Вообще этот фильм можно показывать на уроках психологии. В нём настолько точно схвачены отношения освободившегося рецидивиста и оголодавшей бабёнки, что хоть диссертацию пиши. Просто хрестоматийно раскрытые отношения небогатой умом бабы и хитрого ходока по зонам.
Шукшин на самом деле был гениален. Он точно знал, на какие кнопки надо надавить, чтобы снять фильм, от которого советские бабы будут реветь белугой, что обеспечит фильму необыкновенную популярность. У нас же любят такие истории.
Итак. «Калина красная» 1974 г. Из мест заключения откинулся опытный и заядлый ходок Георгий Прокудин. Ещё когда он сидел, он списался с простой деревенской женщиной Любой, которой, видите ли, его жалко. И она не находит ничего лучше, чем привести рецидивиста в свой дом, где живёт с родителями.
Он является, поставив на уши всю деревню, а Люба начинает с ним носиться как с курица с яйцом. Мне бросилось в глаза то, что Люба взяла на себя роль мамки. Она разговаривает с Прокудиным как с ребёнком. Как воспитательница с воспитанником младшей группы. И даже смотреть на него ухитряется сверху вниз.
Она за ним бегает. Она его уговаривает. Он истерит, льет слезы, она его утешает. Он где-то шляется, гульки устраивает, а она его, как любящая мамочка, ждёт. Ну осталось только курточку одёрнуть, штанишки подтянуть и в лобик поцеловать.
Есть такая нехорошая черта у наших людей — жалеть отщепенцев, преступников и негодяев. Его надо пожалеть! Помню, как я возмущалась, когда родственница на все жалобы моей знакомой, которую бил муж, которую он бросил с тремя детьми, который нигде не работал и не считал нужным платить алименты, сказала: «Его надо пожалеть!» Пожалеть его надо!
Мужик живёт как хочет, в своё удовольствие, не несёт никакой ответственности — его надо пожалеть! И я тогда спросила: «А вы её пожалеть не хотите? Человек остался без средств к существованию с тремя детьми, а этот хpен моржовый нигде не работает, ни копейки на детей не даёт, зато новый внедорожник себе купил, и его жалеть надо? Да он жалости не достоин!» Ну что сказать — меня не поняли.
Посмотрели круглыми глазами. Сказали, что я злая и мне людей не жалко. Да, не жалко. Таких — нет. Я понимаю — пожалеть жертву интриг, жертву обстоятельств, жертву преступников. Но жалеть того, кто сам осознанно встал на путь подлости и предательства — с какого перепугу? Может, ему ещё и деньжат подкинуть? На еще один внедорожник?
Мне в силу своей профессии приходилось сталкиваться с бывшими сидельцами. Пристроиться под тёплое крылышко к бабе, которая вот так будет с ними тетёшкаться — их голубая мечта. И не потому, что им вдруг резко захотелось дом, семью, детишек ораву, а потому, что им нужна база, перевалочный пункт. Из пары десятков этих товарищей только один искал работу.
Вот реально искал работу, потому что понимал, что ему придётся себя содержать. Все остальные искали дармовой кормёжки и ночлега. Их позиция — мне должны. Он сиделец, он страдалец, общество ему должно. И одинокая жалостливая женщина для них — наилучший вариант. Помню, еще в 90-х я смотрела передачу, посвященную ждулям.
Для тех, кто не знает: ждулями называют женщин, которые выходят замуж за заключённых и ждут их на воле в полной уверенности, что вот он освободится лет через 5-10-15, и будет у них любовь неземная и небо в алмазах. В передаче принимали участие журналисты, психолог, священник, начальник одной из колоний. И все они хором говорили: всё это иллюзия.
Психолог сказал буквально: в изоляции через три месяца без женщины взвоет любой мужик и такие письма будет писать — Пушкин будет рыдать от зависти.
А итог у всех этих историй один: они освобождаются, приезжают к своей ждуле, а то и притаскивают с собой парочку приятелей, он приходит там в себя, залечивает раны, а, почистив пёрышки, просто улетает дальше, как правило, прихватив с собой всё ценное, что имелось в доме.
И так до следующей отсидки. И не нужны им ни котик-мурлыка, ни домик и печка, ни ребятишек орава. И скажи спасибо, если он со своими дружками по кругу эту ждулю не пустит. Такие случаи тоже бывали.
Сейчас, вероятно, кто-то из читателей скажет: «А вот у соседки дочь вышла за сидевшего и ничего». Напомню: речь идет о рецидивистах. Не о тех, кто попал в места не столь отдалённые по глупости или роковой случайности — такие да, обычно по возвращении ведут прежнюю жизнь, а о тех, для кого преступник — профессия, а Прокудин именно рецидивист — у него за плечами семь ходок.
Такие не меняются. Они уже срослись с этой системой, они сами — система, и они из неё не выходят.
Ситуация с этим фильмом точно такая же, как с фильмом «Не могу сказать Прощай!». Лубок, картонка, но раскручивает на эмоции: «О, кака лубофф!» Ситуация совершенно не жизненная, но женщинам хочется верить в сказку. Вот Лида Сергея на ноги подняла — ну и пусть по ней психиатр плачет. Зато лубофф. Так и в «Калине» — ну и пусть он отбитый уголовник — зато лубофф, Люба его своей любовью изменила.
Ага. Да щас. Изменила, а то как же.
Не было у Прокудина никакого раскаяния. По большому счету он не изменился, и главный показатель этого — он своей матери так и не объявился. Он так и оставил её одну, немощную, в этих ужасных условиях: ни воды принести, ни дров наколоть.
Так что грош цена его рыданиям под берёзкой. Кстати, вы знали, что женщина, сыгравшая мать Прокудина, местная жительница Евфимия Быстрова, которая тоже вот так много лет ждала сына, связавшегося с дурной компанией, не смогла зимой принести со двора дров и замерзла в ночь с 8 на 9 января 1976 года в своей избе на остывшей печи?
А как он врал всем, включая Любу? И по большому счету, если бы не облава, к ней он не вернулся бы. И как бы не хотел Василий Шукшин представить своего героя положительным, не выходит. Ну никак не выходит. Прокудин — гнилой человек. И финал картины, где он год спустя пашет пашенку на тракторе, это такая клюква, что зубы сводит.
Никакое семейное счастье там невозможно. И самое отвратительное в этом фильме, что насмотревшись этих сказочек про розовых единорогов, вот такие измыкавшиеся без мужика бабёнки мчались в даль светлую спасать таких сидельцев, искренно веря в то, что те способны измениться.
Увы, в реальной жизни заигрывание с блатной романтикой всегда заканчивается плохо. Но люди хотят верить в красивые сказочки — фильм лидер проката 1974 года.
