Голос матери в телефонной трубке звучал как всегда — с тем особым оттенком, который не оставлял места для возражений.
— Ирочка, ты же понимаешь, Максиму сейчас тяжело. Ипотеку не одобрили, а им с Аленой и ребенком жить негде. Твоя квартира пустует большую часть года. Ты могла бы помочь брату.
Ирина стояла у панорамного окна съемного офиса в центре Праги. Семнадцатый этаж открывал вид на черепичные крыши и шпили старого города. За шесть лет она почти привыкла к этой красоте, но сейчас не видела ничего, кроме собственного отражения — женщины с напряженным лицом и телефоном, плотно прижатым к уху.
— Мама, мы уже обсуждали это. Я не могу просто так отдать квартиру. Это моя единственная недвижимость в России.
— А что тебе мешает? — В голосе матери появились знакомые нотки праведного возмущения. — Ты же не собираешься возвращаться. У тебя там своя жизнь, свой бойфренд-иностранец. А Максим — твой брат, твоя кровь!
Ирина отошла от окна и опустилась в кресло. Привычная боль начала пульсировать в висках.
— Ян не бойфренд, а муж. И я прилетаю в Москву минимум трижды в год. Останавливаюсь в своей квартире.
— Можешь и в гостинице пожить, не обеднеешь с твоими-то заработками, — отрезала мать. — Максим уже и вещи собрал. Алена беременна вторым, между прочим. Им нужна стабильность.
Чашка с недопитым кофе на столе давно остыла. Ирина машинально коснулась ободка пальцем. Картина прошлого всплыла перед глазами: она, двадцатидвухлетняя, сидит на кухне родительской квартиры. Мать стоит у плиты, помешивая борщ.
«Максим в институт не поступил в этом году, — говорит мать, не оборачиваясь. — Так что твою комнату придется ему отдать. Ты же все равно почти не бываешь дома, вечно на подработках».
Той ночью Ирина плакала в подушку, понимая, что из собственного дома ее выживают. Утром она уже просматривала объявления о съемном жилье.
Следующие восемь лет превратились в одну бесконечную гонку. Две работы, подработки по выходным, экономия на всем. И вот — собственная квартира. Маленькая, в спальном районе, но своя. Ни копейки ни от кого.
— Мама, — Ирина старалась говорить спокойно, — я не отдам квартиру. Могу помочь Максиму деньгами на первый взнос по ипотеке, если хотите.
— Деньгами! — В трубке раздался горький смех. — У него зарплата такая, что никакой ипотеки не потянет. А ты с жиру бесишься в своей Европе! Отец бы не одобрил такого отношения к брату.
Упоминание отца было запрещенным приемом. Он умер пять лет назад, и Ирина до сих пор винила себя, что не успела прилететь попрощаться.
— Хорошо, — сдалась она, чувствуя, как сжимается что-то внутри. — Пусть живут. Полгода. Без оплаты. За это время пусть решают свой квартирный вопрос.
— Вот и умница, — мгновенно потеплел голос матери. — Я знала, что ты все поймешь правильно.
Ирина положила трубку и закрыла глаза. В дверь деликатно постучали. На пороге стоял Ян — высокий, с аккуратной бородкой и обеспокоенным взглядом.
— Všechno v pořádku? — спросил он по-чешски. — Все в порядке?
— Да, — ответила Ирина, переходя на английский, их общий язык. — Просто семейные вопросы.
Он подошел и обнял ее. От него пахло сандалом и кофе.
— Снова твоя мама? — Его акцент делал русские слова странно певучими.
— Придется лететь в Москву на следующей неделе, — Ирина посмотрела на календарь. — Надо кое-что уладить с квартирой.
Квартира встретила ее запахом пыли и застоявшегося воздуха. Ирина распахнула окна, впуская майский ветер. На кухонном столе обнаружилась записка, написанная размашистым почерком матери: «Мы с Максимом заберем тебя в 18:00. Мама».
Ирина оглядела свое жилище — небольшую двушку, обставленную минималистично, но со вкусом. Каждый предмет здесь был выбран ею самой, каждый куплен на ее деньги. Через месяц тут будет жить Максим с женой и ребенком. И еще одним в перспективе.
Звонок в дверь раздался ровно в шесть. На пороге стояла мать — все такая же прямая, с идеально уложенными волосами, крашенными в каштановый цвет, и взглядом, перед которым пасовали продавцы и чиновники.
— Выглядишь усталой, — вместо приветствия сказала она, критически оглядывая дочь. — И худая совсем. Тебя там не кормят?
— Здравствуй, мама, — Ирина обняла ее, чувствуя знакомый запах духов «Красная Москва».
