Холодное стекло обжигало лоб, когда Варя прижималась к окну, глядя на шумный двор. Дети играли в салки, визжали, бегали между качелями, а она сидела взаперти, наказанная за то, что посмела возразить Елене Сергеевне. Третий час подряд. Варвара невольно потёрла запястье — след от цепкой руки мачехи ещё горел под кожей.
— Тебе шестнадцать, а рассуждаешь, как малолетка. Приличные девочки не возражают старшим, — голос Елены Сергеевны зазвучал в памяти с той же стальной интонацией. — До вечера сидишь в своей комнате, а лучше — в углу и не выходишь! И подумай над своим поведением, — крикнула мачеха тогда, захлопнув дверь с такой силой, что штукатурка посыпалась с потолка…
Варя скривилась и отвернулась от окна. Что толку считать ворон за стеклом? От этого судьба милосерднее не станет. Комната, когда-то уютная, с каждым годом превращалась в камеру заключения. Чего только стоило появление замка снаружи! «Для твоей же безопасности», — объяснил отец, избегая прямого взгляда.
Шестнадцать лет назад от родов скончалась её мать, Надежда. Ребёнок выжил, мать — нет. Через пять лет отец привёл в дом Елену — учительницу математики из их поселковой школы. Женщина, как оказалось, обладала удивительной способностью держать лицо при посторонних и превращаться в фурию за закрытыми дверями.
«Трусиха», — шептала Варя, глядя в зеркало на своё отражение, пытаясь отыскать в чертах лица сходство с фотографией матери на комоде. Ни одной фотографии Надежды в гостиной не осталось. Все они были изгнаны в Варину комнату, на тумбочку, словно память о первой жене была оскорблением для второй.
— Выходи, горе моё, — в дверном проёме возник отец с виноватым выражением на изможденном лице. — Ужинать пора.
— Не хочу, — Варя отвернулась к стене, где висел потрёпанный постер с каким-то американским фильмом. Единственный, который Елена не сорвала в порыве гнева, когда узнала, что падчерица мечтает поступать на режиссёрский.
— Перестань дуться, Варюха, — отец присел на край кровати, не решаясь дотронуться до дочери. — Лена просто переживает за тебя. Времена нынче тяжёлые, сама знаешь.
Девушка фыркнула:
— Она меня ненавидит с первого дня, как вы поженились. Признай это хоть раз, папа.
— Глупости говоришь, — Сергей Александрович Климов неловко кашлянул, теребя обручальное кольцо. Привычка, которая появилась у него, когда он лгал или чувствовал себя неуютно. — Просто у вас… разные характеры.
— Разные характеры? — Варя резко села на кровати, сбросив его руку с плеча. — Она запретила мне даже думать о режиссуре! Заперла дома на всё лето, потому что я «нагрубила» её драгоценной подруге. А та, между прочим, спросила, не от алкоголизма ли умерла моя мать!
Отец тяжело вздохнул и потёр переносицу под очками.
— Ты всё преувеличиваешь…
— Конечно, — горько усмехнулась Варя. — Я всегда всё преувеличиваю. Даже когда она выкинула мои эссе для поступления, которые я писала полгода. Или когда «случайно» удалила видеопроект с компьютера. Или когда…
— Хватит, — тихо, но твёрдо произнёс отец. — Елена заботится о тебе. Кем ты станешь с этим твоим режиссёрством? Бездомной и голодной. Она хочет, чтобы ты поступила на экономический. Это престижно, надёжно…
— Это ЕЁ мечта! — вскрикнула Варя. — Не моя!
Сергей Александрович поднялся, одёрнул свитер и направился к двери.
— Жду тебя за столом через пять минут. Иначе Лена расстроится.
— Да не дай бог расстроить святую Елену Сергеевну, — буркнула Варя, когда за отцом закрылась дверь.
Ужин проходил в гнетущей тишине. Елена Сергеевна, худощавая женщина с идеальной осанкой и вечно поджатыми губами, методично нарезала курицу на крошечные кусочки, словно выполняла хирургическую операцию.
— Ешь котлету, остынет, — произнесла она, не глядя на падчерицу.
