Майский день – именины сердца, как сказал бы господин Манилов. Особенно старались кавалеры…
Меня несколько раз спросили: «Вам что, нравятся Паратовы?» Или так: «А Паратов для Вас – идеал?» Мне предложили выбирать из двух сортов …ну да, того самого. Если говорить откровенно, мой литературно-кинематографический идеал – Саня Григорьев из «Двух капитанов». Но таких людей мало. Остаётся тип Васи Вожеватова, что неплохо для таких, как я.
Итак, каким же дамам нравятся Паратовы? Мадемуазель Огудалова полностью вписывается в этот типаж. Сергей-Сергеичи-дорогие увлекают недалёких, но остро чувствующих девушек и женщин. Лариса мало знает и столь же мало видела. Её предел – город Бряхимов с его утомляющей, особливо осенью, скукой.
Была бы она умной, так нашла бы интерес в хорошей литературе – тогда был настоящий книжный бум. Однако она читала плохие романы, которые ей носилт хитрый Вася, понимавший, что для Огудаловой это – интеллектуальный предел. Я уже как-то писала о том, что мне довелось читать произведения, печатавшиеся в изданиях 1870-1900-х годах.
Правда, не романы, а рассказики. Мне запомнилось одно название — «Жорж и Жоржетта». Всё это именовалось презрительно — «бульварное чтиво». Там роскошные виконты влюблялись в бедных девушек из предместий и увозили их в свои дворцы. Или дочь хозяина таверны погибала от руки ревнивого любовника.
Или всё того же виконта насильно женили на грубой, непривлекательной богачке, а он хотел взять в жёны белошвейку с ликом богини. Лариса, как я уже отметила, дева чувствительная – она всё пропускала через себя, а эту ахинею про виконтов – тем более. Вот это жизнь! Вот это страсти!
Всё иное – скукота и «…разговоры о солёных грибах». Я бы вот поговорила о солёных грибах с тёткой Карандышева, но …не приближаясь к самому Карандышеву — он сплошной red flag. И тут появляется блестящий барин (как в ремарке именует Паратова сам автор).
В фильме он даже интереснее, чем в пьесе – Никита Михалков сделал из банального фата нечто обаятельное (и поющее про шмеля). Девушки, западающие на Паратовых, обожают красивые жесты. Они предпочитают «оболочку», блеск, остроумие – часто поверхностное.
Ларис надо обволакивать цитатами, но не из Камоэнса, как это делал Хоботов, а из таких вот рассказиков и романов. Говорить, как те виконты. Плюс – внешность. Плюс – эффектные траты. Ещё плюс – готовность шикарно бросить свою шубу в грязь, дабы Лариса могла пройти к карете (в старой экранизации).
Ларисе не так важны реальные дела, как этакое пышное фанфаронство. Если бы к ней посватался приличный мужчина, не снулый тихоня, а крепкий хозяин и решительный человек, Лариса вообще не заметила бы никаких достоинств. Какая тут пламенная страсть?! Будут ли жаркие пожатия рук и блеск очей? Нет?!
Где фразы, типа: «Еще несколько таких минут, да… еще несколько таких минут… Я брошу все расчеты, и уж никакая сила не вырвет вас у меня, разве вместе с моей жизнью»? И Ларисы полагают, что это и есть – любовь. У женщин, предпочитающих Паратовых, нет мозгов, чтобы оценить реальность, вот и попадают в сети разных Сергеичей, которые завсегда в белом.
