Яна не помнила, как именно всё началось. Помнила только боль — резкую, внезапную, такую сильную, что на секунду перехватило дыхание. Потом скорая, больница, врачи в масках, чьи голоса звучали издалека, и операционная, где под потолком горели яркие лампы. А дальше — темнота, запах лекарств и долгое, мучительное пробуждение, когда тело казалось чужим и непослушным.
Операция прошла успешно, так сказал хирург. Но успешная операция не означала быстрого восстановления. Яне запретили вставать первые три дня, потом разрешили только сидеть, потом — делать несколько шагов по палате. Каждое движение давалось с трудом, мышцы болели, голова кружилась, а внутри росло раздражение от собственной беспомощности.
Когда её наконец выписали, Артём приехал за ней на такси. Помог донести сумку до машины, придержал дверь, помог подняться по лестнице. Всё было правильно, вежливо, аккуратно. Но в его движениях не чувствовалось тепла. Он делал то, что нужно, потому что так положено. Потому что он муж, а она жена. Но не потому, что хотел.
Квартира встретила тишиной. Яна купила её четыре года назад, ещё до знакомства с Артёмом. Тогда это была её гордость, её достижение — результат упорного труда, экономии и терпения. Она работала менеджером по закупкам в крупной торговой компании, и зарплата позволяла снимать жильё, но на покупку собственного пришлось копить долго. Каждый месяц откладывала определённую сумму, отказывалась от развлечений, не ездила в отпуск, носила старую одежду.
Когда получила ключи, стояла посреди пустых комнат и улыбалась. Это была её территория. Её пространство. Никто не мог сказать, что здесь делать, как расставить мебель, какого цвета повесить светильник. Всё решала она.
Артём появился в её жизни через год после покупки. Познакомились на корпоративе у общих знакомых. Он был программистом, работал удалённо, много времени проводил за компьютером. Спокойный, негромкий, без лишних амбиций. Яне это понравилось. После нескольких шумных отношений хотелось простоты и предсказуемости.
Они встречались полгода, потом он переехал к ней. Не сразу — сначала оставлял вещи, потом стал приходить чаще, потом просто остался. Яна не возражала. Он не мешал, не лез с советами, платил за половину продуктов и коммунальных услуг. Через год расписались в загсе, без гостей и застолья. Просто подали заявление, пришли в назначенный день, расписались и поехали домой.
Но после операции всё изменилось. Квартира превратилась в клетку. Яна не могла ходить нормально, не могла сидеть долго, не могла лежать в одной позе. Врачи сказали, что восстановление займёт минимум месяц, а полная реабилитация — три. Нужно было делать упражнения, принимать таблетки, соблюдать режим. И главное — не перегружаться.
Артём поначалу был рядом. Приносил еду, ставил рядом с кроватью воду, напоминал про лекарства. Но делал это как робот. Без эмоций, без слов поддержки. Просто выполнял функции.
Через неделю он начал исчезать. Сначала ненадолго — выходил за продуктами и задерживался на час. Потом — на два. Потом стал уходить вечером и возвращаться поздно ночью. Яна спрашивала, где он был, и он отвечал коротко:
— Гулял. Душно дома.
Или:
— Встречался с друзьями.
Или просто молчал и шёл в душ, не глядя на неё.
Яна не настаивала. Она лежала в постели, смотрела в потолок и пыталась убедить себя, что это временно. Что когда она встанет на ноги, всё вернётся на круги своя.
Но внутри росла тревога. Она чувствовала, что происходит что-то не то. Что Артём отдаляется не потому, что устал от больничной рутины, а потому, что нашёл что-то другое.
Однажды вечером он вернулся раньше обычного. Яна уже почти спала, но услышала, как открылась дверь, как он прошёл в комнату, как сел на край кровати. Она открыла глаза и посмотрела на него.
— Тебе лучше? — спросил он.
— Немного, — ответила Яна. — Сегодня смогла дойти до кухни сама.
Артём кивнул. Помолчал. Потом встал, подошёл к окну, постоял там несколько секунд. Яна следила за ним, не понимая, что происходит.
