— Ты никогда не думал, что могло бы быть иначе? — Вера крутила в руках чашку с остывшим чаем, не поднимая глаз. За окном летел мокрый октябрьский снег, превращаясь в грязную кашу под ногами редких прохожих.
— Иначе? — Николай усмехнулся, откладывая газету. — В каком смысле?
— Ну, если бы тогда, в девяностые, ты не уехал на Север. Если бы остался здесь, со мной.
Николай посмотрел на женщину напротив. Двадцать лет прошло, а она всё так же прячет взгляд, когда разговор касается чего-то важного. Только морщинки вокруг глаз появились, да в каштановых когда-то волосах серебрится седина.
— Вера, зачем сейчас это вспоминать? Было и прошло. У тебя своя жизнь, у меня своя.
Она резко подняла голову:
— А если я скажу, что никогда тебя не забывала? Что все эти годы…
Звонок в дверь оборвал её слова. Николай вздохнул с облегчением — разговор принимал опасный оборот. Он поднялся из-за стола:
— Это, наверное, Серёга. Обещал заскочить документы забрать.
Сергей Витальевич Громов, директор крупного угледобывающего предприятия в Воркуте, приехал в Санкт-Петербург по делам на неделю. Остановился, как обычно, у старого друга — Николая Андреевича Корнеева. Они знали друг друга еще с института, а потом вместе начинали на Севере, когда в девяносто третьем оба, молодые инженеры, подписали контракт на пять лет. Только Николай через три года вернулся в Питер, а Сергей остался.
— Как долетел? — спросил Николай, провожая гостя в гостиную.
— Нормально, — Сергей поставил на пол дорожную сумку и замер, увидев за столом женщину. — Вера? Вера Васильевна? Вот так встреча!
Вера натянуто улыбнулась:
— Здравствуй, Серёжа. Да, неожиданно…
— Я и не знал, что вы общаетесь, — Сергей переводил удивлённый взгляд с одного на другого. — Коля, ты не говорил, что поддерживаешь связь.
— Не поддерживаю, — буркнул Николай. — Вера просто заглянула… впервые за много лет.
В комнате повисла неловкая тишина.
— Ну, я, пожалуй, пойду, — Вера начала собирать сумочку. — Не буду мешать вашей встрече.
— Да что вы, Вера Васильевна, — Сергей протестующе поднял руки. — Это я некстати. Сколько лет не виделись? Пятнадцать? Двадцать?
— Девятнадцать, — тихо ответила Вера. — С того самого дня, как ты увёз Колю в свою Воркуту.
Историю Веры и Николая в Приморском районе Петербурга знали многие. Они росли в соседних домах, учились в одной школе, поступили в один институт. Когда в девяносто первом поженились, никто не удивился — все знали, что они вместе с десятого класса. Николай — высокий, серьёзный, с чуть насмешливым взглядом серых глаз, и Вера — миниатюрная, с копной непослушных волос и звонким смехом.
Потом началась настоящая жизнь — та, о которой не пишут в романах. Развал Союза, безработица, неопределённость. Институт, который они закончили, перестал получать госзаказы, молодых специалистов сократили первыми. Николай перебивался случайными заработками — разгружал вагоны, чинил технику соседям. Вера устроилась продавцом в киоск. Денег катастрофически не хватало.
Когда Сергей Громов, их однокурсник, приехал с Севера и рассказал о возможности хорошего заработка на угледобывающем предприятии, Николай загорелся. Вера была категорически против.
— Пять лет, Коля! Пять лет на краю земли!
— Зато потом вернусь с деньгами. Квартиру купим, машину. Заживём как люди.
— А как же я? Как же мы?
— Вера, это наш шанс. Единственный шанс выбраться из нищеты.
Она плакала, кричала, умоляла. А потом просто сказала: «Уедешь — забудь мой адрес».
Он уехал. Она подала на развод.
— А я ведь тебя искал, когда вернулся, — неожиданно сказал Николай, глядя на Веру через стол. — Три года там выдержал. Заработал достаточно, чтобы начать здесь нормальную жизнь. Вернулся, а твоих родителей уже нет в старой квартире. И тебя нигде нет.
Вера поджала губы:
— Мы с мамой к тёте в Пушкин переехали. После того как отец умер.
