Ирина стояла у окна и смотрела на октябрьский дождь. Капли стекали по стеклу, оставляя мокрые дорожки, и в этом было что-то успокаивающее. За спиной слышался голос матери — Людмила Павловна разговаривала по телефону с кем-то из подруг и жаловалась на соседей по старому дому.
Прошло два месяца с тех пор, как мать переехала к ним. Временно. Так было сказано. Всего на пару месяцев, пока в доме Людмилы Павловны будут менять крышу и делать косметический ремонт. Отец умер весной, и мать осталась одна в большом частном доме на окраине города. Ирина не могла оставить её в такой момент.
— Мам, переезжай к нам, — предложила Ирина тогда, в июле, когда стало ясно, что ремонт неизбежен. — У нас трёхкомнатная квартира, места хватит.
Людмила Павловна сначала отказывалась.
— Не хочу мешать. У вас своя жизнь.
— Не мешаешь. Правда, мам. Дима не против.
Дмитрий действительно не возражал. Тесть умер внезапно, и муж понимал, что Ирине сейчас тяжело. К тому же квартира была просторная, комнат три, и всем хватило бы места.
Людмила Павловна въехала в конце августа. Привезла с собой две сумки вещей и сказала, что скоро вернётся домой, как только закончат с крышей. Ирина отдала матери свою комнату, сама перебралась к мужу. Дмитрий молча помог перенести вещи и больше не комментировал.
Первые недели были спокойными. Людмила Павловна вела себя тихо, даже помогала по дому. Мыла посуду, пылесосила, иногда готовила ужин. Ирина радовалась, что мать отвлеклась от грустных мыслей.
Но постепенно что-то менялось. Людмила Павловна начала высказывать мнения. Сначала осторожно, потом всё смелее.
— Ирина, зачем ты купила такой чай? Он дорогой и невкусный. Вот тот, что я всегда беру, гораздо лучше.
— Мам, нам этот нравится.
— Нравится — не значит, что надо переплачивать. Деньги на дороге не валяются.
Ирина промолчала. Это был пустяк, не стоило спорить. Но замечания продолжились.
— Дима, почему чайник стоит на этой полке? Его же неудобно доставать.
— Людмила Павловна, мы привыкли так.
— Привыкли — не значит правильно. Давай переставим.
Дмитрий посмотрел на жену. Ирина пожала плечами. Людмила Павловна уже переставляла чайник, не дожидаясь ответа.
С каждой неделей замечаний становилось больше. Мать критиковала покупки, расположение мебели, даже то, как Ирина раскладывала продукты в холодильнике.
— Огурцы должны лежать отдельно от помидоров. Ты что, не знаешь?
— Мам, это не так важно.
— Как не важно? Всё важно, когда речь о порядке.
Ирина сжала зубы и вышла из кухни. Дмитрий догнал жену в коридоре.
— Может, поговоришь с ней?
— О чём говорить? Она привыкла командовать.
— Так пусть командует у себя дома.
— Дим, ей сейчас тяжело. Отец умер, дом в ремонте. Дай ей время.
Муж вздохнул и кивнул. Ирина понимала, что Дмитрию нелегко, но надеялась, что мать скоро успокоится.
Но Людмила Павловна не успокаивалась. Наоборот, становилась всё увереннее. Однажды вечером Ирина вернулась с работы и увидела в гостиной незнакомую женщину.
— Мам, кто это?
— Это Галина Ивановна, моя подруга. Мы с ней в школе вместе учились.
— Здравствуйте, — Ирина кивнула гостье. — Мама, ты предупредить могла.
— Зачем предупреждать? Я тут живу, могу приглашать кого хочу.
Ирина замерла. Дмитрий, который сидел на кухне, поднял голову и посмотрел на тёщу.
— Людмила Павловна, это наша квартира.
— И что? Я здесь временно прописана, имею право гостей приглашать.
— Право есть, но вежливость никто не отменял, — сказал Дмитрий спокойно.
Мать фыркнула и отвернулась. Галина Ивановна неловко улыбнулась и через полчаса ушла. Ирина проводила подругу матери до двери и вернулась в гостиную.
— Мам, давай договоримся. Если хочешь кого-то пригласить, предупреди. Хотя бы за час.
— Не буду я ни о чём предупреждать. Я взрослый человек, а не ребёнок.
