— Мама твоя завтра приезжает? Отлично, значит я уезжаю в отпуск на это время. Не собираюсь её обслуживать, — Максим произнёс это таким будничным тоном, словно сообщал о прогнозе погоды, не отрываясь от экрана ноутбука.
Елена замерла с наполовину вымытой тарелкой в руках. Вода продолжала бежать из крана.
— Что значит «уезжаешь»? Ты же знаешь, что она едет помочь с ремонтом. Мы это обсуждали месяц назад…
Максим хмыкнул, захлопнул ноутбук и посмотрел на жену тем самым взглядом, который она втайне ненавидела — чуть насмешливым, с приподнятой левой бровью.
— Поправка, Лен. Не «мы обсуждали», а ты поставила меня перед фактом. И вообще, я ещё в прошлый раз сказал, что твоя мать — это стихийное бедствие с улыбкой Джоконды. Неделю потом отходил.
Елена выключила воду и резко повернулась к мужу:
— Максим, тебе сорок три года. Может, хватит вести себя как подросток? Она моя мать, и ты мог бы…
— Я мог бы много чего, — он поднялся с дивана, подошёл к окну и раздвинул шторы. За стеклом моросил противный октябрьский дождь. — Но не хочу. Всё, билеты у меня есть. Завтра улетаю в Сочи, вернусь через десять дней. Аккурат к её отъезду.
— Ты серьёзно? — в голосе Елены появились нотки, которые в их семейном словаре обозначали приближение грозы.
— Абсолютно. Клиенты давно зовут на объект, а тут такое удачное стечение обстоятельств, — он улыбнулся той самой улыбкой, которая в начале их отношений казалась Елене очаровательной, а теперь всё чаще раздражала. — Да ладно тебе, Ленок. Что такого? Вы с Софьей Аркадьевной отлично проведёте время вдвоём. Посекретничаете, повспоминаете, ремонт организуете…
— То есть это просто совпадение? — Елена скрестила руки на груди.
— Разумеется, — соврал Максим с той же улыбкой.
Софья Аркадьевна прибыла с точностью швейцарских часов — ровно в 10:15, как и обещала. На ней было безупречное серое пальто, идеально подходящее к её серебристым, уложенным волосок к волоску волосам. Несмотря на свои шестьдесят семь, она выглядела максимум на пятьдесят пять — результат безжалостного режима, правильного питания и крайне избирательного подхода к окружающей действительности.
— Еленушка, золотце моё! — воскликнула она, переступив порог квартиры. — Как же я соскучилась! А где мой любимый зять? Уже на работе в такую рань?
Елена помогла матери снять пальто, мысленно репетируя предстоящий разговор.
— Нет, мам. Максим… в командировке. Улетел сегодня утром в Сочи.
Софья Аркадьевна замерла на мгновение, затем медленно повернулась к дочери:
— Надо же, какое… совпадение, — она произнесла последнее слово так, словно пробовала на вкус что-то кислое. — И когда вернётся наш путешественник?
— Через десять дней, — Елена старательно избегала материнского взгляда, делая вид, что крайне занята размещением её чемодана.
— Ясно, — Софья Аркадьевна поджала губы. — Что ж, значит, нам никто не помешает заняться ремонтом. Ты же помнишь, что я привезла каталоги обоев? И у меня есть замечательная идея для вашей гостиной…
Елена вздохнула. Следующие десять дней обещали быть долгими.
К вечеру третьего дня Елена начала понимать Максима. Ремонт, который задумывался как косметическое обновление кухни и прихожей, под руководством Софьи Аркадьевны превратился в полномасштабную реконструкцию всей квартиры.
— Мам, мы с Максимом не планировали менять ламинат в спальне, — в сотый раз повторила Елена, разглядывая разложенные на столе образцы напольных покрытий.
— Золотце моё, — Софья Аркадьевна говорила тем особенным тоном, который использовала для объяснения очевидных вещей непонятливым людям. — Этот ваш ламинат уже пять лет лежит. Пять лет! Ты представляешь, сколько бактерий в подложке скопилось? А она у вас хвойная, у меня это записано! А эти ужасные царапины в углу? Я просто не могу смотреть, как моя единственная дочь живёт в таких условиях.
