Посуда грудой громоздилась в раковине. Тарелки с засохшими остатками завтрака, чашки с темными разводами кофе, сковорода с налипшими краями яичницы. Вера смотрела на эту картину разрухи и понимала, что сил просто не осталось. Она вернулась домой пятнадцать минут назад после шестнадцатичасового марафона между тремя работами. Сейчас ей хотелось только одного – рухнуть в постель и не шевелиться.
Ключ в замке повернулся неожиданно. Вера вздрогнула и обернулась на звук. У них редко бывали гости, особенно в последние месяцы, когда жизнь превратилась в бесконечную борьбу с долгами.
– Верочка, вы дома? – раздался знакомый голос из прихожей, и у Веры внутри всё сжалось.
Инна Петровна. Свекровь. Человек, способный одним взглядом превратить невестку в нашкодившую девчонку. Идеальная хозяйка, безупречная женщина и главный критик Вериной жизни.
– Здравствуйте, Инна Петровна, – Вера попыталась улыбнуться, выходя в коридор. – Вы к нам?
Свекровь, статная женщина с идеальной укладкой и неизменным жемчужным ожерельем, окинула невестку оценивающим взглядом.
– Как видишь, – она сняла пальто, аккуратно повесила его на вешалку. – Дима просил занести документы на дачу. Сказал, что вечером будет дома.
– Он скоро должен вернуться, – кивнула Вера, нервно поправляя растрепавшиеся волосы. – Хотите чаю?
– Не откажусь.
Вера направилась на кухню, лихорадочно соображая, как бы отвлечь внимание свекрови от бардака. Но было поздно.
– Боже мой! – Инна Петровна застыла в дверях кухни. – Что у вас тут творится?
Вера проследила за ее взглядом. Раковина с посудой выглядела еще более удручающе, чем минуту назад. На столе – крошки и пустая упаковка из-под сосисок. На плите – брызги от кипевшего утром кофе.
– Я только пришла с работы, – начала оправдываться Вера. – Сейчас все уберу.
– За весь день у тебя даже тарелки помыть руки не дошли? – ехидно заявила свекровь, скрестив руки на груди. – А муж что, голодный ходит? Или сам себе готовит после работы?
Вера молча включила чайник, стараясь не реагировать. Последние три месяца измотали ее до предела, а нотации свекрови – последнее, что ей сейчас нужно.
– Я понимаю, современные женщины все работают, карьеру строят, – продолжала Инна Петровна, проводя пальцем по пыльной поверхности холодильника. – Но элементарный порядок в доме – это уже слишком сложно?
В прихожей хлопнула дверь. Вера с облегчением выдохнула – Дима вернулся. Теперь он отвлечет мать на себя.
– Привет всем! – раздался голос мужа из коридора. – О, мам, ты уже здесь?
Дима появился на пороге кухни – усталый, с покрасневшими глазами, но улыбающийся. Он чмокнул мать в щеку и обнял Веру за плечи.
– Как день? – спросил он жену.
– Нормально, – Вера заставила себя улыбнуться.
– Как видишь, твоя жена слишком занята, чтобы следить за домом, – не удержалась Инна Петровна. – Я понимаю, работа важна, но не до такой же степени.
Дима удивленно поднял брови.
– Ты о чем, мам?
– О том, что у вас тут настоящий свинарник, – свекровь широким жестом обвела кухню. – Неужели так сложно найти время, чтобы хотя бы посуду помыть?
Вера почувствовала, как внутри закипают слезы. Три месяца она держалась, не показывая, как ей тяжело. Три месяца пахала как проклятая на трех работах, чтобы помочь мужу выбраться из долговой ямы. И сейчас эти слова стали последней каплей.
Горячие слезы хлынули из глаз. Вера резко развернулась и вышла из кухни, пытаясь сдержать рыдания.
– Вера! – окликнул ее Дима, но она уже закрыла дверь спальни.
На кухне повисла тишина, нарушаемая только свистом закипающего чайника.
– Что с ней? – удивленно спросила Инна Петровна. – Я же правду сказала.
Дима медленно повернулся к матери, и в его взгляде появилось что-то новое – твердость, которой она раньше не видела.
– Мама, да что ты несешь? – его голос звучал тихо, но в нем чувствовался металл.