— Это не о возрасте. Это о том, что мы живём вместе и должны уважать друг друга.
— Уважать? А ты уважаешь меня? Я твоя мать, а ты разговариваешь со мной как с прислугой!
— Мам, о чём ты?
— О том, что я вижу! Ты считаешь меня обузой! Тебе лишь бы я отсюда съехала!
Ирина покачала головой и вышла из комнаты. Разговаривать дальше было бессмысленно. Людмила Павловна умела превращать любую беседу в скандал.
Вечером Ирина сидела на кухне с мужем. Дмитрий молча пил кофе, а жена смотрела в окно.
— Это не может продолжаться вечно, — наконец сказал муж.
— Я знаю.
— Когда заканчивается ремонт?
— Не знаю. Мама говорит, что ещё не скоро.
— Ирин, нужно уточнить. Иначе она тут навсегда останется.
— Хорошо. Я поговорю.
На следующий день Ирина позвонила прорабу, который занимался ремонтом в доме матери.
— Алексей Петрович, скажите, когда планируете закончить?
— Ирина Дмитриевна, так мы уже закончили. Недели две назад. Крыша готова, стены покрасили, полы постелили. Людмила Павловна приезжала, осмотрела всё, сказала, что довольна.
Ирина замерла.
— Когда приезжала?
— Да вот, дней десять назад.
— Понятно. Спасибо.
Ирина положила трубку и закрыла глаза. Значит, мать знала, что ремонт закончен, но не собиралась съезжать. Просто жила тут и делала вид, что ждёт завершения работ.
Вечером Ирина решила поговорить с матерью напрямую.
— Мам, я звонила прорабу. Он сказал, что ремонт закончен.
Людмила Павловна подняла голову от журнала.
— И что?
— Как и что? Ты говорила, что уедешь, как только закончат.
— Передумала.
— Что значит передумала?
— Значит, что не хочу возвращаться в тот дом. Там всё напоминает об отце. Мне тяжело.
Ирина вздохнула.
— Мам, я понимаю. Но мы договаривались, что это временно.
— Я не могу жить одна. Мне плохо там.
— Так продай дом и купи квартиру поближе к нам.
— Продать? Дом, который мы с твоим отцом строили? Никогда!
— Тогда возвращайся туда.
Людмила Павловна встала и уперла руки в бока.
— Значит, выгоняешь родную мать?
— Не выгоняю. Просто напоминаю о договорённости.
— Договорённости! У тебя сердца нет! Отец умер, а ты думаешь только о себе!
— Мам, хватит. Я думаю о семье. О муже, которому тоже нелегко.
— Муж! Дмитрий в этом доме вообще не хозяин! Он женился на избалованной, вот и терпит!
Ирина развернулась и вышла из комнаты. Слушать дальше не было сил. Дмитрий стоял в коридоре и всё слышал. Муж обнял жену.
— Не слушай. Она просто не хочет уходить.
— Я не знаю, что делать.
— Поговори с ней завтра. Спокойно. Может, поймёт.
Но на следующий день Людмила Павловна вела себя так, будто ничего не произошло. Готовила завтрак, улыбалась, спрашивала, как дела на работе. Ирина не стала поднимать тему переезда. Надеялась, что мать сама всё поймёт.
Но прошла неделя, и ничего не изменилось. Людмила Павловна продолжала жить с ними, командовать, приглашать гостей. Ирина старалась не обращать внимания, но напряжение росло. Каждый вечер заканчивался тяжёлым молчанием за ужином. Дмитрий почти не разговаривал, мать делала вид, что всё нормально, а Ирина просто устала.
Однажды вечером в субботу Людмила Павловна собралась в гости к подруге. Ирина обрадовалась — наконец-то можно будет посидеть с мужем вдвоём, без напряжения.
— Мам, а когда вернёшься?
— Не знаю. Может, поздно. Не ждите.
Людмила Павловна ушла. Ирина выдохнула и села рядом с мужем на диван.
— Наконец-то, — Дмитрий обнял жену. — Хоть немного тишины.
— Дим, я не знаю, сколько ещё это будет продолжаться.
— Долго. Пока ты сама не поставишь вопрос ребром.
— Она моя мать.
— И что? Это не даёт ей права распоряжаться нашей жизнью.
