Я думаю, что все со мной согласятся — при просмотре фильма «Морозко» 1964 года симпатии зрителей однозначно на стороне Настеньки.
Ну, в общем-то, и понятно — ленивая и избалованная Марфушенька у всех вызывает если не ненависть, то точно неприязнь, и в конце фильма, когда она получает по -заслугам, а Настенька благополучно выходит замуж, чего уж там кокетничать — мы все радуемся торжеству справедливости. Но, как говорится, сказка — ложь.
На самом деле в реальной жизни именно Марфуша не знала бы отбою от кавалеров, а вот на Настеньку охотников нашлось бы мало. Всё дело в том, что из этих двух девиц образу настоящей русской женщины соответствует именно Марфуша, а не Настя.
В те некие условные годы, а это явно допетровские времена, женская русская народная одежда была яркой, в моде был красный цвет — праздничный. Красные сарафаны надевали поверх белых рубах, богато украшенных вышивкой по рукавам и горловине. По подолам и по переду сарафанов тоже пускали вышивку. Носили бусы — яркие, разноцветные.
Девушки вплетали в косы яркие ленты, бабы покрывали головы красивыми платками. Понятное дело, что при таком разноцветье бледное лицо «потеряется», будет невыразительным, поэтому красивой считалась девушка и женщина, соответствующая следующим требованиям:
— в теле, желательно с широкими бёдрами (будет легко и много рожать)
— кровь с молоком — буквально кожа белая, а щеки румяные, чем румяней, тем лучше, это расценивалось как признак здоровья
— брови соболиные — как из меха соболя, густые, лохматые и чёрные
Руководствуясь этими «стандартами красоты» наши много-раз-прапрабабушки и красились соответствующим образом. Понятное дело, что никаких тональников, водостойкой туши и губной помады всех цветов радуги тогда не существовало.
Княжеские жёны могли себе позволить косметические средства, импортируемые из азиатских стран. Но основная масса простых женщин и девушек такой возможности не имела — импортной косметики было мало и к тому же стоила она как крыло от самолёта. Поэтому пользовались подручными средствами.
Белизны лица достигали, покрывая его слоем муки:
Щёки румянили… да, свёклой:
Губы тоже могли свёклой намазать, а иногда просто покусать, чтобы они стали ярко-красными. А брови рисовали либо сурьмой (черная краска), либо делали точно так же, как сделала мать Марфуши: брали из печи сажу и чернили брови ею.
Поэтому, когда маменька Марфуши наводила марафет своей дочери, на самом деле ничего смешного она не делала. Это были обычные действия для её времени. И именно такая обсыпанная мукой и насурмлённая девица и считалась красавицей:
Путешественник Адам Олеарий, проехавший в 17 веке через всю Россию, писал:
В городах женщины румянятся и белятся, и притом так грубо и заметно, что кажется, будто кто-нибудь пригоршнею муки провел по лицу их и кистью выкрасил щеки в красную краску.
А вот Настенька по сравнению с ней — немочь бледная: румянец слабый, брови светлые, ростом мала да телом тоща — замухрышка, неиначе, как больная. Такая и с хозяйством не управится, и детей нарожать не сможет. Не, такой невесты нам и даром не нать.
