— Мне нужно поговорить, — Анна Петровна постучала костяшками пальцев по дверному косяку и вошла на кухню, не дожидаясь приглашения.
Мария застыла с полотенцем в руках. Она как раз вытирала посуду после завтрака и мечтала о чашке кофе в тишине, пока муж возился с сыном в детской.
— Я продала квартиру. Документы уже оформлены, — свекровь села за стол, выпрямив спину, словно проглотила палку. — Вася с Леной въезжают через две недели.
Полотенце выскользнуло из рук Марии и упало на кафельный пол. Тарелка, которую она держала, чудом осталась целой.
— Они женятся, им нужно где-то жить, — продолжала Анна Петровна, глядя не на невестку, а куда-то мимо, в окно. — А я переезжаю к вам. Все равно у вас лишняя комната простаивает.
Мария почувствовала, как внутри все заледенело. Лишняя комната? Та самая, которую они с Сергеем обустраивали как кабинет? Где она работала последние полгода, зарабатывая деньги на ипотеку?
— Анна Петровна, мы… — начала Мария, но свекровь перебила её взмахом руки.
— Я уже всё решила. Сергею сказала вчера, он не возражал.
— Ты знал? — Мария смотрела на мужа так, будто видела впервые. — Ты знал и молчал?
Сергей сидел на краю кровати, нервно потирая шею — жест, который появлялся у него всегда, когда он чувствовал себя виноватым.
— Она упомянула что-то… мельком… — пробормотал он, избегая её взгляда. — Я думал, это просто разговоры.
— Разговоры? — Мария сдерживалась, чтобы не повысить голос — за стенкой спал трёхлетний Димка. — Серёж, она продала квартиру. Квартиру, в которой жила сорок лет. И теперь едет сюда, к нам. Навсегда.
— Ну она же мать моя, — Сергей поднял на неё глаза, в которых читалось раздражение пополам с беспомощностью. — Куда ей идти? Вася младше, ему нужно семью создавать.
— А нам не нужно? У нас уже есть семья! Трёхкомнатная на четверых — это уже тесно. Особенно когда один работает из дома.
Сергей вздохнул и лёг на кровать, закинув руки за голову.
— Что ты предлагаешь? Выставить её на улицу?
Мария села рядом, чувствуя, как злость смешивается с отчаянием.
— Я предлагаю хотя бы обсудить это, прежде чем она поставит нас перед фактом. Почему она решила всё за нас?
— Ты же знаешь маму, — в голосе Сергея звучала обреченность человека, смирившегося с неизбежным. — Она всегда так решает.
— Это я занесла, — Анна Петровна указала на три огромных чемодана, заполнивших половину прихожей. — Там только самое необходимое. Остальное грузчики привезут завтра.
Мария молча смотрела на чемоданы, пытаясь осознать новую реальность. Это происходит. По-настоящему происходит.
— Где Димочка? — свекровь оглядывалась, словно внук должен был выскочить из-за угла с радостным криком.
— В садике, — сухо ответила Мария. — До пяти.
— В садике? В такую-то погоду? — Анна Петровна покачала головой. — Там все дети больные ходят. Я сама буду с ним сидеть, незачем его таскать туда-сюда.
Мария сжала губы так сильно, что они побелели.
— Мы обсудим это с Сергеем.
— А что тут обсуждать? — свекровь уже снимала пальто, вешая его на крючок, где обычно висела куртка Димки. — Бабушка лучше любого садика. И готовить буду я — видела я, чем вы питаетесь. Сплошные полуфабрикаты. Сергей с детства любит наваристый суп, а не эти ваши… смузи.
В дверь позвонили — приехало такси с первой партией вещей Анны Петровны. Коробки, сумки, какие-то узлы заполнили коридор, гостиную, кухню. Мария наблюдала за этим вторжением, чувствуя себя чужой в собственном доме.
— Эту штуку надо будет убрать, — Анна Петровна указала на любимое кресло Марии, стоявшее у окна. — Здесь будет мой комод. Старинный, ещё бабушкин.