— Мне никто не сказал, что Василий Петрович… — Николай осёкся. — Прости.
— Инфаркт. Через полгода после твоего отъезда, — Вера говорила сухо, будто о постороннем человеке. — Знаешь, он до последнего верил, что ты одумаешься и вернёшься. Защищал тебя, когда мама проклинала на чём свет стоит.
Сергей неловко кашлянул:
— Может, мне действительно лучше в гостиницу?
— Сиди уже, — отмахнулся Николай. — Ты здесь ни при чём.
— Ещё как при чём, — вдруг резко сказала Вера, сверкнув глазами. — Если бы не ты, Серёжа, со своими золотыми горами на Севере, всё могло сложиться иначе.
— Вера Васильевна, — развёл руками Сергей, — я только предложил возможность. Решение принимал Николай.
— Да, — кивнула она. — Решение принимал он. И выбрал деньги, а не меня.
После ухода Веры мужчины долго молчали. Сергей первым нарушил тишину:
— И как она тебя нашла спустя столько лет?
Николай покрутил в руках зажигалку:
— В соцсетях. Написала месяц назад. Сказала, что хочет встретиться, поговорить.
— И о чём говорили?
— Так, ни о чём, — Николай отвёл взгляд. — Вспоминали молодость.
Сергей хмыкнул:
— Не похоже на простые воспоминания. Она на тебя смотрит, как будто вчера расстались.
— Брось, Серёга. Девятнадцать лет прошло. У неё своя жизнь. Замужем была, между прочим.
— Была?
— Развелась пять лет назад.
Сергей многозначительно присвистнул:
— А ты, я смотрю, в курсе её биографии.
Николай неопределённо пожал плечами и сменил тему:
— Ты надолго в Питер?
— Дней на пять. Контракт нужно подписать с «Балтийскими доками», потом в министерство заскочить.
— Значит, успеем и поработать, и отдохнуть, — кивнул Николай. — Завтра покажу тебе нашу новую производственную линию. А сейчас давай ужинать. С дороги-то голодный, небось?
Вера шла по набережной, не замечая ни снега, ни пронизывающего ветра с Невы. В голове крутились обрывки разговора, слова, которые она репетировала месяцами, но так и не решилась произнести.
«Какая же я …, — думала она. — Зачем приехала? Что хотела услышать? Что он все эти годы любил только меня? Что жалеет о своём выборе?»
Телефон в кармане завибрировал. Вера вздрогнула и достала его. Номер Николая. Палец замер над экраном. Принять или сбросить?
— Алло, — её голос звучал неестественно спокойно.
— Вера, ты где? — в трубке слышался шум ветра. Николай, видимо, тоже вышел на улицу.
— Иду домой. Уже в метро спускаюсь, — соврала она.
— Подожди. Давай встретимся завтра. Нам нужно договорить.
Она сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев:
— О чём, Коля? О чём нам говорить через двадцать лет?
— О том, что я действительно искал тебя. И о том, почему ты нашла меня только сейчас.
— Завтра в шесть. В «Цветочном», знаешь такое кафе на Петроградской?
— Найду, — его голос стал мягче. — До завтра, Вера.
Сергей наблюдал, как друг нервно ходит по комнате после разговора с Верой.
— Ты что, правда всё ещё неравнодушен к ней? — спросил он напрямик.
Николай остановился:
— Не знаю, Серёга. Правда не знаю. Столько лет прошло. Другая жизнь, другие люди.
— Но?
— Но когда увидел её на пороге месяц назад, как будто в девяносто третий вернулся. Как будто и не было этих лет.
Сергей покачал головой:
— Осторожнее, Коля. Прошлое лучше не ворошить. Она, конечно, хорошо сохранилась, но ты же понимаешь — это всё эмоции, ностальгия.
— А может, это судьба? — неожиданно серьёзно спросил Николай. — Может, нам дают второй шанс?
— Скажи честно, — Сергей внимательно посмотрел на друга, — ты жалеешь, что тогда уехал?
Николай долго молчал, прежде чем ответить:
— Знаешь, если бы не уехал, не построил бы карьеру, не стал бы тем, кто я сейчас. Но… иногда по ночам думаю — а что, если бы остался? Какой была бы наша жизнь с Верой?
