Дочь устроила мне разнос из-за того, что я сделала с внуками во дворе

«Бабушка, мама идет!» — Дима дернул меня за рукав, и я поняла — все пропало.

Мы стояли возле песочницы во дворе. Маша держала в руках ведерко, Дима — лопатку. На их лицах застыло выражение восторга пополам с ужасом. Первый раз в жизни они играли в песке, как нормальные дети.

— Лена Павловна! Что вы себе позволяете?! — голос Алины разнесся по всему двору.

Она неслась к нам, размахивая сумочкой. Каблуки стучали по асфальту как автоматная очередь. Лицо красное, глаза сверкают. За ней еле поспевал муж Игорь.

— Дети! Быстро ко мне! Немедленно!

Маша выронила ведерко. Дима спрятался за мою спину. Я встала между дочерью и внуками.

— Алина, успокойся. Дети просто играют.

— Играют?! В грязи?! В песке, где собаки гадят?! Мама, ты в своем уме?!

Вокруг начали собираться соседи. Бабушки на лавочках перешептывались, мамочки с колясками замедляли шаг.

— Это песочница, а не помойка. Обычная детская песочница!

— Обычная?! Ты знаешь, сколько там микробов? Глистов? Инфекций?! — Алина схватила Машу за руку, дернула к себе. — Домой! Быстро!

— Мама, больно! — заплакала Маша.

— Терпи! Сейчас будем дезинфицировать!

Я попыталась забрать у нее Диму, но Алина вцепилась в него мертвой хваткой.

— Даже не думай! Ты больше к моим детям не подойдешь!

— Это мои внуки!

— А это мои дети! И я решаю, что для них лучше!

Игорь молча стоял в стороне. Как всегда. За десять лет брака он научился не вмешиваться, когда жена входит в раж.

Дома Алина устроила настоящий спектакль. Детей затащила в ванную, заставила раздеться догола. Одежду — в пакет, потом на выброс. Сама надела резиновые перчатки, маску, будто не детей мыть собралась, а радиоактивные отходы обрабатывать.

— Хлоргексидин! Где хлоргексидин?! Игорь, неси антисептик!

Дима стоял голый в ванне и дрожал. Не от холода — от страха. Маша тихо всхлипывала.

— Алина, ты их пугаешь! — не выдержала я.

— А ты их убиваешь! Знаешь, что может быть в песке? Токсоплазмоз! Аскариды! Стафилококк!

Она терла детей мочалкой так, будто хотела содрать с них кожу. Потом антибактериальное мыло. Потом опять хлоргексидин. Дети стояли красные, как вареные раки.

— Мама, больно! — пискнула Маша.

— Потерпи! Это для твоего же блага!

Полтора часа длилась эта экзекуция. Детей вымыли, высушили, переодели в стерильную одежду. Потом Алина заставила их выпить какие-то таблетки «от глистов для профилактики».

— В комнату! И чтобы я вас больше не видела! — рявкнула она.

Дети убежали. Алина повернулась ко мне. В глазах — ярость.

— Как ты посмела?!

— Они дети, Алина! Им нужно играть на улице!

— На улице?! Ты хочешь, чтобы они заболели? Подхватили какую-нибудь заразу?

— Мы с твоим отцом выросли на улице. И ты тоже! Лазила по деревьям, купалась в речке!

— Времена изменились, мама! Сейчас экология не та! Люди не те! Болезни не те!

— Болезни те же самые! А дети растут хилыми, потому что сидят взаперти!

— Хилыми?! Мои дети абсолютно здоровы!

Я посмотрела на дверь детской. Абсолютно здоровы? Дима не может пробежать и ста метров — задыхается. Маша боится собственной тени. Оба бледные, как поганки. Зрение садится от планшетов. Спины кривые от постоянного сидения.

— Алина, ты же врач! Неужели не понимаешь, что детям нужен свежий воздух, движение, общение со сверстниками?

— Я врач, поэтому и понимаю, какие опасности их подстерегают! Менингит! Энцефалит! Ротавирус!

— От всего не убережешься!

— А я попробую! Это мои дети!

Вечером я сидела на кухне, пила валерьянку. Игорь зашел, налил себе чаю.

— Лена Павловна, вы не обижайтесь на Алину. Она… она просто переживает.

— Переживает? Она их в тюрьме держит!

— Ну что вы… Просто она начиталась всяких ужасов в интернете. Боится.

— А ты? Ты-то что молчишь?