Сергей, помогавший таскать вещи, вопросительно посмотрел на жену, но она молча вышла из комнаты. Спорить сейчас не было сил.
— Где моя зелёная папка? — Мария перерывала ящики рабочего стола, чувствуя, как паника поднимается к горлу. — Она была здесь вчера!
Рабочий кабинет, переоборудованный в комнату свекрови, уже не узнать. Её стол сдвинули в угол, половину книг пришлось убрать, чтобы освободить место для вещей Анны Петровны. Теперь здесь стояла её кровать, комод, какие-то старые фотографии в рамках заняли все поверхности.
— А, эти бумажки? — свекровь заглянула в комнату. — Я их убрала, чтобы порядок навести. Там внизу, в коробке.
Мария нашла свои рабочие документы смятыми на дне картонной коробки, куда Анна Петровна сложила «ненужный хлам».
— Это важные документы для работы, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Пожалуйста, не трогайте мои вещи без спроса.
— Какие же это вещи? Бумажки какие-то, — отмахнулась свекровь. — Вот я комнату обустроила, теперь хоть на человеческое жильё похоже. А то устроили тут… офис.
Мария до боли сжала папку. «Бумажки» были проектом, над которым она работала три месяца и за который должна была получить премию — деньги, которые они с Сергеем планировали потратить на летний отдых.
— Мне нужно работать, — она постаралась, чтобы голос звучал твёрдо. — Где я теперь буду работать?
— На кухне, — пожала плечами Анна Петровна. — Я в твоём возрасте троих детей растила, на заводе работала, и ничего — не жаловалась. А ты всё за компьютером да за компьютером. Какая это работа?
В этот момент из детской раздался плач Димки. Свекровь тут же направилась туда.
— Я сама, — попыталась остановить её Мария, но Анна Петровна уже скрылась за дверью детской.
— Бабушка здесь, золотце моё, — донёсся до Марии воркующий голос. — Сейчас бабушка тебе сказку расскажет…
— Я не могу так больше, — Мария смотрела на мужа покрасневшими от недосыпа глазами. — Три недели, Серёж. Всего три недели, а я уже на грани.
Они стояли возле подъезда — единственное место, где можно было поговорить без присутствия Анны Петровны.
— Она везде. Понимаешь? Везде. Она перекладывает мои вещи, она меняет наш распорядок дня, она решает, что нам есть, когда ложиться спать, как воспитывать Димку!
— Маш, она просто пытается помочь, — устало сказал Сергей. — По-своему.
— Помочь? — Мария горько усмехнулась. — Она забрала Димку из садика без нашего ведома. Просто пришла и забрала! Сказала воспитательнице, что мы её прислали!
— Ну она же бабушка…
— Она отменила мою встречу с заказчиком! — Мария повысила голос. — Позвонила ему и сказала, что я заболела. А я узнала об этом, когда он прислал сообщение с пожеланиями выздоровления!
Сергей молчал, глядя себе под ноги.
— Почему ты её не остановишь? — спросила Мария тихо. — Почему ты позволяешь ей так с нами обращаться?
— Она моя мать, — снова эта фраза, которая уже начинала вызывать у Марии приступ тошноты. — Она всю жизнь ради нас с Васькой… И потом, она же старый человек. Куда она пойдёт?
— А куда пойду я? — так же тихо спросила Мария.
— Что это? — Анна Петровна держала в руках маленький блокнот с цветочной обложкой. Личный дневник Марии.
— Отдайте, — Мария протянула руку, чувствуя, как к щекам приливает кровь от гнева и стыда. — Это моё.
— А почему прячешь? — свекровь перелистывала страницы. — Что тут такого… О! «Не знаю, сколько ещё выдержу. Она как танк, сметает всё на своём пути». Это ты обо мне, что ли?
Мария выхватила блокнот из рук свекрови.
— Вы не имеете права читать мои личные записи!
