Автобус тряхнуло на очередной выбоине, и я поморщилась, поправляя сумку на коленях. Шесть часов в дороге — это вам не шутки, особенно когда тебе уже за шестьдесят пять. Спина ныла, ноги затекли, а в душе теплилось предвкушение встречи с Игорем и Мариной. Мой единственный сын… Как давно я их не видела? Три месяца? Четыре?
За окном мелькали подмосковные пейзажи. Серые многоэтажки сменялись редкими перелесками, потом снова бетонные коробки. Я достала телефон, проверила время. Ещё полчаса до их остановки. В животе заурчало — с утра только бутерброд съела на вокзале. Но ничего, сейчас приеду, Марина наверняка что-нибудь вкусненькое приготовила. Может, даже мой любимый пирог с капустой? Или хотя бы суп какой-нибудь горячий…
Соседка по автобусу — полная женщина в ярком платке — всю дорогу рассказывала про внуков. Я кивала, улыбалась, но мысли были далеко. Вот приеду, обниму Игорька, расспрошу, как дела на работе. А с Мариной… ну, с Мариной как обычно. Вежливо поздороваемся, она улыбнётся той своей дежурной улыбкой. Невестка как невестка, что тут скажешь.
— Следующая остановка — улица Строителей! — прокричал водитель.
Я подхватила сумки — две большие клетчатые и пакет с гостинцами. Привезла им домашнее варенье, соленья, ещё яблок из сада. Пусть витаминами запасаются, а то в городе одна химия кругом.
Игорь ждал у остановки. Похудел, осунулся. Костюм сидит мешковато, под глазами тени.
— Мам, привет! — он обнял меня, забрал сумки. — Как доехала?
— Нормально, сынок. Ты что такой бледный? Не болеешь?
— Да нет, просто работа… Проект сложный, допоздна сижу.
Шли до дома минут десять. Игорь рассказывал про какие-то отчёты, дедлайны — я половину не понимала, но слушала внимательно. Главное, что говорит, делится. Раньше, помню, совсем замкнутый был в подростковом возрасте.
Квартира встретила прохладой и тишиной. В прихожей аккуратно, даже слишком. Как в музее, а не в доме, где живут люди.
— Марина! Мама приехала! — крикнул Игорь.
Невестка вышла из кухни, вытирая руки о фартук. Усталая какая-то, помятая. Волосы в хвост собраны кое-как, под глазами круги.
— Здравствуйте, Лидия Сергеевна.
— Здравствуй, Марина.
Обнялись формально, едва коснувшись щёк. От неё пахло луком и ещё чем-то кислым. Наверное, готовила.
— Проходите, сейчас ужинать будем, — сказала она и ушла обратно на кухню.
Я прошла в комнату, села на диван. Всё такое же стерильное, как и полгода назад. Ни одной новой фотографии, ни одного цветка в горшке. Только этот их минимализм — белые стены, серая мебель. Душно как-то от всей этой пустоты.
— Мам, ты отдохни пока, — Игорь поставил мои сумки в угол. — Марина сейчас накроет на стол.
Отдохнуть… После шести часов тряски хотелось только одного — горячего крепкого чаю с вареньем. Но я промолчала. Подожду, сейчас поужинаем, потом обязательно чайку попьём, поговорим по душам.
Через пятнадцать минут нас позвали к столу. Я ожидала… ну, не знаю, чего-то праздничного, что ли? Всё-таки свекровь приехала, не каждый день видимся. А на столе — обычные макароны с котлетами, салат из огурцов и помидоров, нарезанный хлеб. Всё.
Сели. Игорь разложил макароны по тарелкам, Марина принесла салатницу. Ели молча. Я пыталась завести разговор — спрашивала про работу Марины (она дизайнер какой-то), про их планы на отпуск. Отвечали односложно. Марина вообще больше в тарелку смотрела, чем на меня.
— Вкусные котлеты, — сказала я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
— Спасибо, — буркнула Марина.
И снова тишина. Только вилки о тарелки стучат. Я доела свою порцию, положила приборы. Жду. Сейчас же должны предложить чай? Десерт какой-нибудь? Ну хотя бы просто чай!
Марина встала, начала убирать тарелки.
— Может, чайку? — не выдержала я.
