— Никогда бы не подумала, что ты на такое способен…
Марина сидела на краю дивана, будто готовая в любой момент сорваться с места. Ее пальцы сжимали чашку с остывшим чаем, а взгляд был устремлен в окно, за которым моросил мелкий осенний дождь. Девятый этаж открывал вид на серые крыши соседних домов, на унылый микрорайон на окраине Перми и на свинцовое небо, которое, казалось, опустилось совсем низко.
— Восемь лет, — продолжила она тихо. — Восемь лет я верила каждому твоему слову.
Антон стоял у стены, засунув руки в карманы джинсов. Крепкий, с широкими плечами и упрямым подбородком, он казался сейчас меньше, словно что-то в нем сломалось.
— Мне надо было тебе сказать раньше.
— Раньше? — Марина резко поставила чашку на столик. — А когда именно? Может, до свадьбы? Или когда мы ипотеку брали? Или когда я от повышения отказалась, потому что ты сказал, что твоя карьера важнее?
За окном мигнула вывеска круглосуточного магазина напротив. Блеклый свет на мгновение окрасил комнату в желтый, подчеркнув резкие тени.
— Я не хотел тебя терять, — его голос звучал глухо, будто из-под воды.
— А теперь?
Антон промолчал. За стеной заплакал ребенок, и Марина вздрогнула. Тонкие стены панельного дома скрывали множество чужих жизней и историй, но сегодня ей казалось, что весь этот дом знает о ее позоре…
Их знакомство было самым обычным. Фирма, где работала Марина, заказала новую мебель для офиса, и Антон приехал снимать мерки. Она тогда только получила должность младшего менеджера по работе с клиентами и чувствовала себя важной персоной в свои двадцать три.
— Простите, а вы не подскажете, кто здесь главный? — спросил он, заглядывая в ее кабинет с рулеткой в руках.
— По какому вопросу? — Марина старалась говорить солидно, как и положено офисному работнику.
— Мебель привезли, нужно решить, куда ставить.
Они разговорились. Антон оказался не просто рабочим, а владельцем небольшой мебельной мастерской. Начинал с нуля, сам всему учился, много работал. Марине понравилась его уверенность и практичность. В нем не было ничего от тех парней, с которыми она встречалась раньше — студентов с большими амбициями и пустыми карманами.
— Может, сходим куда-нибудь вечером? — спросил он, закончив работу. — Я знаю хорошее место недалеко отсюда.
Место оказалось небольшим ресторанчиком с грузинской кухней. Антон знал хозяина, и им достался лучший столик. Он заказывал без меню, шутил с официантами и казался своим. Марина была очарована.
— Ты всегда такой уверенный? — спросила она, когда им принесли вино.
— Только когда хочу произвести впечатление, — улыбнулся он, и эта улыбка, открытая и немного дерзкая, запала ей в душу.
Свадьбу сыграли через год. Небольшую, только для своих. Родители Марины, люди простые и практичные, одобрили выбор дочери. Антон им понравился — работящий, с собственным делом, серьезный. Не то что бывший Маринин парень, музыкант с вечно растрепанными волосами и без определенных планов на будущее.
— Видишь, дочка, как хорошо всё сложилось, — говорила мать на свадьбе, глядя, как Антон общается с гостями. — С таким мужчиной не пропадешь.
Марина кивала и улыбалась. Она была счастлива. Антон казался ей идеальным — внимательный, заботливый, думающий о будущем. Они сразу решили, что будут копить на собственное жилье. Жили сначала в съемной однокомнатной квартире, экономили, откладывали.
— Ты не представляешь, как я благодарен судьбе за встречу с тобой, — говорил он, обнимая ее по вечерам. — Ты делаешь меня лучше.
Через три года они взяли ипотеку на двухкомнатную квартиру в новостройке на окраине города. Девятый этаж, вид на парк, большая лоджия. Марина выбирала обои и мебель, представляя, как они будут жить здесь долго и счастливо. Как родятся дети, как они будут устраивать семейные ужины и принимать гостей.