— Яна, — сказал он наконец, не оборачиваясь. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Говори, — Яна попыталась приподняться, но спина сразу заныла, и она осталась лежать.
Артём развернулся. На лице не было ни смущения, ни вины. Только какая-то деловая сосредоточенность, будто он собирался озвучить рабочий отчёт.
— Я встречаюсь с другой, — произнёс он спокойно. — Уже три недели.
Яна замерла. Несколько секунд смотрела на него, моргая чаще обычного, пытаясь понять, действительно ли она услышала эти слова или ей показалось. Может, это галлюцинация от таблеток? Может, она неправильно поняла?
— Что? — наконец выдавила она.
— Я сказал, что встречаюсь с другой, — повторил Артём, чуть громче, словно объяснял что-то непонятливому ребёнку. — Её зовут Света. Мы познакомились в кафе, когда я выходил гулять.
Яна почувствовала, как лицо заметно порозовело, дыхание стало короче, а пальцы медленно сомкнулись на краю покрывала. Она пыталась вдохнуть глубже, но воздух будто застревал где-то в горле.
— Ты… Ты что несёшь? — голос сорвался на хрипоту. — Я лежу после операции, а ты мне говоришь, что изменяешь?!
— Я не обязан ждать, — Артём скрестил руки на груди. — Мне нужна женщина. Нормальная, здоровая женщина. А ты… Ты сейчас не можешь дать мне того, что мне нужно.
Яна слушала и не верила своим ушам. Она видела его лицо — спокойное, даже равнодушное — и понимала, что это не приступ откровенности, не просьба о прощении. Это сообщение о принятом решении. Он уже всё решил. Он пришёл не посоветоваться, а уведомить.
— Я временная помеха? — медленно произнесла Яна. — Я болею, и это для тебя повод пойти налево?
— Я не говорил, что ты помеха, — возразил Артём. — Просто у меня есть потребности. И я имею право их удовлетворять.
— А я что, не имею права на уважение? — голос Яны стал тверже. — Я лежу в своей квартире, в которой ты живёшь бесплатно, и ты приходишь и говоришь, что встречаешься с другой?!
Артём дёрнул плечом.
— Я плачу за половину продуктов и за коммуналку. Так что не бесплатно.
— Половину продуктов, — повторила Яна. — А ипотеку за эту квартиру кто платит? А налоги? А ремонт? Всё я. Всегда была я. Ты живёшь здесь, потому что я тебе позволила. И вот как ты меня благодаришь?
Артём попытался отмахнуться, но взгляд у него метнулся в сторону. Уверенность дала первую трещину. Он явно не ожидал, что Яна будет отвечать так жёстко.
— Послушай, — начал он, стараясь вернуть спокойный тон, — я не хочу ссориться. Я просто честно сказал. Многие скрывают, а я…
— Ты хочешь, чтобы я тебя похвалила? — Яна приподнялась, опираясь на руку. Движение далось с трудом, спина заныла, но она сжала зубы и села. В этом движении было больше упрямства, чем сил. — За то, что ты честно признался в измене?
— Яна, не надо так, — Артём сделал шаг назад. — Я понимаю, тебе тяжело, но…
— Мне тяжело? — она засмеялась, коротко и зло. — Ты думаешь, мне просто тяжело? Артём, ты предал меня. В тот момент, когда я была слабее всего. Когда не могла даже встать с кровати. И ты считаешь, что имеешь право?
— У меня тоже есть право на жизнь! — вдруг вспылил он. — Я не могу сидеть здесь, смотреть, как ты лежишь, и ждать непонятно чего! Мне нужны эмоции, общение, близость! А ты мне ничего не даёшь!
— Не даю, — повторила Яна. — Потому что я болею. Потому что мне больно. Потому что я восстанавливаюсь после операции. Но ты, видимо, считаешь, что это не причина.
— Именно! — Артём шагнул вперёд. — Не причина! Ты же не умираешь! Ты просто временно ограничена. А я что, должен тоже себя ограничивать?
Яна смотрела на него и понимала, что разговор бессмыслен. Он не слышит её. Не понимает. Для него она действительно стала временной помехой, которую можно игнорировать, пока не пройдёт.
Она протянула руку к тумбочке, взяла телефон. Набрала номер брата.