— А ты не имеешь права так писать о матери своего мужа! — Анна Петровна поджала губы. — Я для вас стараюсь, ночей не сплю, с Димочкой сижу, готовлю, убираю, а ты…
— Я вас об этом не просила, — отрезала Мария. — Я сама могу позаботиться о своей семье.
— Как же, видела я, как ты заботишься, — фыркнула свекровь. — Сергей в мятой рубашке на работу ходит, ребёнок вечно сопливый из садика, а ты всё со своим компьютером обнимаешься.
— Не ваше дело, как я веду хозяйство.
— Моё! — вдруг выкрикнула Анна Петровна. — Моё дело! Это мой сын, мой внук! Думаешь, я не вижу, что происходит? Ты хочешь нас всех рассорить! Сергея против матери настраиваешь!
Мария глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— Пожалуйста, давайте просто уважать границы друг друга. Это всё, о чём я прошу.
— Границы? — свекровь усмехнулась. — В семье нет никаких границ. Семья — это одно целое.
— Я нашла квартиру, — Мария положила перед Сергеем распечатки объявлений. — Двушка в соседнем районе. Не то чтобы дешево, но мы потянем.
Сергей смотрел на листки с недоумением.
— Зачем нам другая квартира?
— Затем, что в этой нам места нет, — Мария говорила спокойно, как будто обсуждала прогноз погоды. — Мы можем снимать эту, а нашу сдавать — так даже выгоднее выйдет.
— Ты с ума сошла? — Сергей покачал головой. — Бросить квартиру, за которую мы ещё пять лет платить будем? Из-за чего? Из-за того, что моя мать живёт с нами?
— Не из-за того, что живёт, — тихо ответила Мария. — А из-за того, как живёт.
— И как же она живёт? — в голосе Сергея появилась злость. — Готовит нам, сидит с нашим ребёнком бесплатно, убирает… Какой ужас, да?
— Она контролирует каждый наш шаг, — Мария посмотрела мужу в глаза. — Она ходит через мою жизнь, как через проходной двор. Она звонит тебе по десять раз на дню с жалобами на меня. Она настраивает Димку против меня.
— Не преувеличивай.
— Не преувеличиваю, — Мария покачала головой. — Вчера она сказала ему, что мама плохая, потому что не даёт конфет перед обедом. Позавчера — что мама злая, потому что заставляет надевать шапку. А знаешь, что она сказала твоей тёте Вале по телефону? Что я неблагодарная и специально морю твою мать голодом. Представляешь? В нашем холодильнике, который ломится от еды!
Сергей потёр переносицу.
— Маш, она старая женщина, у неё свои причуды…
— Ей шестьдесят два, она не старая и не больная, — возразила Мария. — Она прекрасно понимает, что делает.
— И что ты предлагаешь? — в голосе Сергея звучало раздражение. — Выгнать её?
— Я предлагаю поговорить с ней. Вместе. Объяснить, что так продолжаться не может.
Сергей помолчал, потом вздохнул.
— Хорошо. Поговорим сегодня вечером.
— Значит, выгоняете, — Анна Петровна сидела, сложив руки на коленях, и смотрела в пол. — Родную мать на улицу.
— Никто вас не выгоняет, — терпеливо повторил Сергей. — Мы просто хотим обсудить правила совместного проживания.
— Правила? — свекровь подняла глаза, полные слёз. — Для матери? Которая тебя вырастила, выучила, на ноги поставила?
Мария видела, как лицо мужа начинает меняться — появляется то самое виноватое выражение, которое она так хорошо знала.
— Мам, ну что ты, — Сергей сел рядом с матерью, обнял её за плечи. — Мы просто хотим, чтобы всем было комфортно.
— А мне и так комфортно, — всхлипнула Анна Петровна. — Это вот ей, — она кивнула в сторону Марии, — неймётся. Всё ей не так, всё не эдак.
— Анна Петровна, — Мария старалась говорить мягко, — я просто прошу уважать наше с Сергеем право принимать решения относительно нашей семьи. Нашего ребёнка, нашего быта.