Варя молча ковыряла вилкой в тарелке. Аппетита не было.
— Что-то с котлетой не так? — в голосе мачехи зазвенели опасные нотки.
— Всё так, — пробормотала Варя, отправляя кусок в рот.
— Не бурчи под нос! Я тебя еле слышу, — Елена отложила приборы. — И смотри на собеседника, когда отвечаешь. Элементарные правила приличия!
Варя подняла взгляд, встретившись с холодными серыми глазами.
— Котлета превосходная, Елена Сергеевна. Благодарю вас за заботу о моём питании, — отчеканила она с такой идеальной вежливостью, что это звучало почти оскорбительно.
Уголок рта мачехи едва заметно дёрнулся.
— Вижу, урок не пошёл впрок. Всё такая же дерзкая, — она повернулась к мужу. — Серёжа, я не понимаю, почему ты позволяешь ей так разговаривать со мной?
Отец виновато заёрзал на стуле.
— Варя, извинись перед Леной.
— За что? — девушка вскинула брови. — За то, что похвалила котлету?
— За тон, — процедил отец.
Елена Сергеевна театрально вздохнула и промокнула несуществующую слезу салфеткой:
— Оставь, Серёж. Я уже привыкла к неблагодарности. Столько лет воспитываю как родную, а в ответ — только колкости.
— Простите, Елена Сергеевна, — выдавила из себя Варя, чувствуя, как к горлу подступает комок.
Мачеха удовлетворённо кивнула и вернулась к своей курице. На кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь звоном посуды.
— Кстати, — внезапно оживилась Елена, — звонила Марина Викторовна. Говорит, её Костик тоже на экономический собирается. Представляешь, какое совпадение? Может, будете вместе учиться.
Варя поперхнулась.
— Костик? Этот маменькин сынок, который на уроках физкультуры прячется в раздевалке?
— Не смей так говорить о мальчике! — вспыхнула Елена. — Константин — очень умный и перспективный юноша. И из хорошей семьи, между прочим.
— Да-да, — съязвила Варя, — особенно когда его папочка даёт взятки, чтобы прикрыть пьяные выходки своего перспективного отпрыска.
— Варвара! — отец стукнул ладонью по столу.
— Что? Все знают, что Костик накачался и разбил машину директора в прошлом году. И кто-то чудесным образом замял дело, — Варя скрестила руки на груди. — Только не говорите, что вы меня с ним сватаете. Не дождётесь!
Елена и Сергей переглянулись, и Варя почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Боже, вы серьёзно? — прошептала она. — Вы хотите, чтобы я встречалась с Костиком Зуевым?
Елена Сергеевна расправила плечи:
— Я договорилась с Мариной, что в субботу мы все вместе поедем на дачу. Отметим ваше поступление…
— Которого ещё не было, — вставила Варя.
— …и заодно поближе познакомимся семьями, — как ни в чём не бывало продолжила мачеха. — И прекрати меня перебивать!
Варя с грохотом отодвинула стул и поднялась:
— Я никуда не поеду. И на экономический не буду поступать. И с Костиком вашим гулять не стану!
— Сядь! — рявкнул отец, но Варя уже направилась к выходу из кухни.
— Вы не можете решать за меня! — крикнула она, обернувшись в дверях. — Мне скоро семнадцать. Я сама выберу, где учиться и с кем встречаться!
— Пока ты живёшь в моём доме, — ледяным тоном произнесла Елена Сергеевна, — ты будешь делать то, что я скажу.
— Тогда я уйду из ВАШЕГО дома.
В звенящей тишине, последовавшей за этими словами, было слышно, как капает вода из крана.
— Ты никуда не пойдёшь, — тихо сказал отец. — Мы твоя семья. Мы заботимся о тебе.
— Нет, папа, — покачала головой Варя. — Она — не моя семья. И никогда ею не была.
Ночью Варя лежала без сна, глядя в потолок. План созрел внезапно, словно всегда был где-то внутри, ожидая подходящего момента. Пора было действовать. Завтра она сбежит из дома. Накопленных за год денег от подработки в книжном должно хватить на первое время, а дальше… Дальше она что-нибудь придумает.