— У тебя была бы другая жизнь. Не лучше и не хуже — просто другая.
— В том-то и дело, Серёга. Я никогда не узнаю, какой она могла быть, эта другая жизнь.
Кафе «Цветочное» оказалось маленьким уютным местечком с пестрыми абажурами и живыми растениями в кадках. Николай пришёл на двадцать минут раньше и теперь нервно поглядывал на дверь, крутя в руках чашку эспрессо.
Вера появилась ровно в шесть — в тёмно-синем пальто, с аккуратно уложенными волосами. Совсем не похожая на вчерашнюю растрёпанную женщину с покрасневшими глазами.
— Привет, — она села напротив, расстегивая пальто. — Давно ждёшь?
— Нет, только пришёл, — соврал Николай. — Ты… хорошо выглядишь.
— Спасибо, — она слабо улыбнулась. — Вчера я была не в лучшей форме. Извини за эту сцену.
— Это мне нужно извиняться, — Николай отставил чашку. — За то, что не искал настойчивее. За то, что позволил тебе исчезнуть из моей жизни.
Вера покачала головой:
— Я сама этого хотела, Коля. Сама сделала всё, чтобы ты меня не нашёл. Сменила телефон, адрес. Даже фамилию — после замужества.
— Зачем же тогда нашла меня сейчас?
Она долго смотрела на него, словно решаясь:
— Я должна кое-что рассказать тебе. То, о чём молчала двадцать лет.
Когда Николай вернулся домой, Сергей сразу понял — что-то случилось. Друг был бледен, глаза лихорадочно блестели.
— Коля, ты в порядке? — Сергей встревоженно поднялся с дивана. — Выглядишь так, будто призрака увидел.
— Не призрака, — хрипло ответил Николай. — Сына.
— Что? — Сергей недоуменно замер с бутылкой пива в руке. — Какого сына?
Николай тяжело опустился в кресло:
— Моего сына, Серёга. Моего и Веры. Ему девятнадцать. Его зовут Андрей.
Сергей присвистнул:
— Погоди-погоди. Ты хочешь сказать, что Вера была беременна, когда ты уехал? И не сказала тебе?
— Она узнала через неделю после моего отъезда, — Николай говорил медленно, как будто всё ещё не веря собственным словам. — Сначала хотела позвонить, написать. А потом решила — раз я выбрал деньги, а не её, значит, и ребёнок мне не нужен.
— Чёрт возьми, — Сергей покачал головой. — И все эти годы…
— Все эти годы она растила моего сына. Одна, потом с мужем, потом снова одна. А я даже не знал о его существовании.
— И где он сейчас? Чем занимается?
— Учится в Техническом университете. На третьем курсе, — в голосе Николая прозвучала невольная гордость. — Представляешь, выбрал ту же специальность, что и я когда-то.
— Ты видел его?
— Фотографии, — Николай достал телефон, показал снимок высокого парня с серыми глазами и чуть насмешливой улыбкой. — Вылитый я в молодости, а, Серёга?
— Поразительно, — пробормотал Сергей, разглядывая фото. — И что теперь? Ты хочешь с ним встретиться?
Николай спрятал телефон:
— Он не знает обо мне, Серёга. Вера сказала ему, что его отец погиб в аварии, когда Андрей был совсем маленьким.
— И она предлагает продолжать эту ложь? — возмутился Сергей. — После того, как скрывала от тебя сына двадцать лет?
— Она говорит, что пришла ко мне, потому что Андрей начал задавать вопросы. Говорит, что готова рассказать ему правду, если я этого хочу. Но предупреждает, что это может разрушить его жизнь.
— Разрушить жизнь? — Сергей недоверчиво покачал головой. — Парню девятнадцать, а не девять. Он имеет право знать правду.
— А имею ли я право вторгаться в его жизнь спустя столько лет? — Николай встал и подошёл к окну. — Что я ему скажу? «Привет, я твой отец, который не интересовался тобой двадцать лет»?
— Но ты же не знал! Это Вера виновата, а не ты!
— Неважно, кто виноват, Серёга. Важно, что делать дальше.
Следующие три дня Николай провёл как в тумане. Он механически показывал Сергею производство, вёл переговоры, подписывал документы. А сам думал только об одном — о сыне, которого никогда не видел.