— Максим внизу ждет, в машине. Поехали, он соскучился.
Брат действительно ждал их на парковке, сидя за рулем потрепанной «Тойоты». При виде Ирины он выскочил из машины и заключил сестру в медвежьи объятия.
— Иришка! Сто лет тебя не видел!
Максим раздался вширь с их последней встречи. Русые волосы поредели, но улыбка осталась прежней — открытой и немного наивной. Младший брат, которого она защищала от дворовых хулиганов, для которого решала задачки по математике, который так и не научился стоять за себя.
— Как Прага? — спросил он, заводя машину. — Говорят, там красиво.
— Очень, — кивнула Ирина. — Вам с Аленой стоит как-нибудь приехать.
— Да куда нам, — хохотнул Максим. — Я из отпуска только вернулся. Две недели на даче парились.
— Максим уже сменил работу, — вмешалась мать с заднего сиденья. — Теперь он в хорошей компании, перспективной. Правда, платят пока немного.
— Так всегда в начале, — пожал плечами Максим. — Зато через год обещают повышение.
«Как и на предыдущих трех работах», — подумала Ирина, но промолчала.
Квартира матери, где теперь жил и Максим с семьей, встретила их шумом и запахом жареной картошки. Навстречу выбежал пятилетний Мишка — копия Максима в детстве, с такими же круглыми щеками и вихрастой макушкой.
— Тетя Ира приехала! — закричал он, бросаясь к ней.
Из кухни выглянула Алена — миловидная блондинка с заметно округлившимся животом. Она приветливо улыбнулась, вытирая руки о фартук.
— Проходите, все готово. Сейчас будем ужинать.
За столом царила атмосфера наигранного веселья. Мать то и дело подкладывала Ирине еду, приговаривая: «Ешь, ешь, совсем исхудала». Максим рассказывал какие-то рабочие анекдоты. Алена молча улыбалась, изредка бросая обеспокоенные взгляды на мужа.
— Так вот, насчет квартиры, — начала мать, когда дело дошло до чая с тортом. — Мы тут подумали…
— Я говорила про полгода, — твердо перебила Ирина. — Этого достаточно, чтобы найти варианты.
— Какие варианты, Ириш? — развел руками Максим. — Ты видела, что сейчас творится с ценами? А у нас второй на подходе. Алена на больничном почти все время.
— Нам бы хотя бы годик, — тихо добавила Алена. — Мы обещаем все содержать в чистоте.
Ирина почувствовала, как ее загоняют в угол. Знакомое чувство из детства — когда любой твой отказ выставляет тебя бессердечным монстром.
— Давайте обсудим это позже, — сказала она, отодвигая чашку. — Я только прилетела, еще не отошла от перелета.
— Конечно, отдыхай, — неожиданно легко согласилась мать. — Завтра все обговорим.
Утром Ирина проснулась от звонка мобильного. На экране высветилось имя Яна.
— Доброе утро, — сказал он по-английски. — Как долетела?
— Нормально, — Ирина села на кровати, оглядывая бывшую детскую комнату, теперь превращенную в гостевую. — Уже успела повидаться с семьей.
— И как?
— Как обычно, — она вздохнула. — Давят.
— Ты говорила с ними о нашем предложении?
— Нет еще. Сегодня скажу.
После звонка Ирина долго стояла под душем, собираясь с мыслями. Вчера она не рассказала матери главного — они с Яном решили перебраться в Лиссабон. Его компания открывает там филиал, и Яну предложили руководящую должность. А еще они планировали ребенка. Наконец-то, в тридцать три года Ирина почувствовала, что готова.
На кухне обнаружилась только Алена, кормившая Мишку кашей.
— А где мама и Максим? — спросила Ирина, наливая себе кофе.
— Максим на работе, а Вера Павловна поехала в поликлинику, — ответила Алена. — Присаживайся, я блинчики сделала.
Они завтракали в странном, но не неприятном молчании. Мишка болтал о своих игрушках, Алена изредка кивала, поддерживая его рассказ.
— Спасибо за завтрак, — сказала Ирина, доедая последний блин. — Очень вкусно.
— Не за что, — Алена смущенно улыбнулась. — Ира, я хотела сказать… Насчет квартиры. Я понимаю, что это неудобно для тебя.
Ирина внимательно посмотрела на нее.
— Максим говорит, что другого выхода нет, — продолжила Алена, опустив глаза. — Но я знаю, что это твоя собственность. Ты не обязана…
— Тебе неловко? — прямо спросила Ирина.
— Очень, — призналась Алена. — Мы с Максимом давно женаты, а до сих пор живем то у его мамы, то просим помощи у тебя. Мне кажется, это неправильно.