Мысли о предстоящем побеге были одновременно пугающими и будоражащими. Впервые за долгое время Варя почувствовала себя живой…
Под покровом ночи она достала из-под кровати старый рюкзак и начала собирать самое необходимое: документы, деньги, телефон с зарядкой, немного одежды. В маленький кармашек аккуратно положила фотографию матери — единственную, где та улыбалась, держа на руках новорожденную Варю.
«Прости, мама, что я так долго терпела», — мысленно прошептала девушка, проводя пальцем по улыбающемуся лицу на снимке.
Утро выдалось пасмурным, но Варю это не смущало. Даже наоборот — в такую погоду меньше шансов, что соседи заметят её уходящей из дома с рюкзаком.
За завтраком она старалась вести себя как обычно: нехотя ковыряла омлет, отвечала односложно на вопросы отца и игнорировала придирки мачехи.
— Я сегодня в библиотеку, — как можно беззаботнее сообщила она, вставая из-за стола. — Нужно подготовиться к тестированию.
Елена Сергеевна прищурилась:
— В какую библиотеку?
— В районную, — пожала плечами Варя. — Куда же ещё?
— И когда вернёшься?
— Часам к пяти, наверное.
Мачеха кивнула:
— Хорошо. Но чтобы ровно в пять была дома. Мы с твоим отцом уезжаем к моей сестре, вернёмся поздно. Ключи возьми с собой.
«Идеально», — подумала Варя. Если они уедут, никто не хватится её до позднего вечера.
— Конечно, Елена Сергеевна, — с неестественной покладистостью ответила она.
Вместо библиотеки Варя направилась на автовокзал. Ещё вчера она изучила расписание автобусов и выбрала маршрут: сначала до областного центра, а оттуда — в Москву. Там жила тётя Лариса, мамина двоюродная сестра. Они редко общались — Елена пресекала любые контакты с родственниками покойной жены мужа, но адрес у Вари был.
Автобус отходил через полтора часа. Девушка купила билет и устроилась в зале ожидания, нервно проверяя время на телефоне каждые пять минут. Внутри клокотало странное чувство — смесь страха, восторга и лёгкого головокружения от собственной смелости.
«Неужели я действительно это делаю?» — спрашивала она себя, крепко сжимая в руке билет.
За спиной раздался знакомый голос:
— Варвара, какая встреча!
Девушка вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял Николай Иванович, школьный учитель истории, высокий мужчина с гривой седых волос и живыми карими глазами.
— Здравствуйте, Николай Иванович, — пробормотала Варя, пытаясь незаметно спрятать билет.
— Куда путь держишь? — поинтересовался учитель, присаживаясь рядом. — Насколько я помню, библиотека в другой стороне.
Варя замерла. Откуда он знает про библиотеку?
— Встретил утром твою мачеху, — словно прочитав её мысли, пояснил Николай Иванович. — Сказала, что ты пошла заниматься.
— Я… — Варя запнулась. Врать учителю не хотелось, но и правду говорить было страшно.
Николай Иванович вздохнул и посмотрел на электронное табло с расписанием.
— В областной центр, значит, — задумчиво произнёс он. — И надолго?
— Навсегда, — вырвалось у Вари прежде, чем она успела подумать.
Учитель внимательно посмотрел на неё, но вместо ожидаемых нравоучений лишь спросил:
— Деньги есть?
— Немного, — кивнула Варя.
— А дальше что? Куда поедешь?
— В Москву, к тёте. Она меня примет.
— Ты уверена? — в голосе учителя не было осуждения, только искреннее беспокойство.
Варя помолчала, затем честно ответила:
— Нет. Но я больше не могу там оставаться.
Николай Иванович задумчиво потёр подбородок:
— Знаешь, в моей жизни был похожий момент. Мне было восемнадцать, и я тоже сбежал из дома. Правда, не от родителей, а от армии, — он усмехнулся. — Думал, что могу всё решить сам, что мир лежит у моих ног.
— И что случилось? — заинтересовалась Варя.