Вечером третьего дня раздался звонок от Веры.
— Нам нужно встретиться, — голос её звучал напряжённо. — Сегодня.
— Что-то случилось?
— Андрей нашёл твои фотографии. Старые, еще студенческие. Начал задавать вопросы. Я… я не знала, что ответить.
Николай почувствовал, как сердце пропустило удар:
— Ты сказала ему?
— Нет. Сказала, что это старый друг семьи. Но он не поверил. Слишком похож ты на него, Коля. Или он на тебя.
— И что теперь?
— Не знаю, — в её голосе послышались слёзы. — Он никогда не интересовался отцом. Принял ту историю, которую я ему рассказала. А сейчас вдруг начал расспрашивать, требовать правды. Говорит, что всё равно узнает, кто ты.
— Значит, пришло время сказать ему правду, — твёрдо произнёс Николай. — Где мы встретимся?
Вера ждала его в том же кафе на Петроградской. Она выглядела осунувшейся, под глазами залегли тени.
— Он знает, — сказала она вместо приветствия. — Догадался сам. Нашёл в интернете твою страницу, увидел фамилию. Всё сопоставил.
Николай медленно опустился на стул:
— И как он отреагировал?
— Сказал, что я предала его. Что лгала всю его жизнь, — Вера сжала руки в кулаки. — Собрал вещи и ушёл. Сказал, что поживёт у друга, пока не решит, что делать дальше.
— Мне нужно с ним поговорить, — Николай подался вперёд. — Объяснить, что я не знал. Что не бросал его.
— Он не хочет тебя видеть, — покачала головой Вера. — Сказал, что ему не нужен отец, который появился из ниоткуда спустя двадцать лет.
— Но это несправедливо! Я не знал о нём!
— А я знала, что ты не бросишь своего ребёнка, — тихо сказала Вера. — Знала, что вернёшься, если узнаешь. И именно поэтому не сказала тебе.
— Почему? — Николай смотрел на неё с недоумением и болью. — Почему, Вера?
— Потому что хотела наказать тебя, — она наконец подняла глаза, полные слёз. — Наказать за то, что ты выбрал не меня. За то, что уехал, хотя я умоляла тебя остаться.
— Девятнадцать лет, — пробормотал Николай. — Девятнадцать лет ты лишала меня сына. И его — отца.
— Я думала, так будет лучше для него, — Вера опустила голову. — А потом… потом уже не знала, как всё исправить. Как объяснить ему, почему я солгала. Как объяснить тебе, почему скрывала правду.
— И почему же ты решила рассказать мне сейчас?
Вера долго молчала, прежде чем ответить:
— Потому что он начал задавать вопросы. Потому что заслуживает знать правду. И потому что… потому что я устала нести эту тяжесть одна.
Андрей согласился на встречу через неделю. Всё это время Николай не находил себе места. Сергей уже улетел в Воркуту, но звонил каждый день, интересуясь, как развиваются события.
Они встретились в парке на Крестовском острове. Николай издалека увидел высокую фигуру, так похожую на него самого в молодости. Сердце забилось где-то в горле.
— Здравствуй, — Андрей первым нарушил тишину, когда они оказались лицом к лицу. — Можно просто Николай? Я пока не готов называть тебя отцом.
— Конечно, — кивнул Николай. — Как угодно.
Они медленно пошли по аллее.
— Мама рассказала, что ты не знал обо мне, — наконец произнёс Андрей. — Что это она решила скрыть беременность.
— Да, — подтвердил Николай. — Но это не оправдывает меня. Я должен был искать её настойчивее. Должен был найти.
— Зачем ты уехал тогда? — в голосе Андрея не было обвинения, только искреннее любопытство. — Мама говорила, что вы любили друг друга.
Николай тяжело вздохнул:
— Девяностые были сложным временем, Андрей. Работы не было, денег не было, перспектив не было. Я думал, что делаю всё правильно — еду зарабатывать, чтобы обеспечить нам будущее.
— А она хотела, чтобы ты просто был рядом.
— Да, — кивнул Николай. — Именно так. И я не понял тогда, что это важнее.
Они остановились у парапета, глядя на серую воду Невы.
