— Вадим, в холодильнике опять мышь повесилась, — Лиана произнесла это тихо, почти безэмоционально, стоя на пороге кухни. Она только что вернулась с работы, уставшая, вымотанная квартальным отчетом, и мечтала только о том, чтобы съесть йогурт, который специально для себя оставила утром, и завалиться спать. Йогурта, разумеется, не было. Как и молока, и сыра, и даже последнего куска вчерашней курицы.
Вадим, ее муж, оторвался от ноутбука. Он сидел в единственном кресле в их однокомнатной квартире, которое теперь, казалось, принадлежало ему по праву гостя.
— Привет, милая. Тяжелый день? Я сейчас что-нибудь придумаю. Мам? Кать? У нас есть что-нибудь поесть?
Из комнаты, отгороженной от основного пространства шкафом и плотной шторой, донесся приглушенный голос свекрови, Светланы Петровны:
— Катюша вот только что чай пила с последним бутербродом. Я говорила, оставь Лианочке, а она — «мама, я так проголодалась». Молодой организм, что поделать.
Лиана медленно сняла туфли. Каждый вечер в течение последних пяти месяцев превращался в какой-то абсурдный спектакль. Спектакль, в котором она была и зрителем, и главным спонсором.
— Молодому организму двадцать шесть лет, — так же тихо ответила Лиана, проходя в кухню и открывая пустые полки. — Вполне себе возраст, чтобы не только съедать чужое, но и зарабатывать на свое.
В проеме показалась Катя, сестра Вадима. Высокая, тонкая, с вечно недовольным выражением на хорошеньком лице. На ней был банный халат Лианы — шелковый, дорогой, который та надевала по особым случаям.
— Лиан, ты чего такая напряженная? Ну съела я бутерброд, трагедия вселенского масштаба. Я же работу ищу, у меня стресс. Собеседования эти дурацкие каждый день.
— Какое сегодня было собеседование? — спросила Лиана, глядя на пустую банку из-под кофе. Ее кофе. Который она покупала в специальном магазинчике.
— Ой, да какая-то шарашкина контора. Предлагают за копейки сидеть в офисе с девяти до шести. Я себя не на помойке нашла, знаешь ли.
Лиана почувствовала, как внутри закипает глухое, вязкое раздражение. Оно копилось неделями, месяцами. Оно оседало на стенках ее души, как накипь в старом чайнике. Она молча достала из сумки кошелек, вытащила оттуда последнюю тысячу и протянула мужу.
— Вадим, сходи в магазин. Купи пельменей. И хлеба. И масла.
Вадим взял купюру, виновато глядя на жену.
— Лиан, потерпи еще немного, а? Ну вот-вот все наладится. Катя найдет работу, мы с мамой что-нибудь придумаем с квартирой…
И тут плотину прорвало. Не криком, не истерикой. А ледяным, спокойным голосом, от которого все в небольшой квартире замерли.
— Вы пятый месяц у меня живете, может, хотя бы на еду скинетесь?
Тишина стала такой плотной, что, казалось, ее можно резать ножом. Катя застыла с полуоткрытым ртом. Из-за шторы выглянула Светлана Петровна, прижимая руку к сердцу.
— Лианочка, деточка, да как же ты можешь… Мы же семья. Разве в семье деньгами меряются? У нас временные трудности…
— Временные трудности длятся пятый месяц, Светлана Петровна, — отчеканила Лиана. — За эти пять месяцев вы ни разу не предложили денег ни на коммунальные услуги, ни на интернет, которым Катя пользуется круглосуточно, ни на еду, которую вы едите втроем, пока я на работе. Я одна тяну на себе четырех взрослых людей. Моя зарплата не резиновая.
— Но мы же квартиру продали! — воскликнула Катя. — У нас деньги есть! Просто они… они в банке лежат, под процентами. Чтобы не обесценились. Мама так решила.
Светлана Петровна тут же подхватила:
— Конечно, доченька, конечно. Мы же не с пустыми руками приехали. Все до копеечки лежит, ждет своего часа. Думали, квартирный вопрос решим и сразу с вами рассчитаемся. А цены-то, цены какие! Ужас!
Лиана посмотрела на мужа. Вадим стоял, опустив голову. Он был между двух огней, и она это понимала. Но ее собственная квартира превратилась в проходной двор, в бесплатную столовую и гостиницу. Она работала бухгалтером в небольшой строительной фирме, и цифры были ее стихией. Она точно знала, сколько уходит на жизнь. И последние месяцы эти цифры росли в геометрической прогрессии, загоняя ее в долги и отчаяние.