— Меня поймали через два дня. Отец был военным, и это был такой позор… — учитель покачал головой. — Но дело не в этом. Побег ничего не решил, только усложнил ситуацию.
— У меня другое, — упрямо произнесла Варя. — Она меня ненавидит. Хочет сломать мою жизнь.
— Елена Сергеевна? — уточнил Николай Иванович.
— Да! Она запрещает мне поступать на режиссёрский. Хочет выдать замуж за сына своей подруги. Запирает дома. Выбрасывает мои работы. Постоянно унижает, — слова полились потоком, словно прорвало плотину. — А отец… отец просто смотрит и ничего не делает. Он всегда на её стороне.
Учитель внимательно слушал, не перебивая. Когда Варя замолчала, он спросил:
— И ты думаешь, что побег — это выход?
— Да, — твёрдо ответила девушка, хотя внутренний голос нашёптывал: «А что, если нет?»
Николай Иванович посмотрел на часы:
— У тебя ещё час до автобуса. Давай сходим в кафе напротив, выпьем чаю. Заодно и поговорим.
Варя колебалась. С одной стороны, она доверяла учителю — он всегда был справедливым и никогда не заискивал перед Еленой Сергеевной, как другие педагоги. С другой — она боялась, что он попытается отговорить её или, что ещё хуже, позвонит родителям.
— Я не буду тебя отговаривать, — словно прочитав её мысли, сказал Николай Иванович. — И никому звонить не стану. Просто поговорим.
— Хорошо, — неуверенно согласилась Варя.
В маленьком кафе напротив автовокзала было немноголюдно. Они заняли столик у окна, откуда хорошо просматривалась площадь с автобусами.
— Значит, режиссура, — произнёс учитель, когда им принесли чай и пирожные. — Я видел твои школьные постановки. У тебя действительно талант.
Варя слабо улыбнулась:
— Спасибо. Только Елене Сергеевне плевать на мой талант. Для неё главное — престиж и деньги.
— А что думает твой отец?
— Ничего, — горько усмехнулась девушка. — Он давно уже не думает, только поддакивает своей драгоценной Лене.
Николай Иванович отпил чай и задумчиво произнёс:
— Знаешь, я ведь хорошо знал твою маму.
Варя вздрогнула и подняла глаза:
— Правда?
— Мы учились вместе в педагогическом, — кивнул учитель. — Надежда была необыкновенной девушкой — яркой, талантливой. Она мечтала стать актрисой, даже поступила в театральное училище… но потом встретила твоего отца и всё бросила ради него.
— Я не знала, — пробормотала Варя, жадно впитывая каждое слово о матери. — Папа почти ничего не рассказывает о ней.
— Это слишком больно для него, — мягко произнёс Николай Иванович. — Он очень любил Надю. Когда ее не стало, Сергей был совершенно раздавлен. Мы все боялись, что он сопьётся или что-нибудь с собой сделает. Но у него была ты — крошечная девочка, которую нужно было растить.
Варя слушала, затаив дыхание. Никто и никогда не рассказывал ей об отношениях родителей так откровенно.
— Пять лет он был сам не свой, — продолжал учитель. — А потом появилась Елена. Она вытащила его из депрессии, вернула к жизни. Для него это было спасением.
— За счёт меня, — тихо произнесла Варя. — Она меня никогда не любила.
Николай Иванович вздохнул:
— Елена Сергеевна — сложный человек. Возможно, она ревнует твоего отца к памяти о Надежде. Видит в тебе её отражение и… боится потерять мужа.
— Это не оправдывает то, как она со мной обращается, — твёрдо сказала Варя.
— Конечно, нет, — согласился учитель. — Но знаешь, что я тебе скажу? Побег — это не решение. Это всего лишь отсрочка проблемы.
— Что же мне делать? — спросила Варя, чувствуя, как решимость начинает таять. — Смириться? Позволить ей решать мою судьбу?
— Нет, — покачал головой Николай Иванович. — Бороться. Но с открытым забралом, а не из-за угла.
Он достал из кармана блокнот, вырвал листок и что-то быстро написал.