– Что? – растерялась Инна Петровна.
– Ты хоть представляешь, как мы живем последние месяцы? – Дима подошел к раковине и включил воду. – Ты знаешь, что Вера работает на трех работах? С семи утра до десяти вечера, без выходных!
– Но, Димочка…
– Нет, ты послушай! – он резко развернулся к матери. – Помнишь, я рассказывал про бизнес с Игорем? Так вот, он кинул меня. Исчез со всеми деньгами. А на мне повис кредит – тринадцать миллионов, мама. Тринадцать!
Инна Петровна побледнела и опустилась на стул.
– Почему ты мне не сказал?
– Не хотел тебя волновать, – Дима начал механически мыть посуду. – Думал, справимся сами. И знаешь, что сказала Вера, когда я пришел и признался, что всё потерял? Она сказала: «Мы справимся». Не «как ты мог», не «я ухожу от тебя», а «мы справимся».
Он вытер руки полотенцем и повернулся к матери.
– Она продала свою машину, устроилась на две дополнительные работы и ни разу – ни разу, мама! – не упрекнула меня. А я таксую по ночам, после основной работы, чтобы хоть как-то гасить этот долг.
– Я… я не знала, – голос Инны Петровны стал растерянным.
– Конечно, не знала, – горько усмехнулся Дима. – Я не хотел тебя волновать. Но если ты пришла сюда, чтобы упрекать мою жену в том, что она не помыла посуду после шестнадцатичасового рабочего дня – то, будь добра, либо помой ее сама, либо просто помолчи.
Инна Петровна сидела, ошеломленно глядя на сына. За тридцать пять лет его жизни она никогда не слышала, чтобы он говорил с ней таким тоном. И, что самое удивительное, не могла его в этом упрекнуть.
– Я пойду к Вере, – сказал Дима, направляясь к двери. – А ты подумай над тем, что я сказал.
Когда за сыном закрылась дверь, Инна Петровна еще долго сидела неподвижно. Потом медленно встала, подошла к раковине и принялась мыть оставшуюся посуду.
В спальне Вера сидела на краю кровати, пытаясь успокоиться. Слезы уже высохли, оставив на щеках солоноватые дорожки. Она чувствовала себя опустошенной и виноватой одновременно. Не стоило так реагировать на слова свекрови. В конце концов, Инна Петровна просто не знала их ситуацию.
Дверь тихо открылась, и вошел Дима. Он сел рядом с женой и обнял ее за плечи.
– Эй, – тихо сказал он. – Ты как?
– Нормально, – Вера попыталась улыбнуться. – Прости, что я так… Просто очень устала сегодня.
– Это ты меня прости, – Дима прижал ее к себе крепче. – За маму, за всю эту ситуацию…
– Перестань, – Вера положила голову ему на плечо. – Ты не виноват, что тебя обманули.
– Я должен был быть умнее.
– Ты доверял другу детства. Это нормально.
Они сидели молча, держась друг за друга, как утопающие за спасательный круг. В последние месяцы у них почти не было времени на такие моменты близости. Работа, еще работа, сон по четыре часа в сутки, и снова работа.
– Знаешь, – наконец сказал Дима, – я только что высказал маме всё, что думаю.
Вера подняла на него испуганные глаза.
– Что ты ей сказал?
– Правду. Про долг, про то, как ты помогаешь, про все наши проблемы.
– Но ты же не хотел ее волновать…
– А получилось, что она тебя изводит, не зная ситуации, – Дима покачал головой. – Так нечестно.
В дверь осторожно постучали.
– Можно? – голос Инны Петровны звучал непривычно неуверенно.
Вера быстро вытерла следы слез и кивнула Диме. Он открыл дверь.
Свекровь стояла на пороге с подносом, на котором дымились три чашки чая.
– Я подумала, нам стоит поговорить, – сказала она, входя в комнату. – Все вместе.
Она поставила поднос на тумбочку и повернулась к Вере.
– Дима рассказал мне о вашей ситуации, – начала Инна Петровна. – Я… я хочу извиниться за свои слова. Я не знала…
– Всё в порядке, – поспешно сказала Вера. – Вы не могли знать.
– Это не оправдание, – покачала головой свекровь. – Я не должна была делать выводы, не зная фактов.