— Вашего? — свекровь вытерла слёзы платочком. — А я кто? Чужая? Не семья?
— Вы семья, — согласилась Мария. — Но…
— Нет никаких «но»! — отрезала Анна Петровна. — Либо мы семья, и я имею право голоса, либо я чужая — тогда так и скажите, и я уйду к чужим людям доживать свой век!
Сергей бросил на Марию умоляющий взгляд.
— Мам, никто тебя никуда не гонит, — повторил он. — Просто… ну… надо как-то… договориться.
— О чём договариваться? — Анна Петровна поднялась с дивана. — О том, что мне нельзя любить собственного внука? Нельзя заботиться о сыне? Нельзя помогать по хозяйству?
— Можно, — Мария тоже встала. — Но не нужно делать это вместо меня. Не нужно принимать решения за нас. Не нужно менять наши планы.
— Ах вот как, — свекровь поджала губы. — Значит, я вам мешаю. Ну что ж… — Она повернулась к Сергею. — Выбирай, сынок. Или я, или она.
— Ты серьёзно? — Мария смотрела на мужа с недоверием. — Ты действительно считаешь, что это нормально — «выбирать» между женой и матерью?
Сергей ходил по спальне из угла в угол, как зверь в клетке.
— А что я должен делать? Она моя мать!
— Она взрослый человек, который манипулирует тобой, — Мария пыталась достучаться до мужа. — Она специально ставит тебя в такое положение, чтобы получить контроль.
— Да какой контроль? — взорвался Сергей. — Она просто хочет быть частью семьи! Хочет чувствовать себя нужной!
— Нужной — да. Но не незаменимой. Не единственной. Не главной, — Мария покачала головой. — Она хочет быть центром вселенной, а мы все должны вращаться вокруг неё.
— Ты просто её не понимаешь, — упрямо повторил Сергей. — Она всю жизнь о нас заботилась, а теперь, когда ей нужна поддержка…
— А мне? — тихо спросила Мария. — Мне не нужна поддержка? Тебе не кажется, что я тоже заслуживаю заботы? Что наша семья — ты, я и Димка — заслуживает права жить своей жизнью?
Сергей не ответил. Он подошёл к окну и долго смотрел на улицу, где начинался дождь.
— Я не знаю, что делать, — наконец произнёс он. — Правда не знаю.
— Мария Андреевна, можно вас на минутку? — Елена Викторовна, заведующая детским садом, окликнула Марию, когда та забирала Димку.
Они прошли в кабинет заведующей, и Мария с тревогой присела на краешек стула.
— Что-то случилось?
— Видите ли… — Елена Викторовна подбирала слова. — У нас возникла некоторая… ситуация с вашей свекровью.
Мария напряглась.
— Какая ситуация?
— Она приходит забирать Диму почти каждый день, хотя в карточке указаны только вы и ваш муж как доверенные лица. Мы несколько раз объясняли ей правила, но… — заведующая развела руками. — Вчера она устроила скандал. Кричала, что она бабушка и имеет право. Угрожала жалобами в вышестоящие инстанции.
Мария закрыла глаза на мгновение, чувствуя, как внутри всё сжимается от стыда и гнева.
— Прошу прощения за это, — сказала она тихо. — Я поговорю с ней.
— Понимаете, — Елена Викторовна наклонилась ближе, — дело не только в этом. Дима в последнее время стал… беспокойным. Агрессивным с другими детьми. Психолог с ним беседовал, и выяснилось, что дома… некоторая напряжённая обстановка.
Мария сжала сумку так, что побелели костяшки пальцев.
— Мы разбираемся с этой ситуацией, — сказала она сухо.
Забрав притихшего Димку, Мария шла домой, чувствуя, как внутри растёт решимость. Хватит. Это зашло слишком далеко.
— Ты ей что сказала? — Сергей ворвался в спальню поздно вечером, когда Мария уже лежала с книгой. — Что ты наговорила маме?