История их переезда была простой и, на первый взгляд, логичной. Светлана Петровна и Катя жили в небольшом областном городке. Катя, закончив там институт, заявила, что в их «болоте» ей делать нечего, и нацелилась на столицу. Светлана Петровна, женщина тревожная и привыкшая опекать своих уже взрослых детей, заявила, что одну «девочку» в большой город не отпустит. Было решено продать их трехкомнатную квартиру и перебраться поближе к Вадиму. Деньги от продажи должны были пойти на первоначальный взнос по ипотеке на собственное жилье для них. А пока… пока они поживут у Лианы с Вадимом. Неделю-другую. Максимум месяц.
Месяц растянулся на пять. Поиски квартиры превратились в вялотекущий процесс, состоящий из вздохов по поводу высоких цен и рассказов о «недобросовестных риелторах». Поиски работы для Кати — в фарс, где любая реальная вакансия объявлялась недостойной ее талантов.
— Вадим, я больше не могу, — сказала Лиана тем же вечером, когда они остались одни на кухне. Свекровь и золовка демонстративно закрылись в комнате, изображая смертельную обиду. — Я прихожу в свой дом, и у меня нет своего угла. Я не могу спокойно принять ванну, потому что Кате нужно «быстренько помыть голову». Я не могу съесть то, что купила для себя. Я сплю и слышу, как за шторой храпит твоя мама. Это не жизнь.
— Лиан, я поговорю с ними. Честно. Завтра же, — Вадим обнял ее за плечи. Он пах чужим ужином — теми самыми пельменями, которые она даже не стала есть. — Они не со зла. Просто они… не привыкли.
— К чему они не привыкли? К тому, что за еду и крышу над головой нужно платить? Вадим, им не по пятнадцать лет. Твоей сестре почти тридцать. Она взрослый человек.
— Я знаю. Я все решу. Дай мне еще немного времени.
Лиана не верила. Но кивнула. Потому что любила его. И потому что все еще надеялась, что этот кошмар когда-нибудь закончится.
Следующие дни превратились в холодную войну. Светлана Петровна демонстративно пила валокордин, жалуясь на «черствость и неблагодарность», которыми ее «просто в гроб вгоняют». Катя перестала разговаривать с Лианой, общаясь с ней исключительно через брата. При этом образ жизни «гостей» не изменился. Они так же пользовались всем, что было в доме, и съедали все, что появлялось в холодильнике.
Лиана решила действовать по-другому. Она разделила полки в холодильнике и в кухонном шкафу.
— Вот это — мое, — объявила она однажды утром. — А вот это — общее. Я буду покупать продукты только для себя. На общее давайте как-то скидываться.
Светлана Петровна посмотрела на нее с укоризной, как на неразумное дитя.
— Лианочка, ну что ты как в коммуналке? Мы же одна семья. Какая мелочность…
— Это не мелочность. Это бюджет, — твердо ответила Лиана. — У меня больше нет денег, чтобы кормить всех.
Эксперимент провалился в тот же день. Вернувшись с работы, Лиана обнаружила, что ее полка в холодильнике девственно чиста. В ответ на немой вопрос Катя, крася ногти в гостиной, бросила через плечо:
— Ой, ну я взяла твой творог. Умирала, как есть хотелось. Ты же не будешь против? Мы же семья.
В эту ночь Лиана впервые подумала, что что-то в этой истории не сходится. Деньги от продажи квартиры. Большие деньги. Лежат в банке «под процентами». И при этом ее, Лиану, попрекают куском творога. Это было нелогично. Бухгалтер внутри нее требовал фактов и цифр.
Она начала с малого. Как-то в выходной, когда все ушли «прогуляться по магазинам» (естественно, без покупок), она зашла на сайт недвижимости их родного города. Нашла пару объявлений о продаже трешек в том же районе, где жили родственники мужа. Цены были… приличными. Не заоблачными, но вполне достаточными, чтобы купить как минимум скромную однушку в Подмосковье или внести очень солидный первоначальный взнос. Почему же они до сих пор сидят у нее на шее?
Разговор с Вадимом снова ни к чему не привел.
— Лиан, перестань. Ты накручиваешь себя. Они просто не разбираются в рынке недвижимости. Боятся, что их обманут. Мама всегда была такой.
— Вадим, они боятся обмана, но не боятся жить за чужой счет? Где логика? Попроси их показать выписку со счета. Просто чтобы я успокоилась.
Лицо Вадима напряглось.