Дела у Антона шли хорошо. Мастерская расширилась, появились постоянные клиенты, он нанял несколько рабочих. Марина тоже получила повышение, но когда встал вопрос о должности, требующей частых командировок, Антон попросил отказаться.
— Я сейчас на подъеме, — объяснял он. — Если всё получится, мы через пару лет ипотеку закроем. А тебе зачем эти разъезды? Дома тоже нужно кому-то быть.
Она согласилась. В конце концов, он всегда принимал верные решения. Он был старше, опытнее, и ей казалось, что лучше него никто не знает, как строить жизнь.
Звонок раздался в субботу утром. Марина собиралась на рынок, составляла список покупок. Антон уехал по делам — какой-то важный клиент хотел обсудить большой заказ.
— Алло? — Марина прижала телефон к уху, одновременно записывая «помидоры, огурцы, зелень».
— Это Марина? — женский голос звучал неуверенно.
— Да, а кто это?
— Меня зовут Полина. Нам нужно поговорить. Это касается Антона.
Сердце Марины пропустило удар. Первая мысль была — несчастный случай. Что-то произошло на работе, авария…
— Что с ним? Он в порядке?
— Физически — да, — голос на том конце стал жестче. — А вот морально… Впрочем, давайте встретимся и поговорим. Это не телефонный разговор.
Они договорились встретиться через час в кафе недалеко от дома Марины. Всю дорогу она не могла избавиться от тревожного чувства. Кто эта женщина? Почему ей нужно говорить об Антоне? Может, клиентка, недовольная заказом? Или…
Полина оказалась молодой женщиной лет тридцати, светловолосой, с усталым лицом и внимательными глазами. Она уже сидела за столиком у окна, когда Марина вошла в кафе.
— Спасибо, что пришли, — сказала Полина, когда Марина села напротив. — Я долго думала, стоит ли это делать.
— О чем вы хотели поговорить? — Марина старалась, чтобы голос звучал спокойно, хотя внутри всё сжималось от предчувствия беды.
Полина глубоко вздохнула.
— Антон — мой муж. Мы женаты уже десять лет.
Эти слова прозвучали как выстрел. Марина почувствовала, как комната начинает кружиться. Это какая-то ошибка, недоразумение. Или дурацкая шутка.
— Это невозможно, — сказала она. — Мы с Антоном женаты семь лет. У меня есть свидетельство о браке, фотографии со свадьбы…
— У меня тоже, — Полина достала из сумки папку и положила на стол. — И свидетельство о рождении нашего сына. Ему восемь.
Марина смотрела на документы, и реальность рушилась на глазах. Свидетельство о браке, выданное в Екатеринбурге десять лет назад. Фотографии Антона с этой женщиной и мальчиком, похожим на него как две капли воды. Его улыбка, его глаза, даже жест, которым он обнимал их, — всё было таким знакомым и таким чужим одновременно.
— Он сказал мне, что работает в Перми, — продолжала Полина. — Что у него там большой проект, и он бывает дома только по выходным. Иногда задерживается на неделю-другую. Я верила. У нас сын, ипотека, кредит на бизнес… Я всегда его ждала.
— А как вы узнали обо мне? — Марина говорила как через вату, слова давались с трудом.
— Случайно. Он оставил телефон дома, когда уезжал в очередную «командировку». Пришло сообщение от какой-то Маринки с сердечком. Я… я посмотрела. А потом начала искать. Нашла вашу страницу в соцсетях. Увидела фотографии. Где вы вместе. Где ваш дом. Такой же, как наш — с такими же обоями, такой же мебелью…
Марина вспомнила, как Антон настаивал на определенных цветах, на конкретных моделях мебели. Говорил, что у него «профессиональный взгляд». А оказалось…
— У него две жизни, — сказала Полина. — Две семьи. Два дома. Он всё продумал — расстояние между городами, график работы… Идеальное преступление.
— Но зачем? — это был единственный вопрос, который крутился в голове Марины.
Полина пожала плечами.
— Кто знает? Может, он не мог выбрать. Может, ему нравилось играть в эти игры. А может, он просто любит нас обеих, но по-разному.