— Вот, — он протянул бумагу Варе. — Это контакты моего друга в Москве. Он преподаёт на факультете режиссуры. Если ты действительно хочешь учиться этому делу, он поможет подготовиться к поступлению.
Варя недоверчиво взяла листок:
— Зачем вы мне помогаете?
— Потому что вижу в тебе талант, — просто ответил учитель. — И потому что обещал твоей маме присматривать за тобой, если с ней что-нибудь случится.
Варя ошеломлённо смотрела на него:
— Вы… обещали маме?
— Да, — кивнул Николай Иванович. — Надя знала, что беременность протекает тяжело. Врачи предупреждали о рисках. Она попросила меня присматривать за тобой, если… что-то пойдёт не так.
— Но почему вы никогда не говорили об этом? Почему не приходили к нам домой?
Учитель грустно усмехнулся:
— Елена Сергеевна довольно ясно дала понять, что не желает видеть в своём доме людей из прошлого Сергея. Особенно тех, кто был близок к Наде.
Варя почувствовала, как внутри поднимается волна гнева:
— Как она могла! Как отец мог позволить ей!
— Не суди его слишком строго, — покачал головой Николай Иванович. — Сергей… он сломался после того, как не стало Нади. Елена стала для него спасательным кругом. Он цепляется за неё, потому что боится снова оказаться на дне.
— За счёт моего счастья, — горько произнесла Варя.
— Возможно, он просто не видит, насколько тебе тяжело, — задумчиво сказал учитель. — Иногда люди не замечают очевидных вещей, особенно если это причиняет им боль.
Варя посмотрела в окно. До отправления автобуса оставалось двадцать минут.
— Я всё равно уеду, — твёрдо сказала она. — Но не сегодня.
Николай Иванович улыбнулся:
— Мудрое решение. Как насчёт того, чтобы сначала поговорить с отцом? Только с ним, без Елены Сергеевны.
— Он не станет меня слушать.
— Попробуй, — настойчиво произнёс учитель. — Люди иногда способны удивлять. Особенно когда речь идёт о тех, кого они любят.
Варя вернулась домой к четырём часам. Как и ожидалось, квартира была пуста — родители уже уехали к тётке. Девушка прошла в свою комнату, бросила рюкзак на кровать и села у окна, глядя на серое небо.
Разговор с Николаем Ивановичем перевернул всё с ног на голову. Оказывается, мама хотела быть актрисой.
Сколько ещё тайн хранила эта семья?
Варя достала телефон и набрала номер отца. После нескольких гудков раздался его удивлённый голос:
— Варя? Что-то случилось?
— Нам нужно поговорить, папа, — решительно произнесла девушка. — Наедине. Без Елены Сергеевны.
Повисла пауза, затем отец тихо ответил:
— Хорошо. Я вернусь через час.
— Договорились, — кивнула Варя и отключилась.
Ожидание растянулось на вечность. Девушка мерила шагами комнату, то и дело поглядывая на часы. Мысли путались, сердце колотилось от волнения. Что она скажет отцу? Как заставит его выслушать? Поверит ли он ей?
Наконец в замке повернулся ключ. Варя выскочила в коридор и увидела отца — уставшего, с встревоженным лицом.
— Папа, — выдохнула она, — спасибо, что приехал.
Сергей Александрович неловко кивнул:
— О чём ты хотела поговорить, Варюша?
— Пойдём на кухню, — предложила девушка. — Я сделаю чай.
Они сидели друг напротив друга, разделённые столом и годами недопонимания. Варя крутила в руках чашку, собираясь с мыслями. С чего начать? Как объяснить отцу всё, что накопилось за эти годы?
— Я сегодня была на автовокзале, — наконец произнесла она. — Купила билет в областной центр. Хотела сбежать.
Отец вздрогнул, его глаза расширились от ужаса:
— Что? Варя, как ты могла…
— Очень просто, папа, — перебила она. — Собрала вещи, взяла деньги и ушла. Только случайно встретила Николая Ивановича, и он… рассказал мне кое-что.
— Колю? — отец побледнел. — Что он тебе наговорил?
— Правду, — твёрдо ответила Варя. — О маме. О том, что она хотела быть актрисой.. О том, как ему запретила Елена приходить к нам после того, как ты женился на ней.
