— Ну что вы в дверях застыли? Проходите, раз уж приехали.
Этот визит был похож на грозовую тучу, застывшую прямо над их домом. Марина открыла дверь и отступила в сторону, пропуская в квартиру свекровь со свекром.
Тамара Павловна и Виктор Степанович появились без звонка, как это случалось время от времени. Но сегодня в их появлении ощущалась несвойственная им нервная суета. Тамара Павловна, обычно державшая спину прямо, словно аршин проглотила, сейчас была немного ссутулившейся, а ее ярко очерченные помадой губы плотно сжаты. Виктор Степанович, молча разуваясь, выглядел осунувшимся; его лицо, и без того обычно суровое, казалось серым от усталости.
— Мы буквально на пять минут, — бросила Тамара Павловна, вручая Марине свое легкое кашемировое пальто. От ткани исходил тяжелый аромат дорогих духов, смешанный с запахом тревоги. — Игорь еще не приехал?
— Скоро будет, с работы едет, — ответила Марина, вешая пальто в шкаф. Она старалась говорить ровно, хотя неприятное предчувствие уже шевельнулось внутри. — Может, по чашке чая? Вы выглядите… взволнованными.
— Ох, какой уж тут чай, деточка, — отмахнулась свекровь. Она прошла в гостиную и присела на самый краешек дивана, словно была готова в любую секунду вскочить и убежать. — У нас дело чрезвычайной важности. Семейное.
Это слово — «семейное» — в устах Тамары Павловны всегда было предвестником неприятностей. Виктор Степанович грузно опустился в кресло напротив, уставившись в одну точку. Его большие рабочие руки неподвижно лежали на коленях. Марина ощутила, как атмосфера в комнате накалилась до предела.
Она села напротив, сохраняя внешнее спокойствие. Ждать пришлось недолго. Через десять минут в замке повернулся ключ, и в прихожую вошел Игорь. Увидев родителей, он удивленно вскинул брови.
— Мам, пап? Что-то случилось? Вы же вроде на дачу собирались.
— Случилось, сынок, случилось, — трагически выдохнула Тамара Павловна, поднимаясь ему навстречу. — Хуже не придумаешь. Садись, разговор серьезный.
Игорь бросил на Марину вопросительный взгляд, но она лишь едва заметно повела плечом. Он прошел в комнату, быстро поцеловал жену и сел рядом с ней на диван, лицом к родителям.
На несколько секунд повисла тяжелая тишина. Первым ее нарушил Виктор Степанович, который до этого молчал, как партизан на допросе.
— Долг у нас, — глухо произнес он, не поднимая глаз. — Большой.
Игорь напрягся.
— Какой долг? Кому вы должны?
Тамара Павловна всплеснула руками, ее тонкие пальцы с безупречным маникюром мелькнули в воздухе.
— Ой, да неважно уже, кому! Важно, что отдавать надо. Срочно. Мы думали, одно дельце выгорит… Вложились. А оно прогорело. Нас просто обманули, подставили, как последних простаков!
Она говорила быстро, сбивчиво, перескакивая с одного на другое. Из ее путаного рассказа Марина и Игорь с трудом выудили суть. Около полугода назад свекры, соблазнившись обещаниями «быстрых и легких денег», вложили крупную сумму в какую-то сомнительную финансовую схему. Естественно, никаких денег они не получили, а фирма-однодневка испарилась. Чтобы «вложиться», они взяли кредит в банке под залог своей квартиры. И вот теперь пришло время платить по счетам, а платить было нечем.
— Сколько? — коротко спросил Игорь, когда мать наконец замолчала, вытирая платочком сухие глаза.
Тамара Павловна посмотрела на мужа. Тот прокашлялся и выдавил:
— Пять миллионов. Плюс проценты набежали.
В комнате снова стало тихо. Марина почувствовала, как у нее похолодели руки. Пять миллионов. Эта сумма казалась ей астрономической. Они с Игорем уже третий год откладывали каждую копейку, чтобы накопить на первоначальный взнос по ипотеке. Они мечтали о своей двухкомнатной квартире, подальше от шумного центра. И вот теперь…
— Мы же на тебя рассчитывали, сынок, — голос Тамары Павловны зазвенел от плохо скрываемого нетерпения. — Ты у нас мужчина, опора. У вас же есть сбережения, мы знаем. Марина у тебя девушка разумная, копит. Вот и поможете родителям. Мы же одна семья.
Игорь молчал, обхватив голову руками. Марина видела, как напряглась его спина. Она тоже молчала, давая мужу возможность первому отреагировать.
