— Я заеду?
— За вещами? Я соберу!
— Да нет: я решил вернуться!
— Не возвращайся: незачем!
Красивая Машка Козлова собралась замуж. В институте так и думали, что красивая одногруппница выскочит замуж раньше всех.
Вот только избранником девушки оказался их профессор – доктор филологических наук, который был давно и больно женат. Но кого и когда это останавливало?
Хорошо еще, что всего – около тридцати лет разницы: вполне допустимо!
— Насмотрелась фигни в интернете! – бушевала Машкина бабушка. – Ишь, чего удумала — он же старше твоего отца!
— Ну и что? – упиралась внучка, которой льстило внимание пожилого профессора. – Это сегодня модно!
— Вот именно, что модно! Ты еще себе татуировку на физиономии сделай – это же тоже сегодня модно! Прямо на лбу крупно напиши – ду*а: тебе пойдет!
— И сделаю! – смеялась внучка. – Завтра пойду и сделаю: как раз — к свадьбе!
«Правда говорят: все – божья роса! Вот оно – потерянное поколение! — грустно думала Галина Анатольевна, глядя на вертящуюся перед зеркалом девушку. – Действительно – ничего святого!»
— Ты же ходила к нему домой! Чай там пила! – пыталась воззвать к совести девушки бабушка. – С женой его познакомилась! Не стыдно?
— С чего это мне должно быть стыдно? Я разве виновата, что он в меня влюбился? А ходила потому, что так приято: помогать студентам с дипломом!
— Правильно: помогать с дипломом! Получила помощь и иди себе с Богом! А ты прыгнула к ним в пост..ель! В супружескую, между прочим!
— Душная ты, баба Галя! – заключила Машка. — И старомодная, как нафталин! А сейчас – время новшеств!
— Спать с же.на ты м мужиком – это, по-твоему, новшество? Я тебя разочарую: это называется совершенно по-другому! – перешла на повышенный тон Галина Анатольевна. – И не говори только, что ты его любишь – ни за что не поверю!
Машка фыркнула и ушла к себе: назавтра влюбленный профессор пригласил ее в качестве спутницы на какой-то юбилей коллеги.
Это был их первый совместный выход в его общество: надо же когда-нибудь начинать!
Они уже стали жить вместе в снятой квартире: недавно профессор ушел от жены и подал на развод. И сегодня девушка приехала за нарядом для предстоящего торжества.
Назавтра в кафе, увидевшая красивую Машку рядом с лысым Аркадием Семенычем профессура и доценты малость при бал дели.
Особенно, их жены: все они были знакомы и даже дружили с его первой женой Людмилой.
Принаряженные тетки стали переглядываться: Вот это номер! Ай, да Аркашка! Может, дочь?
Но Маша вела себя однозначно: многозначительно улыбалась и клала руку котику на бедро – для дочери слишком смело!
А профессор ничего не замечал: он был абсолютно счастлив! Ведь Аркадий Семеныч совершенно потерял голову от любви!
Это называется бес в ребро: понимаешь, что не прав. Что так не делают. Что это – не честно. Что предал. Но все происходит как бы, против твоей воли! Да – под гипнозом!
Начались танцы – и он стал постоянно танцевать с любимой. И это было прекрасно: полумрак зала, ненавязчивая музыка из прошлого и рядом – юное беззаботное существо, полное очарования и такое желанное.
А потом Машку на «медляк» пригласил сын юбиляра. И пока Семеныч смотрел на их танец – что-то слишком близко они танцевали! – к нему подошел коллега и в упор спросил:
— Ну и что ты собираешься с ней делать?
Чем она у тебя занимается? Учится у жизни и чтит семейные традиции?
— В смысле? – удивился профессор, приготовившийся слушать только восторги по поводу новой избранницы и совершенно не ожидавший такого поворота.
— В прямом! Она же – ту..пая: у нее – глаза коровьи. И на это ты променял свою Людку?
«Завидует, не иначе! — пронеслось в голове у Семеныча. – Как пить дать! Поневоле позавидуешь, если такая девушка не с тобой!
У них-то всех жены – давно не ягодки. Или ягодки, но уже в собственном соку! А тут – сладкий персик: и этот персик принадлежит ему!»
Стало ясно, что друзья встретили новую пассию профессора холодно и восторгов по этому поводу не разделяли.
«Ну и … с вами! – решил Аркаша. – Мне – даже лучше! У меня же теперь такая насыщенная личная жизнь!»
Музыка заиграла что-то веселое. И девушка с кавалером запрыгали и закружились.
Короткая пышная юбочка барышни поднялась, и стало казаться, что под ней ничего нет: ох, уж эти стрин.ги!