— Правду, — спокойно ответила Мария, откладывая книгу. — Что она не имеет права забирать Димку из садика без нашего ведома. Что она не может распоряжаться нашим ребёнком, как своим.
— Она рыдает уже два часа! — Сергей был бледен от гнева. — Говорит, ты ей заявила, что она плохо влияет на Димку!
— Не так, — Мария села на кровати. — Я сказала, что её поведение, её постоянные попытки настроить его против меня, её скандалы плохо на нём сказываются. И это правда. В садике уже заметили.
— Какие, к чёрту, скандалы? — Сергей повысил голос. — Она души в нём не чает!
— Она воюет со мной за него, — тихо сказала Мария. — И ты это знаешь. Она отменяет мои запреты, она говорит ему, что мама злая, а бабушка добрая. Она создаёт в доме атмосферу постоянного конфликта. И Димка всё это впитывает.
Сергей рухнул в кресло, обхватив голову руками.
— Зачем ты устраиваешь весь этот цирк? Неужели нельзя просто… жить мирно?
— Мирно? — Мария горько усмехнулась. — Как? Когда любое моё действие встречает сопротивление? Когда любое моё слово перечёркивается? Когда моего ребёнка учат, что мама — враг?
Сергей молчал, глядя в пол.
— Я больше не могу так, — твёрдо сказала Мария. — Либо мы решаем эту проблему, либо… я уйду. Вместе с Димкой.
Сергей поднял голову, в его глазах был шок.
— Ты что, серьёзно?
— Абсолютно, — Мария смотрела на мужа прямо. — Я не позволю разрушить психику моего ребёнка. И свою тоже.
Утром Анна Петровна не вышла к завтраку. Она заперлась в своей комнате и не отвечала на стук. Сергей нервничал, то и дело поглядывая на закрытую дверь.
— Может, с ней что-то случилось? — он вертел в руках чашку с остывшим кофе. — Надо посмотреть.
— Она демонстративно обижена, — спокойно ответила Мария, собирая Димку в садик. — Не поддавайся на эту манипуляцию.
— Ты слишком жестока, — Сергей покачал головой. — Она немолодая женщина, у неё давление…
— У неё давление, когда ей это выгодно, — отрезала Мария. — В остальное время она бодрее нас с тобой вместе взятых.
Когда Мария увела Димку, Сергей всё-таки постучал к матери. Дверь распахнулась мгновенно.
— Она ушла? — спросила Анна Петровна, и Сергей увидел, что мать полностью одета, а на кровати лежит раскрытый чемодан.
— Куда ты собралась? — он растерянно смотрел на вещи, аккуратно сложенные в чемодан.
— Домой, — коротко ответила Анна Петровна.
— Куда домой? — не понял Сергей. — Ты же продала квартиру.
— К Ваське, — свекровь принялась складывать оставшиеся вещи. — Не могу я здесь больше. Не хочет твоя жена, чтобы я рядом с внуком была — не буду. Пусть будет счастлива.
— Мам, перестань, — Сергей попытался взять её за руку, но она отдёрнула её. — Никто тебя не гонит.
— Не гонит? — Анна Петровна сверкнула глазами. — А что тогда было вчера? Что это было, по-твоему?
— Это была… просьба, — неуверенно сказал Сергей. — Просьба уважать некоторые правила…
— Правила! — фыркнула свекровь. — Для родной матери — правила! Как для чужой! Нет уж, сынок. Раз я чужая — так тому и быть.
Она захлопнула чемодан и выпрямилась.
— Я Ваське позвонила, он сказал — приезжай. У них места полно, и невестка не против.
— Мам, ну зачем ты так… — Сергей чувствовал, как земля уходит из-под ног. — Давай всё спокойно обсудим, когда Маша вернётся…
— Нечего обсуждать, — отрезала Анна Петровна. — Она своё слово сказала, я своё. Недостойна я, видите ли, быть рядом с внуком. Плохо на него влияю.