Сергей Александрович опустил глаза:
— Это сложно объяснить…
— Попробуй, — холодно сказала Варя. — У меня весь вечер впереди.
Отец тяжело вздохнул и потёр виски:
— Когда твоя мама … Когда ее не стало я… я не знал, как жить дальше. Как растить тебя одному. Коля пытался помочь, но каждый раз, когда я видел его, я вспоминал Надю. Они ведь дружили с детства.
— И поэтому ты вычеркнул его из моей жизни? — горько спросила Варя.
— Я думал, так будет лучше, — пробормотал отец. — А потом появилась Лена, и она… она сказала, что прошлое нужно оставить в прошлом. Что нам нужно начать всё с чистого листа.
— Это значило стереть память о маме? — Варя почувствовала, как к горлу подступает комок, но сдержалась. — Запретить мне мечтать о том же, о чём мечтала она?
Сергей Александрович поднял на неё измученный взгляд:
— Ты так похожа на неё, Варюша. Иногда я смотрю на тебя и вижу Надю. Особенно когда ты улыбаешься. Или злишься, — он слабо усмехнулся. — У неё был такой же характер — огонь, а не женщина.
— Почему ты никогда мне этого не говорил? — тихо спросила Варя.
— Лена считала, что это только расстроит тебя, — неуверенно ответил отец. — Что лучше не бередить раны…
— Лена, Лена, Лена! — вспыхнула Варя. — Всё время Лена! А что считаешь ты, папа? У тебя есть своё мнение или ты просто повторяешь за ней, как попугай?
Отец вздрогнул, словно от пощёчины.
— Не говори так, — хрипло сказал он. — Ты не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь! — Варя стукнула ладонью по столу. — Она превратила меня в пленницу в собственном доме! Она выбрасывает мои работы, запрещает мне заниматься тем, что я люблю, даже пытается выдать меня замуж за этого … Костичку! А ты просто стоишь в стороне и позволяешь ей издеваться над твоей дочерью!
— Варь, Лена хочет для тебя только лучшего, — беспомощно произнёс Сергей.
— Нет, папа, — покачала головой Варя. — Она хочет только одного — чтобы меня не было в вашей жизни. Я — живое напоминание о женщине, которую ты любил до неё. И она делает всё, чтобы стереть даже память о маме.
Отец молчал, глядя в свою чашку. Тишина растянулась на несколько минут.
— Я уйду из дома, — наконец произнесла Варя. — Не сегодня, так через неделю или месяц. Как только накоплю достаточно денег. И ты не сможешь меня остановить.
— Куда ты пойдёшь? — тихо спросил отец.
— В Москву. Буду поступать на режиссёрский, как и хотела. Николай Иванович дал мне контакты своего друга, который поможет подготовиться.
— А жить где будешь?
— Не знаю… сниму комнату. Найду подработку, — решительно ответила Варя. — Я всё продумала, папа.
Сергей Александрович поднял глаза — в них стояли слёзы:
— Прости меня, Варюша. Я всё испортил, да?
Варя почувствовала, как что-то дрогнуло в душе, но сдержалась:
— Ты выбрал её, а не меня. Снова и снова, каждый день все эти годы.
— Я боялся, — признался отец. — Боялся остаться один. Боялся не справиться с тобой. Боялся, что буду плохим отцом…
— И стал им, — безжалостно закончила Варя.
Отец вздрогнул, как от удара. В тишине было слышно, как тикают часы на стене.
— Что я могу сделать? — наконец спросил он. — Чтобы всё исправить?
— Уже ничего, — покачала головой Варя. — Слишком поздно.
— Пожалуйста, — в голосе отца зазвучало отчаяние. — Скажи, что мне сделать? Я поговорю с Леной. Я скажу ей, что ты будешь поступать куда захочешь. Я…
— Нет, папа, — твёрдо прервала его Варя. — Дело не в поступлении. Дело в том, что я больше не чувствую себя дома в этой квартире. И не чувствовала уже много лет.