— Мам, пять миллионов… Откуда у нас такие деньги? — наконец произнес он. — Наши накопления — это капля в море по сравнению с этой суммой.
И тут свекровь взорвалась. Ее маска трагической жертвы слетела, обнажив раздражение и злость.
— Как это денег нет? А кто будет наши долги гасить? Мы на тебя рассчитывали! — ее голос сорвался на крик. — Мы всю жизнь для тебя старались, ночей не спали, последнее отдавали! А теперь, когда нам нужна помощь, у тебя денег нет? Куда же вы их деваете? Марина, это ты его настраиваешь?
Марина вздрогнула от неожиданности. Она подняла глаза на свекровь.
— Тамара Павловна, при чем здесь я? Решение взять кредит принимали вы с Виктором Степановичем. Вы ни с кем не советовались. Почему теперь мы должны нести за это ответственность?
— Ах, вот как ты заговорила! — лицо свекрови исказилось. — Ответственность! А сыновний долг — это пустой звук? Я знала, что ты его против нас обработаешь! Всегда знала!
— Мама, прекрати! — резко оборвал ее Игорь. Он встал и прошелся по комнате. — Марина права. Почему вы нам ничего не сказали раньше? Почему поставили перед фактом, когда уже все горит синим пламенем?
— А что бы это изменило? — вмешался свекор. — Отговаривать бы стали. А тут был шанс по-быстрому подняться. Кто же знал, что так выйдет?
— Все знали! — не выдержала Марина. — Любой здравомыслящий человек понимает, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке! Вы отдали деньги мошенникам, а теперь хотите, чтобы мы расплачивались за вашу наивность своими планами на будущее?
— Какими еще планами? — язвительно прищурилась Тамара Павловна. — По заграницам ездить? Шмотки покупать? А родители пусть с голой шеей на улицу идут, да? Банк же квартиру отберет!
Конфликт разгорался, как лесной пожар. Воздух в комнате стал густым и едким от взаимных упреков и обид. Игорь метался между женой и родителями, пытаясь всех успокоить, но его слова тонули в криках матери и ледяном молчании Марины.
В какой-то момент Марина поняла, что дальнейший разговор бессмысленен. Она встала.
— Мне кажется, на сегодня достаточно, — сказала она холодным, ровным голосом. — Всем нужно остыть и подумать. На эмоциях мы ничего не решим.
Тамара Павловна одарила ее испепеляющим взглядом.
— Вот и решай, сынок, — прошипела она, обращаясь к Игорю. — Либо у тебя есть семья — родители, либо… она.
С этими словами она подхватила с дивана свою сумочку и, не оборачиваясь, направилась к выходу. Виктор Степанович, тяжело вздохнув, поднялся и последовал за ней.
Когда за родителями закрылась входная дверь, Игорь рухнул обратно на диван. Марина осталась стоять посреди комнаты, чувствуя себя опустошенной. Самое страшное только начиналось.
Следующие несколько недель превратились в ад. Тамара Павловна обрывала телефон Игоря, чередуя слезливые мольбы с гневными обвинениями. Она давила на все болевые точки: вспоминала его детские болезни, бессонные ночи у его кроватки, то, как они с отцом во всем себе отказывали, чтобы купить ему первый велосипед.
— Неблагодарный! Мы тебя вырастили, а ты готов позволить, чтобы нас вышвырнули на улицу! — кричала она в трубку.
Игорь возвращался с работы черный, как туча. Он почти не разговаривал с Мариной, замыкаясь в себе. Она видела, как он мучается, разрываясь между сыновним долгом и здравым смыслом. Они перестали обсуждать свои будущие планы, перестали смеяться за ужином. Их уютная квартира превратилась в поле битвы, где незримо присутствовали его родители.
Марина старалась быть терпеливой. Она понимала, как тяжело Игорю. Но и ее силы были не безграничны. Однажды вечером она не выдержала.
— Игорь, нам нужно поговорить. Мы не можем больше так жить.
Он устало посмотрел на нее.
— А что ты предлагаешь? Выставить их на улицу? Это мои родители, Марина.
— Никто не предлагает выставлять их на улицу! Но мы не можем отдать им все наши деньги и влезть в кабалу на ближайшие десять лет! У них есть дача. Есть машина. Почему они не рассматривают вариант продать что-то из этого? Почему крайними должны быть мы?
— Для отца дача — это святое. Он ее своими руками строил, — глухо ответил Игорь. — А машина… Мать без нее как без рук.