— Она не это имела в виду…
— А что она имела в виду? — свекровь скрестила руки на груди. — Что я должна сидеть тихо в углу и не сметь слова сказать? Что я не имею права любить своего внука? Нет уж, сынок. Не для того я тебя растила.
Мария вернулась с работы раньше обычного — клиент отменил встречу, и она решила использовать свободное время, чтобы забрать Димку из садика пораньше. В подъезде она столкнулась с Анной Петровной, выходящей с двумя огромными чемоданами. Рядом стоял незнакомый мужчина — видимо, таксист.
— Уезжаете? — спросила Мария, не скрывая удивления.
— Да, — отрезала свекровь, глядя мимо неё. — Можешь радоваться, добилась своего.
Мария промолчала. Спорить не было ни сил, ни желания.
— Передай Димочке, что бабушка его любит, — голос Анны Петровны дрогнул. — И будет любить, несмотря ни на что.
С этими словами она вышла, громко хлопнув дверью подъезда.
В квартире Мария застала Сергея, мрачно сидящего на кухне с бутылкой пива.
— Она уехала? — спросила Мария, снимая пальто.
— Да, — коротко ответил муж. — К Ваське.
— Навсегда?
— Как будто тебя это волнует, — Сергей сделал большой глоток из бутылки.
Мария вздохнула и села напротив.
— Меня волнует, что происходит с нашей семьёй.
— Нашей? — Сергей усмехнулся. — Ты выставила мою мать из дома. Какая же мы после этого семья?
— Я никого не выставляла, — спокойно возразила Мария. — Я попросила о взаимном уважении. Она сама решила уйти.
— А у неё был выбор? — Сергей повысил голос. — Ты поставила ультиматум — или она, или ты!
— Нет, — Мария покачала головой. — Ультиматум поставила она. И ты это знаешь.
Сергей встал и с силой поставил бутылку на стол.
— Знаешь что? Ты всегда была права, — в его голосе звучала горечь. — Всегда. И сейчас тоже права. Моя мать невыносима, деспотична, манипулятивна. Я согласен. Но знаешь, что ещё я знаю? Она — моя мать. Единственная. И она любит меня.
— Я тоже тебя люблю, — тихо сказала Мария.
— Возможно, — Сергей взял ключи со стола. — Но сейчас я в этом сомневаюсь.
Он вышел из кухни, и через минуту Мария услышала, как хлопнула входная дверь.
Прошла неделя. Сергей вернулся домой в тот же вечер, но между ними словно выросла стена. Он уходил рано, возвращался поздно, почти не разговаривал с Марией и только с Димкой был прежним — ласковым и внимательным.
Мария чувствовала, как с каждым днём холод между ними становится всё ощутимее. Она пыталась заговорить о произошедшем, но Сергей отмахивался: «Всё нормально, я не хочу это обсуждать».
В пятницу вечером, уложив Димку, Мария решилась на серьёзный разговор.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, входя в гостиную, где Сергей смотрел телевизор.
— О чём? — он не отрывал взгляда от экрана.
— О нас. О том, что происходит.
Сергей выключил телевизор и посмотрел на неё.
— А что происходит? Ты добилась своего — моей матери здесь нет. Мы снова живём вдвоём. Разве не этого ты хотела?
— Я хотела, чтобы мы жили как семья, — тихо сказала Мария. — Как муж и жена, которые уважают друг друга. Я не хотела, чтобы твоя мать ушла. Я хотела, чтобы она признала наше право на личное пространство, на собственные решения.
— Она не умеет по-другому, — Сергей пожал плечами. — Такой уж человек.
— И что теперь? — Мария села рядом. — Мы так и будем жить в этой холодной войне?
Сергей долго молчал, глядя в окно. Потом повернулся к ней.
— Я был у Васьки вчера. Видел маму.
— Как она? — спросила Мария, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Нормально, — Сергей усмехнулся. — Лучше, чем я думал. Устраивает там всех по своему образу и подобию. Васька только посмеивается. Говорит, Ленка — золото, терпит всё.