— Но у нас нет бюджета на замену ламината. И вообще, Максим хотел…
— А что Максим? — перебила её мать. — Если бы его действительно волновало ваше жилище, он бы не сбежал в Сочи, оставив всё на твоих хрупких плечах. Нет, дорогая, я вижу всё слишком хорошо. Как всегда.
Елена подавила желание напомнить, что её плечи не такие уж хрупкие — она трижды в неделю ходила в тренажёрный зал и могла отжаться от пола пятнадцать раз, чем втайне гордилась.
— Мам, давай остановимся на том, что планировали изначально, хорошо? Кухня и прихожая.
Софья Аркадьевна поджала губы и выпрямила спину — верный признак того, что разговор только начинался.
— Еленушка, — она взяла дочь за руку. — Я понимаю, что тебе трудно принимать решения без Максима. Он ведь у тебя такой… доминантный. Но поверь моему опыту: мужчины ничего не понимают в обустройстве дома. Твой отец, земля ему пухом, до последнего дня считал, что бежевый и кремовый — это один цвет!
Елена мысленно досчитала до десяти.
— Мам, дело не в том, что я не могу принять решение без Максима. Дело в том, что это наша общая квартира, и мы вместе решаем, что в ней менять.
— Конечно-конечно, — Софья Аркадьевна кивнула с понимающей улыбкой, которая ясно говорила, что она не верит ни единому слову. — Но раз уж он решил устроить себе отпуск… Кстати, ты уверена, что он действительно в Сочи по работе?
— Мама!
— Что маам? Я просто спросила. Мужчины в его возрасте часто…
— Нет, мама. Просто нет. — Елена собрала образцы ламината. — Мы займёмся только кухней и прихожей. И точка.
На пятый день Елена поняла, что скучает по Максиму. Даже его привычка разбрасывать носки по квартире теперь вспоминалась с ностальгической теплотой. Она написала ему сообщение: «Надеюсь, ты доволен. Мы уже выбрали обои для спальни, хотя изначально речь шла только о кухне».
Ответ пришёл почти мгновенно: «Держись, осталось пять дней. Сочувствую, но не настолько, чтобы вернуться раньше».
Елена фыркнула и отложила телефон. В этот момент в комнату вошла Софья Аркадьевна с планшетом в руках.
— Леночка, посмотри, какие чудесные шторы я нашла для вашей гостиной! — она протянула планшет дочери. — И они идеально подойдут к тому дивану, который я присмотрела.
— Какому дивану? — Елена почувствовала, как у неё начинает пульсировать жилка на виске.
— Ну как же, я тебе показывала вчера. Такой светло-бежевый, раскладной, с механизмом «еврокнижка».
— Мама, у нас есть диван. Нам не нужен новый.
— Золотце моё, — Софья Аркадьевна присела рядом и положила руку на колено дочери. — Вашему дивану восемь лет. Восемь! Ты представляешь, сколько пыли и…
— …бактерий в нём скопилось, — закончила за неё Елена. — Мам, мы не будем покупать новый диван. И шторы тоже.
— Но…
— Нет. — Елена встала. — Мама, я ценю твою помощь, правда. Но ты должна уважать наши с Максимом решения относительно нашего жилья.
Софья Аркадьевна поджала губы и выпрямила спину.
— Я просто хочу, чтобы у моей дочери было всё самое лучшее. Неужели это преступление?
Елена вздохнула:
— Конечно, нет. Но «лучшее» — это субъективно. То, что нравится тебе, может не нравиться мне или Максиму.
— Максиму! — Софья Аркадьевна произнесла имя зятя с таким выражением, словно это было какое-то экзотическое блюдо сомнительного происхождения. — Да он сбежал, как только узнал, что я приезжаю! И ты ещё защищаешь его?
— Он не сбежал, у него командировка, — соврала Елена, чувствуя укол совести.
— Ну конечно, — Софья Аркадьевна поднялась и направилась к двери. — Знаешь, золотце, я, пожалуй, прилягу. У меня что-то голова разболелась от всех этих… разговоров.
Когда за матерью закрылась дверь, Елена достала телефон и написала Максиму: «Возвращайся. Немедленно»…
Максим сидел на террасе сочинского отеля и потягивал холодное пиво. Море было неспокойным — серые волны с белыми барашками накатывали на берег, разбиваясь о волнорез. Погода не баловала: с утра зарядил дождь, и хотя сейчас он прекратился, небо оставалось затянутым тучами.