— Ой, я не успела купить ничего к чаю, — отозвалась она из кухни. — Завтра схожу.
Завтра? Я приехала сегодня, шесть часов тряслась в автобусе, и мне даже чаю не предложат?
Игорь сидел, уткнувшись в телефон.
— Может, просто чай, без ничего? — попробовала я ещё раз.
— Мам, ты же вроде после шести не пьёшь чай, говорила, что потом не спится, — отозвался сын, не поднимая головы от экрана.
Я посмотрела на часы — половина восьмого. Ну да, говорила когда-то. Год назад. Но сейчас-то другое дело!
Марина вернулась из кухни, села напротив.
— Лидия Сергеевна, вы, наверное, устали с дороги? Мы постелили вам в комнате Игоря, а сами на диване в зале переночуем.
— Спасибо, — я поднялась. В горле комок стоял. — Я действительно устала.
Пошла в комнату, села на кровать. За стенкой слышно было, как они о чём-то тихо переговариваются. Не разобрать слов, но тон… холодный какой-то, отстранённый.
Достала телефон, набрала Валентину — подругу ещё со школы.
— Валь, представляешь, приехала к детям…
Рассказала всё — и про дорогу, и про ужин, и про чай. Валентина ахала, сочувствовала.
— Да что ж это такое, Лида! Ты столько ехала! Хоть бы чаем напоили!
— Вот и я о том же…
За стенкой стало тихо. Наверное, услышали, что я по телефону говорю. Ну и пусть. Нечего стесняться правды.
Легла спать расстроенная. В чужой комнате, в чужой постели. Даже пледа лишнего не дали — ночью мёрзла.
Утром проснулась от запаха кофе. Вышла на кухню — Марина уже там, готовит завтрак. Игорь, видимо, на работу ушёл.
— Доброе утро, — сказала я.
— Доброе утро, Лидия Сергеевна. Кофе будете? Или чай?
Чай! Наконец-то!
— Чай, пожалуйста.
Села за стол. Марина поставила передо мной чашку, сахарницу. Всё. Ни варенья, ни печенья, ни конфет. Просто чай.
— Марина, а варенье есть? Я же привезла вчера, малиновое.
— А, да, сейчас.
Достала банку, поставила на стол вместе с ложкой. Села напротив со своей чашкой кофе.
— Игорь рано ушёл?
— В восемь. У него совещание.
— Понятно.
Опять молчание. Я мазала варенье на хлеб, Марина смотрела в окно.
— Марина, — начала я осторожно, — может, мне лучше уехать? Я вижу, вы заняты, я только мешаю…
— Что вы, Лидия Сергеевна! Как можно! Мы рады, что вы приехали!
Рады? Что-то не похоже. Но я промолчала.
День прошёл в странной атмосфере. Марина работала за компьютером, я смотрела телевизор. Обедали снова молча — суп из пакета и бутерброды. Даже стыдно стало за невестку. Неужели нельзя было что-то приготовить нормальное?
Вечером вернулся Игорь. Усталый, раздражённый.
— Как день прошёл? — спросил он, плюхнувшись на диван.
— Нормально, — ответила я.
— Хорошо.
И снова в телефон уткнулся.
За ужином — опять макароны, теперь с сыром — я не выдержала. Накопилось за два дня. Обида, разочарование, злость даже.
— Мы ехали столько часов ради этого ужина? — сказала я, откладывая вилку. — Тут даже чаю нормально не предложили.
Марина побледнела. Игорь поднял голову от тарелки.
— Мам, что ты…
— Что я? Я правду говорю! Я шесть часов в автобусе тряслась, думала, встретят, накормят по-человечески. А тут… макароны из пачки и никакого внимания!
— Лидия Сергеевна, я…
— Ты что, Марина? Ты устала? У тебя работа? У всех работа! Моя мать, царство ей небесное, после двенадцатичасовой смены на фабрике умудрялась и пироги печь, и гостей принимать!
Встала из-за стола, ушла в комнату. Хлопнула дверью — пусть знают, что довели.
Снова позвонила Валентине.
— Представляешь, Валь, я им прямо так и сказала! Нечего церемониться!
— Правильно, Лида! Нечего с ними сюсюкаться! Совсем молодёжь распустилась!