Марина не помнила, как добралась до дома. Весь мир вокруг казался нереальным, словно она попала в чужой сон. Она сидела на диване в гостиной, перебирая фотографии в телефоне. Вот они с Антоном на отдыхе в Турции. Вот на дне рождения её мамы. Вот на новоселье… Всё ложь? Всё эти годы?
Она позвонила свекрови. Та долго не брала трубку, а когда ответила, голос звучал напряженно.
— Марина? Что-то случилось?
— Скажите, — Марина старалась говорить спокойно, — вы знали, что у вашего сына есть другая семья?
Долгое молчание было красноречивее любых слов.
— Я… я не понимаю, о чем ты.
— Всё вы понимаете, — Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Вы знали! Все эти годы вы приезжали к нам, улыбались, дарили подарки… и знали, что ваш сын обманывает меня!
— Девочка моя, — голос свекрови стал мягким, увещевающим, — ты должна понять. Антон оказался в сложной ситуации. Полина забеременела, когда они едва знали друг друга. Он не мог бросить её с ребенком. А потом встретил тебя и полюбил по-настоящему…
— По-настоящему? — Марина почти кричала. — Что в этой истории настоящего? Хоть что-нибудь?
Она бросила трубку и разрыдалась. Слезы лились неудержимо, словно прорвало плотину. Восемь лет жизни оказались построены на лжи. Каждое слово, каждое прикосновение, каждое обещание… Кем был человек, с которым она делила постель? Что она вообще о нем знала?
Звук ключа в замке заставил её вздрогнуть. Антон. Она вытерла слезы и выпрямилась. Нет, она не будет рыдать перед ним. Не доставит ему такого удовольствия.
— Привет, я дома, — его голос звучал как всегда, буднично и спокойно. — Ты не поверишь, какой сегодня был день…
Он замер на пороге гостиной, увидев её лицо.
— Что случилось?
— Я познакомилась сегодня с интересной женщиной, — Марина удивлялась, как ровно звучит её голос. — Полиной. Твоей женой.
Цвет схлынул с его лица, оставив серую маску. Он медленно опустился в кресло напротив.
— Я могу объяснить.
— Правда? Мне очень интересно послушать.
— Это сложно, — он провел рукой по лицу, словно стирая невидимую паутину. — Мы с Полиной… это была ошибка молодости. Она забеременела, а потом… Потом я встретил тебя и понял, что ты — та, с кем я хочу быть. Но и Полину с сыном я не мог бросить. Я… я пытался всем помочь.
— Помочь? — Марина горько усмехнулась. — Ты лгал нам обеим восемь лет. Ты создал две семьи, два дома. Ты заставил меня отказаться от карьеры, чтобы тебе было удобнее жонглировать своими жизнями. Это ты называешь «помочь»?
— Я любил вас обеих, — тихо сказал он. — По-разному, но любил.
— Любовь не строится на лжи.
— А на чем она строится? — в его голосе прорезалась злость. — На правде? Да кому нужна эта правда? Ты была счастлива все эти годы. И Полина тоже. Что изменилось теперь? Только то, что вы узнали. Сама реальность не изменилась!
— Реальность? — Марина покачала головой. — Реальность в том, что ты — лжец. Ты обманывал нас, манипулировал, использовал. Ты даже своего ребенка лишил нормального отца. Каково ему было расти, видя тебя лишь по выходным? Что ты ему говорил, когда уезжал? Что дела важнее семьи?
Антон молчал, глядя в пол. Его плечи поникли, и впервые за все годы Марина увидела его настоящего — не уверенного, сильного мужчину, а человека, загнанного в угол собственной ложью.
— Никогда бы не подумала, что ты на такое способен.
— Мне надо было тебе сказать раньше.
— Раньше? — Марина резко поставила чашку на столик. — А когда именно? Может, до свадьбы? Или когда мы ипотеку брали? Или когда я от повышения отказалась, потому что ты сказал, что твоя карьера важнее?
За окном мигнула вывеска круглосуточного магазина напротив. Блеклый свет на мгновение окрасил комнату в желтый, подчеркнув резкие тени.
— Я не хотел тебя терять, — его голос звучал глухо, будто из-под воды.