— Ты предлагаешь мне не доверять собственной матери? Обвинить ее во лжи?
— Я предлагаю тебе внести ясность в ситуацию, которая рушит нашу семью! — почти крикнула Лиана. — Ты не видишь, что происходит? Мы почти не разговариваем. Мы живем как соседи. Твоя семья планомерно уничтожает наш брак!
Это была их первая большая ссора. Вадим ушел из дома, хлопнув дверью, и вернулся поздно ночью. Он не стал извиняться. Просто лег на свою половину кровати и отвернулся к стене. Лиана поняла, что осталась одна. Помощи ждать было неоткуда.
Интрига, как она и предполагала, крылась в деньгах. Разгадка пришла случайно. Однажды вечером Лиана убиралась и случайно смахнула со стола стопку старых газет, которые читала свекровь. Из одной из них выпал сложенный вчетверо листок. Это была квитанция из ломбарда. На довольно крупную сумму. И заложены были… золотые серьги и кольцо Светланы Петровны. Те самые, которые она, по ее словам, «отдала в чистку». Квитанция была датирована прошлым месяцем.
Лиану пронзила холодная догадка. Если у них на счету лежат миллионы, зачем закладывать в ломбард фамильные драгоценности? Пазл начал складываться. Вялые поиски квартиры, отказ от любых реальных вакансий, жизнь на всем готовом… Все это было звеньями одной цепи.
Она не стала ничего говорить Вадиму. Она решила идти до конца. Ей нужен был неопровержимый факт. Но как его достать? Просить показать банковскую выписку было бесполезно — это привело бы только к очередному скандалу и обвинениям в недоверии.
Помог случай, а точнее, Катина беспечность. Она часто сидела в ноутбуке Вадима, проверяя свои соцсети и «сайты с работой». И часто забывала закрывать вкладки. Однажды Лиана, сев за компьютер, чтобы проверить свою почту, увидела открытый диалог Кати с какой-то подругой из их родного города. Она знала, что читать чужую переписку подло. Но что-то заставило ее пробежать глазами по последним сообщениям.
«…устала уже от этой мымры, вечно с кислой миной ходит, считает каждый кусок. Как будто мы ей чем-то обязаны», — писала Катя.
«Кать, а что с деньгами-то? Нашли уже что-нибудь?» — отвечала подруга.
И тут Лиана увидела ответ, от которого у нее потемнело в глазах.
«Да какие деньги, Маш. Нет никаких денег. Я в тот бизнес вложилась, помнишь, рассказывала? Криптовалюта эта… Прогорело все. До копейки. И еще должна осталась. Мать тогда продала квартиру, чтобы мой долг закрыть. Вадьке боимся сказать, он нас убьет. Вот и тянем время, типа ищем. А куда мы пойдем? На улицу, что ли? Ничего, посидим у них на шее, брат же не выгонит родную мать и сестру».
Мир Лианы рухнул. Это был не просто обман. Это было предательство. Холодное, расчетливое, циничное. Они не просто скрывали правду. Они сознательно использовали ее и ее мужа, превратив их жизнь в ад, чтобы решить свои проблемы. Вся жалость, все остатки сочувствия, которые еще теплились в ее душе, испарились без следа. Осталась только звенящая, ледяная ярость.
Она сделала скриншот переписки. Сохранила его на флешку. И стала ждать. Она не собиралась устраивать скандал. Она собиралась провести показательную казнь.
Вечер «Х» настал через три дня. Лиана пришла с работы с двумя большими пакетами продуктов. Она купила все самое лучшее: дорогую рыбу, свежие овощи, фрукты, торт.
— У нас сегодня праздник? — удивился Вадим.
— Можно и так сказать, — загадочно улыбнулась Лиана. — Семейный ужин.
Светлана Петровна и Катя, учуяв запах вкусной еды, выплыли из своей «берлоги». Они были в прекрасном настроении, очевидно, решив, что Лиана «остыла» и готова снова взять на себя роль обслуживающего персонала.
Она накрыла на стол. Разложила всем еду. И когда все приступили к трапезе, она спокойно сказала:
— Знаете, я тут подумала… Раз уж у вас такие большие деньги лежат в банке, может, вы одолжите мне немного? Скажем, тысяч триста. Мне очень нужно.
Наступила тишина. Катя поперхнулась куском рыбы. Светлана Петровна замерла с вилкой в руке.
— Лианочка, но как же… Они же на счету… под процентами. Если снять раньше времени, все проценты сгорят. Это же невыгодно, — залепетала свекровь.