— Что мы будем делать дальше? — спросил Андрей, не глядя на Николая. — У меня была целая жизнь без тебя. А у тебя — без меня.
— Я не знаю, — честно ответил Николай. — Но я хотел бы узнать тебя. Если ты позволишь.
Андрей долго молчал, а потом неожиданно спросил:
— Ты правда искал нас, когда вернулся с Севера?
— Правда, — кивнул Николай. — Но твоя мама хорошо постаралась, чтобы я не нашёл.
— Почему ты тогда не остался на Севере навсегда? Мама говорила, что там хорошие деньги.
— Потому что понял, что деньги — не главное, — Николай смотрел на воду, избегая взгляда сына. — Понял, что совершил ошибку, когда уехал. Но было уже поздно.
— А сейчас? — Андрей повернулся к нему. — Сейчас ты снова хочешь быть с ней?
Николай растерялся:
— Я… я не знаю, Андрей. Это сложно. Прошло столько лет.
— Она ждала тебя, — неожиданно сказал Андрей. — Все эти годы. Даже когда была замужем за дядей Игорем. Я только сейчас понимаю, почему они развелись. Она никогда не могла забыть тебя.
— Мне жаль, — тихо сказал Николай.
— Не надо жалеть, — Андрей покачал головой. — Просто не делай ей больно снова. И мне тоже.
Прошёл месяц. Николай и Андрей встречались раз в неделю — ходили в музеи, на выставки, просто гуляли по городу. Говорили обо всём — о работе Николая, об учёбе Андрея, о книгах, о музыке. Обо всём, кроме Веры и прошлого.
Однажды Андрей спросил:
— Почему ты не пытаешься наладить отношения с мамой? Она ведь ждёт.
Николай удивлённо посмотрел на сына:
— С чего ты взял?
— Я же вижу, как она меняется, когда я рассказываю о наших встречах. Как спрашивает о тебе, хотя старается делать вид, что ей всё равно.
— Андрей, то, что между нами было, давно в прошлом. Твоя мама совершила поступок, который трудно простить.
— А ты? — неожиданно резко спросил Андрей. — Ты разве не совершил то, что трудно простить? Ты уехал, хотя она умоляла остаться.
— Это разные вещи, — нахмурился Николай.
— Разные, — согласился Андрей. — Но оба вы причинили друг другу боль. И оба заслуживаете второго шанса.
Вера не ожидала увидеть Николая на пороге своей квартиры. Замерла с полотенцем в руках — только что вымыла голову, волосы влажные, без макияжа.
— Коля? Что-то с Андреем?
— С Андреем всё в порядке, — Николай переступил с ноги на ногу. — Я к тебе пришёл.
Она молча отступила, пропуская его в квартиру.
— Будешь чай? — спросила, проводя его на кухню.
— Буду, — кивнул он. — Вера, нам нужно поговорить.
Она поставила чайник и села напротив:
— Я слушаю.
— Я много думал о том, что произошло. О том, что ты сделала, скрыв от меня сына, — Николай говорил медленно, тщательно подбирая слова. — И о том, что я сделал, уехав тогда.
— И к каким выводам пришёл? — тихо спросила она.
— Что мы оба совершали ошибки. Страшные ошибки, которые стоили нам девятнадцати лет.
— И что теперь? — Вера неотрывно смотрела на его руки, избегая взгляда.
— Теперь я хочу знать, — Николай сделал глубокий вдох, — есть ли у нас будущее или только прошлое?
Чайник вскипел, но Вера не двинулась с места.
— Коля, ты правда думаешь, что можно просто начать сначала? После всего?
— Нет, — он покачал головой. — Сначала нельзя. Но можно попробовать построить что-то новое. Не на обломках прошлого, а… с учётом прошлого.
Вера наконец подняла глаза:
— Ты ведь не простил меня. Я вижу.
— А ты простила меня? — парировал он.
Она долго молчала, прежде чем ответить:
— Не знаю. Иногда кажется, что да. А потом просыпаюсь среди ночи и вспоминаю, как плакала тогда, в девяносто третьем, когда ты уехал. Как отец умер с твоим именем на губах. Как я рожала одна, боясь, что с ребёнком что-то случится, а рядом никого.
— Я бы всё отдал, чтобы изменить это, — тихо сказал Николай. — Чтобы быть рядом тогда.