— И что дальше?
— А дальше… — Сергей вздохнул. — Дальше я не знаю. Понимаешь, я всю жизнь был между молотом и наковальней. Мама всегда решала за меня всё. Кем быть, где учиться, с кем дружить. Даже на тебе я женился вопреки её воле.
— Правда? — Мария удивлённо посмотрела на мужа.
— Правда, — кивнул Сергей. — Она хотела, чтобы я женился на дочке её подруги. «Очень хорошая девочка, из правильной семьи».
Он помолчал, потом продолжил:
— Я всегда знал, какая она. Но… знаешь, проще было подчиняться. Проще было не спорить. И когда ты начала сопротивляться… я растерялся. Не знал, на чьей я стороне.
— А сейчас знаешь? — тихо спросила Мария.
Сергей посмотрел на неё долгим взглядом.
— Знаю. На своей. Я больше не хочу быть между вами. Не хочу выбирать. Не хочу чувствовать вину перед тобой или перед ней. Хочу просто… жить.
— И как это сделать?
— Я взял отпуск, — неожиданно сказал Сергей. — На две недели. Поеду в Карелию, к Толяну. Помнишь, я рассказывал о нём? Мой друг по институту, у него там база отдыха.
Мария почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Ты… уезжаешь?
— Мне нужно подумать, — Сергей встал. — В одиночестве. Разобраться в себе.
— А как же мы? — голос Марии дрогнул. — Как же Димка?
— Две недели, Маш, — Сергей смотрел на неё устало. — Всего две недели. Я буду звонить каждый день. Просто… мне нужно пространство.
Сергей уехал на следующее утро. Поцеловал сонного Димку, обнял Марию — неловко, словно обнимал чужого человека — и ушёл.
Первые дни были самыми тяжёлыми. Димка постоянно спрашивал, где папа, когда вернётся. Мария отвечала, что папа поехал на работу, скоро приедет. Сергей звонил каждый вечер, разговаривал с сыном, с ней обменивался лишь дежурными фразами: «Как вы? — Нормально. А ты? — Тоже нормально».
На пятый день Марии позвонили с незнакомого номера.
— Мария? Это Елена, жена Василия, — голос был неуверенным. — Вы меня не знаете, но…
— Что-то случилось? — сразу насторожилась Мария.
— Нет-нет, ничего страшного, — поспешно заверила Елена. — Просто… можно с вами встретиться? Поговорить?
Они встретились в кафе недалеко от работы Марии. Елена оказалась молодой женщиной с усталыми глазами и нервной улыбкой.
— Спасибо, что согласились, — сказала она, помешивая кофе. — Я не знала, к кому ещё обратиться.
— Что случилось? — прямо спросила Мария.
— Анна Петровна, — Елена вздохнула. — Она… невыносима. Я понимаю, это ваша свекровь, и вы, наверное, любите её, но…
— Я понимаю, — мягко сказала Мария. — Поверьте, я очень хорошо понимаю.
— Правда? — Елена с надеждой посмотрела на неё. — Вася говорит, что я просто не умею ладить с пожилыми людьми. Что нужно уважать её возраст и мудрость…
— Сергей говорил то же самое, — кивнула Мария. — Это их способ не видеть проблему.
Елена с облегчением выдохнула.
— Значит, я не сумасшедшая! Она действительно… контролирует всё! Она перекладывает мои вещи, критикует мою готовку, учит меня, как разговаривать с мужем… А вчера она выбросила мою любимую блузку, потому что, по её мнению, она была «слишком вульгарной»!
Мария слушала, и внутри разливалось странное чувство — смесь сочувствия и какого-то горького удовлетворения. Значит, дело не в ней. Не в том, что она плохая невестка. Просто Анна Петровна такая со всеми.
— И что вы собираетесь делать? — спросила она, когда Елена закончила свой рассказ.
