— Лен, ну ты чего молчишь? Я же не в космос полететь предлагаю, — голос золовки в трубке звенел нетерпением, смешанным с плохо скрываемым самодовольством. — Всего-то детишек на праздники забрать.
Елена держала телефон чуть поодаль от уха, словно это могло защитить ее от напора Инги. Она посмотрела на мужа. Костя, только что вошедший в кухню, наливал себе воды и вопросительно поднял бровь. Лена молча указала на телефон, и по ее лицу он все понял. Сестра.
— Инга, подожди, — медленно произнесла Лена, подбирая слова. — Я не совсем понимаю. Ты говоришь, что вы с Антоном уже купили билеты?
— Ну а как иначе? Горящий тур, Лен! Вьетнам! Понимаешь? Такая возможность раз в жизни выпадает. Мы на две недели. Вылет тридцатого декабря вечером. Мы вам детей как раз к обеду завезем, чтобы они освоились.
Лена прикрыла глаза. Детей. Двенадцатилетний Митя, который общался исключительно через экран смартфона и считал всех взрослых скучными созданиями, и восьмилетняя Полина, гиперактивная девочка, способная за десять минут превратить любую комнату в филиал зоны боевых действий. Две недели. Включая всю новогоднюю ночь и последующие каникулы.
— Инга, но у нас были свои планы, — тихо, но твердо сказала она. — Мы с Костей хотели…
— Ой, да какие у вас могут быть планы? — беззаботно перебила золовка. — Вы же домоседы. Посидите вдвоем, посмотрите телевизор. А тут дети! Праздник, веселье! Они вам скучать не дадут. Да и Костик по племянникам соскучился. Правда же, братик? — прокричала она так, словно Костя стоял рядом с Леной.
Костя сделал неопределенный жест рукой, мол, не впутывай меня. Он ненавидел эти семейные разборки, особенно когда они велись по телефону.
— Послушай, это не обсуждается, — тон Инги стал металлическим. — Мы уже все решили. Билеты невозвратные. Вы же не оставите племянников на улице? Мы же семья. Все, Ленусь, мне бежать надо, вещи собирать. Целую! Тридцатого ждите!
Короткие гудки. Лена опустила руку с телефоном и посмотрела на мужа.
— Она сказала «Ленусь»? — Костя поморщился. — Значит, дело совсем плохо. Что она хочет?
— Она хочет оставить нам Митю и Полину на две недели. С тридцатого декабря. Они с Антоном летят во Вьетнам. По горящему туру.
Костя перестал пить воду и поставил стакан на стол. Слишком резко. Вода выплеснулась.
— Как это — оставить? Без предупреждения?
— Она не спрашивала. Она поставила перед фактом, — Лена почувствовала, как внутри закипает глухое раздражение. — Сказала, что у нас все равно нет планов, а у них — горящий тур. И что мы же семья.
Костя потер переносицу. Он любил сестру, но ее способность считать, что весь мир вращается вокруг ее желаний, порой выводила из себя даже его.
— Ладно, — выдохнул он. — Не кипятись. Сейчас я ей позвоню и все решу.
Он взял свой телефон, но Лена остановила его, положив руку ему на плечо.
— Кость, подожди. Что ты ей скажешь? «Инга, мы не можем»? И что ты услышишь в ответ? Что мы черствые, бессердечные эгоисты, которые не любят племянников и не ценят семью. А потом позвонит твоя мама.
Пророчество сбылось через пятнадцать минут. Не успел Костя набрать номер сестры, как телефон зазвонил сам. На экране высветилось «Мама». Костя тяжело вздохнул и включил громкую связь.
— Костенька, сынок! Мне сейчас Ингочка звонила, вся в слезах! — запричитала в трубке Светлана Анатольевна. — Что у вас там происходит? Лена обидела мою девочку!
Лена мысленно усмехнулась. Инга в слезах. Картина маслом.
— Мам, никто ее не обижал, — устало начал Костя. — Инга просто решила без спроса спихнуть на нас детей на все праздники. У нас были свои планы.
— Какие планы важнее родных племянников? — возмутилась свекровь. — Ингочка так устала за этот год! Этот ее бизнес, Антон со своими проектами… Им просто необходимо отдохнуть! Они заслужили этот отпуск! А вы что? Вдвоем сидеть будете? Эгоизм какой-то! Я тебя не так воспитывала!
— Мама, при чем здесь эгоизм? — Костя начинал заводиться. — Мы тоже работали весь год. Мы хотели просто побыть вдвоем. Спокойно. В тишине.