— А что говорит Максим?
— Он… — Алена замялась. — Он считает, что семья должна помогать друг другу. И что ты все равно живешь за границей.
— Понятно, — Ирина отставила чашку. — Алена, я предлагала помочь с первым взносом на ипотеку. Это реальный вариант.
— Максим говорит, что с его зарплатой никакой банк не даст кредит. А я сейчас не работаю…
— А до этого? До беременности?
— Я работала в детском саду. Воспитателем, — Алена вздохнула. — Сама понимаешь, зарплаты там…
Ирина понимала. И еще она начинала понимать, что полгода могут легко превратиться в несколько лет. А то и больше.
— Мне нужно сегодня съездить в квартиру, забрать кое-какие вещи, — сказала она, меняя тему. — Не хочешь прокатиться со мной? Заодно посмотришь, где, возможно, будете жить.
Глаза Алены загорелись.
— С удовольствием! Только Мишку нужно с кем-то оставить.
— Думаю, мама скоро вернется.
Они ехали на такси через весенний город. Москва изменилась за то время, что Ирина жила в Праге. Появились новые здания, развязки, вывески. Но суть оставалась прежней — тот же ритм, та же энергетика.
— Давно вы с Максимом женаты? — спросила Ирина, глядя в окно.
— Восемь лет, — ответила Алена. — Познакомились еще в колледже.
— И все это время живете с мамой?
— Нет, сначала снимали комнату. Потом появился Мишка, стало сложнее с деньгами. Вера Павловна предложила переехать к ней. Временно, конечно. Но вот уже четыре года прошло.
Такси остановилось у знакомого подъезда. Ирина расплатилась, и они поднялись на седьмой этаж.
— Вот, — сказала Ирина, открывая дверь, — моя крепость.
Алена осторожно вошла внутрь, оглядываясь с нескрываемым восхищением.
— Как у тебя уютно! И чисто.
— Стараюсь поддерживать порядок, хоть и бываю редко.
Алена прошлась по комнатам, трогая корешки книг на полке, разглядывая фотографии Праги на стенах.
— Красиво у вас там, — вздохнула она. — Я нигде дальше Анапы не была.
— У вас все впереди, — улыбнулась Ирина и вдруг поймала себя на мысли, что говорит как старшая родственница, хотя разница в возрасте между ними была всего пара лет.
— Сомневаюсь, — Алена присела на диван. — Максим не любит перемены. Ему комфортно там, где он есть.
— А тебе?
Алена помолчала, разглаживая складку на платье.
— Мне хотелось бы большего, — наконец призналась она. — Но я люблю Максима. Он хороший человек. Просто… не очень целеустремленный.
— Понимаю, — кивнула Ирина, вспоминая, как в детстве вечно вытаскивала брата из неприятностей, как делала за него домашнее задание, как защищала перед родителями.
Они пили чай на маленькой кухне, когда у Ирины зазвонил телефон. Мать.
— Вы где? — без предисловий спросила она. — Алена не отвечает на звонки.
— Мы в моей квартире, — ответила Ирина. — Показываю Алене жилье.
— А, — в голосе матери послышалось облегчение. — Хорошо. Когда вернетесь?
— Через пару часов. Мам, нам нужно серьезно поговорить сегодня. У меня есть новости.
— Какие еще новости? — насторожилась мать.
— При встрече, — твердо сказала Ирина и отключилась.
Вечером вся семья снова собралась за столом. Мать суетилась на кухне, отказываясь от любой помощи. Максим смотрел футбол в гостиной. Алена укладывала Мишку спать.
Ирина стояла у окна, разглядывая знакомый с детства двор. Странно, как все здесь казалось одновременно родным и чужим. Словно она смотрела фильм о своей прошлой жизни.
— Ужин готов! — объявила мать, внося в комнату дымящееся блюдо с мясом. — Максим, выключай телевизор.
Когда все расселись, Ирина откашлялась.
— У меня новости, — начала она. — Мы с Яном переезжаем в Португалию в конце года. И планируем ребенка.
За столом повисла тишина. Мать замерла с вилкой в руке.
— Португалия? — переспросил Максим. — Еще дальше от нас?
— Лиссабон, — кивнула Ирина. — Яну предложили хорошую должность. И мне тоже есть варианты.
— А как же квартира? — мать поставила вилку на стол. — Ты что, продавать ее собралась?
— Нет, — покачала головой Ирина. — Но я буду прилетать в Москву реже. Особенно когда появится ребенок.
— То есть мы можем жить в ней дольше? — обрадовался Максим. — Это отличная новость!
Ирина глубоко вздохнула.
