— А где, простите, мой ноутбук? — Катя стояла посреди гостиной, чувствуя, как внутри натягивается звенящая струна. — Я оставляла его здесь, на журнальном столике. Четко помню: закрыла крышку, положила сверху ежедневник. Ежедневник на полу, а компьютера нет.
Зоя, сестра мужа, лениво перелистнула страницу глянцевого каталога, даже не подняв головы. Она полулежала на Катином диване, закинув ноги в шерстяных носках на подлокотник. Рядом, на ковре, ее великовозрастный сын Виталик — детина двадцати лет с вечно открытым ртом и бегающими глазками — сосредоточенно ковырял отверткой джойстик от игровой приставки.
— Ой, Кать, ну что ты начинаешь с порога? Не в полиции чай, — протянула Зоя, наконец соизволив посмотреть на хозяйку. Взгляд у нее был мутный, сытый, как у кошки, укравшей сметану. — Витальке надо было резюме отправить. Срочно. У него же в телефоне интернет кончился, а твой вай-фай в дальней комнате не ловит. Взял он твой ноут, подумаешь, невидаль. Вон он, у него в рюкзаке лежит.
— В рюкзаке? — Катя сделала шаг к парню. — Виталик, доставай.
Парень шмыгнул носом, нехотя отложил джойстик и полез в свой засаленный баул.
— Да не трясись ты так, — хмыкнула Зоя, поправляя на груди халат, который был ей явно мал. — Мы же свои люди. Родня. Валерка, брат мой, небось не удавился бы из-за куска пластика. А ты прям коршуном налетаешь. Жалко, что ли?
Катя молча забрала ноутбук. Корпус был липким. На крышке красовалась свежая, глубокая царапина, словно по ней проехали гвоздем.
— Вы почему еще здесь? — тихо спросила она, глядя на царапину. — Валера улетел на вахту три дня назад. Мы договаривались: вы живете неделю, пока он дома, повидались, пообщались, и вы едете к себе в Сызрань. Неделя прошла. Валера уехал.
Зоя картинно закатила глаза и цокнула языком.
— Ну началось… Кать, ты вот вроде городская, образованная, а понятия у тебя — как у базарной торговки. «Мое», «твое». Мы к брату приехали! У Виталика в городе перспективы наклевываются. Ему работу предложили, охранником в торговом центре. Солидное место, форма, рация. Неужели мы сейчас сорвемся и поедем в нашу дыру, когда у парня судьба решается?
— Зоя, это не обсуждение, — голос Кати был твердым, как гранитная плита. — У вас есть свои деньги, есть планы. Снимайте жилье. Гостиница, хостел, квартира посуточно. Я работаю дома, мне нужна тишина и мое личное пространство.
— Ой, не смеши, — Зоя махнула рукой, и этот жест был пропитан таким пренебрежением, что Кате захотелось открыть окно, чтобы проветрить помещение от хамства. — Работает она. Клавиши давить — не мешки ворочать. Сидишь в своей комнате, как сыч. Мы тебе не мешаем. Мы вообще тише воды, ниже травы.
В этот момент из кухни донесся грохот, звон разбитого стекла и шипение.
— Это еще что? — Катя рванула на кухню.
Зрелище, которое открылось ей, заставило замереть на пороге. На ее индукционной плите, которую она берегла и протирала специальными средствами, стоял огромный, черный от нагара чугунный казан, явно привезенный гостями с собой. Из-под крышки, заливая сенсорную панель, убегало что-то жирное и бурое. А на полу, среди осколков любимой вазы ручной работы, стоял незнакомый мужик в майке-алкоголичке и с наколкой на плече.
Мужик испуганно икнул.
— Здрасьте, — буркнул он. — Я тут это… за солью потянулся. Неловко вышло.
Катя медленно перевела взгляд на Зою, которая, шаркая тапками, приплелась следом.
— Кто это? — спросила Катя шепотом, от которого у нормального человека по спине побежали бы мурашки.