— В тишине они хотели! — передразнила Светлана Анатольевна. — Дети — это шум, это жизнь! А вы как старики! Леночка, я всегда считала тебя мудрой женщиной. Неужели тебе трудно присмотреть за детьми брата твоего мужа? Они же тебе не чужие! Полина тебя обожает!
«Особенно она обожала мои новые замшевые туфли, когда изрисовала их перманентным маркером», — подумала Лена, но промолчала.
— Мы подумаем, мама, — сказал Костя тоном, не терпящим возражений, и сбросил вызов.
Он посмотрел на Лену. В его глазах была и досада, и чувство вины.
— Вот видишь? — тихо сказала Лена. — Все по сценарию. Мы плохие, Инга — жертва обстоятельств.
— Но это же полный абсурд! — воскликнул он. — Они просто… просто используют нас!
— Они не просто используют. Они уверены в своем праве это делать. И твоя мама их в этом поддерживает. Потому что «Ингочка устала».
Они долго молчали. За окном падал редкий снег, ложась на темный асфальт и тут же тая. Праздничного настроения не было и в помине. Вместо предвкушения тихих уютных вечеров вдвоем впереди маячила перспектива двухнедельного марафона с чужими, пусть и родными, детьми.
— А знаешь, что самое обидное? — нарушила молчание Лена. — Что они даже не подумали, что могут нам помешать. Наши желания, наши чувства — это просто белый шум на фоне их «горящего тура».
Костя подошел и обнял ее.
— Я этого так не оставлю. Я поговорю с отцом. Он единственный, кто может на них повлиять…
Разговор с отцом, Игорем Матвеевичем, состоялся на следующий день. Костя поехал к родителям один, понимая, что присутствие Лены только усугубит ситуацию в глазах матери.
Игорь Матвеевич, человек немногословный и основательный, выслушал сына, не перебивая. Светлана Анатольевна в это время демонстративно гремела посудой на кухне, давая понять, что разговор ей неприятен.
— То есть, они уже билеты купили, а потом вам позвонили? — уточнил отец, когда Костя закончил.
— Именно. Поставили перед фактом.
— А мать что?
— Мама считает, что мы обязаны. Что Инга заслужила отдых, а мы должны войти в положение.
Игорь Матвеевич тяжело вздохнул и посмотрел в сторону кухни.
— Светлана, иди сюда, — позвал он.
Светлана Анатольевна появилась в дверях с поджатыми губами.
— Я не понимаю, о чем тут еще говорить. Сын должен помочь сестре. Точка.
— Никто никому ничего не должен, — спокойно ответил муж. — Особенно таким способом. Инга и Антон взрослые люди. Если они хотят отдохнуть, они должны были заранее договориться, а не вываливать свои проблемы на других в последний момент. Костя, у вас с Леной есть свои планы. Вы имеете на них право.
Светлана Анатольевна всплеснула руками.
— Игорь, ты сейчас серьезно? Ты на стороне чужой женщины против родной дочери?
— Лена — жена моего сына. Она не чужая, — отрезал Игорь Матвеевич. — И я не на чьей-то стороне. Я на стороне здравого смысла. Инга ведет себя как капризный ребенок. А ты ей потакаешь.
— Я защищаю свою дочь!
— А я защищаю покой своей семьи. Всей семьи. Включая Костю и Лену.
Светлана Анатольевна бросила на мужа и сына испепеляющий взгляд и скрылась в спальне, громко хлопнув дверью.
— Не обращай внимания, — сказал отец Косте. — Остынет. С Ингой я сам поговорю. Не обещаю, что поможет, но попробую. А вы с Леной стойте на своем. Если один раз прогнетесь, они на вас ездить будут постоянно.
Костя вернулся домой воодушевленным. Впервые за долгое время он почувствовал, что в его семье есть еще один здравомыслящий человек, кроме него и Лены.
— Отец на нашей стороне, — с порога заявил он. — Сказал, что сам поговорит с Ингой и что мы должны стоять на своем.
Лена с облегчением улыбнулась. Это была маленькая, но важная победа. Казалось, лед тронулся.
Однако их радость была преждевременной. Через два дня позвонила Инга. Ее голос был слаще меда.
— Костенька, братик, привет! Как дела? Слушай, я тут подумала… вы, наверное, правы. Мы так некрасиво поступили. Простите нас, пожалуйста.
Костя опешил от такой перемены.
— Эм… привет. Да все нормально.