Она села на стул напротив кровати, выпрямила спину – гордая, немного чопорная женщина, которой явно нелегко давались извинения.
– Скажите, – произнесла она после паузы, – сколько вам еще осталось выплатить?
Дима и Вера переглянулись.
– Одиннадцать миллионов, – ответил Дима. – Мы уже погасили два.
– За три месяца? – уточнила Инна Петровна. – Впечатляет. Но при таком темпе вы себя в землю загоните раньше, чем расплатитесь.
Вера невольно улыбнулась. Свекровь оставалась верна себе – прямолинейной до жестокости.
– У нас нет выбора, – пожала плечами Вера. – Либо так, либо коллекторы и суд.
– Выбор есть всегда, – твердо сказала Инна Петровна, поднимаясь. – Я завтра вернусь, и мы обсудим, как будем решать эту проблему. Вместе.
– Вместе? – удивленно переспросил Дима.
– Конечно, – свекровь приподняла бровь. – Или ты думаешь, я оставлю вас одних в такой ситуации?
Она направилась к двери, но на пороге обернулась.
– И да, я помыла посуду. Считайте это моим первым вкладом в общее дело.
Когда за ней закрылась дверь, Вера и Дима еще несколько секунд молча смотрели друг на друга.
– Что это было? – наконец спросила Вера.
– Понятия не имею, – покачал головой Дима. – Но, кажется, у нас появился неожиданный союзник.
Прошло несколько дней.
Утро началось как обычно – с будильника в пять тридцать. Вера осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить Диму, который вернулся с таксования только в два ночи. На кухне ее ждал сюрприз – идеальная чистота, вымытая до блеска раковина и даже расставленные по местам кружки. Инна Петровна вчера постаралась на славу, прежде чем уйти.
Вера поставила чайник и начала собираться на первую работу. Проходя мимо кухонного стола, она заметила белый конверт, которого вчера точно не было. Вера нахмурилась и взяла его в руки. Внутри лежали деньги – аккуратная стопка купюр – и записка, написанная твердым, угловатым почерком свекрови:
«Иногда надо просто поговорить, а не молчать и сражаться в одиночку. Три миллиона – не так много, как вам нужно, но начало. Инна.»
Вера опустилась на стул, не веря своим глазам. Откуда у свекрови такие деньги? Она знала, что Инна Петровна всю жизнь проработала учительницей и жила на пенсию… Неужели это были ее сбережения на черный день?
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось имя свекрови.
– Алло, – осторожно ответила Вера.
– Доброе утро, – голос Инны Петровны звучал непривычно мягко. – Ты уже встала?
– Да, собираюсь на работу.
– Нашла мой конверт?
– Нашла, – Вера сглотнула комок в горле. – Инна Петровна, мы не можем это принять. Это слишком…
– Можете и примете, – отрезала свекровь, но без прежней резкости. – Я продала дачу соседям. Давно хотели купить, а мне она ни к чему одной. Так что не вздумай отказываться.
– Но…
– Никаких «но», – в голосе Инны Петровны проскользнули привычные командные нотки. – Лучше скажи, во сколько ты сегодня заканчиваешь?
– В девять вечера, – растерянно ответила Вера.
– Хорошо. Я приеду к вам к десяти. С ужином, – заявила свекровь. – И чтобы никаких возражений. Нам нужно серьезно поговорить о том, как выбираться из этой ситуации. Втроем.
Повисла пауза.
– И еще, Вера, – голос Инны Петровны вдруг стал неуверенным. – Я вчера многое передумала. Прости меня за мои слова. Я не знала…
– Всё в порядке, – перебила Вера, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. – Правда.
– Нет, не в порядке, – вздохнула свекровь. – Но будет. Теперь будет.
Они попрощались, и Вера еще некоторое время сидела, глядя на конверт. Потом встала, спрятала деньги в надежное место и продолжила собираться на работу. Впервые за последние месяцы ей показалось, что тяжесть, давившая на плечи, стала немного легче.
Когда Дима проснулся, Вера уже ушла. На кухонном столе его ждал завтрак, накрытый салфеткой, и записка от жены: «Свекровь приедет сегодня в 10 вечера с ужином. Разговор. P.S. Посмотри в верхнем ящике комода. Люблю тебя.»