— А, это Серега, — расплылась в улыбке золовка. — Земляк наш. Он Виталика как раз на работу устраивает. Зашел перекусить, обсудить детали. Кать, ну что ты на человека так смотришь, как на врага народа? Вазу твою склеим, подумаешь, стекло. А плов сейчас дойдет, всех угостим. Садись, поешь, а то тощая, как вобла.
Катя подошла к плите и выключила ее. Щелчок сенсора прозвучал в тишине, как выстрел.
— Серега, — сказала она, не глядя на мужчину. — Вон.
— Чего? — мужик набычился, переглянувшись с Зоей.
— Вон из моей квартиры. Сию секунду.
Серега попытался улыбнуться, обнажив редкие зубы с золотой коронкой.
— Да ты чё, хозяйка, разгорячилась? Я ж тут не хулиганю. Просто вазочку задел случайно, извиняюсь. Я, если че, возмещу. У меня с деньгами полный порядок. Я ж не какой-нибудь…
— Мне плевать, кто ты, — оборвала его Катя. — Это моя квартира. Я тебя сюда не приглашала. Я тебя не знаю и знать не хочу. Уходи. Немедленно.
— Ты чего творишь?! — взвизгнула Зоя, перекрывая своим телом проход к гостю. — Ты кого из дома гонишь? Это гость! Гость в доме — Бог в доме, слышала такое? Валерка узнает — он тебе устроит! Он мужик гостеприимный, не то что ты, жадина!
— Серега, — Катя достала телефон и уже открыла камеру, — если ты не уйдешь прямо сейчас, я сниму твою рожу на видео и отправлю участковому. Пусть пробьет тебя по базе. Может, найдется что-нибудь интересное. Задолженность по алиментам, неоплаченные штрафы, долги коллекторам. А может, и посерьезнее.
Серега побледнел. Он метнул взгляд на Зою, потом на Виталика, который высунулся из гостиной с круглыми глазами. Мужик сглотнул.
— Ладно, ладно, — пробормотал он, пятясь к выходу. — Не кипятись. Я пошел уже. Зоя, звякни потом, да?
Он схватил со стула засаленную куртку и выскользнул в коридор. Дверь хлопнула.
Катя резко развернулась к золовке. В ее глазах не было ни слез, ни истерики. Только холодный расчет и усталость, которая переплавилась в решимость.
— Валера, Зоя, не хозяин этой квартиры. Мы ее покупали в браке, но первый взнос — восемьдесят процентов — это деньги от продажи квартиры моей бабушки. И ипотеку закрывала я, со своих премий, пока Валера искал себя. По документам — это совместно нажитое, да. Но прописана здесь только я. А вы здесь — никто. Посторонние граждане, проникшие в жилое помещение.
— Ты… ты нас куском хлеба попрекаешь? — Зоя изменилась в лице. Красные пятна пошли по шее. — Мы родня! Кровь! А ты… ты просто жена. Жен может быть много, а сестра — одна!
— Вот и прекрасно. Значит, тебе не составит труда найти другую жену своему брату, которая будет терпеть грязь, вонь горелого жира и посторонних мужиков в майках на своей кухне. А сейчас…
Катя достала телефон. На экране высветилось время: 14:00.
— Даю вам три часа, чтобы съехать с моей квартиры, дальше — вызываю полицию — заявила родне мужа Катя.
— Ты блефуешь, — прошипела Зоя, сузив глаза. — Не вызовешь. Стыдно станет. Перед соседями, перед Валеркой. Скажешь ментам: «Выгоните сестру мужа»? Они тебе у виска покрутят. Семейные разборки.
— Ошибаешься, — Катя спокойно начала снимать видео на телефон, обводя камерой кухню: залитую плиту, осколки вазы, Зою в халате. — Я скажу, что в моей квартире находятся посторонние лица, которые отказываются покидать помещение, портят имущество и угрожают мне. У меня нет с вами договора аренды. Вы здесь не зарегистрированы. Для участкового вы — никто. А твой приятель Серега вообще личность подозрительная. Может, он в розыске? Или у него долги? Интересно, что он у вас тут забыл на самом деле?