Игорь пожал плечами.

— Бесполезно. Я пробовал. Она тогда такую истерику закатила… Легче согласиться.

— И ты соглашаешься? Твои дети растут под колпаком!

— Они живы и здоровы. Это главное.

Живы. Но разве это жизнь? Я вспомнила, как час назад заглянула к внукам. Они сидели каждый со своим планшетом. Молча. Даже не разговаривали.

— Дима, хочешь, я тебе книжку почитаю?

— Не, баб. Я лучше в игру поиграю.

— Маша, может, порисуем?

— У меня онлайн-урок рисования через полчаса.

Онлайн! Все у них онлайн! Друзья — в интернете. Игры — в планшете. Даже на физкультуру они ходят онлайн! Алина нашла какого-то тренера, который по скайпу проводит занятия.

Ночью я не могла уснуть. Вспоминала свое детство. Мы с утра до вечера пропадали на улице. Играли в казаки-разбойники, прятки, классики. Коленки вечно разбитые, одежда грязная, но какие же мы были счастливые!

А мои внуки не знают, что такое лазить по деревьям. Не умеют кататься на велосипеде — «упадет, что-нибудь сломает». Не играли в снежки — «простудятся». Не лепили снеговика — «снег грязный».

Утром за завтраком Алина объявила:

— Дети больше не пойдут к бабушке без меня.

— Алина, это перебор!

— Нет, мама! Ты показала, что тебе нельзя доверять! Песочница! Да ты хоть понимаешь, что натворила?

— Дала детям нормально поиграть?

— Подвергла их смертельной опасности!

Дима ковырял кашу. Маша смотрела в тарелку. Им хотелось заступиться за бабушку, но они боялись маминого гнева.

— Дети, скажите честно. Вам понравилось вчера в песочнице?

— Молчать! — рявкнула Алина. — Им не может нравиться то, что вредно!

— Почему вредно? Миллионы детей играют в песке!

— Миллионы детей болеют! А мои — нет!

Я посмотрела на Диму. У него три дня назад был насморк. Алина неделю не выпускала его из дома, пичкала антибиотиками, хотя обычная простуда прошла бы сама за два дня.

— Алина, ты же понимаешь, что растишь их в тепличных условиях? Что будет, когда они пойдут в школу?

— Они на домашнем обучении.

— Что?! Когда ты успела?

— Вчера подала документы. После твоей выходки я поняла — никому нельзя доверять моих детей. Ни улице, ни школе, ни тебе!

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Домашнее обучение. Это же полная изоляция!

— Алина, опомнись! Детям нужно общение!

— Есть интернет.

— Интернет не заменит живых друзей!

— Зато в интернете нет микробов!

После завтрака я пыталась поговорить с внуками. Но Алина не отходила от них ни на шаг. Смотрела на меня как на врага народа.

— Дима, что ты вчера строил в песочнице?

— Я… — мальчик посмотрел на мать, потом на меня. — Ничего.

— Маша, тебе понравилось?

— Мама сказала, это опасно, — пробормотала девочка.

Они боялись. Боялись сказать правду. Боялись расстроить мать. Боялись наказания.

В обед пришла подруга Алины — Карина. Такая же помешанная на стерильности. При входе — антисептик. Бахилы. Маска.

— Алинка, я слышала, вчера был инцидент?

— Не напоминай! Мама совсем с ума сошла! В песочницу детей привела!

— Кошмар! У моей подруги ребенок после песочницы глистами заразился. Полгода лечили!

Враньё. Но Алина кивала, впитывая каждое слово.

— Вот! А мама не понимает!

— Лена Павловна, вы извините, но в наше время нельзя быть такой беспечной. Столько болезней! Вот недавно читала…

И понеслась. Страшилки одна другой хуже. Ребенок погладил собаку — умер от бешенства. Поиграл в луже — подхватил лептоспироз. Съел немытое яблоко — гепатит.

Дети сидели в комнате, слушали эти ужасы. Маша даже плакать начала.

— Мама, я не хочу умирать!

— Не умрешь, солнышко! Мама тебя защитит!

К вечеру я не выдержала. Собрала вещи.

— Уезжаешь? — Алина даже обрадовалась.

— Да. Не могу на это смотреть.

— И правильно! Нечего детей смущать!

Я обняла внуков. Дима вцепился в меня, не хотел отпускать.

— Баба, ты придешь?

— Конечно, милый.

— Врешь! — Алина оттащила его. — Бабушка придет, когда научится себя вести!