За стенкой опять тихие голоса. Марина что-то говорила быстро-быстро, Игорь отвечал успокаивающе. Потом хлопнула дверь — кто-то вышел из квартиры.
Полчаса спустя в дверь постучали.
— Мам, можно?
Игорь. Вошёл, сел на край кровати.
— Мам, ну что ты? Марина расстроилась. Она старалась…
— Старалась? Макароны сварить — это старание?
— Мам, она целый день работает. У неё дедлайн, проект горит. Она ночами не спит.
— А я что, развлекаться приехала? Я мать! Имею право на внимание!
Игорь вздохнул, потёр лицо ладонями.
— Мам, давай завтра спокойно поговорим. Ладно?
Ушёл. Я осталась одна. На душе скребли кошки. Может, я правда перегнула? Но ведь обидно же!
Ночью опять не спала. Ворочалась, думала. Вспоминала, как сама молодой была, как свекровь моя, мать Игоря отца, приезжала к нам. Тоже ведь непросто было. Тоже уставала, тоже раздражалась иногда. Но старалась же! Пироги пекла, стол накрывала. А эта…
Утром встала рано, раньше всех. Пошла на кухню, решила сама завтрак приготовить. Пусть видят, как надо. Нашла яйца, сделала омлет. Нарезала хлеб, достала сыр, колбасу. Поставила вариться кофе.
Первым вышел Игорь.
— Мам, ты чего так рано?
— Привыкла рано вставать. Садись, завтракай.
Сел. Ел молча, но я видела — вкусно ему. Ещё бы, домашняя еда, с любовью приготовленная.
Марина появилась позже. Опухшая, глаза красные. Плакала, что ли?
— Доброе утро, — сказала тихо.
— Доброе утро. Садись, я омлет приготовила.
Села. Ковыряла вилкой, почти не ела.
— Невкусно? — не удержалась я.
— Нет, что вы… Просто… аппетита нет.
Игорь посмотрел на жену, потом на меня.
— Мам, Марина хотела тебе что-то сказать.
Марина подняла глаза. В них стояли слёзы.
— Лидия Сергеевна, простите меня. Я правда не хотела вас обидеть. Просто… просто я не умею. У меня мама умерла рано, я не знаю, как правильно принимать гостей. Как свекровь встречать. Я стараюсь, но…
Голос её сорвался. Игорь взял её за руку.
— Мариш, ну всё, успокойся.
А я сидела как громом поражённая. Не знала, что у неё мама рано умерла. Игорь никогда не рассказывал. Или рассказывал, а я не слушала?
— Марина, я… я не знала.
— Откуда вам знать? Мы же почти не общаемся. Вы приезжаете раз в полгода, мы сидим за столом, молчим, потом вы уезжаете. И так каждый раз.
— Но почему молчим? Почему не разговариваем?
— А о чём говорить? Вам неинтересна моя работа, мне… мне страшно что-то не то сказать, вы сразу обижаетесь.
— Я обижаюсь?
Игорь кашлянул.
— Мам, ну ты правда иногда… резковата.
Резковата? Я? Просто говорю что думаю!
— Лидия Сергеевна, — Марина вытерла глаза, — я правда стараюсь. Но у меня не получается быть такой, какой вы хотите. Я не умею печь пироги, у меня нет времени часами стоять у плиты. Но это не значит, что мы вам не рады. Просто… мы другие.
Другие. Да, они другие. Моё поколение и их — как две разные планеты.
— Вы знаете, — вдруг сказал Игорь, — а давайте сегодня вечером нормально посидим? Я пораньше с работы уйду, Марина проект отложит. Чай попьём, поговорим. Мам, расскажешь про сад, про дом. Марина тебе про свой проект расскажет — она же памятник проектирует, представляешь?
Памятник? Я удивлённо посмотрела на невестку.
— Да, мемориал ветеранам войны. В парке будет стоять.
— Надо же… А я думала, ты там картинки в компьютере рисуешь.
Марина улыбнулась — первый раз за два дня искренне улыбнулась.
— Ну, в общем-то, так и есть. Только это не просто картинки.
Остаток дня прошёл иначе. Марина показывала мне свой проект на компьютере — красивый такой памятник, с фамилиями погибших, с вечным огнём. Рассказывала, как долго искала форму, как спорила с заказчиками. Я слушала, и мне правда было интересно.