— При чем тут Серега?! — голос Зои дрогнул. — Он просто помогает, по-соседски!
— Сосед? — усмехнулась Катя. — Из Сызрани? Да ладно тебе, Зоя. Я не вчера родилась. Виталику работу он не устраивает. Скорее всего, сам без работы ошивается. А вы тут устроили перевалочный пункт. Ладно, это мне уже не важно. Время пошло. Три часа. До 17:00.
— Предательница, — прохрипела Зоя. — Змею Валерка на груди пригрел. Ладно, уйдем мы. Но я брату все расскажу. Всё! Как ты нас вышвырнула, как унизила. Он тебе этого не простит.
— Время пошло, — ответила Катя и ушла в свою комнату, плотно закрыв дверь.
Ее трясло. Не от страха, а от адреналина. Сердце колотилось где-то в горле. Она села за стол, открыла ноутбук, но буквы прыгали перед глазами. Три часа. Они будут тянуть время. Они будут надеяться, что она остынет.
Через час за дверью началось движение. Но не сборы, а какая-то возня и громкие телефонные разговоры. Катя слышала голос Зои, полный трагизма и слез.
— …Да, Валерчик! Представляешь! На улицу! Виталика, мальчика, в ночь! — На улице сияло солнце. — Она тут любовника привела, а мы помешали, вот и бесится! Да! Какой-то хахаль, пришел, начал командовать…
Катя усмехнулась. Лучшая защита — нападение. Зоя решила сыграть ва-банк.
Телефон Кати зазвонил через две минуты. На экране фото мужа. Валера.
Она выдохнула и приняла вызов.
— Кать, ты чего там устроила? — голос мужа звучал не столько сердито, сколько растерянно и устало. На фоне шумели какие-то механизмы — он был на буровой. — Зойка звонит, рыдает. Говорит, ты их выгоняешь, чуть ли не с ОМОНом. Говорит, мужик у тебя какой-то… Кать, ну что за чушь она несет? Объясни, нормально, что у вас произошло?
— Валера, включи видеосвязь, — спокойно сказала Катя.
— Зачем? Интернет плохой.
— Включи. Это важно.
Экран мигнул, и появилось лицо мужа в каске, перемазанное мазутом. За его спиной маячили силуэты вышек и металлических конструкций.
— Смотри, — Катя переключила камеру и вышла из комнаты.
Она прошла в гостиную. Виталик лежал на диване и играл. Зоя сидела за столом и демонстративно пила чай, разбрасывая фантики от конфет прямо на скатерть. Увидев Катю с телефоном, она тут же скорчила скорбную гримасу.
— Вот, Валер! Видишь?! Ходит, снимает! Тиранша!
— Валера, — сказала Катя, игнорируя вопли золовки. — Я иду на кухню. Смотри.
Она показала плиту, которую так и не вытерли. Показала разбитую вазу, которую сгребли ногой в угол, поцарапав паркет. Показала жирные пятна на столешнице, забрызганный фартук над плитой, остывший казан.
— А теперь послушай меня внимательно. Твоя сестра привела в наш дом постороннего мужчину. Уголовного вида. Имя Серега, фамилию не назвался. Они сломали вазу, испортили плиту, поцарапали мой рабочий ноутбук. Зоя хамит, Виталик не работает и не собирается. Они превратили нашу квартиру в ночлежку. Я дала им время до 17:00. Если они не уйдут, я действительно вызову полицию. И мне плевать, что подумают соседи.
— Зоя, — голос Валеры из динамика прозвучал глухо, но грозно. — Это правда? Кто там был?
— Да никто! — взвизгнула Зоя. — Земляк один зашел! Соли попросить! Катька все врет! Она тебя настраивает против кровиночки!