— Слава, — сказала она, когда тот ответил. — Можешь приехать? Мне нужна помощь.
— Что случилось? — брат сразу насторожился.
— Приезжай. Объясню на месте.
Она положила трубку и посмотрела на Артёма. Тот стоял посреди комнаты, растерянный.
— Ты кому звонила? — спросил он.
— Брату, — коротко ответила Яна. — Он поможет тебе собрать вещи.
— Что?! — Артём выпрямился. — Ты меня выгоняешь?
— Да, — Яна кивнула. — Я тебя выгоняю. Из моей квартиры.
— Но… — он замялся. — Яна, ну давай поговорим нормально. Может, не стоит так резко?
— Не стоило резко мне изменять, пока я лежу больная, — ответила она. — А теперь собирай вещи.
Артём открыл рот, хотел что-то сказать, но передумал. Развернулся и вышел из комнаты.
Яна осталась сидеть на кровати. Руки дрожали, сердце колотилось, но внутри было удивительное спокойствие. Она сделала то, что должна была сделать. Не заплакала, не стала упрашивать, не согласилась терпеть унижение. Просто приняла решение.
Через полчаса приехал Слава. Он был старше Яны на пять лет, работал в строительной компании мастером, привык решать проблемы быстро и без лишних разговоров. Увидев сестру, сразу нахмурился:
— Что у вас случилось?
— Артём мне изменял, — коротко сказала Яна. — Пока я лежала после операции. Сам признался. И не видит в этом ничего плохого.
Слава выругался, но тихо, чтобы сестра не слышала.
— Где он?
— В комнате. Собирает вещи.
— Хорошо. Я помогу ему поторопиться.
Слава зашёл в комнату. Яна слышала приглушённые голоса, но не разбирала слов. Через некоторое время Артём вышел с двумя сумками. Лицо у него было мрачное, но не злое. Скорее растерянное.
— Яна, — начал он, останавливаясь у порога спальни. — Ты правда хочешь так? Может, подумаешь ещё?
— Ключи, — просто сказала Яна, протягивая руку.
Артём достал из кармана связку ключей, положил на ладонь.
— Документы твои на тумбочке в прихожей, — добавила Яна. — Забирай и уходи.
Он постоял ещё несколько секунд, потом кивнул и вышел. Слава проводил его до двери, дождался, пока тот спустится по лестнице, и только после этого закрыл дверь на замок.
— Молодец, — сказал он, возвращаясь в спальню. — Правильно сделала.
— Спасибо, что приехал, — Яна слабо улыбнулась.
— Всегда пожалуйста. Тебе помочь чем-то ещё?
— Да. Можешь вызвать слесаря? Нужно замки поменять.
— Сейчас позвоню.
Слава достал телефон и стал набирать номер. Яна лежала и смотрела в потолок. Внутри было странное ощущение — не облегчение, не радость, не грусть. Просто спокойствие. Как будто какая-то тяжесть, которую она не замечала, вдруг исчезла.
Слесарь приехал через час. Поменял замок на входной двери, проверил защёлку, оставил новые ключи.
— Держи, — сказал Слава, передавая сестре связку. — Теперь только у тебя есть доступ.
— Спасибо, — Яна взяла ключи, положила на тумбочку.
— Тебе правда лучше? — спросил брат, садясь на край кровати. — Или сделать вид, что лучше?
— Правда лучше, — ответила Яна. — Я знаю, что сделала правильно.
— А он не вернётся? Не станет ломиться в дверь, требовать впустить?
— Нет. Он не такой. Он просто уйдёт к своей Свете и будет жить дальше, как ни в чём не бывало.
Слава помолчал.
— А ты? Что будешь делать?
— Разводиться, — Яна сказала это спокойно, без паузы. — Завтра позвоню юристу. Подам заявление через суд.
— Быстро ты, — усмехнулся Слава. — Не хочешь подождать? Может, передумаешь?
— Нет, — твёрдо ответила Яна. — Не передумаю. Он изменил мне, пока я лежала больная. Это не прощается.
Слава кивнул.
— Правильно. Тогда я тебе помогу. Если что-то понадобится — звони.