Ирина кивнула. Муж был прав. Но как объяснить это Людмиле Павловне?
Через несколько дней позвонила сестра Ирины, Светлана. Младшая, тридцати лет, жила в другом городе и работала фрилансером. Точнее, не работала последние полгода. Постоянно жаловалась на отсутствие заказов и просила денег.
— Ир, привет. Как мама?
— Живёт у нас.
— Да, я знаю. Слушай, у меня к тебе просьба.
Ирина напряглась. Когда Светлана начинала с просьбы, обычно речь шла о деньгах.
— Какая?
— Мне нужны деньги. Срочно. Можешь помочь?
— Сколько?
— Тысяч пятьдесят.
— Света, у меня нет таких денег.
— Как нет? Ты же работаешь!
— Работаю. И трачу на жизнь. У нас ипотека, коммунальные услуги, продукты.
— Ир, ну пожалуйста. Мне очень нужно. Я обещаю вернуть.
— Когда вернёшь? Ты уже три раза обещала и ни разу не вернула.
Светлана замолчала. Потом бросила трубку. Ирина вздохнула и положила телефон на стол.
Вечером Людмила Павловна вернулась с прогулки и сразу начала разговор.
— Ирина, мне звонила Светлана. Говорит, ты отказала ей в помощи.
— Мам, у меня нет таких денег.
— Как нет? У тебя зарплата хорошая.
— Зарплата уходит на расходы.
— На какие расходы? Ты что, голодаешь?
— Мам, у нас ипотека, счета, продукты. Я не могу каждый месяц давать Свете деньги.
— Она твоя сестра! Ей тяжело!
— Ей тяжело, потому что она не работает.
— Не работает, потому что нет заказов!
— Мам, Светлана сидит дома уже полгода. Она даже не ищет работу. Просто ждёт, когда кто-то даст денег.
Людмила Павловна нахмурилась.
— Не смей так говорить о сестре!
— Я говорю правду.
— Правду! Ты эгоистка, вот и всё! У тебя всё есть, а сестре помочь не хочешь!
Ирина развернулась и вышла из комнаты. Дмитрий сидел на кухне и слышал весь разговор.
— Опять начинается, — тихо сказал муж.
— Да. И не закончится, пока она тут живёт.
Прошло ещё несколько дней. Ирина старалась избегать матери, уходила на работу раньше, возвращалась позже. Дмитрий тоже больше времени проводил вне дома. Атмосфера в квартире стала невыносимой.
Однажды утром Ирина сидела за столом и разбирала бумаги. Нужно было свериться с выписками из банка — копила на семейный отпуск и планировала сделать ремонт кухни. Деньги откладывались понемногу, но уже накопилось прилично. Ирина достала конверт, вытащила бумаги и стала проверять цифры.
Людмила Павловна вошла на кухню и остановилась рядом. Взгляд матери упал на выписку.
— Это что? — спросила Людмила Павловна.
— Банковская выписка.
— Можно посмотреть?
Ирина хотела отказать, но мать уже взяла бумагу. Людмила Павловна пробежалась глазами по строчкам и присвистнула.
— Ничего себе. У тебя тут прилично накоплено.
Ирина забрала выписку обратно и положила в конверт.
— Это мои деньги.
— Твои, конечно. Но раз столько есть, можно и сестре помочь.
— Мам, мы уже это обсуждали.
— Обсуждали, но ты не поняла. Светлане нужна помощь. Ей нечем платить за квартиру.
— Пусть ищет работу.
— Она ищет! Но заказов нет!
Ирина встала из-за стола и взяла конверт.
— Мам, хватит. Я не буду давать Свете деньги.
Людмила Павловна нахмурилась и скрестила руки на груди.
— Ирина, у тебя на счету больше ста пятидесяти тысяч. Гони эти деньги сестре. Она безработная, ей нужна помощь.
Ирина замерла. Конверт выскользнул из рук и упал на пол. Бумаги рассыпались. Дочь медленно повернулась к матери и посмотрела прямо в глаза. В этом взгляде не было ни злости, ни страха. Только усталость. Бесконечная усталость от всего этого.
— Мама, — сказала Ирина спокойно, голос звучал ровно, без дрожи, — квартира моя. Счёт мой. Если твоя младшенькая без работы, помогай сама.