Телефон в кармане завибрировал. Максим достал его и прочитал сообщение от жены. «Возвращайся. Немедленно».
Он усмехнулся и отправил в ответ: «Никаких шансов. Я на пляже, загораю. Шучу. Дождь льёт как из ведра, но всё равно лучше, чем там у вас».
Телефон снова завибрировал. На этот раз Елена прислала голосовое. Максим включил его.
«Максим Андреевич, — голос жены звучал непривычно официально, — если ты сейчас же не купишь билет на ближайший рейс, клянусь, я приеду в Сочи, найду тебя и утоплю в Чёрном море. А оно, между прочим, в октябре уже довольно холодное. Она выбирает нам новый диван. ДИВАН, Максим! И шторы. И ламинат. И, кажется, планирует поменять всю сантехнику, потому что вчера долго рассматривала наш смеситель в ванной с таким выражением лица, словно это какое-то насекомое. Я больше не могу! Либо возвращаешься ты, либо уезжаю я!»
Максим вздохнул и сделал глоток пива. Ситуация была патовая. Вернуться — значит провести несколько дней под одной крышей с Софьей Аркадьевной, а это испытание не для слабонервных. Не вернуться — значит подставить Елену и, возможно, лишиться любимого дивана.
Он уже собирался ответить, когда телефон снова завибрировал. Ещё одно голосовое сообщение.
«И ещё, — голос Елены звучал уже спокойнее, — она нашла в шкафу твою коллекцию виниловых пластинок и сказала, что это бесполезное барахло, занимающее место, и что нормальные люди давно слушают музыку в цифровом формате. Я еле отговорила её устроить гаражную распродажу».
Максим поперхнулся пивом и закашлялся. Это был удар ниже пояса. Его коллекция винила, собранная за двадцать лет — святое.
— Вот же… — пробормотал он, вытирая выступившие от кашля слёзы…
Спустя пять минут он уже звонил в авиакомпанию, чтобы узнать о ближайших рейсах в Москву.
Максим вернулся на седьмой день «командировки». Он вошёл в квартиру поздно вечером, когда Софья Аркадьевна уже легла спать, и застал Елену на кухне — она сидела с чашкой чая и смотрела в окно невидящим взглядом.
— Привет, беглец, — сказала она, не поворачивая головы.
Максим подошёл, обнял её сзади и поцеловал в макушку:
— Прости. Я думал, ты справишься.
Елена фыркнула:
— Я и справлялась. Целую неделю. Но есть предел человеческим силам.
Максим сел напротив и внимательно посмотрел на жену:
— Так что у нас по фронту боевых действий? Что успела сделать твоя мать?
— Для начала, обои в прихожей уже поклеены. И да, они отличаются от тех, что мы выбирали.
— Насколько отличаются?
— Ну… помнишь, мы хотели такие светло-серые с еле заметным геометрическим узором?
— Да.
— Теперь у нас золотисто-бежевые с крупными цветами. Причём эти цветы… как бы это сказать… их очень много.
Максим застонал:
— Чёрт. Я же говорил, что она стихийное бедствие. Что ещё?
— Новая люстра в гостиной.
— Какая люстра? У нас же точечные светильники!
— Были, — Елена пожала плечами. — Теперь у нас хрустальная люстра. Мама сказала, что это создаёт «атмосферу настоящего дома, а не офиса».
Максим закрыл лицо руками:
— Боже… И как она всё успела за неделю?
— У неё свои методы. И связи. Она дружит с каким-то прорабом, который привёл свою бригаду. Они работали даже в выходные.
— А деньги? — Максим поднял голову. — Постой, только не говори мне, что она…
— Да, она всё оплатила. Сказала, что это её подарок нам. «Инвестиция в наше семейное счастье».
Максим встал и начал мерить кухню шагами:
— Потрясающе. Просто потрясающе. Мы теперь у неё в долгу. Причём буквально.
— Она не будет требовать деньги обратно, ты же знаешь.
— Деньги — нет. Но моральные дивиденды с этой «инвестиции» она будет собирать годами.
Елена вздохнула:
— Я пыталась её остановить, правда. Но ты же знаешь маму…
— Знаю, — Максим тяжело опустился обратно на стул. — Потому и улетел. Ладно, что ещё?