Дома я села и заплакала. Что делать? Как помочь внукам? Они же загнутся в этой стерильной тюрьме!

Позвонила бывшему мужу, деду детей. Он давно живет в другом городе, с новой семьей.

— Павел, у нас беда.

— Что случилось?

Я рассказала. Он долго молчал.

— Лена, а что я могу? Алина взрослая, сама решает.

— Но это же твои внуки тоже!

— Я их два раза в жизни видел. Алина не пускает.

— Может, поговоришь с ней?

— Бесполезно. Она меня слушать не будет.

Я легла спать с тяжелым сердцем. Ночью приснился сон. Дима и Маша стоят в стеклянном шаре. Стучат по стенкам, кричат, но их никто не слышит. А Алина ходит вокруг с тряпкой, протирает стекло…

Утром позвонила Алина.

— Мама, Дима заболел.

— Что с ним?

— Температура 37.2! Я вызвала скорую!

— Алина, это не температура!

— Как не температура?! Норма 36.6!

— Приеду.

— Не надо! Ты еще заразу какую-нибудь принесешь!

Но я все равно поехала. Дима лежал в постели, бледный, испуганный. Алина суетилась вокруг с градусниками, таблетками, каплями.

— Что болит, внучок?

— Ничего, баб. Мама сказала, я болею.

Температура 37.2. Горло не красное. Насморка нет. Кашля нет. Просто немного вспотел ночью.

— Алина, он здоров!

— Откуда ты знаешь?! Может, это начало менингита! Или энцефалита! Вчера же в песке был!

Приехала скорая. Врач осмотрел Диму, пожал плечами.

— Ребенок здоров.

— Как здоров?! У него температура!

— 37.2 — это вариант нормы. Особенно утром.

— Но вчера он был в песочнице!

Врач посмотрел на меня, на Алину, вздохнул.

— Мамаша, не накручивайте себя. И ребенка не накручивайте. Здоров он.

Уехали. Алина была в бешенстве.

— Некомпетентные идиоты! Я сама врач, я лучше знаю!

Она продолжала пичкать Диму лекарствами. Противовирусные, антибиотики «для профилактики», витамины, иммуномодуляторы. Бедный ребенок глотал таблетки и смотрел на меня умоляющими глазами.

К обеду пришел Игорь с работы. Алина накинулась на него.

— Твоя мать довела! Дима болеет!

— Что с ним?

— Песочница! Инфекция!

Игорь потрогал лоб сына.

— Да нет у него температуры.

— 37.2 было утром!

— Алин, это норма.

— И ты туда же! Сговорились все!

Она закрылась с детьми в комнате. Игорь развел руками.

— Лена Павловна, может, правда не стоило в песочницу?

— Игорь, твои дети не знают, что такое нормальное детство!

— Зато они здоровы.

— Физически — может быть. А психологически?

Он промолчал. Что тут скажешь?

Вечером я попыталась еще раз.

— Алина, давай спокойно поговорим. Я понимаю твои страхи…

— Нет, не понимаешь! Ты выросла в деревне, где все было просто! А сейчас другое время!

— Время другое, а дети те же! Им нужно бегать, прыгать, играть!

— Есть спортзал с кондиционером!

— Им нужно солнце!

— Есть витамин Д!

— Им нужны друзья!

— Есть онлайн-общение!

На каждый аргумент у нее был контраргумент. Стена. Глухая стена страха и паранойи.

— Алина, а что будет, когда они вырастут? Как они будут жить в мире, которого боятся?

— Я их подготовлю!

— К чему? К жизни в скафандре?

— Мама, уйди! Ты меня достала!

Я ушла. Что еще оставалось?

Через неделю позвонил Дима. Тайком, с папиного телефона.

— Баба, ты придешь?

— Конечно, милый! А мама разрешит?

— Мама на работе. Папа дома.

Я примчалась. Игорь открыл дверь, приложил палец к губам.

— Тихо. Алина не знает.

Дети кинулись ко мне. Обнимали, целовали, не отпускали.

— Баба, мы скучали!

— Баба, расскажи сказку!

— Баба, можно мы еще в песочницу?

При слове «песочница» Игорь вздрогнул.

— Нет! Ни в коем случае! Алина убьет!

— Игорь, но детям нужно…

— Лена Павловна, я вас прошу. Не надо. Я и так еле отпросился с работы, чтобы вы пришли.