Он нахмурился, не понимая, что происходит. Вчера мать ушла молча, и он был уверен, что обидел ее своей вспышкой. Теперь она вдруг приезжает с ужином?
Дима заглянул в указанный ящик и обнаружил конверт. Прочитав записку и пересчитав деньги, он опустился на край кровати, не веря своим глазам.
– Мама, – прошептал он, качая головой. – Чокнутая ты у меня.
Впервые за долгие месяцы он почувствовал, что может сделать глубокий вдох без ощущения, что грудь сдавливает тисками. Три миллиона – это почти четверть их долга. Еще не спасение, но уже свет в конце туннеля.
Он взял телефон и набрал номер матери.
– Привет, мам, – сказал он, когда она ответила. – Спасибо тебе.
– За что? – делано удивилась Инна Петровна.
– Ты знаешь за что, – улыбнулся Дима. – Не надо было продавать дачу.
– Ерунда, – фыркнула мать. – Что мне с ней делать? А вам помощь нужна сейчас.
Дима закрыл глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
– Вера – хорошая девочка, – неожиданно сказала Инна Петровна. – Прости, что я не видела этого раньше.
– Я знаю, – тихо ответил Дима.
– Ладно, не раскисай. Сегодня вечером обсудим, как будем действовать дальше.
– Действовать?
– Конечно, – в голосе матери появились стальные нотки. – Думаешь, я позволю, чтобы вас какие-то мошенники по миру пустили? Нет уж. Сейчас я подключусь, и мы придумаем, как выкрутиться.
Дима невольно улыбнулся. Боевой настрой матери не оставлял сомнений – теперь у них появился еще один союзник. И очень решительный.
Вечером Вера возвращалась домой, едва переставляя ноги от усталости. Но впервые за долгое время это была не отупляющая, безнадежная усталость, а что-то другое – смешанное с надеждой чувство, что, может быть, самое страшное позади.
Поднимаясь по лестнице (лифт не работал уже третью неделю), она услышала доносящиеся из квартиры голоса и звон посуды. Открыв дверь, Вера почувствовала запах домашней еды – что-то мясное, с чесноком и специями.
На кухне Инна Петровна командовала парадом, расставляя тарелки, а Дима нарезал хлеб.
– А вот и наша труженица! – воскликнула свекровь, увидев Веру. – Проходи, мой руки и за стол. Всё остальное потом.
Вера растерянно огляделась. Квартира преобразилась – везде чисто, на столе скатерть, которую они с Димой не доставали уже год, и даже цветы в вазе.
– Инна Петровна, вы не должны были…
– Должна, не должна – какая разница, – отмахнулась свекровь. – Давай-ка лучше поужинаем, а потом поговорим.
За ужином говорили о погоде, о соседях, о новом магазине, открывшемся в районе – обо всем, кроме денег и долгов. Словно негласное соглашение: сначала нормальный семейный ужин, а проблемы подождут до десерта.
И только когда Инна Петровна разлила чай и достала принесенный торт, атмосфера изменилась.
– Так, – решительно начала она, выпрямившись на стуле. – Теперь давайте по существу. Сколько вы уже выплатили и сколько осталось?
Дима переглянулся с Верой.
– Из тринадцати миллионов мы закрыли два, – ответил он. – С твоими тремя будет пять. Остается восемь.
Инна Петровна кивнула, достала из сумочки блокнот и ручку.
– Хорошо. Теперь расскажите мне всё с самого начала. Кто этот партнер, что за бизнес, какие документы подписывали?
Следующий час Дима, запинаясь и краснея, рассказывал историю своего провала. Как поверил школьному другу, как вложил все сбережения в перспективный проект, как взял кредит под залог квартиры, как обнаружил, что друг исчез вместе с деньгами, оставив его с долгами и пустыми обещаниями.
Инна Петровна слушала молча, изредка делая пометки в блокноте.
– Юристов нанимали? – спросила она, когда Дима закончил.
– Да, но без толку, – вздохнул он. – Все документы оформлены так, что формально я несу полную ответственность. Мне объяснили, что судиться можно, но это займет годы, а банк хочет деньги сейчас.
– И поэтому вы просто платите?
– А что нам остается? – пожала плечами Вера. – Если не платить, начнутся штрафы, пени, коллекторы…
Инна Петровна постучала ручкой по блокноту, о чем-то размышляя.