— На завтра запланирована доставка нового дивана.
— Дивана?! — Максим вскочил так резко, что чуть не опрокинул стул. — Нет. Нет-нет-нет. Только не диван. Это уже слишком.
— Максим, я…
— Нет, Лен. Диван — это уже перебор. Это моя территория. Мой форпост. Моё место силы. Я не позволю заменить его на какую-нибудь бежевую ерунду из какого-нибудь «Диваныча».
— Вообще-то, диван не простой, — Елена поморщилась. — Мама заказала его в каком-то итальянском магазине. Он очень дорогой.
Максим с минуту молчал, переваривая информацию.
— Насколько дорогой? — наконец спросил он.
— Я не знаю точно. Но когда она назвала цену, у меня чуть чай носом не пошёл.
— Твою ж… — Максим не договорил и снова зашагал по кухне. — И что делать?
— Не знаю. Она уже всё оплатила, завтра привезут.
— Завтра… — Максим остановился и щёлкнул пальцами. — Слушай, а что если… что если никого не будет дома, когда они приедут?
Елена прищурилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, например, — Максим сел рядом с женой и заговорил тише, — ты завтра «внезапно» получаешь важный вызов на работу. Я тоже срочно уезжаю по делам. А твоя мать не может принять диван одна, потому что…
— Потому что ей нужно ехать к своей подруге Валентине! — подхватила Елена. — У Вали завтра день рождения, и мама действительно хотела навестить её. Но отказалась из-за дивана.
— Вот! — Максим улыбнулся. — Мы скажем, что сами всё решим с диваном, и она может спокойно ехать к подруге.
— И они не смогут доставить его, потому что никого не будет дома…
— И придётся вернуть! — закончил Максим. — Гениально.
Елена с сомнением покачала головой:
— Не знаю, сработает ли. Мама очень хочет избавиться от нашего старого дивана.
— А мы не будем давать ей второго шанса. Я позвоню в магазин и скажу, что мы передумали. Извинимся, оплатим неустойку, если нужно. Главное — остановить это безумие.
Елена улыбнулась:
— Знаешь, а ведь это может сработать.
План сработал бы идеально, если бы не одно «но» — Софья Аркадьевна не поехала к подруге Валентине. Вместо этого она решила остаться дома и проконтролировать доставку дивана.
— Мама, но как же день рождения Валентины? — спросила Елена, стараясь скрыть панику в голосе.
— Я позвонила ей вчера вечером, и мы договорились, что я приеду послезавтра, — ответила Софья Аркадьевна, помешивая овсянку в кастрюльке. — День рождения — это, конечно, важно, но ремонт в квартире дочери — важнее. Валя всё понимает.
Елена переглянулась с Максимом. План трещал по швам.
— Но, мам, — попыталась зайти с другой стороны Елена, — тебе не обязательно ждать диван. Мы с Максимом справимся.
— Ох, золотце, — Софья Аркадьевна снисходительно улыбнулась, — я прекрасно знаю, как вы «справитесь». Стоит мне уйти, и вы тут же отмените доставку. Думаешь, я не догадалась о вашем маленьком заговоре?
Максим подавился кофе.
— Софья Аркадьевна, — начал он, вытирая губы салфеткой, — мы очень ценим вашу помощь с ремонтом. Правда. Но диван — это уже чересчур. Нам нравится наш старый диван. Он удобный, привычный, и…
— И в нём, наверное, живёт целая колония клещей, — перебила его тёща. — Вы хоть раз делали его профессиональную чистку?
— Эээ… — Максим замялся.
— Вот именно, что ээээ! — Софья Аркадьевна торжествующе кивнула. — А новый диван — это не только эстетика, но и гигиена. Здоровье. Я не могу спокойно смотреть, как вы…
Телефонный звонок прервал её речь. Софья Аркадьевна достала телефон из кармана халата и нахмурилась, глядя на экран.
— Это Валя, — сказала она. — Извините, мне нужно ответить.
Она вышла из кухни. Максим и Елена снова переглянулись.
— Что делать будем? — шёпотом спросила Елена.
— Не знаю, — так же шёпотом ответил Максим. — Но я не сдамся без боя. Этот диван не переступит порог нашей квартиры, клянусь!