— А теперь?
Антон промолчал. За стеной заплакал ребенок, и Марина вздрогнула. Тонкие стены панельного дома скрывали множество чужих жизней и историй, но сегодня ей казалось, что весь этот дом знает о ее позоре.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — сказала она наконец. — Сегодня же. Забери свои вещи и уходи.
— Куда? — он поднял на нее глаза, и в них читалась растерянность. — К Полине? Она тоже выгнала меня.
— Это не моя проблема. Иди к друзьям, к родителям, в гостиницу… Куда хочешь. Я не могу тебя видеть.
— А как же квартира? Ипотека? Мы же вместе платим.
Марина рассмеялась — горько, отрывисто.
— Вот оно что. Ты беспокоишься о деньгах. Не о том, что разрушил две семьи, не о сыне, который теперь будет расти без отца, не обо мне… О деньгах.
— Я не это имел в виду, — он встал, сделал шаг к ней. — Марина, давай поговорим спокойно. Мы можем всё решить. Я понимаю, что виноват, но…
— Нет, — она отступила. — Никаких «но». Ты лгал мне восемь лет. Каждый день. Каждую минуту. Я не знаю тебя. Я даже не уверена, что тебя зовут Антон. Может, это тоже ложь?
— Не говори глупостей, — он нахмурился. — Конечно, меня зовут Антон. И я тот же человек, которого ты знала все эти годы. Я не притворялся в главном. Я действительно люблю тебя.
— Любишь? — она покачала головой. — Ты даже не представляешь, что это такое.
Он ушел через два часа, собрав самое необходимое в спортивную сумку. Обещал вернуться за остальными вещами позже, когда она «немного успокоится». Марина заперла за ним дверь и села на пол в прихожей. Пустота. Внутри и вокруг.
На следующий день она позвонила Полине. Странно, но ей хотелось поговорить именно с ней — с единственным человеком, который мог понять, что она чувствует.
— Как ты? — спросила Полина вместо приветствия.
— Не знаю, — честно ответила Марина. — А ты?
— Тоже не знаю. Тимофей всё спрашивает, когда папа вернется. Я не знаю, что ему сказать.
— Он у тебя?
— Нет, — Полина вздохнула. — Звонил, говорил, что остановился у друга. Просил прощения, плакал даже. Сказал, что всё исправит. Но как это исправить? Машину времени он что ли изобрел?
Они договорились встретиться. Снова в том же кафе. Разговор получился долгим и тяжелым. Они сравнивали истории, находили совпадения и различия. Оказалось, что Антон рассказывал им одни и те же истории из детства, дарил похожие подарки, даже готовил одни и те же блюда по выходным.
— Как же он всё это запоминал? — удивлялась Марина. — Не путался в историях, в датах…
— У него отличная память, — Полина слабо улыбнулась. — Он всегда помнил все дни рождения, все важные даты.
— И жил по графику, — добавила Марина. — Теперь понятно, почему он так настаивал на планировании всего наперед.
Они говорили о будущем. У Полины был сын, работа учителем в школе, ипотека. У Марины — карьера, которую она принесла в жертву семье, и та же ипотека.
— Знаешь, что самое ужасное? — сказала Полина, когда они вышли из кафе. — Я всё еще люблю его. Несмотря ни на что.
Марина кивнула. Она чувствовала то же самое, и это причиняло ей почти физическую боль.
Первые недели после ухода Антона были самыми тяжелыми. Марина бродила по пустой квартире, натыкаясь на его вещи, на следы его присутствия. Свитер, забытый на спинке стула. Любимая кружка. Книга с закладкой на середине. Всё напоминало о нем и о том, что восемь лет её жизни были построены на лжи.
Она почти не спала. Лежала, глядя в потолок, и прокручивала в голове их общие воспоминания, пытаясь найти знаки, намеки, что-то, что могло бы подсказать ей правду раньше. Были ли моменты, когда он звонил «с работы», а на самом деле был с другой семьей? Сколько раз он говорил, что любит её, думая о Полине?