— Не знаю, — та беспомощно развела руками. — Вася говорит, что это временно, что она просто привыкает… Но я уже на пределе. А вы… как вы справлялись?
— Никак, — честно ответила Мария. — В конце концов, она ушла к вам.
— А сейчас? Сергей сказал Васе, что уехал в Карелию…
— Да, — Мария кивнула. — Ему нужно время, чтобы подумать.
— О чём?
— О том, может ли он жить своей жизнью, а не той, которую для него спланировала мать, — Мария посмотрела Елене в глаза. — И вашему мужу придётся задать себе тот же вопрос. Рано или поздно.
Сергей вернулся через десять дней — на четыре дня раньше, чем планировал. Загорелый, с отросшей щетиной, какой-то незнакомый. Димка с радостным визгом бросился к нему.
— Папа вернулся! Папа!
Сергей подхватил сына на руки, прижал к себе.
— Привет, малыш! Я так скучал!
Мария стояла в дверях кухни, не зная, что сказать. Сергей поставил Димку на пол и посмотрел на неё.
— Привет, — сказал он тихо.
— Привет, — она улыбнулась неуверенно. — Ты рано.
— Да, — Сергей кивнул. — Понял, что незачем тянуть.
Вечером, когда Димка уснул, они сели на кухне — как в старые добрые времена, с чаем и печеньем.
— Я многое передумал там, — начал Сергей, глядя в чашку. — Много вспоминал. Анализировал.
Мария молчала, давая ему возможность говорить.
— Ты была права, — он поднял глаза. — Во всём. Мама… она всегда такой была. Властной. Контролирующей. Требовательной. Я просто привык подчиняться. Так было проще.
Он помолчал, потом продолжил:
— Знаешь, что я понял? Что никогда не жил своей жизнью. Всегда — её. И когда ты начала сопротивляться, я злился на тебя. Потому что ты нарушала привычный порядок вещей.
— И что теперь? — тихо спросила Мария.
— Теперь… — Сергей вздохнул. — Я хочу попробовать жить по-другому. Своей жизнью. Нашей жизнью — твоей, моей, Димкиной. Без её контроля, без её решений за нас.
— А как же она?
— Я буду навещать её. Звонить. Заботиться, — Сергей пожал плечами. — Но на расстоянии. И с границами. Она моя мать, и я её люблю. Но я больше не позволю ей управлять моей жизнью.
— А если она не примет эти границы?
— Это будет её выбор, — твёрдо сказал Сергей. — Я сделал свой.
Он протянул руку через стол и накрыл ладонь Марии своей.
— Прости меня. За всё.
Мария сжала его руку и тихо ответила:
— И ты меня.
Елена позвонила через месяц. Голос её звучал бодрее, чем в прошлый раз.
— Представляете, она съехала! — в голосе слышалось и облегчение, и недоверие. — Просто собрала вещи и уехала!
— Куда? — спросила Мария, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— К своей сестре в Саратов, — ответила Елена. — Сказала, что там климат лучше для её здоровья.
Мария выдохнула с облегчением.
— Как Василий это воспринял?
— Странно, — Елена помолчала. — Сначала был в шоке, потом обвинял меня… А потом… как будто проснулся. Сказал, что, может, так и лучше. Что мы наконец заживём своей жизнью.
— Я рада за вас, — искренне сказала Мария.
Повесив трубку, она подошла к окну. За ним медленно кружились первые снежинки. Новая зима. Новая жизнь. Без постоянной войны, без чужого контроля, без необходимости постоянно доказывать своё право на собственный дом, собственную семью, собственные решения.
Скоро придёт Сергей. Они поужинают втроём, потом уложат Димку, а после будут долго разговаривать обо всём на свете — как раньше, в самом начале их отношений, когда весь мир принадлежал только им двоим.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Сергея: «Купил билеты. Новый год встречаем в Праге, только мы втроём. Люблю тебя».
Мария улыбнулась и набрала ответ: «И я тебя. Очень».