Через несколько минут вернулась Софья Аркадьевна. Её лицо выражало крайнюю озабоченность.
— Валентине стало плохо, — сказала она. — Кажется, гипертонический криз. Её сын звонил в скорую, но сам он на работе и не может сейчас быть с ней. Я должна ехать.
— Конечно, мама, — Елена немедленно вскочила. — Я помогу тебе собраться.
— Но диван… — Софья Аркадьевна в нерешительности посмотрела на часы. — Его должны привезти через два часа.
— Не волнуйся, — Максим постарался, чтобы его голос звучал максимально искренне. — Мы всё проконтролируем. Обещаю.
Софья Аркадьевна внимательно посмотрела на зятя:
— Максим, я знаю, что вы не в восторге от нового дивана. Но прошу вас, примите его. Это подарок от чистого сердца….
Максим почувствовал укол совести и опустил глаза:
— Конечно, Софья Аркадьевна. Не беспокойтесь.
Когда за тёщей закрылась дверь, Максим и Елена несколько секунд стояли в прихожей молча. Потом одновременно повернулись друг к другу.
— Звони в магазин, — сказала Елена.
— Уже набираю, — ответил Максим, доставая телефон.
Вечером, когда Софья Аркадьевна вернулась от подруги (с Валентиной, к счастью, всё обошлось), Максим и Елена сидели на старом диване в гостиной и смотрели какой-то фильм по телевизору.
— А где новый диван? — сразу спросила тёща, оглядывая комнату.
Максим и Елена снова переглянулись.
— Понимаешь, мам, — начала Елена, — произошла такая странная ситуация…
— Они не привезли его, — перебил её Максим. — Сказали, что на складе какая-то путаница, и нашего дивана нет в наличии. Обещали разобраться и перезвонить.
Софья Аркадьевна прищурилась:
— И когда они перезвонят?
— Э-э-э… не сказали точно, — Максим постарался выглядеть огорчённым. — Но мы, конечно, будем ждать.
Софья Аркадьевна медленно сняла пальто и повесила его на вешалку.
— Позвольте, я сама позвоню в магазин, — сказала она, доставая телефон. — У меня должен быть их номер…
— Они уже закрыты! — быстро сказал Максим. — Мы пытались перезвонить им несколько раз, но там автоответчик. До завтра ничего не узнать.
Софья Аркадьевна с сомнением посмотрела на него, но телефон убрала.
— Ну хорошо, — сказала она. — Завтра разберёмся. А как там Валентина? — спросила Елена, пытаясь сменить тему.
— Гораздо лучше, — ответила Софья Аркадьевна, присаживаясь в кресло. — Скорая приехала быстро, дали какие-то лекарства. Сейчас она отдыхает. Я договорилась с её сыном, что навещу её завтра.
— Это хорошо, — кивнула Елена. — Передавай ей наши пожелания скорейшего выздоровления.
Через два дня, за день до запланированного отъезда Софьи Аркадьевны, раздался звонок в дверь. Елена как раз была на работе, а Максим взял отгул, чтобы закончить отчёт в спокойной обстановке.
— Доставка мебели из салона «Итальянская классика», — бодро отрапортовал молодой человек в униформе, когда Максим открыл дверь. За его спиной маячили ещё двое грузчиков и внушительная картонная коробка.
Максим почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Какая доставка? — спросил он, пытаясь выиграть время. — Мы ничего не заказывали.
— У меня заказ на имя Софьи Аркадьевны Михайловой, — парень сверился с планшетом. — Диван модели «Флоренция», цвет «бежевый жемчуг».
— Произошла ошибка, — Максим покачал головой. — Мы отменили этот заказ.
Парень нахмурился:
— У меня нет информации об отмене. Наоборот, вчера заказчица звонила и подтверждала доставку.
Максим мысленно выругался. Ну конечно, Софья Аркадьевна не поверила их истории и перестраховалась.
— Послушайте, — Максим понизил голос, — я не могу принять этот диван. Понимаете? Не могу и всё.
Парень пожал плечами:
— Мне всё равно, если честно. Но заказ оплачен, бумаги оформлены. Мы просто делаем свою работу.
— Я заплачу вам, — в отчаянии предложил Максим. — Лично вам. Просто скажите, что никого не было дома.
Курьер посмотрел на него с интересом:
— И сколько?