– У меня есть знакомый адвокат, – наконец сказала она. – Мы с ним в одном санатории отдыхали три года назад. Он специализируется как раз на таких делах. Я завтра ему позвоню.
– Мам, это бесполезно, – покачал головой Дима. – Я уже консультировался…
– Ты консультировался, а я поговорю с человеком, который тридцать лет в профессии, – отрезала Инна Петровна. – Хуже не будет.
Вера молча наблюдала за этим диалогом. Свекровь, которую она знала последние три года, и эта решительная женщина с блокнотом были словно два разных человека.
– А теперь второй вопрос, – продолжила Инна Петровна. – Вера, ты работаешь на трех работах. Сколько получаешь?
Вера назвала сумму. Свекровь что-то записала и повернулась к сыну.
– А ты, помимо основной работы, еще и таксуешь. Сколько выходит в месяц?
Дима тоже назвал цифру.
– Так, – Инна Петровна подсчитала что-то в блокноте. – При таком раскладе вы выплатите оставшиеся восемь миллионов примерно за… два с половиной года. Если будете работать без выходных, без отпусков и без права на ошибку.
В кухне повисла тяжелая тишина.
– Это нереально, – тихо сказала Вера. – Мы уже на пределе, а прошло всего три месяца.
– Вот именно, – кивнула свекровь. – Поэтому нужен другой план.
Она перевернула страницу блокнота и начала что-то быстро писать.
– Во-первых, я перееду к вам, – заявила она, не отрываясь от записей.
– Что? – в один голос воскликнули Дима и Вера.
– Да-да, не перебивайте. Я перееду к вам. Буду вести хозяйство, готовить, убирать. Вера сможет сосредоточиться на работе, а не разрываться еще и с домашними делами.
– Но, мама…
– Не спорь, – отрезала Инна Петровна. – Я на пенсии, делать мне нечего. А так хоть польза будет.
Она перевела взгляд на Веру, и в ее глазах мелькнуло что-то похожее на смущение.
– Если ты не против, конечно, – добавила она мягче.
Вера растерянно моргнула. Жить с Инной Петровной под одной крышей? После всех этих лет напряженных отношений?
– Я… – она запнулась, глядя на свекровь. И вдруг поняла, что перед ней сидит не грозная женщина, которая всегда ее критиковала, а просто мать, которая хочет помочь своему ребенку. И заодно – ей, Вере. – Я не против, – наконец ответила она. – Спасибо вам.
– Вот и хорошо, – кивнула Инна Петровна, словно вопрос был решен изначально. – Во-вторых, Дима, тебе нужно бросить это такси. Ты зарабатываешь копейки, а устаешь так, что на основной работе уже не сможешь нормально функционировать. Лучше поищи подработку по специальности.
– Но где я найду…
– У меня есть знакомый в проектном институте, – перебила мать. – Они как раз ищут инженера на полставки. Я уже договорилась, что ты завтра зайдешь.
Дима ошеломленно уставился на мать.
– Когда ты успела?
– Пока ты спал, – пожала плечами Инна Петровна. – У меня был целый день на звонки.
Она повернулась к Вере.
– А ты, девочка, эту кофейню свою бросай. Не для того высшее образование получала, чтобы чашки разносить. Репетиторство и бухгалтерия – это да, это по специальности. А остальное время лучше потрать на поиски нормальной работы.
– Но мы не можем рисковать стабильным доходом сейчас, – возразила Вера.
– А кто говорит о риске? – приподняла бровь свекровь. – Ты сначала найди что-то стоящее, а потом уже увольняйся. Я просто хочу, чтобы вы не убивались на бессмысленных подработках, которые даже не окупают затраченных сил.
Она закрыла блокнот и обвела взглядом кухню.
– И последнее. Эту квартиру нужно сдать.
– Что? – снова в один голос воскликнули Дима и Вера.
– А что такого? – пожала плечами Инна Петровна. – Район хороший, метро рядом. Сдадите за приличные деньги, а сами переедете ко мне. У меня трешка пустует, места всем хватит. Заодно и на коммуналке сэкономите.
– Но это же твой дом, – нахмурился Дима. – Мы не можем…
– Можете, – отрезала Инна Петровна. – Это просто стены, Дима. А вы – моя семья.