— А мы с тобой, значит, обойдемся? — голос Марины задрожал. — Мы обойдемся без своей квартиры, без возможности завести ребенка в нормальных условиях, без всего, о чем мы мечтали? Потому что твоя мама не может обойтись без машины, а папа — без грядок с огурцами?
Они впервые за все время их совместной жизни по-настояшему поссорились. Игорь кричал, что она ничего не понимает, что это его долг. Марина кричала в ответ, что его первый долг — это их собственная семья, которую он сейчас рушит своими руками.
После этой ссоры между ними легла ледяная полоса отчуждения. Они жили в одной квартире, как соседи. Марина с головой ушла в работу, стараясь как можно позже возвращаться домой. Она начала втайне от мужа просматривать сайты по аренде жилья. Мысль о том, чтобы уйти, становилась все навязчивее. Не потому, что она его разлюбила. А потому, что не видела другого способа сохранить себя.
Развязка наступила внезапно. В один из вечеров, когда Марина собирала в сумку свои вещи, решив на время переехать к подруге, в дверь позвонили. На пороге стояли Тамара Павловна и Виктор Степанович. Но выглядели они иначе. Свекровь была без своей обычной «боевой раскраски», в простом платье, осунувшаяся и постаревшая. Свекор выглядел растерянным.
— Игорь дома? — тихо спросила Тамара Павловна.
Марина молча пропустила их в квартиру. Игорь вышел из комнаты.
— Что еще? — устало спросил он.
— Нам письмо пришло, — Виктор Степанович протянул сыну официальный конверт. — Из банка. Уведомление о начале процедуры взыскания. Через месяц — суд.
Тамара Павловна вдруг закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Это были не те театральные слезы, которые Марина видела раньше. Это были настоящие, горькие слезы отчаяния и бессилия.
Игорь прочитал письмо, и его лицо стало каменным. Он долго молчал, глядя на рыдающую мать и сгорбившегося отца. Марина замерла у двери в комнату, боясь пошевелиться. Сейчас должен был решиться их с Игорем дальнейший путь.
Наконец Игорь поднял голову. Он посмотрел не на родителей, а на Марину. В его взгляде она прочитала боль, сожаление и… решимость.
— Я не дам вам денег, — сказал он тихо, но твердо. Родители вскинули на него головы. — Я не буду оплачивать ваши ошибки из будущего моей семьи.
Тамара Павловна перестала плакать и уставилась на сына с недоверием.
— Что? — прошептала она.
— Вы взрослые люди, — продолжил Игорь, его голос креп. — И вы должны нести ответственность за свои поступки. Продавайте дачу. Продавайте машину. Берите еще один кредит, чтобы перекрыть этот. Делайте что угодно. Но мы с Мариной в этом участвовать не будем.
Он говорил это, глядя в глаза своей матери. И в этот момент Марина поняла, что он сделал свой выбор. Не между ней и матерью. А между безответственным прошлым и осмысленным будущим.
— Предатель, — выплюнула Тамара Павловна. В ее голосе уже не было силы, только ядовитая злоба. — Ты нам не сын.
— Это мое окончательное решение, — отрезал Игорь.
Родители ушли молча, не прощаясь. Когда за ними закрылась дверь, Игорь подошел к Марине и крепко обнял ее.
— Прости меня, — прошептал он. — Прости, что я позволил им втянуть нас во все это. Прости, что заставил тебя страдать.
Марина молча прижалась к нему. Обида, копившаяся в ней неделями, растворялась в его объятиях. Она понимала, что их жизнь уже никогда не будет прежней. Пропасть, пролегшая между Игорем и его родителями, была слишком глубока. Но они выстояли. Их маленькая семья выдержала этот шторм.
Спустя полгода они узнали от дальних родственников, что свекры продали и дачу, и машину. Денег хватило, чтобы погасить большую часть долга. Остаток они выплачивали из своих пенсий. С сыном они не общались. Тамара Павловна всем рассказывала, что ее обобрала хищная невестка, которая настроила против них единственного сына.
Марина и Игорь по-прежнему жили в своей съемной квартире и копили на ипотеку. Но теперь они были не просто мужем и женой. Они были командой, партнерами, которые прошли через тяжелое испытание и стали только ближе друг к другу. Иногда по вечерам, глядя на мужа, Марина думала о том, что у счастья бывает горький привкус. Но оно все равно оставалось счастьем. Их собственным, выстраданным и отвоеванным у всего мира.