В этот момент в коридоре раздались шаги, и к двери подошла Софья Аркадьевна, вернувшаяся от Валентины раньше, чем ожидалось.
— О, диван привезли! — воскликнула она с таким искренним восторгом, что Максим почти физически ощутил, как рушится его последний шанс. — Проходите, молодые люди, проходите!
К вечеру в гостиной красовался новый диван — огромный, бежевый, с витиеватыми подлокотниками и множеством подушек разных размеров. Старый диван временно переехал на балкон.
— Ну разве не чудесно? — Софья Аркадьевна восхищённо оглядывала преобразившуюся комнату. — Теперь ваша гостиная выглядит как на картинке из журнала!
Максим угрюмо кивнул, избегая смотреть на диван. Для него это была не просто мебель — это был символ поражения.
— Где Елена? — спросила Софья Аркадьевна, глядя на часы. — Уже восьмой час.
— Задерживается на работе, — ответил Максим. — Прислала сообщение, что будет поздно.
Софья Аркадьевна понимающе кивнула:
— Моя девочка всегда была такой ответственной. В отличие от… — она не закончила фразу, но выразительно посмотрела на Максима.
— В отличие от кого, Софья Аркадьевна? — не выдержал Максим. — Договаривайте уж.
— Ну что ты, зять, — она улыбнулась своей фирменной улыбкой. — Я ничего такого не имела в виду.
Максим глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться:
— Знаете, Софья Аркадьевна, мне кажется, нам пора поговорить начистоту.
— О чём же? — она приподняла идеально выщипанную бровь.
— О том, что вы постоянно вмешиваетесь в нашу жизнь. Меняете в нашей квартире всё, что вам вздумается, не спрашивая нашего мнения. Критикуете мои решения. Подрываете мой авторитет в глазах Елены.
Софья Аркадьевна замерла, её лицо стало непроницаемым:
— Я всего лишь хочу, чтобы у моей дочери было всё самое лучшее.
— А вы уверены, что знаете, что для неё лучше? — Максим скрестил руки на груди. — Может, ей нравился наш старый диван? Может, ей нравились точечные светильники вместо этой… хрустальной люстры? Может, ей нравились обои, которые мы выбирали вместе?
— Елена просто не разбирается в таких вещах, — отмахнулась Софья Аркадьевна. — Она всегда была немного… наивной в вопросах стиля и качества. А я только хочу помочь.
— Своей помощью вы создаёте напряжение между нами, — Максим покачал головой. — Каждый ваш приезд — это испытание для нашего брака.
Софья Аркадьевна вскинула подбородок:
— Если ваш брак не выдерживает присутствия тёщи на десять дней, то проблема явно не во мне.
— Проблема именно в вас! — Максим повысил голос. — В том, как вы игнорируете границы, в том, как вы обесцениваете наши решения, в том, как вы…
Входная дверь хлопнула, прерывая их перепалку. В коридоре послышались шаги, и через секунду в гостиную вошла Елена.
— Привет всем, — сказала она устало, и тут её взгляд упал на новый диван. — О. Его всё-таки привезли.
— Да, золотце! — оживилась Софья Аркадьевна. — Разве не прекрасен? Посмотри, какая выделка, какой цвет, какое качество!
Елена медленно обошла диван по кругу, разглядывая его со всех сторон.
— И сколько он стоил? — спросила она наконец.
— Это не важно, дорогая, — Софья Аркадьевна отмахнулась. — Это подарок.
— Нет, мама, это важно, — Елена остановилась напротив матери. — Я хочу знать, во сколько ты оцениваешь право вмешиваться в нашу жизнь.
Софья Аркадьевна отступила на шаг:
— Что ты такое говоришь? Я просто хотела…
— Я знаю, что ты хотела, мам, — Елена вздохнула. — Но ты не можешь просто приезжать и всё менять по своему вкусу. Это наш дом. Наш с Максимом. И мы сами решаем, как в нём жить.
— Но я же только помочь хотела! — в голосе Софьи Аркадьевны появились жалобные нотки. — Потратила свои сбережения, время, силы… А вы…
— Спасибо за помощь, мама, — твёрдо сказала Елена. — Мы ценим твои намерения. Правда. Но в следующий раз, пожалуйста, просто спрашивай, нужна ли нам помощь и в чём именно.