— Да, точно! — подхватила Катя. — Там такой договор, что раньше чем через год снимать нельзя. Иначе огромные потери.
Лиана смотрела на них, не мигая.
— Понятно. Жаль. А я так надеялась. Вадим, а ты знаешь, что такое криптовалюта? — она повернулась к мужу.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Ну, в общих чертах. А к чему ты клонишь?
Лиана достала из кармана флешку и протянула ему.
— Вставь, пожалуйста, в ноутбук. Там один интересный файл. Называется «Вся правда о деньгах».
Лицо Вадима не выражало ничего, кроме недоумения. Но лица его матери и сестры изменились мгновенно. На них проступил страх.
— Что ты задумала? — прошипела Катя. — Что это еще за фокусы?
— Это не фокусы. Это конец спектакля, — спокойно ответила Лиана. — Вадим, я очень тебя прошу. Посмотри.
Он, чувствуя неладное, вставил флешку. Открыл файл. На экране появился скриншот переписки. Он читал молча, и по мере чтения его лицо становилось каменно-серым. Он поднял глаза. Но смотрел он не на Лиану. Он смотрел на мать и сестру. В его взгляде была такая смесь боли, разочарования и стыда, что Лиане на миг стало его жаль.
— Это правда? — спросил он так тихо, что его едва было слышно.
Светлана Петровна зашлась в сухом, надсадном кашле. Катя вскочила.
— Это она все подстроила! Она нас ненавидит! Она влезла в мою личную переписку! Это незаконно!
— Правда? — повторил Вадим, и в его голосе зазвенел металл.
Мать опустила голову. Катя злобно сверкнула глазами.
— Ну правда! И что? Я хотела как лучше! Я хотела разбогатеть, чтобы всем помогать! И тебе тоже! А ты бы что сделал на мамином месте? Выгнал бы родную дочь на улицу из-за долгов?
Вадим медленно встал. Он подошел к окну и долго смотрел в темноту. Вся семья замерла в ожидании его вердикта. Лиана знала — сейчас решается все. Не только судьба его родственников, но и их с ним будущее. Если он сейчас начнет их оправдывать, искать им прощения — это конец.
Он обернулся. Взгляд у него был чужой, холодный.
— Собирайте вещи, — сказал он.
— Ваденька! Сынок! — запричитала Светлана Петровна, хватаясь за сердце. — Куда же мы пойдем? Ночь на дворе!
— Собирайте вещи, — повторил он, не повышая голоса. — У вас есть два часа.
Катя бросилась к нему:
— Брат, ты с ума сошел? Ты выгоняешь родную мать? Из-за нее? — она ткнула пальцем в Лиану.
— Я выгоняю из своего дома лжецов, — отрезал Вадим. — Людей, которые обманывали меня. Людей, которые унижали мою жену, живя за ее счет. Вы превратили ее жизнь в кошмар и врали мне в лицо каждый день. Два часа. Потом я вызову полицию.
Это была точка невозврата. Под причитания матери и злобное шипение сестры начались сборы. Они вытаскивали свои сумки, набивая их вещами. Лиана сидела на кухне и молча пила остывший чай. Она не чувствовала ни триумфа, ни радости. Только опустошение.
Через два часа квартира опустела. Вадим стоял посреди комнаты, глядя на приоткрытую штору, за которой больше никто не жил. Он не смотрел на Лиану.
— Они поживут пока в хостеле. Я дал им немного денег, — глухо сказал он. — Завтра сниму им комнату.
Лиана кивнула.
— Хорошо.
Она подошла и обняла его со спины. Он не отстранился, но и не ответил на объятие. Его плечи были напряжены, как камень.
— Прости ее, — сказал он, глядя в окно.
— Кого? — не поняла Лиана.
— Тебя. Прости, что я позволил этому случиться. Что был слеп и глух.
Она молчала. Что она могла сказать? Что все в порядке? Это было неправдой. Что-то важное, что-то фундаментальное в их отношениях было разрушено. Доверие, которое она потеряла не только к его семье, но и немного к нему. Легкость, которая ушла из их дома и, возможно, уже не вернется.
Она выиграла эту войну. Она отстояла свой дом и свое право на личное пространство. Но победа была горькой. В наступившей тишине, к которой она так стремилась, теперь отчетливо слышался звон трещины, прошедшей прямо по сердцу их семьи. И Лиана не знала, смогут ли они когда-нибудь ее склеить. Она просто стояла, обнимая мужа, и чувствовала, как между ними растет холодное, пустое пространство.