Антон пытался связаться с ней. Звонил, писал сообщения, однажды даже пришел к её офису. Марина не отвечала. Она не была готова к разговору. Не знала, что сказать человеку, который разрушил её мир.
На работе её спрашивали, всё ли в порядке. Она отвечала, что простудилась, что не высыпается, что устала. Улыбалась и делала вид, что ничего не произошло. Но вечерами, оставаясь одна, давала волю слезам.
Мать предлагала переехать к родителям на время, но Марина отказалась. Ей нужно было научиться жить в этой квартире одной. Или продать её и начать всё с чистого листа. Но как продать, если ипотека оформлена на двоих? А платить одной ей не по силам.
Полина предложила встретиться втроем — она, Марина и Антон. Обсудить финансовые вопросы, решить, как быть дальше. Марина долго сомневалась, но в конце концов согласилась. Это нужно было сделать, рано или поздно.
Они встретились в субботу в том же кафе. Антон пришел последним. Осунувшийся, с кругами под глазами, он выглядел постаревшим на несколько лет. Сел за столик, не глядя ни на Марину, ни на Полину.
— Спасибо, что согласились встретиться, — начал он тихо. — Я понимаю, что не заслуживаю даже этого.
— Давай без драмы, — резко сказала Полина. — У нас есть конкретные вопросы. Что будем делать с ипотеками? С твоим бизнесом? С алиментами?
Антон кивнул.
— Я всё продумал. Мастерскую можно продать. Этих денег хватит, чтобы погасить большую часть обеих ипотек. Остаток я буду выплачивать сам. И, конечно, алименты на Тимофея…
— А на что ты будешь жить? — спросила Марина. — Если продашь бизнес?
— Найду работу, — он пожал плечами. — Это не проблема. Я хороший мастер, меня возьмут в любую мебельную компанию.
— И всё? — Полина смотрела на него с недоверием. — Ты думаешь, можно всё решить деньгами? А как же Тимофей? Что ты скажешь сыну?
Антон опустил голову.
— Я не знаю. Я… я хочу быть частью его жизни. Если ты позволишь.
— А я? — Марина не собиралась задавать этот вопрос, он вырвался сам собой. — Что будет со мной?
Антон поднял на нее глаза, полные боли.
— Я не знаю, Марина. Я всё испортил, и я не знаю, как это исправить. Я бы всё отдал, чтобы вернуться назад и поступить иначе. Но это невозможно.
— Тебе придется выбрать, — сказала Полина. — Ты не можешь продолжать жить на два дома. Это безумие.
— Я знаю, — он кивнул. — Но как я могу выбрать? Я люблю вас обеих. И Тимофея. Вы все — моя семья.
— Нет, — Марина покачала головой. — Семья — это там, где доверие. Где правда. А у нас ничего этого не было. Ты жил с нами, но мы не были твоей семьей. Мы были… не знаю чем. Декорацией? Прикрытием?
— Не говори так, — он протянул руку, пытаясь коснуться её, но Марина отстранилась. — Всё было по-настоящему. Моя любовь к тебе, наши планы…
— Планы? — она горько усмехнулась. — Какие планы? Завести еще одну семью в Казани?
Полина неожиданно рассмеялась — коротко, резко.
— Знаешь, Марина, я начинаю понимать, почему он выбрал тебя. Ты не боишься говорить правду в лицо. Я бы так не смогла.
Антон смотрел на них обеих с выражением человека, попавшего в ловушку. Загнанного в угол собственной ложью.
— Я всё исправлю, — повторил он. — Клянусь.
— Нет, — Марина встала. — Ничего ты не исправишь. Потому что некоторые вещи нельзя исправить. Можно только начать заново. И без тебя.
Прошло три месяца. Марина постепенно привыкала к новой жизни. Вернулась к мыслям о карьере, подала заявление на повышение, которое когда-то отвергла из-за Антона. Начальник, к ее удивлению, принял решение сразу.
— Я всегда знал, что ты справишься, — сказал он. — Командировки начнутся со следующего месяца.