Софья Аркадьевна поджала губы и выпрямила спину:
— Я вижу, моё присутствие здесь больше не желательно. Пожалуй, я поеду домой завтра первым поездом.
— Не драматизируй, мам, — Елена устало потёрла глаза. — Никто не выгоняет тебя. Мы просто хотим, чтобы ты уважала наши границы.
— Границы! — фыркнула Софья Аркадьевна. — С каких пор у матери и дочери должны быть какие-то границы? Я просто хотела, чтобы ты жила в красивой, современной квартире, а не…
— А не в той, которую мы с Максимом сами для себя создали, — закончила за неё Елена. — Понимаешь, мам, красота — это субъективно. Нам нравилось, как было раньше.
— Хорошо-хорошо, — Софья Аркадьевна подняла руки в защитном жесте. — Я поняла. Больше никакой помощи от меня. Никаких подарков. Никаких советов. Буду просто сидеть в углу и молчать, когда приеду в гости.
Максим закатил глаза. Елена вздохнула.
— Мама, ты опять всё драматизируешь. Никто не говорит, что ты должна сидеть в углу. Просто… просто спрашивай, прежде чем что-то менять в нашей жизни, хорошо?
Софья Аркадьевна поджала губы и кивнула, всем своим видом демонстрируя оскорблённое достоинство:
— Конечно, дорогая. Как скажешь.
На следующее утро Максим отвёз Софью Аркадьевну на вокзал. Всю дорогу в машине они молчали. Только выходя из автомобиля, тёща повернулась к зятю:
— Знаешь, Максим, моя дочь заслуживает лучшего.
— В этом мы с вами полностью согласны, Софья Аркадьевна, — кивнул он. — Только вот представления о «лучшем» у нас разные.
Она поджала губы и, не прощаясь, направилась к входу в вокзал.
Вернувшись домой, Максим застал Елену в гостиной. Она сидела на новом диване, поджав ноги, и задумчиво разглядывала хрустальную люстру.
— Ну что, — сказал Максим, присаживаясь рядом, — теперь мы заложники этого музея итальянской мебели?
Елена улыбнулась:
— Знаешь, а диван на самом деле удобный. Мягкий. И спинка такой высоты, что шею не ломит, когда сидишь.
Максим с подозрением посмотрел на жену:
— Ты это серьёзно?
— Вполне, — она пожала плечами. — Может, твоя тактика «бежать от проблемы» не всегда самая мудрая?
Максим хмыкнул:
— А может, твоя тактика «соглашаться с мамой» не всегда работает?
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Мы два сапога пара, — сказала Елена, качая головой. — Оба хороши.
— И что будем делать с этим? — Максим обвёл рукой гостиную, подразумевая и диван, и люстру, и новые обои в прихожей.
— Жить, — просто ответила Елена. — А через пару лет, когда мама привыкнет к мысли, что это наша квартира, потихоньку всё вернём на свои места.
— Кроме люстры, — серьёзно сказал Максим. — Эта штука выглядит так, будто вот-вот упадёт мне на голову.
— Кроме люстры, — согласилась Елена. — С ней разберёмся в первую очередь.
Максим положил руку ей на плечо:
— Ты ведь понимаешь, что в следующий раз, когда твоя мама соберётся приехать, я снова исчезну в неизвестном направлении?
— О, я на это рассчитываю, — улыбнулась Елена. — И на этот раз возьмёшь меня с собой. Пусть Софья Аркадьевна общается с диваном.
Через месяц, когда от визита Софьи Аркадьевны остались только воспоминания, новый диван и сверкающая люстра, Максим вернулся с работы позже обычного. Елена уже спала. Он тихо прошёл в гостиную, включил торшер и уселся на диван с ноутбуком.
«А ведь и правда удобный, зараза», — подумал он, устраиваясь поудобнее среди многочисленных подушек.
Телефон в кармане завибрировал. Максим достал его и увидел сообщение от тёщи: «Дорогие мои! Только что забронировала билеты к вам на новогодние праздники. Еду на две недели! Уже составила список, что нужно обновить в вашей квартире. Целую, ваша Софья Аркадьевна».
Максим выключил телефон, закрыл глаза и начал мысленно перебирать направления для зимнего отпуска. Может быть, в этот раз Бали?