— Не совсем. Я решила сдавать квартиру через агентство. Это будет дополнительный доход, который пригодится с ребенком.
Лицо матери стало каменным.
— Ты шутишь? Хочешь пустить в квартиру чужих людей, но отказываешь родному брату?
— Я не отказываю, — спокойно возразила Ирина. — Я предлагаю другое решение. Часть денег от сдачи квартиры будет идти на погашение ипотеки, которую я готова помочь взять Максиму и Алене.
— Какой ипотеки? — возмутилась мать. — Я же сказала, ему не дадут кредит!
— Дадут, — Ирина посмотрела на брата. — Если оформить на меня как созаемщика. Я проконсультировалась в банке сегодня.
Максим растерянно посмотрел на мать, потом на жену.
— Но это же… То есть ты хочешь, чтобы мы платили за квартиру?
— Не вы, а я. Из денег, полученных от сдачи моей квартиры, — терпеливо объяснила Ирина. — Вам нужно будет только содержать жилье и платить коммунальные услуги.
— А если мы не хотим ипотеку? — упрямо спросила мать. — Если Максиму комфортнее жить в твоей квартире?
— Это не обсуждается, — твердо сказала Ирина. — Либо мы делаем так, как я предлагаю, либо я просто сдаю квартиру через агентство посторонним людям. Вы можете пожить у меня полгода, как мы договаривались. За это время либо оформляем ипотеку, либо ищете другие варианты.
Максим выглядел растерянным. Он переводил взгляд с матери на сестру, не зная, чью сторону принять.
— Ты всегда была эгоисткой, — процедила мать. — Всегда думала только о себе.
— Неправда, — тихо, но твердо сказала Ирина. — Я всю жизнь думала о других. О тебе, о папе, о Максиме. Делала то, что от меня ждали. Но сейчас у меня своя семья. И я буду думать о ней.
Мать поднялась из-за стола.
— Делай что хочешь. Ты всегда так поступала.
Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Максим беспомощно посмотрел на Ирину.
— Ириш, может, все-таки договоримся как-нибудь? Мама расстроится.
— А ты сам чего хочешь? — спросила Ирина. — Чего хочет Алена? Вы ведь можете получить собственную квартиру. Новую, в нормальном районе. Не нужно будет ютиться с мамой или зависеть от моего расписания.
Алена, молчавшая весь разговор, вдруг заговорила:
— Максим, Ира предлагает нам шанс. Собственное жилье. Разве не об этом мы мечтали?
Максим потер лоб, явно не привыкший принимать решения самостоятельно.
— Но мама…
— Мама хочет как лучше, — мягко сказала Алена. — Но решать нам. Это наша жизнь.
Три дня спустя Ирина стояла в аэропорту Шереметьево. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стоял Максим.
— Точно не передумаешь? — спросил он в очередной раз. — Мама все еще обижается.
— Не передумаю, — покачала головой Ирина. — Мы все обсудили с агентством. Как только подберут варианты для ипотеки, тебе позвонят.
Максим вздохнул, но кивнул.
— Спасибо тебе. Алена очень радуется. Уже планирует, как обставит детскую.
— Я рада за вас, — улыбнулась Ирина. — Вы заслуживаете своего угла.
— А мама… Она отойдет. Ты же знаешь ее.
Ирина знала. Мать не приехала провожать ее в аэропорт, демонстративно сославшись на плохое самочувствие. Но перед отъездом все же обняла дочь, буркнув: «Осторожнее там».
— Звони иногда, — сказал Максим, неловко обнимая сестру. — И приезжайте с Яном в гости, когда квартиру получим.
— Обязательно, — пообещала Ирина. — Береги Алену и детей.
В самолете она смотрела на удаляющуюся Москву и думала о странной силе семейных уз. О том, как трудно найти баланс между долгом перед близкими и верностью самому себе. О том, как жизнь постоянно требует от нас выбирать, и никогда не бывает идеальных решений.
Телефон пискнул сообщением. От матери: «Позвони, когда прилетишь».
Ирина улыбнулась и откинулась на спинку кресла. Впереди был долгий перелет и новая глава жизни. С Яном, с будущим ребенком, возможно, с новыми испытаниями. Но что-то подсказывало ей, что самое сложное решение она уже приняла.
В кармане куртки лежали ключи от московской квартиры — той самой, которую она купила сама, своим трудом. Ключи, которые символизировали ее независимость. Ключи, которые она не отдала, несмотря на давление. И хотя технически квартира скоро станет временным домом для чужих людей, она навсегда останется частью ее истории. Истории о девушке, которая научилась говорить «нет» даже тем, кого любит больше всего на свете.