— Но ты не был, — её голос стал жёстче. — И я тоже сделала свой выбор, лишив тебя сына. Мы квиты, Коля. Око за око.
— И что теперь? Разойдёмся, сделав вид, что ничего не было?
— А что было? — горько усмехнулась Вера. — Месяц встреч после двадцати лет разлуки? Несколько разговоров о прошлом?
— И сын, — напомнил Николай. — Наш сын, который хочет, чтобы мы дали друг другу шанс.
— Андрей так сказал?
— Да. И знаешь, что ещё он сказал? Что ты всё это время ждала меня. Даже когда была замужем.
Вера вспыхнула:
— Он не имел права…
— Это правда? — перебил Николай. — Ты ждала?
Она резко встала, отвернулась к окну:
— Какая теперь разница? Что было, то прошло.
— Для меня есть разница, — он тоже поднялся. — Потому что я тоже ждал. Только не знал, кого жду и зачем.
Зима в тот год выдалась снежная. Петербург утопал в сугробах, дворники не успевали расчищать дорожки. Андрей часто приходил к отцу — иногда один, иногда с друзьями. Николай знакомил сына с коллегами, с гордостью представляя: «Это мой сын, будущий инженер».
С Верой они виделись редко — только когда разговор касался Андрея. Держались подчёркнуто вежливо, избегая любых личных тем.
В конце февраля Сергей снова прилетел в Петербург.
— Ну что, как твоя семейная сага? — спросил он, когда они остались вдвоём после ужина с деловыми партнёрами. — С сыном общаешься?
— Общаюсь, — кивнул Николай. — Отличный парень растёт. Умный, целеустремлённый.
— А с Верой?
Николай помрачнел:
— Никак. Встречаемся иногда, обсуждаем Андрея. И всё.
— А чего ты хочешь? — прямо спросил Сергей.
— Не знаю, — честно ответил Николай. — Иногда кажется — вот оно, счастье, рядом. Протяни руку и возьми. А потом вспоминаю, сколько боли мы друг другу причинили, и думаю — нет, не получится у нас ничего. Слишком много всего было.
— А может, ты просто боишься? — Сергей внимательно посмотрел на друга. — Боишься снова сделать выбор и снова ошибиться?
— Может, и боюсь, — пожал плечами Николай. — А может, просто слишком поздно для нас. Двадцать лет — это не шутка.
— Двадцать лет назад ты выбрал Север вместо неё, — напомнил Сергей. — Может, пришло время сделать другой выбор?
Звонок от Андрея раздался посреди ночи. Николай мгновенно проснулся, почувствовав неладное:
— Что случилось?
— Мама в больнице, — голос сына звучал напряжённо. — Приступ аппендицита. Уже прооперировали, сейчас в палате.
— В какой больнице? — Николай уже натягивал джинсы, прижимая телефон плечом.
— В Елизаветинской. Я с ней, всё нормально. Просто подумал, что ты должен знать.
— Буду через полчаса, — Николай нажал отбой и начал лихорадочно одеваться.
«Почему я так волнуюсь? — думал он, ведя машину по ночному городу. — Аппендицит — обычная операция. Андрей сказал, что всё в порядке. Так почему же сердце колотится, как сумасшедшее?»
Он знал ответ, но боялся признаться себе.
Вера спала, когда он вошёл в палату. Бледная, осунувшаяся, с непривычно тихим лицом. Андрей дремал в кресле у окна.
— Как она? — шёпотом спросил Николай.
Андрей вздрогнул, открывая глаза:
— Нормально. Врач сказал, вовремя успели. Ещё пара часов, и могли быть осложнения.
— А почему сразу не вызвали скорую?
— Она думала, что просто отравилась, — Андрей покачал головой. — Терпела до последнего. Пока я не пришёл и не увидел, в каком она состоянии.
Николай осторожно подошёл к кровати, вглядываясь в знакомые черты. Рука сама потянулась к её лицу, но он вовремя остановился.
— Иди домой, — тихо сказал он сыну. — Отдохни. Я побуду с ней.
— Ты уверен? — Андрей с сомнением посмотрел на отца. — Она может не обрадоваться, когда проснётся.