Людмила Павловна открыла рот, но дочь продолжила.
— Ты жила здесь как гость. Но если хочешь командовать — делай это у себя дома. Там тебе и хозяйничать, и распоряжаться моими деньгами, и приглашать кого угодно. А здесь мой дом. Мои правила.
Мать замолчала. Щёки порозовели. Руки дрогнули. Людмила Павловна стояла и смотрела на дочь, будто видела первый раз. Впервые за долгое время она не нашла, что ответить.
— Ты… ты серьёзно? — наконец выдавила мать.
— Абсолютно.
— Значит, выгоняешь?
— Не выгоняю. Напоминаю о договорённости. Ремонт закончен две недели назад. Ты это знаешь. Но продолжаешь жить тут и делать вид, что ждёшь завершения работ.
Людмила Павловна побледнела.
— Откуда ты знаешь?
— Звонила прорабу.
— Значит, проверяешь меня?
— Проверяю тех, кто меня обманывает.
Мать сжала кулаки.
— Я твоя мать! Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
— Именно потому, что ты мать, я терпела это два месяца. Терпела твои замечания, твои приказы, твоих гостей, которых ты приглашаешь без спроса. Терпела, как ты оскорбляешь моего мужа и указываешь мне, как тратить мои деньги. Но терпение закончилось.
Дмитрий стоял в дверях. Муж не вмешивался, но в его взгляде чувствовалась тихая поддержка. Людмила Павловна заметила зятя и перевела взгляд на него.
— Дмитрий, ты тоже так думаешь?
— Людмила Павловна, я думаю, что Ирина права. Вы злоупотребили нашим гостеприимством.
— Гостеприимством! Я мать! Я имею право жить с дочерью!
— Имеете, — спокойно сказал Дмитрий. — Но не имеете права диктовать нам, как жить.
Людмила Павловна развернулась и вышла из кухни. Хлопнула дверь в комнату. Ирина наклонилась и стала собирать бумаги с пола. Руки дрожали. Дмитрий подошёл и помог.
— Всё правильно сделала, — тихо сказал муж.
— Да?
— Да. Давно пора было.
Ирина кивнула и встала. Бумаги снова легли в конверт. Дочь положила его на верхнюю полку шкафа, подальше от чужих глаз.
Вечер прошёл в тишине. Людмила Павловна не выходила из комнаты. Ирина приготовила ужин, но мать не появилась за столом. Дмитрий ел молча, изредка поглядывая на жену.
— Думаешь, она поймёт? — спросил муж.
— Не знаю. Надеюсь.
Ночью Ирина не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, слушала дыхание мужа, думала о том, что сказала матери. Правильно ли поступила? Может, слишком резко? Но ведь другого выхода не было. Людмила Павловна не понимала намёков. Не реагировала на мягкие просьбы. Нужно было сказать прямо.
Утром Ирина проснулась раньше всех. Вышла на кухню и увидела записку на столе.
«Уезжаю. Доживу ремонт у себя. Спасибо за гостеприимство.»
Ирина взяла записку и перечитала. Ни слова извинений. Ни слова о том, что мать поняла свою ошибку. Просто сухая фраза, брошенная на бумаге.
Дверь в бывшую комнату матери была открыта. Ирина заглянула внутрь. Кровать застелена. Вещи убраны. Людмила Павловна собралась и уехала, не дожидаясь утра, не попрощавшись.
Ирина вернулась на кухню и села за стол. Записка лежала перед ней. Дочь смотрела на неё и не знала, что чувствовать. Облегчение? Грусть? Вину?
Дмитрий вышел через полчаса, сонный, в домашней одежде. Увидел жену за столом и нахмурился.
— Что случилось?
— Мама уехала.
— Когда?
— Ночью, видимо. Оставила записку.
Дмитрий взял бумагу, прочитал и положил обратно на стол.
— Ну и хорошо.
— Хорошо?
— Да. Наконец-то.
Ирина кивнула. Муж был прав. Это действительно хорошо. Но почему-то внутри было пусто.
Прошла неделя. Людмила Павловна не звонила. Ирина тоже не звонила матери. Тишина между ними повисла тяжёлым грузом. Дмитрий не настаивал, чтобы жена первой шла на контакт. Понимал, что Ирине нужно время.
Однажды вечером позвонила Светлана.