Прошло восемь месяцев. Жизнь изменилась до неузнаваемости. Инна Петровна действительно переехала к ним на первое время, а через месяц они все вместе перебрались в ее просторную трехкомнатную квартиру. Их собственное жилье удалось сдать за хорошие деньги – эта сумма полностью уходила на погашение кредита.
Адвокат, с которым связалась Инна Петровна, действительно оказался профессионалом высокого класса. Он не пообещал чудес, но сумел добиться пересмотра условий выплаты и снижения процентной ставки. А еще – подал иск против бывшего партнера Димы, и хотя дело еще не завершилось, первые результаты выглядели обнадеживающе.
Дима устроился на подработку в проектный институт и вскоре получил повышение на основной работе. Вера нашла место финансового аналитика в крупной компании с достойной зарплатой и удобным графиком. Уроки английского она оставила – теперь только для нескольких постоянных учеников, которых не хотела бросать.
Совместная жизнь со свекровью оказалась не такой уж кошмарной, как представлялось Вере вначале. Конечно, не обходилось без конфликтов – три характера под одной крышей неизбежно сталкивались. Но общая цель и взаимное уважение помогали находить компромиссы.
Однажды вечером, когда они втроем сидели на кухне за чаем, Дима достал калькулятор и блокнот.
– Итак, – сказал он, постукивая ручкой по столу. – За восемь месяцев мы выплатили семь миллионов из тринадцати.
– Неплохо, – кивнула Инна Петровна. – Значит, осталось шесть.
– И если сохраним тот же темп, – продолжил Дима, – то полностью расплатимся еще через…
– Семь месяцев, – закончила за него Вера, которая как бухгалтер держала всю финансовую ситуацию под контролем. – Может, чуть больше, если не будет непредвиденных расходов.
Инна Петровна довольно кивнула и разлила чай по чашкам.
– А потом что? – спросила она, передавая Вере чашку.
– Как что? – удивился Дима. – Заживем нормальной жизнью. Без этого постоянного напряжения, без страха перед звонками из банка.
– Я имею в виду, вернетесь в свою квартиру?
Дима и Вера переглянулись. Они не обсуждали этот вопрос, хотя он неизбежно должен был возникнуть.
– Знаешь, мам, – медленно произнес Дима, – мы как-то привыкли уже… здесь.
– Если ты не против, конечно, – быстро добавила Вера.
Инна Петровна усмехнулась.
– Я просто уточняю. Мне с вами… спокойнее. Но решать вам.
– А что с нашей квартирой? – спросил Дима.
– Можно продолжать сдавать, – предложила Вера. – Это будет хороший дополнительный доход. После всего этого кошмара нам не помешает финансовая подушка безопасности.
– Разумно, – кивнула Инна Петровна.
Они еще долго сидели на кухне, обсуждая планы на будущее – теперь уже более оптимистичные и далеко идущие. Ремонт, который давно требовался квартире. Отпуск, который они все заслужили. Возможность для Веры получить дополнительное образование в сфере финансов.
Вера смотрела на эту новую версию их семьи – сдержанную, но заботливую свекровь, повзрослевшего и возмужавшего мужа – и думала о том, как странно иногда поворачивается жизнь. Катастрофа, которая должна была их уничтожить, в итоге сделала сильнее. Не в одиночку, конечно. Вместе.
Когда Инна Петровна ушла спать, Дима обнял Веру и тихо спросил:
– Не жалеешь, что осталась со мной? После всего этого?
Вера покачала головой.
– Знаешь, в чем плюс кризиса? Он показывает, кто есть кто. И я рада, что узнала настоящую Инну Петровну.
– И настоящего меня? – улыбнулся Дима.
– Тебя я знала всегда, – серьезно ответила Вера. – А вот ты меня – вряд ли.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я сильнее, чем ты думал.
Дима кивнул, соглашаясь.
– Теперь знаю. И больше никогда не забуду.
Они стояли у окна, глядя на ночной город, и больше не говорили ни о долгах, ни о будущем. Впервые за долгое время не нужно было ничего планировать и решать. Можно было просто быть – здесь и сейчас. И наслаждаться странным, неожиданным чувством, которое пришло на смену постоянной тревоге последних месяцев. Чувством, похожим на спокойствие.
