова, которые она слышала последние пять лет.
— Я, кстати, видел Серёгу сегодня, — вдруг сказал Костя. — Помнишь, мой одноклассник? Так вот, он на своей новой машине приехал. Представляешь? А жена у него дома сидит, с детьми. Не горбатится сутками, как некоторые.
Лидия промолчала. Спорить не было сил.
— И выглядит она, кстати, отлично, — продолжал Костя, не замечая её напряжения. — Ухоженная, красивая. А ты… — он осёкся, но было поздно.
— Договаривай, — тихо сказала Лидия.
— Да ладно, — он отмахнулся. — Просто говорю, что женщина должна быть женщиной, а не рабочей лошадью. Но ты же у нас карьеристка, тебе не до таких глупостей.
Она встала из-за стола, собирая тарелки.
— Знаешь, что я думаю? — продолжал Костя. — Если бы ты больше времени уделяла семье, а не этой своей работе, нам бы всем было лучше.
— Кому — нам? — спросила она, остановившись у раковины.
— Ну, мне, детям, — он пожал плечами. — Ты бы готовила нормально, а не эти вечные полуфабрикаты. Следила бы за собой. А то ты же себя совсем запустила, разнесло тебя, времени на меня не осталось.
Лидия медленно повернулась к нему. Эти слова. Снова эти слова.
— Ты хоть понимаешь, что я работаю, чтобы оплачивать наши долги? — спросила она. — Чтобы у детей была крыша над головой, еда, одежда, образование?
— Ой, началось, — он закатил глаза. — Сейчас будешь читать мне лекцию о том, какая ты героическая добытчица, а я так, прохлаждаюсь.
— Костя, твой бизнес не приносит прибыль уже третий год, — она говорила тихо, но твёрдо. — Мы живём на мою зарплату. А ты попрекаешь меня тем, что я много работаю?
Он резко встал, его лицо побагровело.
— Ты на что намекаешь? Что я не могу семью обеспечить? Что я неудачник? А сама-то! Посмотри на себя! Кому ты такая нужна? Да если б не я…
Лидия вдруг почувствовала странное спокойствие. Словно наблюдала эту сцену со стороны. Сколько раз она слышала эти слова? Сколько раз чувствовала себя виноватой из-за них? А теперь — ничего. Пустота.
— Если б не ты — что? — спросила она.
Он осёкся, не ожидая такой реакции.
— Знаешь, Костя, — продолжила она, — мне предложили новую должность. В Петербурге. С повышением оклада вдвое. С оплатой жилья.
— Что? — он уставился на неё. — Какой ещё Петербург? Ты о чём вообще?
— О том, что я устала, — она опустилась на стул. — Устала быть виноватой в том, что много работаю. Устала слышать, что недостаточно хороша. Устала тащить всё на себе и получать в ответ только упрёки.
— Лида, ты что несёшь? — он растерянно заморгал. — Какие упрёки? Я просто хочу, чтобы моя жена выглядела как жена, а не как загнанная кляча!
— А я хочу, чтобы мой муж видел во мне человека, а не обслуживающий персонал с дополнительной функцией банкомата, — она встала. — Я иду спать. Завтра у меня важный день.
Утром, пока Костя ещё спал, она отвезла детей в садик и поехала в лабораторию. Получив конверт с результатами, она не стала открывать его сразу. Сначала доехала до парка, нашла пустую скамейку и только тогда развернула листы с анализами.
Она перечитывала заключение врача снова и снова, не веря своим глазам. «Доброкачественное образование… Гормональный дисбаланс… Медикаментозное лечение… Контроль через полгода…»
Доброкачественное. Не рак. Ей не нужна операция. Просто лечение, которое можно проводить в любом городе. Включая Петербург.
Лидия запрокинула голову к небу, чувствуя, как по щекам текут слёзы облегчения. Впервые за долгое время она ощутила, что может дышать полной грудью. Словно тяжёлый камень свалился с души.
Она достала телефон и набрала номер директора.
— Виктор Андреевич? Это Лидия. Я принимаю ваше предложение.
Когда она вернулась домой, Костя уже проснулся и сидел на кухне с чашкой кофе.
— Ты где была? — спросил он с подозрением. — На работе тебя нет, я звонил.
Лидия положила на стол конверт с анализами и папку с предложением о работе.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, садясь напротив.
— О чём? — он нахмурился, глядя на документы.
— Сначала о моём здоровье, — она открыла конверт с анализами. — У меня узловой зоб. Это объясняет мои проблемы с весом, с которыми ты так любишь меня попрекать. И постоянную усталость.
Он растерянно смотрел на неё.
— Почему ты молчала?
— Потому что боялась, что это рак, — просто ответила она. — И не хотела тебя волновать, пока не будет точного диагноза.
— Рак? — он побледнел. — Господи, Лида…
— К счастью, это доброкачественное образование. Нужно лечение, но операция не требуется, — она помолчала. — Теперь о работе. Я приняла предложение о переезде в Петербург.