— Ир, что ты наделала?
— О чём ты?
— Мама рассказала, что ты её выгнала!
— Я её не выгоняла. Просто поставила на место.
— Поставила на место? Ты обидела родную мать!
— Света, она требовала отдать тебе сто пятьдесят тысяч. Мои деньги. Без спроса.
— Ну и что? Я же сестра! Ты должна помогать!
— Должна? — Ирина усмехнулась. — Света, ты полгода сидишь дома и ничего не делаешь. Не ищешь работу, не пытаешься заработать. Просто ждёшь, когда кто-то даст денег. Извини, но я не банкомат.
— Значит, отказываешь?
— Да. Отказываю.
Светлана бросила трубку. Ирина положила телефон на стол и вздохнула. Дмитрий обнял жену.
— Правильно сделала.
— Почему мне так тяжело?
— Потому что ты добрая. Но доброта не значит, что нужно позволять садиться себе на шею.
Ирина кивнула и прижалась к мужу. Тепло его объятий успокаивало.
Прошёл месяц. Людмила Павловна так и не позвонила. Ирина узнавала о матери через знакомых — жила в своём доме, никуда не выезжала, ни с кем не общалась. Дочь несколько раз хотела позвонить, но каждый раз откладывала. Не знала, что сказать.
Однажды в ноябре Ирина возвращалась с работы и встретила соседку матери, Галину Ивановну.
— Ирочка, здравствуй! Как дела?
— Здравствуйте, Галина Ивановна. Хорошо, спасибо.
— А мама твоя одна сидит дома. Грустная такая. Может, навестишь?
— Навещу. Обязательно.
Но навестить не получалось. То работа, то домашние дела, то просто не было сил. Ирина понимала, что избегает встречи. Боялась, что мать снова начнёт командовать, требовать, обвинять.
В начале декабря Дмитрий предложил съездить к тёще.
— Давай навестим Людмилу Павловну. Скоро Новый год, не будем же мы в ссоре встречать праздник.
— Дим, я не знаю.
— Знаешь. Просто боишься. Но рано или поздно придётся поговорить.
Ирина согласилась. В субботу они поехали к матери. Людмила Павловна открыла дверь и удивлённо подняла брови.
— Вы?
— Здравствуй, мам.
— Здравствуйте.
Людмила Павловна пропустила их в дом. Прошли в гостиную, сели за стол. Мать поставила чайник и молча разложила печенье на тарелке.
— Как дела? — спросила Ирина.
— Нормально.
— Мам, давай поговорим.
— О чём?
— О том, что произошло.
Людмила Павловна вздохнула.
— Ты меня обидела.
— Знаю. Но ты тоже обидела меня. И не один раз.
— Я мать. Имею право высказывать мнение.
— Имеешь. Но не имеешь права требовать моих денег для сестры. Не имеешь права командовать в моей квартире. Не имеешь права оскорблять моего мужа.
Людмила Павловна молчала. Потом кивнула.
— Может, ты права. Может, я переборщила. Просто мне одной тяжело. Без отца. Без семьи.
— Мам, ты не одна. Мы рядом. Но на наших условиях. Мы готовы помогать, навещать, приглашать в гости. Но без приказов, без требований, без манипуляций.
Мать посмотрела на дочь.
— Понятно.
— Мам, я тебя люблю. Но не могу позволить разрушать мою семью.
Людмила Павловна кивнула. Слёз не было, но в глазах читалось понимание.
— Хорошо. Я постараюсь.
Ирина обняла мать. Людмила Павловна напряглась, потом расслабилась и обняла дочь в ответ.
Они просидели у матери до вечера. Разговаривали, пили чай, вспоминали отца. Атмосфера была спокойной, даже тёплой. Когда уезжали, Людмила Павловна стояла у ворот и махала рукой.
— Приезжайте ещё, — сказала мать.
— Приедем, — пообещала Ирина.
По дороге домой Дмитрий взял жену за руку.
— Видишь, всё получилось.
— Да. Но только потому, что я наконец сказала то, что нужно было сказать давно.
— Именно. Молодец.
Ирина улыбнулась и посмотрела в окно. За стеклом мелькали огни города, снег падал крупными хлопьями. Дома их ждала тёплая квартира, тишина, покой. Их дом. Их правила. Их жизнь. И это было правильно.