Короче, понеслась коза по огороду. Женская часть собравшихся взволновалась: это как же, …, вас прикажешь понимать?
И Аркаше стало ясно, что пора сматываться, пока не начали бить.
Он взял упирающуюся Машку – я танцевать хочу! — и вывел за руку вон: дома дотанцуешь!
И тогда у него впервые появилась мысль: может, он поторопился? Может, нужно было не рубить с плеча с разводом-то, а немного погодить?
Ведь Людка так никогда бы не сделала, хотя в молодости была нисколько не хуже.
Но честный муж уже все сразу вывалил первой жене: полюбил и ухожу, прости! Все оставляю тебе!
А она, умная и тактичная, которой «друзья» и коллеги уже доложили о похождениях Аркашки, конечно же, отпустила своего лысеющего Ромео.
Но хохочущая под небольшим градусом девушка вывела профессора из задумчивости: вот оно – его счастье! И ничего она не глу.пая! А у коров, кстати, очень красивые глаза!
И дни пошли своей чередой: Аркадий Семеныч интенсивно работал. Красотуля, к тому времени уже закончившая учебу и пока ищущая свое место в жизни, ждала его прихода: мы же это можем себе позволить, котик?
Ну, чем не занятие? Нисколько не хуже почитания семейных традиций!
При слове «котик» Аркадий морщился, но не возражал: вдруг, уйдет?
А у него началась совершенно другая жизнь: насидевшаяся за день дома девушка требовала от жениха активности!
А Семеныч, возраст которого перевалили за «полтос», хотел добраться до дивана и отдохнуть: ведь его впереди еще ждала жаркая ночь, где нужно было соответствовать.
Но вместо этого ему нужно было изображать активность и ходить в кафе – пассия не утруждала себя готовкой.
А также выходить на вечерние прогулки и даже на каток: котик, я тебя научу!
Живот мешал шнуровать коньки. С непривычки появлялась одышка и выступали капельки пота над верхней губой.
И в профессорской голове билась мысль: как бы не сдо.хнуть раньше времени и как там поживает Людка…
Да, Семеныч стал думать о первой брошенной жене все чаще: подходил срок их развода.
Ни Люда, ни дети с отцом после его ухода не общались: они приняли сторону матери. И, по-первости, мужчину это совершенно не волновало.
У него – своя жизнь, у них – своя: он же туда не лезет!
До развода оставалось два дня, когда вернувшийся с работы жених не обнаружил на своем привычном месте красивую кудрявую Машуню.
Все происходило, как в известном стишке: я проснулся, и нет моей кисочки — ни вещей ее нет, ни записочки.
А потом на телефон профессора пришло СМС: я ушла к Игорьку – прости! Игорьком звали сына коллеги, с которым Машка, показывая пятую точку, тогда отплясывала в кафе: тридцатилетнего, перспективного в области ИИ, специалиста…
А Семеныча выкинули за ненадобностью. Да, немного попользовались, просочились, куда было надо, и от вал или.
Короче, высосали и выплюнули, как говорится: используя в качестве трамплина для будущего прыжка в лучшую жизнь.
Ошеломленный профессор сел в ямку, уже пролежанную любимой на диване: такого развития событий он явно не ожидал. Так и испанской инквизиции тоже никто не ожидал!
Это было бумерангом, который обязательно возвращается. Той самой ответочкой. И справедливым возмездием: так тебе и надо – мало шоколада!
Пару минут мужчина тупо сидел, глядя в одну точку: мыслей в голове не было. Точнее, конструктивных не было: одна чепуха.
Типа – хорошо, что костюм для свадьбы не купил: они собирались подавать заявление.
А еще – нужно что-то делать с животом: коньки-то шнуровать невозможно!
И тут Аркадия пронзила мысль, что коньки больше шнуровать не нужно! И он испытал неожиданное и невероятное облегчение: солидные дядьки поймут!
И это оказалось даже сильнее горечи от ухода любимой.
И тогда он позвонил Людмиле:
— Я заеду?
— За вещами? Я соберу!
— Да нет: я решил вернуться!
— Не возвращайся: незачем!
— Я понял, что люблю только тебя!
— Аркадий, друг – не говори красиво! – ответила цитатой начитанная Люда и отключилась: сказано – в морг, значит, в морг!
Профессору было ужасно стыдно: до него только сейчас дошла вся незавидность его положения. А еще вчера все было по-другому. Так это было или только ему казалось?
«Хорошо еще, что на каток идти не надо!» – облегченно подумал Семеныч, зевнул и лег в ямку: об этом он мечтал очень давно…
А с женой он обязательно помирится!
При мысли о жене профессор мечтательно улыбнулся и провалился в сон: вот он – настоящий кайф-то! И фиг бы с ней — любовью…