Квартиру пришлось продать. После выплаты остатка ипотеки осталась небольшая сумма — на первый взнос за новое, пусть маленькое, но свое жилье. Марина сняла однокомнатную недалеко от центра, с видом на реку вместо серых панельных домов. По утрам она стояла у окна с чашкой кофе и смотрела, как солнце играет в волнах. Было больно, но уже по-другому — тупой болью, которая напоминает о себе лишь иногда, по ночам.
Антон звонил. Приходил. Писал длинные сообщения. Пытался объяснить. Потом перестал. Продал мастерскую, как и обещал. Говорят, устроился в крупную компанию, получил хорошую должность. Платил алименты Тимофею. Иногда забирал сына на выходные.
Они столкнулись случайно, в торговом центре. Марина выбирала платье на корпоратив, Антон стоял у кассы с большой коробкой в руках.
— Привет, — сказал он, увидев ее. — Ты… хорошо выглядишь.
— Спасибо, — она кивнула. Внутри ничего не дрогнуло. Просто чужой человек, случайный прохожий.
— Я слышал, ты получила повышение. Поздравляю.
— Да, спасибо, — она посмотрела на часы. — Извини, мне пора.
— Конечно, — он отступил. — Может, выпьем кофе как-нибудь? Просто поговорим?
— Нет, — она покачала головой. — Не думаю, что это хорошая идея.
— Марина, — его голос дрогнул. — Я скучаю. Очень.
Она посмотрела на него — внимательно, как на незнакомца. Заметила новые морщинки в уголках глаз, седину на висках, усталость во взгляде. Человек, которого она когда-то любила. Человек, который разрушил ее жизнь ложью.
— А я — нет, — сказала она спокойно. — Прощай, Антон.
И ушла, не оглядываясь. За ее спиной остался мужчина с коробкой в руках, растерянный и одинокий. Человек, потерявший всё из-за собственной лжи.
— Представляешь, он опять звонил, — Марина отпила глоток вина и поставила бокал на столик. — Говорит, хочет все обсудить.
Полина покачала головой.
— И что ты ему сказала?
— Ничего. Просто сбросила.
Они сидели в том самом кафе, где когда-то впервые встретились. Стали видеться раз в месяц — поначалу, чтобы решать практические вопросы, связанные с Антоном, а потом просто так. Странная дружба, выросшая из общей боли.
— Тимофей скучает по нему, — сказала Полина. — Хотя Антон приезжает каждые выходные. Играет с ним, помогает с уроками… Старается быть хорошим отцом. Теперь.
— Это правильно, — Марина кивнула. — Ребенок не должен страдать из-за ошибок родителей.
— А ты? Ты не скучаешь?
Марина задумалась. Скучает ли она? По вечерам вдвоем, по его улыбке, по чувству защищенности, которое он давал? Или всё это тоже было ложью?
— Иногда, — честно ответила она. — Но потом вспоминаю, что всё это было построено на обмане, и…
— И становится легче?
— Нет, — Марина покачала головой. — Не легче. Просто яснее. Я не могу вернуться к тому, чего никогда не существовало. Наш брак был фикцией. Мираж. Красивая картинка, за которой — пустота.
Полина молча кивнула. Они понимали друг друга без слов.
— Мне предложили перевод в московский офис, — сказала Марина, меняя тему. — Я согласилась.
— Когда уезжаешь?
— Через месяц. Новая жизнь, новый город…
— Будешь скучать по Перми?
Марина посмотрела в окно. Серое небо, моросящий дождь, унылые дома. Город, где она была счастлива и несчастна одновременно.
— Не знаю, — ответила она. — Может быть, когда-нибудь. Но сейчас мне нужно идти дальше.
Она поднялась, оставила деньги за кофе. Полина смотрела на нее снизу вверх — маленькая, хрупкая женщина с глазами, видевшими слишком много боли.
— Я напишу, когда устроюсь, — пообещала Марина. — И если будешь в Москве — звони.
Они обнялись — коротко, неловко. Две женщины, связанные странной судьбой, общим прошлым и разным будущим.
Выйдя из кафе, Марина подняла воротник пальто. Ветер усилился, дождь хлестал в лицо. Она шла быстро, не оглядываясь. Впереди была новая жизнь, без лжи и притворства. Ее собственный путь.