— Иди, — повторил Николай. — Позвоню, если что-то понадобится.
Когда Андрей ушёл, Николай осторожно опустился в кресло рядом с кроватью. И впервые за долгие годы позволил себе просто смотреть на Веру, не скрывая чувств.
Она проснулась под утро и не сразу поняла, где находится. Потом почувствовала боль в боку и вспомнила — больница, операция. Повернула голову и замерла, увидев Николая, спящего в кресле рядом.
— Коля? — её голос прозвучал хрипло.
Он мгновенно проснулся, выпрямился:
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — она попыталась сесть и поморщилась от боли. — Что ты здесь делаешь?
— Андрей позвонил. Я приехал, — он пожал плечами, словно это было самым естественным в мире.
— Зачем? — она внимательно смотрела на него, пытаясь понять.
— Потому что волновался за тебя, — просто ответил он.
Они долго молчали, глядя друг на друга.
— Ты не обязан здесь находиться, — наконец произнесла Вера. — Со мной всё в порядке. Обычный аппендицит.
— Я знаю, — кивнул Николай. — Но я хочу быть здесь.
— Почему?
Он глубоко вздохнул:
— Потому что когда Андрей позвонил ночью и сказал, что ты в больнице, я понял кое-что важное.
— И что же? — её голос дрогнул.
— Что не хочу больше терять время. Не хочу ещё двадцать лет думать о том, что могло бы быть, если бы я нашёл в себе смелость признаться.
— Признаться в чём? — она затаила дыхание.
— В том, что никогда не переставал любить тебя, Вера. Даже когда ненавидел за то, что ты скрыла от меня сына. Даже когда пытался убедить себя, что всё давно в прошлом.
Она отвернулась, и он увидел, как по её щеке скатилась слеза.
— Не надо, Коля. Не сейчас, когда я такая слабая и не могу даже толком ответить.
— Я не жду ответа, — он осторожно взял её руку. — Просто хочу, чтобы ты знала. И когда будешь готова, если будешь готова… я буду ждать.
Весна в тот год наступила рано. Уже в начале марта зазвенела капель, зачернели проталины на газонах, набухли почки на деревьях.
Вера выписалась из больницы через неделю после операции. Николай приезжал каждый день — привозил фрукты, книги, сидел рядом, рассказывая городские новости. Она слушала, иногда улыбалась, но ни разу не заговорила о том, что он сказал в первое утро.
В день выписки он ждал её у входа в больницу с машиной.
— Я сама доберусь, — покачала головой Вера. — Андрей обещал приехать.
— Андрей попросил меня тебя встретить, — спокойно ответил Николай. — У него сегодня важная лабораторная работа, не может пропустить.
Она недоверчиво посмотрела на него, но спорить не стала. Всю дорогу молчала, глядя в окно.
Когда они подъехали к её дому, Николай помог ей выйти из машины и довёл до квартиры.
— Спасибо, дальше я сама, — Вера остановилась у двери, не приглашая его войти.
— Вера, — он не отпускал её руку, — мы можем поговорить?
— О чём, Коля? — она выглядела усталой. — Я только из больницы. Не лучшее время для серьёзных разговоров.
— Тогда скажи, когда будет лучшее время, — настойчиво произнёс он. — Потому что я больше не хочу откладывать.
Она долго смотрела на него, прежде чем ответить:
— Приходи завтра вечером. Часов в семь.
Вера встретила его в домашнем платье, с аккуратно уложенными волосами. В квартире пахло свежей выпечкой.
— Ты готовила? — удивился Николай. — Тебе же нельзя напрягаться после операции.
— Это Андрей, — улыбнулась она. — Напёк пирожков перед уходом. Сказал, что ночует у друга.
— Он специально оставил нас наедине, — понял Николай.
— Да, — кивнула Вера. — Наш сын решил сыграть в сваху.
Они прошли на кухню. Вера разлила чай, достала пирожки.
— Я думала о том, что ты сказал в больнице, — наконец произнесла она, не глядя на Николая. — О том, что… никогда не переставал любить меня.
— И? — он замер с чашкой в руке.
— И я не знаю, что с этим делать, — честно призналась Вера. — Слишком много воды утекло, Коля. Слишком много боли было.