Потом мы вместе пошли в магазин. Я настояла, что куплю продукты на ужин.
— Давайте что-нибудь вместе приготовим? — предложила Марина. — Научите меня своему фирменному чему-нибудь?
Фирменному… Да что там фирменного — обычная домашняя еда.
— Могу рассольник показать. Игорь в детстве обожал.
— Правда? Он никогда не рассказывал!
Весь вечер мы провели на кухне. Я показывала, как правильно огурцы для рассольника резать, как перловку подготовить. Марина старательно записывала в телефон. Игорь пришёл — учуял запах с порога.
— Мам, это рассольник? Настоящий?
— А какой же ещё?
За ужином было шумно. Игорь рассказывал какие-то истории с работы, Марина смеялась. Я тоже рассказала пару случаев из своей молодости — как мы с отцом Игоря познакомились, как на танцы бегали тайком от родителей.
— Лидия Сергеевна, а покажете фотографии? — попросила Марина. — Из молодости ваши?
Показала. Телефон передавали из рук в руки, разглядывали старые снимки.
— Ого, мам, ты такая красивая была!
— Была? — возмутилась я шутливо. — А сейчас что, страшная?
— Нет, ты и сейчас красивая! Просто молодая прям совсем другая!
После ужина Марина сама предложила:
— Может, чаю? У меня есть хороший, зелёный. И ваше варенье!
Пили чай допоздна. Говорили обо всём — о политике, о ценах, о соседях. Марина рассказала про своё детство, про отца, который один её растил после смерти мамы. Я рассказала, как тяжело было после смерти мужа, как Игорь помогал, поддерживал.
— Мам, а помнишь, как ты меня в пионерлагерь отправила, а я сбежал?
— Ещё бы не помнить! Мне с работы звонят — ваш сын пропал! А ты дома сидишь, телевизор смотришь!
Смеялись. Марина заварила ещё чайник.
Когда стали расходиться спать, Марина вдруг обняла меня. По-настоящему обняла, крепко.
— Спасибо вам, Лидия Сергеевна. За рассольник, за рассказы. Мне правда было интересно.
— И тебе спасибо, Мариша.
Мариша. Первый раз назвала её так.
Утром уезжала. Игорь вызвал такси — не захотел, чтобы на автобусе ехала. Марина собрала пакет — положила термос с чаем, бутерброды, яблоки.
— Чтобы в дороге не голодная была.
У подъезда обнялись все втроём.
— Мам, приезжай скорее. На майские давай?
— Приеду. И вы приезжайте. Огород поможете вскопать.
— Обязательно!
В такси оглянулась — стоят рядом, машут. Марина что-то говорит Игорю, он кивает, улыбается.
Уже дома, разбирая сумки, нашла в кармане записку от Марины: «Лидия Сергеевна, спасибо, что приехали. Правда спасибо. Давайте чаще видеться? И я обязательно научусь печь пироги. Обещаю».
Через неделю пришло сообщение в мессенджере — Марина прислала фотографию. Кривоватый, но явно домашний пирог с капустой.
«Первый блин комом, но я старалась! По вашему рецепту!»
Я улыбнулась, начала печатать ответ:
«Молодец! Для первого раза отлично! В следующий раз вместе испечём, я покажу секрет с тестом».
«Договорились! Ждём на майские! Игорь уже отпуск запланировал».
Положила телефон, посмотрела в окно. На улице весна начиналась, снег таял, с крыш капало. Подумалось вдруг — а ведь хорошо, что тогда про чай сказала. Может, и резко вышло, зато лёд тронулся. Начали разговаривать, узнавать друг друга.
Пошла на кухню, поставила чайник. Достала своё любимое варенье — вишнёвое, прошлогоднее ещё. Села у окна с чашкой, смотрела на улицу и думала — надо будет летом Марину научить варенье варить. И огурцы солить. И ещё много чему. Внуки ведь скоро появятся, дай бог. Надо, чтобы было что передать, чему научить.
Телефон пиликнул — ещё сообщение от Марины.
«Лидия Сергеевна, а можно я вам иногда звонить буду? Просто так, поболтать?»
«Конечно, Мариша. Звони».
И знаете что? Я действительно этого ждала. Ждала её звонка. Первый раз за все эти годы по-настоящему ждала.