— Что? — он вскочил. — Без моего ведома? Без обсуждения?
— А что обсуждать, Костя? — она устало посмотрела на него. — Последние годы ты только и делаешь, что попрекаешь меня работой. Но при этом живёшь на деньги, которые я зарабатываю.
— Да как ты смеешь! — он стукнул кулаком по столу. — Я бизнес развиваю! Я пашу как проклятый!
— Где результаты этой пахоты? — спросила она. — Где прибыль? Где стабильность?
Он открыл рот, но не нашёлся с ответом.
— Я не хочу ссориться, — продолжила Лидия. — Я просто хочу быть счастливой. И хочу, чтобы мои дети были счастливы. В Петербурге у них будет лучшая школа, возможности для развития. У меня — достойная работа и уважение коллег. И я не буду каждый день слышать, что я недостаточно хороша.
— Лида, ты не можешь просто так забрать моих детей, — его голос дрогнул.
— Я не забираю их, Костя. Я предлагаю тебе поехать с нами. Начать с чистого листа. Без долгов, без прошлых обид. В Питере много возможностей для бизнеса.
Он молча смотрел на неё, словно видел впервые.
— А если я не поеду?
Она глубоко вздохнула.
— Тогда тебе придётся решить, что для тебя важнее — твоя гордость или твоя семья.
Три месяца спустя Лидия стояла у окна своей новой квартиры в Петербурге и смотрела на Неву. Ксюша и Митя уже спали в своей комнате, утомлённые прогулкой по городу и впечатлениями от новой школы.
Телефон завибрировал — пришло сообщение от Кости: «Долетел нормально. Таможня задерживает груз, но я разберусь. Скучаю по вам».
Она улыбнулась и отправила в ответ фотографию детей, заснувших в обнимку с плюшевыми игрушками, которые он подарил им перед отъездом.
Решение далось ему нелегко. Две недели после их разговора он метался между гневом и отчаянием. Кричал, что она разрушает семью, угрожал отсудить детей, обвинял во всех грехах. А потом вдруг затих, словно выдохся. И однажды вечером пришёл к ней на кухню, сел рядом и сказал:
— Я поеду с вами. Только не сразу. Мне нужно закрыть дела здесь, продать то, что осталось от бизнеса. И… мне нужно кое-что тебе рассказать.
В ту ночь он впервые признался ей в своих долгах — гораздо больших, чем она предполагала. В отчаянных попытках спасти бизнес он занимал у всех, включая людей, с которыми лучше не связываться. Именно поэтому он не мог просто бросить всё и уехать. Сначала нужно было расплатиться.
— Почему ты молчал? — спросила она тогда.
— Боялся, что ты уйдёшь, — ответил он, глядя в пол. — Что увидишь, какой я неудачник на самом деле.
Впервые за долгие годы они говорили начистоту. О страхах, об обидах, о несбывшихся надеждах. О том, как каждый из них чувствовал себя недооценённым и непонятым.
— Я не знаю, сможем ли мы всё исправить, — сказала Лидия тогда. — Но ради детей я готова попытаться.
Она уехала с детьми в Петербург, а Костя остался, чтобы уладить дела. Он обещал приехать через два месяца. Прошло уже три. Но на этот раз он не исчезал, звонил каждый день, разговаривал с детьми, спрашивал, как у неё дела.
Впереди была неизвестность. Лидия не знала, сможет ли их брак пережить все испытания. Сможет ли Костя измениться. Сможет ли она забыть все обиды. Но впервые за долгое время она смотрела в будущее без страха.
Гормональная терапия постепенно нормализовала её состояние. Она начала чувствовать себя лучше, появились силы и энергия. Новая работа оказалась сложной, но интересной. Коллеги уважали её, ценили её опыт и знания.
Лидия отложила телефон и подошла к рабочему столу, где лежали документы для завтрашнего совещания. Среди них — заявление о расторжении брака, уже подписанное и готовое к отправке. Три месяца отдельной жизни расставили всё по местам яснее, чем восемь лет совместного существования.
Она не питала иллюзий. Костя не приедет через неделю, как обещал. Найдутся новые причины, новые отговорки. Новые попытки сохранить контроль, даже на расстоянии.
Его сообщения, полные тоски и обещаний, были всего лишь способом удержать её — как удерживают собственность, которую боятся потерять. Не её саму — идею о ней, удобную, послушную версию Лидии, которая терпела, прощала и оплачивала его ошибки.
Она провела пальцем по краю документа. Странно, но она не чувствовала ни сожаления, ни горечи — только освобождение. Будто сбросила тяжёлый рюкзак после долгого, изнурительного подъёма.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. За порогом стоял Павел, коллега из юридического отдела, с папкой документов.
— Прости за поздний визит, — сказал он. — Но эти бумаги нужно изучить до завтра.
— Проходи, — она улыбнулась, впуская его в квартиру. — Кофе будешь?
Завтра предстоял тяжёлый день. Новый проект, новые вызовы. И новая жизнь — без оглядки на прошлое…