Она встала из-за стола:
— Я уйду через неделю. Можешь сказать Елене Сергеевне, можешь не говорить — мне всё равно. Но я хочу, чтобы ты знал: это мой выбор, и я от него не откажусь.
Отец смотрел на неё снизу вверх, и Варя вдруг поняла, что он выглядит постаревшим и сломленным. Но странное дело — она не испытывала ни жалости, ни раскаяния. Только облегчение от принятого решения…
Неделя пролетела в странном оцепенении. Варя ходила в школу, возвращалась домой, делала уроки — всё как обычно. Но внутри неё словно включился обратный отсчёт.
Елена Сергеевна, похоже, что-то подозревала — она стала ещё более придирчивой, постоянно следила за Варей, проверяла её телефон. Отец же, напротив, словно избегал дочь — приходил поздно, уходил рано, за ужином молчал, погружённый в свои мысли.
В пятницу вечером, когда Елена ушла на собрание учителей, отец неожиданно постучал в комнату Вари.
— Можно? — спросил он, приоткрыв дверь.
Варя кивнула, не отрываясь от сборов. Рюкзак был уже почти готов — она планировала уехать завтра утром, пока мачеха будет на рынке.
Сергей Александрович присел на край кровати и протянул конверт:
— Вот, возьми.
— Что это? — нахмурилась Варя.
— Деньги, — просто ответил отец. — Немного, но на первое время хватит. И вот ещё, — он достал из кармана маленькую шкатулку. — Это принадлежало твоей маме. Она хотела, чтобы ты получила это, когда вырастешь.
Варя осторожно взяла шкатулку и открыла её. Внутри лежало изящное серебряное кольцо с небольшим аметистом.
— Это было её обручальное кольцо, — тихо сказал отец. — Надя любила необычные вещи. Не хотела, как все, бриллиант или золото. Выбрала аметист, потому что этот камень, по её словам, помогает следовать своей мечте.
Варя молча надела кольцо. Оно идеально подошло, словно было создано для её руки.
— Я поговорил с Ларисой, — продолжил отец. — Она будет ждать тебя. Я сказал, что ты приедешь в воскресенье.
Варя удивлённо посмотрела на него:
— Ты знал, что я собираюсь к ней?
— Догадался, — слабо улыбнулся Сергей Александрович. — Куда ещё ты могла поехать?
Он достал из внутреннего кармана пиджака ещё один конверт:
— Здесь билет на поезд. Завтра в 14:20. Я отвезу тебя на вокзал.
— А как же Елена Сергеевна? — нахмурилась Варя.
— Я скажу ей… что-нибудь придумаю, — отец провёл рукой по волосам. — Это неважно.
Он встал и направился к двери, но на пороге обернулся:
— Знаешь, Варя… Мама гордилась бы тобой. Тем, что ты не отступаешь от своей мечты. Тем, что ты сильнее, чем я когда-либо был.
И, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты…
Поезд тронулся ровно в 14:20. Варя смотрела в окно на перрон, где стоял отец — маленькая одинокая фигура, становившаяся всё меньше по мере того, как состав набирал ход.
Он не плакал, не махал рукой, просто стоял и смотрел вслед уходящему поезду. И в этой неподвижной фигуре Варя вдруг увидела всю тяжесть его потерь — сначала жену, теперь дочь.
На мгновение ей захотелось выскочить из вагона, вернуться, сказать, что она передумала. Но поезд уже набирал скорость, унося её прочь от маленького городка, от дома, который перестал быть домом, от жизни, которую она решила оставить позади.
Варя откинулась на сиденье и сжала в кулаке мамино кольцо. Впереди была неизвестность, но впервые за долгое время эта неизвестность не пугала, а манила обещанием свободы.
«Я справлюсь, мама», — мысленно произнесла она, глядя на проплывающие за окном пейзажи. Возможно, когда-нибудь она вернётся. Возможно, отец найдёт в себе силы измениться. Возможно, всё ещё наладится. Но не сейчас.
Сейчас — только дорога, только будущее, только её собственная жизнь, которую никто больше не будет решать за неё.
Поезд набирал ход, увозя Варю в новую главу её истории. Главу, которую она напишет сама…