— Просто мы так замотались… Этот Вьетнам… такая суета. Мы решили, что, конечно, не будем вас напрягать. У нас ведь есть мама! Она с удовольствием с внуками посидит.
Костя переглянулся с Леной, которая слушала разговор рядом. Что-то здесь было не так. Слишком легко они сдались.
— Мама? — переспросил он. — Но ей же тяжело будет с ними двумя.
— Ой, да что ты! Она счастлива! Говорит, хоть дом оживет. Так что все решено. Вы отдыхаете, как и планировали. А мы со спокойной душой летим. Спасибо, что вы нас поняли и простили!
Инга защебетала еще что-то про погоду во Вьетнаме и положила трубку.
— Не верю, — сказала Лена, когда Костя пересказал ей суть. — Ни одному слову не верю. Твоя мама и два часа с Полиной не выдерживает. А тут две недели. Это какой-то маневр…
Предчувствие Лену не обмануло. Через пару дней Косте позвонил давний друг, работавший в строительной фирме, с которой сотрудничал муж Инги, Антон.
— Костян, привет. Слушай, тут такое дело… Неудобно спрашивать, но у твоего зятя, Антона, все в порядке?
— В смысле? — напрягся Костя.
— Да мы с ним по одному объекту работали. Он у подрядчика материалы закупал. И там долг приличный завис. Уже несколько месяцев. Подрядчик нервничает, грозится в суд подать. А я слышал краем уха, что Антон со всеми рассчитаться обещал до Нового года. Говорил, что крупный инвестор у него появляется. А сегодня мне наши общие знакомые сказали, что он с Ингой во Вьетнам намылился. Как-то не вяжется — долги и Вьетнам.
Костя похолодел. Вот оно что. Вот почему Инга так вцепилась в этот отпуск.
Вечером он все рассказал Лене. Картина складывалась неприглядная.
— Понятно, — протянула Лена. — «Горящий тур» — это прикрытие. Скорее всего, никаких денег у них нет. Или они тратят последние, чтобы пустить пыль в глаза. А может, и не последние. Может, твоя мама им денег дала?
Костя нахмурился. Он вспомнил, как мать недавно обмолвилась, что сняла крупную сумму со своего вклада. На вопрос «зачем?» она туманно ответила: «Надо. Детям помочь». Тогда он подумал, что речь о какой-то бытовой покупке. Но теперь…
— Ты думаешь, мама отдала им деньги, а они вместо того, чтобы долги закрыть, решили их во Вьетнаме прогулять? — в голосе Кости звучало неверие.
— А почему нет? — пожала плечами Лена. — Инга всегда жила по принципу «казаться, а не быть». Красивая картинка в соцсетях для нее важнее реального положения дел. А твоя мама ее в этом всегда поддерживала. «Ингочка должна выглядеть не хуже других».
Это было похоже на правду. Инга с Антоном всегда старались жить на широкую ногу, даже когда это было им не по карману. Дорогая машина в кредит, брендовая одежда, заграничные поездки.
— И что теперь? — спросил Костя. — Что нам делать с этой информацией?
— Ничего, — ответила Лена. — Это их жизнь и их проблемы. Главное — что они от нас отстали. И что мы проведем Новый год так, как хотели.
Она ошиблась. Они не отстали…
Тридцатое декабря. Лена и Костя, уставшие, но довольные, вернулись домой после последнего в этом году рабочего дня. Они заехали в магазин, купили шампанское, мандарины и все для любимого салата Лены, который не имел ничего общего с традиционным оливье. В квартире пахло хвоей от небольшой живой елки, которую они нарядили накануне. Впереди были две недели тишины, покоя и друг друга.
Они как раз разбирали пакеты с продуктами, когда в дверь позвонили. Настойчиво, требовательно.
— Кто это может быть? — удивилась Лена. — Мы никого не ждем.
Костя пошел открывать. На пороге стояла вся его «любимая» родня: сияющая Инга в новом пальто, хмурый Антон, который прятал глаза, Светлана Анатольевна с видом генерала перед решающим сражением. А между ними — Митя и Полина с двумя огромными чемоданами.
— Сюрприз! — пропела Инга. — А мы к вам! Мы буквально на пять минут. Нам в аэропорт скоро.
Она попыталась протиснуться в квартиру, подталкивая вперед детей. Но Костя не сдвинулся с места. Он молча стоял в проходе, загораживая его собой.
— Костя, ты чего? — растерялась Инга. — Пусти, холодно же.
— Куда вы собрались? — ледяным тоном спросил Костя.