— Валера, — перебила Катя. — Ты меня знаешь пять лет. Я хоть раз соврала тебе? Хоть раз устроила истерику на пустом месте? Я терпела неделю. Молчала. Но когда твоя сестра приводит в мой дом незнакомых типов, которые шарятся по кухне и бьют посуду, — это за гранью.
В трубке повисла тишина. Валера молчал, глядя в экран. Катя видела, как он скрипит зубами, как сжимаются челюсти. Зоя затаила дыхание, глядя на телефон как на икону, ожидая, что брат сейчас гаркнет на жену и поставит ее на место.
— Валер, — Катя продолжила спокойно. — Я понимаю, что это твоя сестра. Понимаю, что у вас с ней трудное детство было, что ты всегда ее прикрывал. Но я — не часть вашей семейной драмы. Я твоя жена, а это мой дом. И никто не будет устраивать тут балаган.
— Кать, — наконец сказал Валера. — Дай трубку Зое.
Катя протянула телефон золовке. Та схватила его жадными пальцами.
— Валерчик, братик, ты скажи ей! Скажи, чтоб она…
— Зоя, — оборвал ее Валера. Голос его стал жестким, как металл буровой установки. — Собирай манатки.
— Что?.. — Зоя поперхнулась воздухом. — Ты… ты что, ее слушаешь? Эту…
— Я сказал — собирайся. Бери Виталика и валите. Чтобы через час духу вашего там не было.
— Мы… мы работу искали…
— Работу в Сызрани ищите. Нечего мою жену доводить, — Валера тяжело вздохнул. — Зой, я тебе денег скинул на дорогу еще неделю назад. Пять тысяч. Ты их потратила?
Зоя замялась.
— Ну… Витальке телефон был нужен…
— Какой телефон? У него месяц назад новый был! — Валера выругался сквозь зубы. — Все. Хватит. Ты мне голову морочила, что вам помочь надо, что Виталик устраивается. А вы там на шее у моей жены висите и еще хамите! Зой, я тебе последний раз говорю: собирай вещи и езжай домой. Я домой вернусь — еще разберусь, что там за мужики к вам ходили. Всё, связь обрывается. Трубку Кате верни.
— Подкаблучник! — взвизгнула Зоя, швыряя телефон на диван. — Тряпка! Променял родную сестру на эту… фифу городскую!
— Два часа, Зоя, — напомнила Катя, поднимая телефон. — Время тает.
Сборы напоминали эвакуацию при пожаре, смешанную с грабежом. Зоя металась по квартире, швыряя вещи в сумки. Она не стеснялась в выражениях, проклиная Катю, Валеру, этот город и весь белый свет. Виталик, поняв, что халява закончилась, угрюмо сматывал провода от приставки.
Катя стояла в дверях своей комнаты, скрестив руки на груди, и следила, чтобы в сумки не перекочевало что-то лишнее. И не зря.
— Полотенце положи на место, — спокойно сказала она, когда Зоя попыталась запихнуть в баул большое банное махровое полотенце.
— Жалко?! — рявкнула Зоя. — У тебя их стопка целая! Подавись ты своим полотенцем!
Она швырнула его на пол.
— И шампунь мой из ванной верни. И крем для лица.
Зоя злобно зыркнула, но полезла в сумку. На пол полетели флаконы.
— Мелочная! Скупердяйка! Чтоб тебе пусто было в этой квартире! Чтоб вы тут плесенью покрылись!
В 16:45 они стояли в прихожей. Нагруженные баулами, потные, злые.
— Ноги моей здесь больше не будет! — провозгласила Зоя, натягивая сапоги. — И Валерке передай — нет у него больше сестры! Отрезала!
— Дверь за собой плотнее прикрой, там замок тугой, — ответила Катя.
Когда дверь захлопнулась, в квартире наступила оглушительная тишина. Катя прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Ей казалось, что стены все еще вибрируют от криков и негатива.
Она прошла на кухню. Запах пригоревшего плова, дешевых сигарет (хотя она запрещала курить, видимо, дымили в окно) и тяжелых духов Зои все еще висел в воздухе.