— Я знаю, — кивнул он. — И не прошу делать вид, будто ничего не было. Просто… может, попробуем узнать друг друга заново? Не как бывшие супруги, а как два взрослых человека, у которых есть общий сын и общее прошлое?
— А если не получится? — тихо спросила она. — Если поймём, что слишком изменились? Что уже не те люди, которые любили друг друга двадцать лет назад?
— Тогда останемся друзьями, — Николай пожал плечами. — Ради Андрея. Ради себя. Но я хочу хотя бы попытаться, Вера. Не хочу больше жить с мыслью «а что, если бы».
Она долго молчала, вертя в руках чашку. Потом подняла глаза:
— Хорошо. Давай попробуем. Только…
— Только?
— Только давай не будем торопиться, — Вера наконец позволила себе улыбнуться. — У нас уже была одна поспешная молодость. Может, в этот раз попробуем жить помедленнее?
Они начали встречаться — ходили в кино, в театр, просто гуляли по городу. Иногда с Андреем, иногда вдвоём. Говорили обо всём — о работе, о политике, о книгах. Рассказывали друг другу о тех годах, что провели врозь. Заново узнавали друг друга — уже не юношу и девушку, а взрослых, состоявшихся людей со своими привычками, взглядами, шрамами.
Андрей наблюдал за ними с интересом и надеждой. Однажды спросил отца:
— Ну как, получается у вас?
— Не знаю, — честно ответил Николай. — Иногда кажется, что да. А иногда… иногда прошлое встаёт между нами стеной.
— Дай ей время, — неожиданно серьёзно сказал Андрей. — Ей тяжелее, чем тебе. Она ведь не просто отпустить тебя должна — она должна простить себя за то, что лишила меня отца. А это намного сложнее.
Николай с удивлением посмотрел на сына:
— Когда ты успел стать таким мудрым?
— Когда понял, что мои родители — обычные люди, которые могут ошибаться, — пожал плечами Андрей. — И что иногда проще простить чужие ошибки, чем свои собственные.
В мае Сергей снова прилетел в Петербург. Они с Николаем сидели в кафе на Невском, обсуждая новый контракт.
— Как твои семейные дела? — поинтересовался Сергей, когда с деловой частью было покончено. — С Верой сошлись?
— Не то чтобы сошлись, — уклончиво ответил Николай. — Встречаемся, общаемся. Пытаемся понять, есть ли у нас будущее.
— И как, есть?
Николай задумался:
— Знаешь, раньше я был уверен, что прошлое — это то, что нас связывает. Общие воспоминания, общий сын. А сейчас понимаю, что прошлое — это как раз то, что нас разделяет. Слишком много невысказанных обид, невыплаканных слёз.
— Но?
— Но есть кое-что важнее прошлого, — Николай улыбнулся. — Настоящее. То, что мы чувствуем сейчас, сегодня. И знаешь, что я чувствую, когда вижу её?
— Что?
— Что хочу быть рядом. Несмотря ни на что. И, кажется, она чувствует то же самое.
Летом Андрей уехал на практику в Москву. Вера и Николай остались вдвоём в пустом городе, изнывающем от непривычной жары.
В один из вечеров они сидели в сквере на Васильевском острове, ели мороженое и смотрели, как садится солнце.
— Помнишь, — неожиданно сказала Вера, — ты спрашивал в октябре, думала ли я когда-нибудь, что могло бы быть иначе? Если бы ты не уехал тогда, в девяностых?
— Помню, — кивнул Николай. — И что ты сейчас думаешь?
— Что не надо гадать, — она повернулась к нему. — Что было, то прошло. У нас есть только здесь и сейчас. И, может быть, завтра.
— Мне нравится это «может быть», — улыбнулся Николай. — В нём есть надежда.
— Знаешь, — она вдруг стала серьёзной, — я не могу обещать, что у нас всё получится. Что мы сможем преодолеть то, что было. Но я готова пробовать. День за днём. Без ожиданий и иллюзий, что всё будет легко.
— Я тоже, — Николай осторожно взял её за руку. — День за днём.
Они сидели молча, держась за руки и глядя, как небо над Невой окрашивается в пурпурные тона. Завтра могло принести что угодно — новые надежды или новые разочарования. Но сегодня они просто были вместе, и этого было достаточно.