— Хорошо. Спасибо.
Он ушёл поздно вечером, когда убедился, что сестре ничего не угрожает. Яна осталась одна в тишине своей квартиры. Она лежала на кровати, смотрела на закрытую дверь и думала о том, что произошло.
Артём ушёл. Человек, с которым она прожила три года. Человек, которого считала мужем. Человек, которому доверяла. И он предал её в самый сложный момент.
Но странное дело — Яна не плакала. Не чувствовала боли, обиды, злости. Внутри была пустота, но не тяжёлая, а какая-то лёгкая. Будто что-то лишнее, ненужное, наконец убрали.
Она вспомнила, как он говорил про свои потребности. Про то, что не обязан ждать. Про то, что ему нужна женщина. И подумала: а что она получала от него? Поддержку? Нет. Заботу? Тоже нет. Любовь? Никогда.
Он просто жил рядом. Пользовался её квартирой, её терпением, её добротой. А когда она ослабла — нашёл замену.
И Яна поняла, что ей повезло. Повезло, что он сам признался. Что не стал скрывать, тянуть, врать. Потому что теперь она знает правду. И может действовать.
Утром она позвонила юристу. Объяснила ситуацию, узнала, какие документы нужны для подачи на развод через суд. Юрист сказал, что всё оформят быстро, раз имущество не совместное, а квартира была куплена до брака.
— Вам повезло, — заметил юрист. — Многие в таких ситуациях теряют половину имущества. А у вас всё чисто.
— Да, — согласилась Яна. — Мне повезло.
Она собрала документы, заполнила заявление, отправила всё по почте. Юрист обещал, что через месяц придёт повестка в суд, а ещё через месяц брак будет расторгнут.
Яна продолжала лежать. Делала упражнения, принимала таблетки, постепенно возвращалась к нормальной жизни. Каждый день становилось легче. Боль отступала, силы возвращались.
Артём не звонил. Не писал. Не пытался вернуться. Яна не удивлялась. Она знала, что он именно такой. Что для него люди — это функции. Нужна забота — найдёт того, кто позаботится. Нужна близость — найдёт того, кто даст близость. А когда функция перестаёт работать — человек перестаёт быть нужным.
Она не злилась на него. Не жалела о случившемся. Просто приняла как факт. Он такой. Она — другая. И хорошо, что они больше не вместе.
Через две недели Яна смогла встать и пройтись по квартире. Ещё через неделю — дойти до магазина. Ещё через неделю — выйти на работу.
Коллеги встретили её тепло. Спрашивали, как здоровье, помогали с документами, приносили чай. Начальник даже предложил перейти на удалёнку на пару недель, чтобы не перегружаться. Яна согласилась.
Она работала дома, сидела за компьютером, разбирала заявки, общалась с поставщиками. И впервые за долгое время чувствовала себя нужной. Не обузой, не временной помехой, а человеком, который приносит пользу.
Вечерами она сидела на кухне, пила чай, смотрела в окно. За стеклом мелькали машины, прохожие, огни фонарей. Город жил своей жизнью, не замечая её. И это было правильно.
Яна не чувствовала одиночества. Наоборот — чувствовала свободу. Она могла делать что хочет, когда хочет. Не подстраиваться под чужие графики, не ждать, пока кто-то вернётся, не терпеть чужого равнодушия.
Через месяц пришла повестка в суд. Яна поехала на заседание. Артём тоже пришёл, сидел на другом конце зала, не глядя на неё. Судья задала несколько вопросов, убедилась, что оба согласны на развод, что имущественных споров нет, и объявила, что брак расторгнут.
Яна вышла из здания суда, держа в руках документ. Она стояла на ступеньках, смотрела на небо — серое, осеннее, с низкими облаками — и улыбалась.
Болезнь отступила. Боль прошла. Силы вернулись. А человек, который не умел ждать, не умел уважать, не умел быть рядом в трудные времена, остался за закрытой дверью. И больше никогда туда не вернётся.
Яна села в машину, включила музыку и поехала домой. В свою квартиру. В своё пространство. Туда, где она была хозяйкой, а не временной помехой. И это было лучшее решение, которое она могла принять.