Катя открыла все окна настежь. Свежий, прохладный воздух ворвался в помещение, вытесняя удушливый смрад. Она взяла веник, совок и начала убирать осколки вазы. Каждый осколок был как напоминание о том, что доброта без границ — это глупость. Что границы нужно защищать, даже если нарушитель размахивает флагом родства.
Вечером позвонил Валера. Голос его был усталым, но спокойным.
— Уехали? — спросил он коротко.
— Уехали.
— Прости, Кать. Я правда думал, они просто погостить. Зойка жаловалась, что совсем денег нет, что Виталику помочь надо… Я не знал, что они так обнаглеют.
— Валер, — Катя села на диван, который теперь казался таким просторным. — Родня — это хорошо. Но давай договоримся. Твоя сестра — это твоя ответственность, но не моя головная боль. В следующий раз, если они захотят приехать, ты снимаешь им квартиру. За свой счет. В моем доме балагана больше не будет.
— Понял, — вздохнул муж. — Договорились. Извини, что не сразу разобрался. Просто… ну, она сестра, понимаешь? Мы с ней вместе росли, я всегда за ней следил. А тут вроде просила помочь, и я не подумал, что она на голову сядет.
— Валер, я не прошу тебя бросить сестру. Но помогать — это не значит терпеть хамство и разруху в своем доме. Ты можешь переводить ей деньги, можешь ей звонить, советовать. Но чтобы она жила здесь и вела себя, как хозяйка, — это слишком.
— Я понял. Честно. Кать, ты там как? Сильно они наследили?
— Отмываю. Вазу разбили, ту, синюю. Плиту испачкали. Но это все поправимо.
— Купим новую вазу. Еще лучше. Ты главное не нервничай. Я через две недели вернусь, ремонт сделаем на кухне, если хочешь. Или просто в отпуск махнем.
Катя улыбнулась. Впервые за день искренне.
— Нет, ремонт не надо. А в отпуск — с удовольствием. Только туда, где никого нет. Ни души.
— Договорились. Кать… спасибо, что не раскисла. Другая бы устроила истерику, а ты — как танк. Прям горжусь тобой.
Она положила трубку и огляделась. Квартира была пуста, но теперь эта пустота не пугала. Она была наполнена спокойствием. Катя взяла тряпку и принялась оттирать плиту. Это было не унизительно, не тяжело. Это было возвращение своего пространства. Сантиметр за сантиметром она смывала чужую наглость, возвращая дому его душу.
История с Зоей, конечно, на этом не закончилась. Были еще гневные сообщения в мессенджерах, жалобы дальней родне и попытки манипулировать через маму Валеры. Свекровь даже позвонила как-то вечером, пытаясь выяснить, что же на самом деле произошло.
— Катенька, — проворковала она в трубку, — Зоя рассказала, что вы поссорились. Ну что ж вы так, милая? Она же одна растит Виталика, ей трудно. Надо родным помогать.
— Татьяна Михайловна, — Катя ответила вежливо, но твердо, — я готова помогать. Но не ценой своего комфорта и здоровья. Зоя привела в мой дом постороннего человека, испортила вещи и хамила мне. Это не помощь, а нахлебничество.
— Ну все же семья…
— Семья — это те, кто уважает границы друг друга. Валера меня поддержал. Если Зое нужна помощь, мы готовы обсудить варианты. Но жить у нас она больше не будет.
Свекровь вздохнула и больше к этой теме не возвращалась.
Через месяц Валера вернулся с вахты. Привез Кате новую вазу — еще красивее прежней. И цветы. И коробку конфет.
— Извини еще раз, — сказал он, обнимая жену на пороге. — Я понял. Родня — это важно, но ты важнее.
Катя прижалась к нему. И впервые за долгое время почувствовала, что дом снова стал домом. Без чужих голосов, без чужих запахов, без чужих претензий. Просто их дом. И никто не имел права это менять.