— В аэропорт, я же сказала, — Инга начинала терять свой веселый настрой.
— Нет. Я спрашиваю — куда вы собрались лететь?
В разговор вмешалась Светлана Анатольевна.
— Костя, прекрати этот цирк! Сестра с мужем летят отдыхать. Мы привезли тебе племянников. Мы же договорились!
— Мы ни о чем не договаривались, — все так же тихо и холодно ответил Костя. Он посмотрел прямо на сестру. — Я знаю про долги Антона. Я знаю, что вы летите не отдыхать, а сбегаете. Или пускаете пыль в глаза на мамины деньги.
Лицо Инги исказилось. Маска слетела.
— Кто тебе сказал? — прошипела она. — Отец?
— Это неважно. Важно то, что вы снова пытаетесь нас обмануть. Вы сказали, что мама посидит с детьми. Зачем вы привезли их сюда?
— Маме стало плохо! — выпалила Светлана Анатольевна, прижимая руку к сердцу. — Давление подскочило! Я не могу с ними оставаться! Вы единственные, кто может помочь!
— Давление? — Костя усмехнулся без тени веселья. — Пять минут назад, когда ты выходила из машины, все было в порядке. Мама, хватит. Хватит врать. Хватит делать из меня и Лены спасательный круг для безответственных поступков Инги.
Он посмотрел на Антона, который до сих пор не проронил ни слова.
— Антон, ты мужчина или где? Ты втянул свою семью в долги и теперь прячешься за спинами жены и тещи? И пытаешься свалить своих детей на нас, чтобы устроить себе красивую жизнь?
Антон вздрогнул и поднял глаза. В них было отчаяние и стыд.
— Все, хватит! — взвизгнула Инга. — Мы не обязаны перед тобой отчитываться! Ты просто завидуешь! Да, мы летим во Вьетнам! И да, дети останутся у вас! Потому что вы семья!
Она снова попыталась протолкнуть чемоданы в квартиру.
— Нет, — твердо сказал Костя. И в этом «нет» было столько металла, что даже Инга отступила. — Они не останутся. Вы разворачиваетесь и едете домой. Все вместе. Решать свои проблемы. А наш дом — это наша с Леной территория. И здесь действуют наши правила. Представление окончено.
Он сделал шаг назад и начал медленно закрывать дверь.
— Ты пожалеешь об этом! — крикнула ему в спину мать. — Ты мне больше не сын!
— Ты предатель! — вторила ей Инга.
Дверь захлопнулась, отсекая их крики. Костя прислонился к ней спиной и закрыл глаза. В квартире повисла оглушительная тишина.
Лена подошла и молча взяла его за руку. Его ладонь была холодной, но крепко сжала ее пальцы.
— Все правильно сделал, — тихо сказала она.
Он выдохнул.
— Я думал, это будет сложнее.
— Ты просто защищал нашу семью. Нашу маленькую, но настоящую семью.
Они так и стояли несколько минут посреди прихожей, держась за руки. За дверью было тихо. Машинально Костя посмотрел в глазок. Площадка была пуста. Они ушли.
В ту новогоднюю ночь они не смотрели телевизор. Они сидели на кухне при свечах, пили шампанское и говорили. Обо всем и ни о чем. О том, как прошел год, о чем они мечтают, о том, как важно уметь говорить «нет», даже самым близким. И впервые за долгие годы Костя не чувствовал себя виноватым за то, что выбрал не маму и сестру, а свою жену и их общую жизнь.
Телефон молчал. Никто не звонил с поздравлениями или проклятиями. Словно та, другая часть его семьи, просто испарилась. Но вместо пустоты он чувствовал невероятное облегчение.
Утром первого января, когда город еще спал, им позвонил Игорь Матвеевич.
— С Новым годом, дети, — его голос звучал устало. — Ну что, отбились?
— Отбились, пап, — ответил Костя.
— Правильно сделали. Они вчера вернулись. Скандал был до небес. Во Вьетнам, конечно, никто не полетел. Теперь сидят каждый в своем углу, дуются. Инга с Антоном, кажется, на грани развода. А мать… мать со мной не разговаривает. Но это ничего. Пройдет. Главное, вы держитесь вместе.
— Мы держимся, пап. Спасибо тебе.
Он положил трубку и посмотрел на Лену, которая заваривала кофе. Она улыбнулась ему. И в этой улыбке было столько тепла и понимания, что Костя понял — он сделал единственно верный выбор. Их личный Новый год только начинался. Год, в котором они научились быть не просто парой, а настоящей, единой силой.