Мы играли дома. В настольные игры. Рисовали. Читали книжки. Дети были счастливы от простого человеческого общения.

— Баба, а почему мама говорит, что на улице опасно?

— Она вас любит, боится за вас.

— Но другие дети гуляют!

— У них другие мамы.

— Нам тоже хочется…

Маша заплакала. Тихо, беззвучно. Научилась — мама не любит, когда плачут.

— Баба, я хочу подружку. Настоящую. Чтобы в куклы играть.

— Будет у тебя подружка.

— Когда?

Когда? Я не знала, что ответить.

В дверь вставили ключ. Игорь побледнел.

— Алина! Рано пришла!

— Быстро! — он потащил меня к выходу. — Через черный ход!

Но не успели. Алина вошла, увидела меня — и все поняла.

— Опять?! Игорь, ты предатель!

— Алин, дети скучают…

— Молчать! Мама, вон! И чтобы ноги твоей больше не было!

— Алина!

— Вон!

Дети плакали. Алина орала. Игорь пытался успокоить. Скандал был страшный.

Я ушла. Больше меня не пускали. Месяц. Два. Три.

Звонила — трубку не брали. Приезжала — дверь не открывали.

А потом позвонил Игорь.

— Лена Павловна, Маша в больнице.

— Что?!

— Нервный срыв. Истерика. Врачи говорят — от стресса.

Я примчалась в больницу. Алина сидела в коридоре, белая как мел.

— Это ты! Ты виновата! Ты их настраивала против меня!

— Алина, очнись! Ребенок в больнице!

— Из-за тебя!

Вышел врач.

— Родственники Маши Петровой?

— Я мама!

— Пройдемте.

Мы зашли в кабинет. Врач — пожилая женщина — внимательно посмотрела на Алину.

— У вашей дочери нервное истощение. Девочка находится в состоянии острого стресса.

— Но… но как? Она дома, в безопасности…

— В изоляции. Ребенок семи лет не может жить в изоляции. Ей нужно общение, движение, новые впечатления.

— Но микробы…

— Какие микробы? Вы держите детей под колпаком! Это преступление!

Алина заплакала. Впервые за много лет я видела ее слезы.

— Я… я хотела как лучше…

— Дорогая, дорога в ад вымощена благими намерениями. Ваша дочь — загнанный зверек. Она боится всего. У нее нет друзей. Нет нормального детства.

— Что делать?

— Менять все. Срочно. Иначе будет поздно.

Машу выписали через неделю. Врач дала строгие рекомендации: прогулки, общение с детьми, никаких ограничений.

Алина пыталась. Честно пыталась. Водила детей на площадку. Стояла в стороне, кусала губы, но молчала.

Первый раз Дима упал с горки. Разбил коленку. Алина кинулась с аптечкой, но я ее остановила.

— Пусть сам. Это нормально.

Она смотрела, как сын встает, отряхивается, снова лезет на горку. В глазах — ужас и… гордость?

Маша познакомилась с девочкой. Они играли в песочнице. Алина стояла, в оцепенении и молчала.

— Видишь? Ничего страшного.

— Пока…

Но с каждым днем становилось легче. Дети расцветали на глазах. Загорели, окрепли, повеселели.

А потом Дима принес домой котенка.

— Мама, можно он у нас поживет? Он бездомный!

Алина побледнела. Грязное животное! Блохи! Глисты! Лишай!

Но посмотрела на сына — на его умоляющие глаза, на то, как бережно он держит комочек — и сдалась.

— Сначала к ветеринару.

Это была победа. Маленькая, но победа.

Прошел год. Дети ходят в обычную школу. У них есть друзья. Они гуляют во дворе. Да, иногда приходят грязные. Да, иногда болеют. Но они счастливы.

Алина все еще дергается при виде грязных рук. Все еще носит с собой антисептик. Но учится. Учится отпускать.

— Мама, прости меня, — сказала она недавно. — Я чуть не сломала им жизнь.

— Главное, что поняла.

— Я так боялась… После того случая в детстве…

— Какого случая?

И тут она рассказала. В пять лет отравилась на даче. Съела немытую ягоду. Неделя реанимации. Врачи еле спасли.

— Я поклялась, что мои дети никогда…

— Алина, но нельзя же из-за одного случая…

— Я знаю. Теперь знаю.

Оцените статью
Дочь устроила мне разнос из-за того, что я сделала с внуками во дворе
Тайный агент Мэри Стар: как она выглядит сегодня, чем занимается, за что в обиде на Гайдая